Нормативно-языковые и узуальные ошибки в переводе

≫Ошибки в языковой норме и узусе, как таковые, обычно несущественно влияют на смысловую сторону перевода Поэтому среди невзыскательных переводчиков бытует мнение, что такого рода недочеты не столь уж великий грех, потому как главное для переводчика обеспечить понимание между разноязычными партнёрами. А для этого достаточно, дескать, поточнее передать содержание. Эта точка зрения не может быть принята по двум основаниям. уВопервых, неверно, что ошибки в языковой норме и узусе никогда не отражаются на понимании. Чуть позже мы покажем, что в определённых случаях эти ошибки в такой степени влияют на восприятие, что затемняют смысл сказанного или написанного. Во-вторых, напомним, что эквивалентность ИТ и ПТ основывается не только и не всегда на относительном тождестве содержания, но и на равноценности иных воздействующих факторов двух текстов, а мера языковой нормативности и узуальности, как было показано выше, является существенным фактором такого рода. Следует отметить еще одно немаловажное для перевода обстоятельство. Большое количество нормативно-языковых ошибок и узуальных отклонений в тексте перевода вызывает у потребителя перевода сомнения в компетентности переводчика, недоверие к нему как к языковому посреднику. Об этом свидетельствуют специально проведённые исследования ' Переводчик, считающий себя квалифицированным специалистом, должен стремиться выполнить перевод на соответствующем профессиональном уровне, который, конечно же, подразумевает отнюдь не только передачу содержания оригинала, но и хорошее языковое оформление переводного текста. Говоря о переводческих ошибках вообще (а не только о нормативно- языковых и узуальных ошибках в переводе), необходимо отметить исключительную важность для будущих переводчиков и молодых специалистов разнообразной и вдумчивой работы над материалами, содержащими разного рода переводческие ошибки (нахождение ошибок посредством сравнения оригинала и перевода, классификация и определение их ≪веса≫, исправление ошибок). Дело в том, что на практике качество перевода опре- деляется путём констатации наличия или отсутствия в переводе конкретных недостатков (ошибок). Качественным признаётся перевод, не имеющий существенных недостатков (не содержащий ошибок). Иными словами, практически представление переводчика о том, что есть хороший перевод, в значительной мере формируется через представление о том, что есть плохо в переводе и чего в нём не должно быть. Любому автору свойственно защищать и отстаивать свой текст. Есть оно и у переводчика как у автора переводного текста. Поэтому молодым переводчикам психологически легче вначале работать над чужими ошибками, нежели над своими. Это обеспечивает больший уровень критичности и объективности. Именно из чужих ошибок ≪сделан≫ ряд последующих упражнений. В подавляющем большинстве случаев материалом для упражнений послужили опубликованные переводы.

8) Языковые погрешности, относимые нами к понятию "норматив! ошибка", могут быть поделены на два класса, существенно отличные др> от друга. К первому классу можно отнести те ошибки, которые выражаются в нарушении языковой традиции и только. Так, например, по-русски принято говорить: "вера в победу (дат. падеж), но "уверенность в победе" предложи, падеж), "оказать помощь, поддержку", но "уделить или проявить внимание", "в Крыму", но "на Чукотке", и все эти различия не имеют семантического характера, то есть не связаны с рахчичиями в значениях. Ведь и Крым и Чукотка - полуострова, и то что в одном случае употребляется предлог "в", а в другом "на" не более чем языковая традиция (узус, перешедший в норму). То же относится и к другим примерам, приведённым выше и демонстрирующим чисто традиционные правила словоу потреб л ения. Поэтому, когда кто-то говорит или пишет Всем им старшие товарищи оказывают поистине родительское внимание... (вместо уделяют внимание), то это просто нарушение нормы русского языка (действующих в нём правил, которые следует помнить), но это в общем не затрагивает смысловые связи языковых единиц, той "языковой логики", которая управляет сочетаемостью слов. Про такие случаи можно сказать: "Просто по-русски так не говорят, это нужно знать и объяснять тут нечего". Но при подборе средств языкового выражения случаются и ошибки совсем иного рода - ошибки с выраженной семантической подоплёкой, в основе которых использование слов вопреки их значению или, если так можно сказать, насилие над значением слов. Так, например, в период террора "красных кхмеров" в Камбодже газета ^Известия" в статье, посвященной событиям в этой стране, употребила выражение насильственный распад семей. Это была грубая семантическая ошибка. Слово распад означает не действие, а процесс или его результат в отвлечении от агенса (того, кто этот процесс вызвал, осуществил). Это доказывается тем, что в отличие, скажем, от таких семантически родствен-ных существительных, как разрушение и расщепление, слово распад не сочетается с названием агенса (действующего лица), сравните разрушение варварами древнего Рима, расщепление атома французскими физиками, но сказать распад Ьтома французскими физиками нельзя. Соответственно то, что делали современные варвары в Камбодже, следовало выразить ина-

че: насильственное разрушение или насильственное разъединение семей. Распространённой семантической ошибкой является тавтология, представляющая собой содержательную избыточность, своего рода повтор од-

ного и того же содержательного компонента. Например: Хоккеисты ЦСК4 играют в численном большинстве или Коренные аборигены живут в тяжелых условиях. И в первом и во втором случае прилагательные абсолютно излишни, поскольку повторяют собой часть значения существительных, к которым относятся: большинство просто не может не быть "численным", а слово абориген означает "коренной житель страны, местности".

Приведём в качестве примеров ещё ряд "популярных" тавтологий: очень прекрасный, прейскурант цен, ландшафт местности, не терять ни часу времени, факты и примеры говорят о том..., огромная махина. __ приведём ещё ряд более или менее типичных примеров, а также прокомментируем их:

(1) Сейчас перед врачами стоит сложная дилемма -"сбалансировать*

применение радиоактивного облучения и антибиотиков.

(2) // всё же мне довелось усчышать упрёки и оскорбления.

(3) После передачи Сидорова Петров удваивает результат.

(4) Мы стремимся взять высокие производственные рубежи.

В первом случае неправильно, вопреки его значению употреблено] слово дилемма, которое означает: необходимость выбора одной из двух] возможностей. Во втором случае подверглось насилию значение глагола] доводиться, в котором в отличие от значения глагола приходиться нет] указания на неприятную вынужденность. Довестись означает: выпасть на] долю (без вынужденности). Сравните: Мне довелось однажды услышать!

от великого писателя такую фразу..., Мне так и не довелось побывать в] Париже. В третьем примере неправильно употреблено слово результат! Не учтено, что результат - это итог чего-то (применительно к спортивной] игре - окончательный счёт). Поэтому он не может быть ни удвоен, ни] утроен и т. д. В четвёртом случае слово рубежи употреблено в переносном] смысле в значении: цель, план, обязательство. Однако не учтено, что] прямое, непереносное, значение слова рубеж-, граница, разграничительна черта, линия на плоскости. Поэтому рубеж может быть близким или далёким, но не высоким или низким. С учётом сказанного неверные словоупотребления в вышеприведённых примерах следует исправить так:

(1)... сложная проблема...

(2)... пришлось услышать...

(3)... удваивает счет...

(4)... выполнить высокие обязательства...

Из всех ошибок узуального и нормативного плана семантические ошибки оставляют наиболее неприятное впечатление, ибо свидетельствуют о том, что у автора не всё в порядке с языковой логикой. Чтобы исправить семантические ошибки в переводе, редактору перевода приходится обращаться к оригиналу, чтобы увидеть исходное содержание в подлинном (а не искажённом фальшивой языковой логикой перевода)]

виде. Рассмотрим соответствующие примеры. Erst unter dem Eindruck der uber- Лишь под влиянием неожиданных

raschenden und uberwaltigenden Ent- и потрясающих открытий, которые deckungen. die in der zweiten Halfte во второй половине 90-х годов на- -der neunziger Jahre in der atembe- чали сменять друг друга в захва-

raubenden Folge ans Licht traten, тывающей дух последовательности, механистическая концепция природы потерпела крушение. В этом переводе несколько недостатков. Наиболее существенный из них - семантическая ошибка. Она заключена в семантически нелепом сочетании открытия начали сменять друг друга. Толковый словарь русского языка С И. Ожегова и Н.Ю.Шведовой толкует значение сменить следующим образом:

1. Начать пользоваться чем-либо вместо чего-нибудь другого, переменить Сменить бельё. Сменить обувь. 2. Отстранить, убрать, заменить другим Сменить заведующего. Сменить работу. 3. Начать действовать вмес-

то другого, заняв чьё-н. место. Сменить дежурного. Сменить сиделку у постели больного. 4. Появиться вслед за кем-чем-н., заменяя собой кого-что-н. Ветеранов сменили молодые. Как мы видим, в каждом значении глагола сменить присутствуетсемантический компонент ≪одно вместо другого≫, что никак не применимо к череде открытий, которые, ≪появляясь≫, не исчезали, а дополнялидруг друга и накапливались, что привело в конце концов к изменениюнаучных воззрений, о чём и говорится в исходном тексте. Поэтомусловосочетание "открытия стали сменять друг друга" представляетсяявной семантической ошибкой. Перевести можно было: "открытия сфантастической быстротой последовали друг за другом".

Допущена семантическая ошибка и в следующем переводе:

Vollender und Bahnbrecher zugleich. На рубеже старой и новой физики

steht Einstein an der Wende von der Эйнштейн возвышается одновремен-

alten zu der neuen Physik: als bewu.- но и как Завершитель, и как Перво-

ter naturwissenschaftlicher Revolutio- открыватель: сознательный револю-

nar. als einer der gro.en Neuerer in ционер в науке, один из великих пре-

der Naturwissenschaft... образователей естествознания...

В переводе обращает на себя внимание семантически странное словосочетание "сознательный революционер в науке". Разве может революционер в науке не быть сознательным'? Очевидно, что указанное словосочета-

ние - семантический нонсенс. Но что тогда означает bewu.ter wissenschaftlicher

Revolutionar в немецком тексте? Ведь казалось бы семантически нелепое русское словосочетание очень точный, дословный перевод с немецкого. В чём же тогда дело? Дело в том, что, будучи очень близки по значению, bewu.t и сознательный полностью по значению всё же не совпадают и, следовательно, не совпадают и по употреблению.

К сожалению, обращение к двуязычным словарям не поможет нам выявить это достаточно тонкое различие. В двуязычных словарях мы найдём лишь эквиваленты {осознающий, сознательный, осознанный, умышленный,

обдуманный), не пригодные для данного контекста и не подсказывающие нам удовлетворительный вариант перевода. В подобных случаях бывает полезно обратиться к хорошему одноязычному словарю.

В словаре "Worterbuch der deutschen Gegenwartssprache" под редакцией Р Клаппенбах и В.Штейница мы находим дефиницию и примеры, подска-__бывающие нам решение: bewu.t: von etwas uberzeugt und sich dafurk

einsetzend. Er ist ein bewu.ter Vertreter der neuen Lehre, KunstaufTassung.|

Der bekannte Forscher. Politiker war stets ein bewu.ter Kampfer fur den]

Fortschritt der Menschheit.

9) Функционально-стилистические и нормативно-

стилистические ошибки

Понятия функционального стиля и нормативно-стилистической окраски были достаточно подробно объяснены выше. В предыдущих теоретичсских разделах и упражнениях было показано, что средства языкового выражения (лексика, грамматические формы и конструкции) либо нейтральны и соответственно уместны в текстах любых функциональных стилей, в любых социальных ситуациях общения, либо тяготеют к определён-i

ныл! функциональным стилям, пригодны лишь в определенных социальных ситуациях общения.

Границы функционально-стилистической принадлежности средств языкового выражения не абсолютны. Функционально-стилистическая окраска слова, словосочетания, синтаксической конструкции - не более чем пока затель наибольшей вероятности их употребления в текстах того или иного функционального стиля, показатель тенденции, но не абсолютная разграничительная линия. Так, если деепричастие, деепричастный оборот:

употребляются главным образом в письменной речи, в научных, публицистических, литературно-художественных текстах, то это не значит, что в ' каком-то конкретном случае они не могут быть употреблены и в разговоре

на бытовые темы. Однако сказанное не означает, что средства языкового выражения можно употреблять как угодно, не глядя на их функционально-стилистическую и нормативно-стилистическую окраску. Воспринимая письменные и устные тексты, мы порой замечаем, что то или иное слово, словосочетание,

синтаксическая конструкция стилистически дисгармонирует с другими средствами языкового выражения, использованными в тексте. Далеко не всегда (как в материале упражнения №16) эта дисгармония используется

как приём, создающий комический эффект. В этих случаях мы имеем дело со стилистическими ошибками: функционально-стилистическими (несоответствие избранного средства языкового выражения той общественно-

пракТической области, которую призван обслуживать текст) и нормативно-

стичистическими (несоответствие конкретному типу социальных отноше-

ний, сложившихся между отправителем и адресатом текста).

2.6. "Собственные" стилистические недочёты переводчика

Слвом "стиль" обозначают также индивидуальную манеру устной и письменной речи человека. Синонимом слова "стиль" в таком его значенииявляется слово "слог". Сравните: "у него тяжёлый, хороший изящный стиль (или слог)"Чаще всего говорят о стиле писателей, журналистов. Реже - о стиле научных статей, диссертаций и почти никогда о стиле переводчика. И в какой-то мере это закономерно, ибо переводчик "идёт по следам автора

оригинала" и определить какие недостатки стиля "спровоцированы" особенностями оригинала, а в каких виноват только переводчик, можно лишь путём тщательного сравнения перевода и оригинала. Такое сравнение осложнено тем, что в разных языковых коллективах существуют разные представления о том, что есть хороший стиль. Так, если, к примеру, у русских повторение одного и того же слова в одном небольшом абзаце

признак плохого стиля, то у немцев это особым грехом не считается; если у русских вполне допустимы длинные цепочки несогласованных определений в"виде существительных в родительном падеже, то у немцев такие

^цепочки считаются громоздкими (сравните: проблема расширения обмена

опытом - aas Problem des erweiterten Erfahrungsaustausches). У немцев глагол machen считается некрасивым, а русский глагол "делать" таковым не считается. Тем не менее совершенно очевидно, что переводчик, как и любой другой пишущий или говорящий, может допускать (свои собственные) стилистические погрешности: совершать некрасивые повторы, использовать тяжеловесный слог, "неудобоваримые" синтаксические конструкции.

В известном смысле "личные" стилистические погрешности переводчика не являются типичными переводческими ошибками и стоят особняком от них. поскольку, по определению, они не спровоцированы текстом оригиналом, чего нельзя сказать о типичных переводческих ошибках. В принципе это те же самые языковые погрешности, которые допускаются и в одноязычной коммуникации. Однако переводчик должен знать о них и быть начеку.

10) Языковые и речевые нормы отличаются друг от друга не только в качественном, но и в количественном аспекте. Подсчёты показывают, что нередко та или иная категория языковых средств в текстах на разных языках встречаются с разной частотой. Так, например, в немецкой речи в два раза чаще, чем в русской, употребляются модальные глаголы. Такие различия необходимо учитывать в переводе. Без этого переводной текст приобретает неестественное, звучание (своего рода иностранныйлексико-грамматический "акцент"), что, разумеется, отрицательно сказывается на эквивалентности его восприятия. Потому, скажем, при переводе с немецкого на русский необходимо приблизительно половину немецких предложений с модальными глаголами переводить, используя не модальные глаголы, а иные средства русского языка. Сравните:

1. Die Erfahrungen des zweiten Weltkrieges sollen nicht vergessen werden.

Нельзя забывать опыт второй мировой войны.

2. Du hattest vorsichtiger sein mussen.

Тебе надо было быть (следовало быть) осторожнее.

3. Es durfie nicht schwer sein, das zu beweisen.

Пожалуй, не составит труда доказать это.

4. Mit diesem neuen Gesetz sollen bessere Bedingungen fur neue

Investitionen geschaffen werden.

Цель этого нового закона - создать более благоприятные условия для новых инвестиций.

Обходиться в русском переводе без модальных глаголов помогают некоторые русские грамматические конструкции со значением модальности, сравните:

1. Was soll ich sagen? Ich bin ratlos.

Что мне сказать! Я в нерешительности.

2. Unbegreiflich. Was ein Mensch doch traumen kann.

Непостижимо\ Чего только не приснится человеку\

В русском языке есть также грамматические формы, передающие в какой-

то степени значение, несомое немецкими модальными глаголами:

Das wollten Sie wissen'? Nun will ich es Ihnen sagen. -

Так вы это хотели узнать! Что же, я вам отвечу.

(Здесь будущее время глагола совершенного вида в какой-то мере передаёт модальность, выражаемую глаголом wollen). Иногда модальность, обозначаемая немецким глаголом, в русском языке может быть выражена смыслом всего русского высказывания.

Сравните:

А uch der schonste Sommer mu. einmal ein Ende haben.

Даже самое чудесное лето когда-то кончается.

Всё сказанное про перевод немецких высказываний с модальнымиглаголами можно обобщить следующим образом, учитывая различнуючастотность модальных глаголов в немецком и русском языках, переводчик должен там, где это возможно, переводить немецкие высказывания смодальными глаголами не с помощью аналогичных русских глаголов, а спомощью иных (лексических и грамматических) средств, при подборекоторых следует ориентироваться на русские нормы.А возвращаясь к более широкой проблематике учёта количественногоаспекта языковой нормы и узуса в переводе, необходимо сказать следующее: из-за различий языковых систем, норм и узусов переводчик не всегдаможет добиться узуальной адекватности на небольшом отрезке текста(перевести узуальное немецкое выражение столь же узуальным русским).Поэтому задача переводчика состоит не столько в том. чтобы ПТ былравноузуален каждому отрезку ИТ. сколько в том, чтобы ПТ в целом посвоей узуальности (количеству узуальных средств выражения) приближался к ПТ.

11) Столь важное для переводчика (и, естественно, не только для него) умение писать и говорить хорошим слогом не ограничивается способностью хорошо строить отдельные высказывания (предложения). Не менее важно уметь из этих высказываний построить хороший текст. Для этого полезно знать об основных принципах его построения. Любая* логично построенная речь развёртывается по определённой схеме, представляющей собой цепочку так называемых тем и рем. Тема представляет собой как бы исходную точку предложения - то, что. по мнению автора, уже известно адресату, а рема - то собственно новое, что ему сообщается. Это соотношение удобнее всего показать на примерах (темы выделены курсивом, ремы - жирным шрифтом):

1 Австрийская делегация вчера посетила выставку.

2. Вчера выставку посетила австрийская делегация.

3. Австрийская делегация посетила выставку вчера.

Разное тема-рематическое членение этих высказываний находит своё подТвеРждение в том. что каждое из них "отвечает" на "свой" вопрос.Сравните:

' Что сделала австрийская делегация?

2 Кто вчера посетил выставку?

3- Когда австрийская делегация посетила выставку? В хорошем тексте темы и ремы отдельных высказываний должны выстраиваться в определённую последовательность, которая обеспечивает беспрерывное ("неспотыкающееся") восприятие содержания. Существует несколько способов тема-рематического сцепления отдельных высказываний, позволяющих выстроить в тексте тема-рематическую цепочку, обеспечивающую "плавное", беспрерывное восприятие содержания:

1. Тема предыдущего высказывания выступает в качестве темы последующего: Вчера наши спортсмены прибыли в столицу Олимпиады. Она находится на берегу моря.

2. Тема предыдущего высказывания фигурирует и в качестве темы следующего высказывания (как бы повторяя её): Делегация прибыла в столицу. Членов делегации на вокзале встречал мэр юрода.

3. Последний пример подсказывает нам, что возможен более сложный способ порождения тема-рематической цепочки: когда тема или рема предыдущего высказывания не просто переходит практически в неизменном виде в последующее высказывание в качестве его темы, а трансформируется в тему последующего высказывания по принципу переноса с целого на частное, с частного на целое, по сходству, по ассоциации и т. д.

Например:

Делегация прибыла в столицу. В столичном аэропорту её встречали представители общественности.Или: Он поэт. А поэзия, как известно, требует таланта.

4. Темой последующего высказывания становится смысл предыдущего. Например:

В телеграмме сообщалось о гибели самолёта. Необходимо было срочно принять меры для спасения оставшихся в живых пассажирови членов экипажа. Как в русской, так и в немецкой речи в типичном случае тема выска-зывания находится перед ремой, а рема следует за ней. Из этого общегоправила, однако, возможны исключения. Сравните: Von einem Lastwagen uberfahren und dabei todlich verletzt wurdegestern die 70-jahrige Erna K. aus Berlin-Schonefeld.

Такой обратный порядок тема-рематического членения в данном конкретном случае обусловлен особенностями жанра сверхкратких газетных сообщений, где рема выполняет функцию не только главной части сообщения, а ещё как бы и функцию заголовка. В устной речи такие сообщения требуют особой интонации. Поскольку правильное построение тема-рематической цепочки обеспечивает "плавное", без скачков и сбоев, восприятие содержания текста,переводчик должен уделять и этой стороне своей работы достаточное внимание. К сожалению, это делают не все. И тому есть не только субъективные, но и определённые объективные причины. Дело в том, что в процессе перевода переводчик сопоставляет и приравнивает друг к другу сравнительно небольшие отрезки исходного и переводного текстов, ибо в процессе перевода, когда постоянно приходится переносить своё внимание с ИТна ПТ, поле зрения человека, естественно, ограничено, из-за чего бывает трудно фиксировать и контролировать группы высказываний с их темарематическими стыками. Иное дело - процесс (письменного) редактирования перевода. Здесь уже нет необходимости постоянно держать в поле внимания сразу два текста. Поэтому текст перевода может восприниматься более крупными кусками, что даёт переводчику возможность исправить огрехи по части тема-рематического членения в тексте перевода. Этой возможностью не следует пренебрегать. После правки ≪на стыках≫ текст перевода звучит значительно лучше.

 

12) Когда мы говорим о содержании текста, то это не означает, что оно находится непосредственно в тексте - в сочетании букв и звуков. Содержание текста - это мысли, чувства, наглядные образы, вызываемые текстом в нашем мозгу. Иначе говоря, содержание текста находится вне самого текста- в голове отправителя (того, кто создает и передает текст) и в голове адресата (того, кому текст предназначен, и кто его воспринимает).

Строительным материалом, из которого создаются тексты, являются языковые знаки. Наиболее типичный языковой знак - слово.1 Содержание текста, словно мозаика, складывается из разнообразных значений языковых знаков. Поэтому понять, что есть содержание текста, можно только, получив представление о том, что есть языковой знак и каковы его значения. Под языковым знаком в современной лингвистике принято понимать звуковой или графический комплекс, соответствующий слову (устойчивому словосочетанию). Непосредственно в знаке мы не обнаружим его значения (подобно тому, как непосредственно в тексте - его содержания). Современная лингвистика определяет значение знака как его отношение к чему-то лежащему вне его. Иными словами, языковые знаки имеют для нас значение, способны нести содержание лишь постольку, поскольку они уже заранее - еще до того, как употреблены или восприняты нами в тексте,- соотнесены через наше сознание с чем-то вне самого знака. Таких отношений несколько. Во-первых, знак соотнесен с денотатом - тем предметом, явлением реальной действительности, обозначением которого является знак. Отношение знак - денотат позволяет, например, говорящему отсылать слушающего к определенному предмету, а тому - находить предмет (явление) по его знаку. Так. если один человек говорит другому: Переставь цветы со стола на подоконник, то тот переставит именно цветы, а не пепельницу, нечайник или что-то еще другое. Во-вторых, знак соотнесен с отражением денотата в нашем мозгу. В лингвистике это отражение именуется сигнификатом. Когда нас спрашивают: ≪Какие цветы вы больше любите?≫, то в нашем сознании возникаютобразы цветов. - даже если в этот момент мы их не видим.Сигнификат не является простым зеркальным отражением денотата.Он включает в себя помимо всего прочего разного рода ≪побочные≫__представления и чувства (ассоциации), традиционно связанные с денотатом. Такого рода ≪сопутствующие элементы значения≫, именуемые коннотациями1, позволяют употреблять языковой знак в ≪непрямых≫ значениях. Например: Дети - цветы жизни, Какой чудесный цветочек (о девушке). К коннотациям относятся также входящая в значение знака экспрессивно-стилистическая окраска (сравните: лик -лицо - рожа, Antlitz Gesicht Fresse), а также нормативно-стилистическая окраска..Отражение денотата, конечно, индивидуально, то есть специфично для каждого индивида. Так, понятие ≪цветок≫ имеет не совсем одно и то же содержание для ботаника-цветовода и обычного человека, для женщин и мужчин (последние обычно гораздо более равнодушны к цветам). Однако образ цветка в сознании всех этих людей обязательно имеет и нечто сущее ственно общее, усредненное, коллективное, позволяющее понимать друг друга, когда речь идет о цветах? Понятие сигнификата мы распространяем только на коллективное, усредненное отражение денотата (сугубо лич- ные элементы отражения мы <к сигнификату не относим).,Далее языковой знак соотнесен с конкретными людьми, которые отправляют и получают знаки и при этом по-своему (а порой и совершенно непредсказуемо) интерпретируют (употребляют или трактуют) их.

И. наконец, языковой знак соотнесен с другими знаками языкового кода. Без этого не может быть ни знака, ни кода. Самый примитивный код должен содержать как минимум два знака. Так, популярный в революционные времена сигнал - цветочный горшок в окне -, означающий, что опасности нет и можно приходить на ≪явку≫, подразумевает еще и второй- противоположный по значению знак, а именно - отсутствие в окне цветочного горшка. Вне этого противопоставления ни тот, ни другой значения не имеют. В невероятно сложном коде, каковым является любой естественный язык, языковые знаки находятся в разнообразнейших отношениях сходства, различия, родства (производности одного от другого) и т.д. Эти обычно ≪неприметные≫ отношения знака с другими знаками языкового кода также становятся важным элементом содержания текста, его смысла, если они соответствующим образом обыграны создателем текста. В этом разговоре (являющемся иллюстрацией странного, перевернутого сног на голову мира, в который попал автор рассказа) обыграны фонетическое сходство слов цвет и свет, а также то обстоятельство, что слово цветок является производным от слова цвет. Все названные разнородные отношения языкового знака можно упрощенно изобразить с помощью следующей схемы:

Все эти отношения являются обязательными элементами знаковой структуры. Знак невозможен без денотата - некоторого фрагмента реальности. Даже самые фантастические понятия ≪баба-яга≫, ≪русалка≫ и т.п. имеют в своей основе реальность. Так, русалка состоит из двух реальных составляющих: наполовину женщина, наполовину рыба Невозможен языковой знак и без сигнификата. Ведь именно через сигнификат - отражение

фрагмента реальности в мозгу - знак соотнесен с денотатом. Совершенно очевидна невозможность существования знаков и без интерпретаторов тех. кто их отправляет и получает. О необходимости соотнесенности языкового знака с другими знаками мы уже говорили. Как было показано на примерах, каждое из изображенных на схеме

отношений знака с четырьмя перечисленными факторами вносит в текст свой специфический, весьма отличный от других, вид содержания. Эта специфичность видов содержания обусловливает необходимость охарактеризовать каждый из них более подробно.

3.2. Виды содержания текста.

Прежде чем перейти непосредственно к означенной в заголовке данного раздела тематике, разграничим два понятия: понятие. ≪содержание≫ и понятие ≪значение≫. Понятие ≪содержание≫ мы относим к тексту в целом и к его относительно законченным частям (высказываниям, группам высказываний), а понятие ≪значение≫ распространяется тб9т4>ко на отдельные языковые знаки (слова и устойчивые словосочетания). Соответственно содержание возникает только в тексте, а значение присуще языковым единицам еще до того как они ≪попали≫ в текст, то есть они обладают им еще до того, как они употреблены в речи (произнесены или написаны). Отталкиваясь от такого толкования этих двух понятий, мы можем говорить о денотативном значении языковых единиц и денотативном содержании текста и его фрагментов. Денотативное значение образуется отношением знака к денотату. Поскольку без денотата нет знака, денотативным значением обладает любой языковой знак;|Денотативное содержание текста складывается из денотативных значенйи^непосредственно представленных в тексте языковых знаков. Подразумеваемое (не выраженное с помощью непосредственно присутствующих знаков) содержание мы относим не к денотативному, а к другому типу содержания, о котором будет сказано ниже. Денотативное содержание не является простой суммой механического сложения денотативных значений. Их взаимодействие в тексте из носит гораздо более сложный характер. В частности, взаимодействуя друг с дру-

гом, широкие, а иногда и расплывчатые денотативные значения языковых единиц конкретизируются. Сравните ≪безбрежное≫ значение глагола обеспечивать с его более конкретными значениями, которые он приобретает в следующих словосочетаниях обеспечить строгое соблюдение закона (сделать все, чтобы закон строго соблюдался), обеспечить экспедицию продуктами (дать экспедиции необходимые продукты), обеспечить свою семью (предоставить семье достаточные для хорошей жизни материальные средства) Такого рода конкретизация значения в тексте именуется его актуализацией. Денотативное содержание (значение) представляет собой отражение только объективных свойств обозначаемых знаками предметов и явлений. К нему не относятся элементы, обусловленные субъективностью восприятия, культурно-исторической традицией и спецификой данного языка. (Они относятся к другим видам содержания). Так, например, в русской__культуре лиса традиционно считается хитрой, а медведь неуклюжим. Объективно это не так: по данным ученых-специалистов лиса не блещет ни умом, ни особой хитростью, а медведь демонстрирует на арене цирка чудеса ловкости. Иными словами, хитрость лисы и неуклюжесть медведя не являются объективными свойствами этих животных и, следовательно, не могут рассматриваться как компоненты денотативных значений слов лиса и медведь. Аналогичным образом в плане денотативного значения абсолютно равны приводившиеся во второй части этого пособия в качестве примера слова лик, лицо и рожа, ибо входящие в их значение оценочные компоненты предназначены для выражения субъективного отношения к денотату: един и тот же объект может быть для кого-то (бандит-ской) рожей, а для кого-то (мужественным) ликом национального героя. Характеризуя отношение воспринимаемого объекта и воспринимаю щего его субъекта, известный психолог А.Н. Леонтьев указывал на

качественно разный статус того и другого: ≪... на одном полюсе стоит активный (≪пристрастный≫) субъект, на другом - ≪равнодушный≫ к субъекту объект≫.1 В свете высказывания денотативное значение представляет собой содержание, рассматриваемое со стороны ≪равнодушного≫ субъекта. Содержание, рассматриваемое со стороны ≪пристрастного≫ субъекта, мы будем именовать сигнификативным. Сигнификативное содержание (значение), образуемое отношением знак - сигнификат, включает в себя помимо объективных свойств денотата, также элементы, именуемые коннотациями. В широком смысле этого слова под коннотацией принято понимать любой содержательный компонент, который, не относясь к денотативному содержанию (значению),сопровождает и дополняет его. Однако, исходя из данного нами выше понятия ≪сигнификат≫, мы относим к сигнификативным коннотациям не все дополнительные компоненты содержания (значения), а только те, которые являются фактом коллективного языкового сознания и как таковые зафиксированы в парадигматическом значении языкового знака (т.е. еще до того как он употреблен в речи). Различного рода индивидуальные дополнительные оттенки, привносимые говорящим или пишущим в содержание ≪от себя≫ непосредственно в процессе речетворчества, к сигнификативным коннотациям не относятся. Поясним сказанное примером.

Этот ассоциативный ряд является традиционным для русской культуры, русского языкового сознания и поэтому может быть отнесен к разряду сигнификативных коннотаций. В другом стихотворении поэт, описывая безрадостную глубокую осень, употребляет выражение ≪берез обглоданные кости≫. Про эту ассоциацию (≪береза - кость≫) уже нельзя сказать, что она традиционна. Скорее, наоборот, она противоречит русскому традиционно светлому образу березки. Соответственно, будучи сугубо индивидуальной, она не является сигнификативной коннотацией. Выше мы уже приводили отдельные примеры сигнификативных коннота-

ций. Теперь же мы дадим перечень их основных типов. К наиболее часто встречаемым сигнификативным коннотациям относятся:

- некоторые устойчивые для данной этнической общности ассоциации, вызываемые денотатом, - например: вол - безропотное трудолюбие {работает как вол); der Ochse (нем. вол) - глупость, тупость; мед-ведь - неуклюжесть, der Bar (нем. медведь) - сила (stark wie ein Bar), гру-

бость (ein grober Bar):