Психофизическая, психофизиологическая и психосоциальная проблемы психологии

Психологи, как и представители любой конкретной науки, всегда в той или иной мере должны решать проблему соотнесения той реальности, которую они изучают, и других, тесно связанных с ней форм действительности, определить в целом место изучаемых в психологии явлений в общей системе мироздания. Поэтому для психологической науки весьма важно решение двух проблем: психофизической и психофизиологической.

В истории психологической науки решение обеих проблем оказалось настолько тесно связанным между собой, что многие исследователи убеждены, что это одна и та же проблема, только по-разному называемая Другие утверждают, что это разные проблемы, причем переход от психофизической проблемы к психофизиологической проблеме произошел уже в XVIII в. Разделяя эту последнюю точку зрения, отметим, что психофизической проблемой называется проблема соотношения психического с телесным (материальным) вообще, т. е. проблема места психических явлений во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. Именно так была поставлена психофизическая проблема в XVII в. французским философом Р.Декартом. Он же фактически поставил и психофизиологическую проблему — проблему соотношения психического с одним конкретным видом материальных процессов — физиологическими процессами, т.е. проблему соотношения психического и физиологического.

В связи с бурным развитием физиологии в последующее время, в частности в XVIII и особенно в XIX в., психофизическая проблема для многих ученых трансформировалась в психофизиологическую, что не могло не отразиться, по мнению многих историков психологии и методологов психологической науки, на конкретных способах решения собственно психофизической проблемы. В частности, М. Г.Ярошевский подчеркивал, что, понимая связь между психическим и физическим только как связь между психическим и физиологическим, ученые неизбежно сужают свой исследовательский горизонт: «На место зависимостей психики от всеобщих сил и законов природы была поставлена ее зависимость от процессов, которые происходят в нервном субстрате». Все это привело к тому, что весьма сложная и неоднозначная обусловленность психического различными сферами действительности оказалась сведенной (редуцированной) к одной — весьма значимой, но все-таки одной — взаимосвязи психического с физиологическим. Это мешает, в свою очередь, решить адекватно и психофизическую проблему.

Понятие о среде и наследственности. Среда — это вся совокупность окружающих человека условий. Эти ус ловия складываются из факторов неорганической природы (свет, температура, содержание кислорода и т. д.), из факторов органической природы (разнообразные воздействия, оказываемые на человека другими живыми существами) и социальных факторов.

Вся совокупность социальных факторов может быть объединела понятием «социальная среда»: влияние матери, семьи, яслей, детского сада, школы, высшего и среднего учебного заведения, предприятия, где человек трудится. Высший уровень социальной среды — общественная среда.
Среда является необходимым условием существования любого живого существа. Вне среды нет и жизни. Из окружающей среды организм получает все вещества, необходимые для жизнедеятельности, а в окружающую среду выделяет ненужные для него продукты обмена. Поэтому все особенности жизнедеятельности любого организма следует рассматривать только в единстве со средой.
Для человека факторы социальной среды — необходимое условие человеческого бытия и развития подлинно человеческих качеств: речи и сознания. Без социальной среды нет человека. Общественная жизнь человека подчиняется особым, высшим социальным закономерностям, их изложение не входит в нашу задачу. В курсе возрастной физиологии эти вопросы будут рассматриваться лишь постольку, поскольку они затрагивают проблемы физиологии развития человека, в том числе и развитие тех функций, которые лежат в основе его психической деятельности.
Наследственность представляет собой способность родительских организмов передавать потомству все свои признаки и свойства, формирование которых происходит в определенных условиях внешней среды. Наследственность является всеобщим свойством живой природы и у человека характеризуется тем, что между родителями и детьми наблюдается некоторое сходство по ряду признаков.

Вульгарный материализм (лат. vulgaris – упрощенный) – понятие, введенное в обиход Энгельсом для характеристики взглядов философов материалистической ориентации начала – середины 19 в. К.Фохта (1817- 1895, автора «Физиологических писем» – 1845–1847); Я.Молешотта (1822–1893, автора «Круговорота жизни»); Л.Бюхнера (1824–1899, автора работ «Сила и материя», переиздававшейся более 20 раз, «Природа и дух», «Природа и наука»).

Течение западно-европейской философии, представленное данными философами, возникло под влиянием впечатляющих успехов естествознания в 19 в. Универсальность закона сохранения материи и закона превращения энергии, возможность перенесения объяснительной схемы дарвиновского принципа эволюции на область социальных явлений, активные исследования мозга, физиологии органов чувств, высшей нервной деятельности были использованы в качестве аргументов против натурфилософии в целом и немецкой трансцендентально-критической философии, в частности. В.М. присущи биологизм, натурализм и эмпиризм при объяснении социальной жизни – классовых различий, особенностей истории народов и т.д.; эмпиризм в гносеологии, понимании природы теории; отрицание научного статуса философии; противопоставление философии и естествознания.

Нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что соответствующая аргументация использовалась представителями В.М. в ходе полемик упрощенно. Отмечая в дискуссии с Вагнером, что «мысли находятся в тех же отношениях к мозгу, как желчь к печени или моча к почкам», Фогт имел в виду наличие связи органа и его продукта, о характере же последнего – духовном или вещественном – речь не идет. (Вагнер отстаивал примитивную точку зрения, согласно которой психическое – не функция мозга, а самостоятельная субстанция, которая после смерти тела молниеносно перемещается в иное место мира, а впоследствии способна возвращаться обратно и воплощаться в новом теле.) Бюхнер при этом подчеркивал: «Даже при самом беспристрастном рассуждении мы не в состоянии найти аналогии и действительного сходства между отделениями желчи и мочи и процессом, производящим мысль в мозгу. Моча и желчь осязаемые, весомые, видимые и, сверх того, отбрасываемые и отпадающие вещества, выделяемые телом, мысль же или мышление, напротив того, не отделение, не отпадающее вещество, а деятельность или отправление известным образом скомбинированных в мозге веществ или их соединений... Вследствие этого ум или мысль не сама материя. Мозг не вырабатывает никакого вещества, подобно печени и почкам, но производит лишь деятельность, являющуюся высшим плодом и расцветом всяческой земной организации».

По мысли Бюхнера, в неудачном сравнении Фогта содержится правильная главная мысль: «Как не существует желчи без печени, точно так же нет и мысли без мозга; психическая деятельность есть функция или отправление мозговой субстанции». В.М. не сложился в целостную философскую традицию, однако, наряду с социал-дарвинизмом, позитивизмом и др. течениями философии середины 19 в. способствовал изменению духовной и интеллектуальной атмосферы Западной Европы. С одной стороны, традиция редукции сложных психических процессов к физиологическим проявлениям работы мозга, отрицание идеальной, регулятивной, социальной природы сознания получила продолжение в конце 19–20 вв.

Традиция была продолжена в принципе радикального монизма в «научном материализме» (Дж. Смит, Д. Армстронг), в принципе физикализма в позитивизме и постпозитивизме, в современных вариантах теософских воззрений, биополевых концепциях сознания и др. С другой, – имела продолжение и идея Бюхнера о том, что «... одностороннее подчеркивание формы... так же предосудительно, как одностороннее подчеркивание материи. Первое ведет к идеализму, последнее – к материализму...» вкупе с мыслью, согласно которой адекватное уразумение вещей ведет «к общему монистическому миросозерцанию». Прямая установка на фундирование философии естествознанием не была забыта в ряде интеллектуальных течений 20 в.

Материализм (от лат. materialis — вещественный), — научное философское направление, противоположное идеализму в решении основного вопроса философии. Различают материализм как стихийную уверенность всех людей в объективном существовании внешнего мира и как философское мировоззрение, представляющее собой научное углубление и развитие точки зрения стихийного материализма.

Философский материализм утверждает первичность материального и вторичность духовного, идеального, что означает извечность, несотворённость мира, бесконечность его во времени и пространстве. Считая сознание продуктом материи, материализм рассматривает его как отражение внешнего мира, утверждая таким образом познаваемость природы.

В истории философии материализм, как правило, было мировоззрением передовых классов и слоёв общества, заинтересованных в правильном познании мира, в усилении власти человека над природой. Обобщая достижения науки, материализм способствовал росту научного знания, совершенствованию научных методов, что, в свою очередь, оказывало благотворное влияние на успехи человеческой практики, на развитие производительных сил.

В процессе взаимодействия материализма и специальных наук изменялись вид и формы самого материализма. Первые учения материализма появляются вместе с возникновением философии в рабовладельческих обществах древних Индии, Китая и Греции — за несколько веков до нашей эры — в связи с прогрессом в области астрономии, математики и других наук. Общая черта древнего, во многом ещё наивного, материализма (Лао Цзы, Ян Чжу, Ван Чун, школа локаята, Гераклит, Анаксагор, Эмпедокл, Демокрит, Эпикур и др.) состоит в признании материальности мира, его существования независимо от сознания людей. Его представители стремились найти в многообразии природы общее первоначало всего существующего и происходящего (элемент). Заслугой древнего материализма было создание гипотезы об атомистическом строении материи (Левкипп, Демокрит). Многие древние материалисты были стихийными диалектиками. Однако большинство из них ещё не проводили чёткого различия между физическим и психическим, наделяя свойствами последнего всю природу (гилозоизм). Развитие материалистических и диалектических положений ещё сочеталось в древнем материализме с влиянием мифологической идеологии.

В средние века материалистические тенденции проявлялись в форме номинализма, учений о «совечности природы и бога» и раннепантеистических ересей.

В эпоху Возрождения материализм (Телезио, Бруно и др.) часто был облечён в форму пантеизма и гилозоизма, рассматривал природу в её целостности и во многом напоминал материализм античности.

Дальнейшее своё развитие материализм получил в 17–18 вв. в странах Европы (Бэкон, Галилей, Гоббс, Гассенди, Спиноза, Локк). Эта форма материализма возникла на почве зарождающегося капитализма и связанного с ним роста производства, техники, науки. Выступая в качестве идеологов прогрессивной в то время буржуазии, материалисты вели борьбу со средневековой схоластикой и церковными авторитетами, обращались к опыту как учителю и к природе как объекту философии. Материализм 17–18 вв. связан с бурно прогрессировавшими тогда механикой и математикой, что обусловило его механистический характер. В отличие от натурфилософов-материалистов эпохи Возрождения материалисты 17 в. стали рассматривать последние элементы природы как неодушевлённые и бескачественные. Другой особенностью материализма этой эпохи было стремление к анализу, к разделению природы на более или менее обособленные, не связанные друг с другом области и объекты исследования и рассмотрение их вне развития.

Среди представителей материалистической философии этого периода особое место занимают французские материалисты 18 в. (Ламетри, Дидро, Гельвеций и Гольбах). Оставаясь в целом на позициях механистического понимания движения, они вслед за английским материалистом Толандом рассматривали его как универсальное и неотъемлемое свойство природы, полностью отказались от деистической непоследовательности, присущей большинству материалистов 17 в. Много элементов диалектики свойственно материализму Дидро. Органическая связь, существующая между всяким материализмом и атеизмом, у французских материалистов 18 в. выступила особенно ярко.

Вершиной в развитии этой формы материализма на Западе был «антропологический» материализм Фейербаха. Вместе с тем у Фейербаха наиболее ярко проявилась присущая всему домарксовскому материализму созерцательность.

В России и других странах Восточной Европы во второй половине 19 в. дальнейшим шагом в развитии материализма явилась философия революционных демократов (Белинский, Герцен,Чернышевский, Добролюбов, Маркович, Ботев и др.), опиравшаяся на традиции Ломоносова, Радищева и др. и в ряде отношений поднявшаяся над узким горизонтом антропологизма и метафизического метода.

Высшей и самой последовательной формой материализма стал созданный Марксом и Энгельсом к середине 19 в. диалектический материализм. Теоретическими источниками им служили гегелевская диалектика и материализм Фейербаха, а через него и французский материализм 18 в. Взаимопроникновение материализма и диалектики в марксистской философии 19 в. произвело революционный переворот в истории всей человеческой мысли, т. к. были созданы подлинно научный единый взгляд на природу, общество и мышление, теория и метод познания и революционного преобразования действительности. Важнейшей стороной этого революционного переворота было распространение материализма на понимание общественной жизни, создание материалистического понимания истории (исторического материализма).

В дальнейшей истории материализма уже резко обозначились две принципиально различные линии: развитие диалектического и исторического материализма, с одной стороны, и ряд упрощённых и вульгаризированных разновидностей материализма — с другой. Среди последних наиболее типичным был вульгарный материализм, приближающийся к позитивизму; к последнему тяготеют и те разновидности материализма, которые возникли на рубеже 19–20 вв. как искажение диалектического материализма (механистическая ревизия марксизма и др.), а также так называемый «научный материализм» (Дж. Смарт, М. Бунге и др.).

Во второй половине 19 в. материализм в его зрелых формах оказался несовместимым с узкоклассовыми интересами буржуазии. Буржуазные философы обвиняют материализм в аморализме, непонимании природы сознания и отождествляют материализм с примитивными его разновидностями. Отвергая атеизм и теоретико-познавательный оптимизм материализма, некоторые из них вынуждены были тем не менее в интересах развития производства и естествознания допускать отдельные элементы материалистического мировоззрения. Иногда идеалисты изображают свои учения как «подлинный» и «наиболее современный» материализм (Карнап, Башляр, Сартр). С другой стороны, среди учёных в прошлом было немало таких, которые, декларативно признавая идеализм или по-позитивистски чураясь «всякой философии», в специальных научных исследованиях фактически занимали позиции материализма (естественноисторический материализм Геккеля, Больцмана и др.) Для современных передовых учёных характерна эволюция от естественнонаучного к сознательному, а в конечном счёте к диалектическому материализму (Ланжевен, Жолио-Кюри и др.).

Материализм играет важную методологическую роль во всех областях научного познания, применительно ко всем проблемам философии и теоретическим проблемам естественных и общественных наук. Он указывает науке правильный путь к познанию действительного мира. Когда наука сталкивается с каким-нибудь сложным, ещё нерешённым вопросом, то материалистическое мировоззрение заранее исключает его идеалистическое объяснение и ориентирует на поиски реальных законов развития, действительных ещё непознанных связей. Только тогда, когда учёные, хотя бы иногда и бессознательно, идут по материалистическому пути в поисках ответа на нерешённые вопросы науки, они приходят к крупным открытиям, к конструктивному выходу из кажущегося тупика. Отвергая идею творения «из ничего», материализм выдвигает требование искать естественные причины изучаемых явлений. Но выполнять последовательно это требование материализм может, только опираясь на идею развития и всеобщей связи, т. е. на диалектику.

Субъективный идеализм И.Г. Фихте и объективный идеализм Ф. Шеллинга

Поставленные И. Кантом проблемы первым в немецкой классической философии попытался решить И.Г. Фихте. Кантовский принцип автономии воли, согласно которому практический разум сам даёт себе закон, превращается у Фихте в универсальное начало всей его системы. Из принципа практического разума - свободы, он стремится вывести и теоретический разум - познание природы. Познание в системе Фихте представляет собой лишь подчинённый момент единого практически-нравственного действия. Таким образом, философская система Фихте строится на признание активной практически-деятельной сущности человека. «Всё моё мышление должно иметь отношение к моей деятельности, оно должно признавать себя средством, хотя и отдалённым для этой цели, без этого оно - пустая бесцельная игра, трата сил и времени…» - писал он в работе «Назначение человека».

Исходное понятие системы Фихте - «Я». «Я» утверждает себя в качестве такового в акте самосознания. «Я» есть - это самоочевидное суждение. Самоочевидность «Я» у Фихте основывается на волевом усилии, действии. «Я» есть волевое, действующее существо. В своём стремлении преодолеть дуализм Канта, Фихте делает шаг в направлении идеи тождества мышления и бытия. Он стремится найти общее основание для духовного мира «Я» и окружающего человека внешнего мира. Такая постановка вопроса поставила перед ним задачу вывести из «Я» существования и все определения «не - Я».

Фихте, осознавая противоречивость понятия «вещи в себе», отказывается от этого понятия. В результате, философская система Фихте получает форму последовательного субъективного идеализма. По учению Фихте, из «чистого Я» должна быть выведена не только форма знания, но и всё его содержание, т.е. естественный мир. А это значит, что кантовский трансцендентальный субъект превращается в абсолютное начало всего существующего, в «абсолютное Я», из деятельности которого должна быть объявлена вся полнота реальности; весь окружающий мир - «не - Я».

Фихте подчёркивает приоритет человеческого субъективно-деятельностного начала над природой. Природа, по Фихте, существует не сама по себе, а ради того, чтобы создать возможность самореализации «Я». Деятельный субъект «Я», преодолевая сопротивление природы, развёртывает все свои определения, т.е. наделяет её своими характеристиками. Тем самым предметная сфера человека оказывается продуктом его деятельности. В конечном счёте «Я» осваивает «не - Я» и достигает тождества с самим собой. Однако такое тождество не может быть достигнуто на протяжении конечного времени. Оно является идеалом, к которому на протяжении всего исторического развития стремится человечество.

Такая постановка вопроса потребовала от Фихте конкретизировать понятия «Я». С одной стороны «Я» - это конкретный индивид, с присущей ему волей и мышлением, а с другой стороны - «Я» - это человечество в целом, т.е. «абсолютное Я». Взаимоотношения индивидуального «Я» и «абсолютного Я» характеризует, по Фихте, процесс освоения человеком окружающей среды. Индивидуальное и абсолютное «Я» Фихте, то совпадают и отождествляются, то распадаются и различаются. Эта пульсация совпадений - расхождений составляет основное ядро диалектики Фихте. Идеал всего движения, развития состоит в достижении совпадения индивидуального и абсолютного «Я». Однако достижение этого идеала полностью невозможно, ибо привело бы к прекращению деятельности, которая, по Фихте, абсолютна. Поэтому вся человеческая история - лишь приближение к идеалу.

Перед Фихте также встала проблема, откуда берутся другие «Я». И он её решает на основе правового принципа признания «Я», как гражданина государства признаёт существование других «Я». Наличие множества свободных индивидов служит, по Фихте, условием возможности самого «Я» как разумного свободного существа.

Идеи Фихте развил дальше его младший современник Ф. Шеллинг. В учении Шеллинга преодолевается противопоставление мира природы как мира явлений, и мира свободы как субъективного деятельностного «Я» на основе учения об их тождестве, т.е. тождества субъекта и объекта. Однако остаётся задача, как из этого первоначального тождества вывести всё многообразие определение этого мира. Шеллинг рассматривал возникновение таких определений как «творческий акт», который, будучи непознаваемым, для разума, является предметом особого рода иррационального познания - интеллектуальной интуиции, представляющей собой единство сознательной и бессознательной деятельности. Такая интуиция, по Шеллингу, недоступна всем смертным, а дана только особо одарённым людям, гениям. Интеллектуальная интуиция, по Шеллингу, - высшая форма философского творчества и служит тем инструментом, на основе которого возможно саморазвёртывание тождества.

В истории естествознания выделяют 4 основных позиции, которые характеризуют переход от не психической формы отражение к психической:

-Панпсихизм –всеобщая одухотворенность природы. Этой позиции придерживались: Гераклит, Фейхнер, Анаксагор.

-Биопсихизм – душой обладает только живая материя.(Вундт)

- Нейропсихизм – психикой обладают только те организмы, у которых есть нервная система.(Дарвин)

- Антропопсихизм – связывает появление психики с появленением человека. Только у человека, ни у животных, ни у растений(Декарт)
По Леонтьеву:

В отечественной психологии психика рассматривается как исторический феномен. Психика не является изначальной данностью, она имеет особенности своего становления и развития. В ходе своего развития приобретает свои конечные черты как психическое.

Теория конфронтации двух факторов. Эта теория выступила в психоанализе З.Фрейда, а затем в индивидуальной психологии А.Адлера, аналитической психологии К.Юнга, а также многих представителей неофрейдизма (Э.Фромм, К.Хорни и др.). В менее явной форме идея о конфликте между биологическим и социальным проявилась в большинстве направлений изучения личности в современной психологии.

З.Фрейд считал, что любая динамика и развитие жизни могут быть поняты, исходя из изучения двух принципов душевной деятельности -принципа стремления к удовольствию (избегания неудовольствия) и принципа реальности. В соответствии с принципом реальности «душевный аппарат» человека вынужден считаться с реальными отношениями мира, а также стремиться преобразовать их. Благодаря «воспитанию» удается временно примирить те силы, которые сталкиваются из-за противоборства принципа реальности и принципа удовольствия. Если человек, побуждаемый либидозной энергией, стремится к получению удовольствия, то реальная социальная среда накладывает свои нормы, свои запреты, препятствующие достижению той или иной потребности. С позиции внешнего наблюдателя конфронтация двух факторов предстает как конфликт между культурой, обществом и влечениями личности. Во внутреннем плане конфронтация биологического и социального обозначается З.Фрейдом через изначальный конфликт между различными инстанциями личности - «Сверх-Я» и «Оно». Сверх-Я представляет в организации личности социальные нормы, усвоенные в ходе развития субъекта под давлением принципа реальности, а Оно в основном отражает спрятанное в глубине организма природное начало.

Теория конфронтации двух факторов неоднократно подвергалась критическому анализу в психологии и философии. При этом подчеркивалось, что в мировоззренческом плане предложенные З.Фрейдом схемы влекут за собой резкое противопоставление: «личность» и «общество». По мнению А.Г. Асмолова, пансексуализм психоаналитической теории З.Фрейда, его настойчивое стремление видеть в метаморфозах либидонозных первичных порывов объяснительный принцип любых проявлений не только жизни личности, но и общественных движений в истории человечества, привел к появлению «отступников» в рядах сторонников психоанализа. Многочисленные попытки вначале К.Юнга и А.Адлера, а затем К.Хорни, Э.Фромма и многих других неофрейдистов ограничить сферу действия либидозных порывов как объяснительного принципа развития личности шли по пути «социологизации» психоанализа, а также поиска фактов, доказывающих ограниченное значение сексуальных влечений в жизни личности.

Известно, что З.Фрейд не принял ни этих попыток «социологизации» психоанализа, ни этих фактов, ни обвинений в биологизаторстве. Дело заключается в том, что З.Фрейд и его критики общались на разных уровнях методологии науки. Ни один из неофрейдистов, как, впрочем, и их противники в рядах гуманистической психологии, социального бихевиоризма, ролевых подходов к изучению личности, не вышел за рамки метапсихологии традиционного психоанализа, обоснованной 3 Фрейдом в его исследовании «По ту сторону принципа удовольствия». Этими рамками являются выведение развития жизни, истории организмов из борьбы конструктивной тенденции к ассимиляции (поддержанию жизни и ее развитию) и разрушающей тенденции кдиссимиляции (стремлению к распаду, к смерти), конечной целью которой является присущая любой органической жизни тяга к восстановлению прежнего состояния. Тягу к восстановлению прежнего состояния З.Фрейд и охарактеризовал понятием «либидо», или первичный порыв, за которым стоит, по его выражению, в разных формах дуализм двух тенденций, в частности в виде конфликта Оно и Сверх-Я. Невосприимчивость З.Фрейда к подобной критике имеет своим объективным основанием то, что на методологическом уровне большинство его противников критиковали частности, сами, оставаясь в рамках схемы противоборства двух факторов, обеспечивающих в конечном итоге адаптацию индивида и вида, а также историю их эволюции.

По мнению Э.Фромма, феномены социальной психологии должны быть объяснены как процессы активной и пассивной адаптацииинстинктивного аппарата к социально-экономической ситуации. В определенных аспектах инстинктивный аппарат как таковой является биологически данным; но в высокой степени подвержен преобразованиям. Роль первичных формационных (образующих) факторов переходит к экономическим условиям. Через семью экономическая ситуация оказывает свое образующее влияние на индивидуальную психику. Задача социальной психологии заключается в том, чтобы объяснить долю психических установок и идеологии -- в особенности их бессознательных корней - через влияние экономических условий на либидозные порывы.

Т.О., в неофрейдизме к биологическому фактору прибавляется солидный социально-экономический фактор, а лежащие в основе развивающейся системы закономерности полностью остаются согласующимися с их пониманием в метапсихологии психоанализа.

Двухфакторные схемы детерминации развития личности в результате подобной критики уточняются, «переодеваются» в новые термины, но содержание их остается неизменным.