Начала переводческой критики

Письменный перевод, являясь одной из форм литературной деятельности, традиционно изучается в рамках литературоведе­ния и лингвистической теории перевода. Если лингвистическая

См.: Цицерон М.Т. Три трактата об ораторском искусстве.

Термин французского семиолога Р. Барта.

теория перевода существует чуть более половины века, то литера­туроведческий подход к переводу имеет значительно более про­должительную историю. История художественного перевода по­казывает, что перевод являлся в прошлом и продолжает оставаться в настоящем объектом не столько литературоведения как науки со своими понятиями и категориями, сколько литературной кри­тики, с присущими ей субъективностью и оценочностью. С тех пор как перевод попал в поле зрения читающей публики, теоре­тические рассуждения о нем чаще всего велись в двух направле­ниях; либо переводчики, ориентируясь на вкусы и нравы своего века и предвосхищая возможные обвинения в «неверности» авто­ру или читателю, старались оправдать свои действия, разъяснить свои решения, нередко сравнивая свои методы перевода с мето­дами предшественников и ссылаясь на их авторитет; либо про­свещенные читатели, возмущенные или, напротив, восхищенные результатами работы переводчиков, подвергали переводы крити­ческому анализу в статьях, трактатах, письмах и т.п.

В своих «объяснительных записках», какую бы литературную форму они ни принимали — комментариев, предисловий, писем и т.п., -- переводчики всегда априорно исходили из того, что текст оригинала понят ими абсолютно точно. Они старались до­казать, что все метаморфозы, произошедшие с оригиналом в про­цессе перевода, закономерны. Иногда они признавались, что не смогли передать в тексте перевода все красоты оригинала, и при­водили доводы лингвистического или социокультурного порядка, стремясь убедить читателя в неизбежности потерь. Это направле­ние вылилось в конечном итоге в теорию порождения переводного текста.

Второе направление может быть определено как переводче­ская критика или как теория сопоставительного декодирования. Авторы критических работ рассматривали переводные произведе­ния уже с иных позиций — с позиций получателя речи. Они также обращали внимание на методы и приемы переводческого преобра­зования текста, но, кроме того, сравнивая тексты оригинальных произведений с текстами переводов, прежде всего определяли, насколько полно и верно понят переводчиком текст оригинала, замысел его автора.

Разумеется, переводческая критика, как и вся литературная критика в целом, не свободна от субъективности и оценочности.

Главная причина субъективности переводческой критики со­стоит в том, что текст представляет собой открытую форму, т.е. он оказывается открытым для интерпретации, для различного по­нимания. Поэтому расшифровка оригинального текста перевод­чиком может не совпадать с его расшифровкой критиком, анали-

тиком. В качестве примера можно привести хорошо известную дискуссию начала XIX в. о переводах баллады Бюргера «Ленора» В.А- Жуковским и П.А. Катениным, а также множество дискус­сий во Франции в период господства в переводе идеологии «не­верных красавиц», когда в отношении одних и тех же перевод­ческих работ высказывались прямо противоположные мнения.

Таким образом, субъективность критики имеет объективные основания. Но как бы ни была близка критика художественных переводов литературной критике, она далеко выходит за ее преде­лы. Критика переводов опирается на представления о двух культу­рах, о двух литературных традициях, а главное, о выразительных возможностях двух различных языковых систем, оказывающихся в контакте в переводе. Оценка перевода с позиций только литера­турной критики как художественного произведения, принадлежа­щего исключительно переводящей культуре, некорректна. Такая оценка может свидетельствовать лишь о литературных способнос­тях переводчика, а не о его таланте переводить. Переводческая критика пользуется эстетическими категориями, принятыми в литературной критике, но имеет обязательную сравнительную ос­нову. Именно такой, сравнительный, подход к анализу художе­ственных особенностей переводной литературы позволяет гово­рить о стихийно сложившемся особом направлении литературной критики — «переводческой критике». Критика переводного лите­ратурного произведения без его сравнения с оригиналом не явля­ется переводческой критикой. Весь смысл, сущность переводче­ской критики в том, чтобы критически оценить мастерство пере­водчика — иноязычного соавтора — в искусстве межъязыкового перевыражения. Поэтому переводческая критика нередко обраща­ет внимание на такой аспект художественного перевода, как по­нимание переводчиком исходного текста, а иногда и пытается объяснить причины переводческих удач и провалов. При таком подходе к оценке переводческой верности основным критерием оказывается целесообразность решений, принятых переводчиком. Именно эти решения, их обоснованность или, напротив, оши­бочность и составляют единственный объект переводческой кри­тики. Таким образом, переводческая критика имеет право на су­ществование в виде отдельного направления теории перевода как науки об искусстве перевыражения.

Переводческая критика способна дать интереснейшие сведе­ния не только о художественных особенностях подлежавших кри­тике переводных произведений, не только о границах возможного в переводе и о путях преодоления «невозможного», но и об эсте­тической, морально-этической и общеобразовательной подготов­ленности переводчика к выполнению сложнейшей задачи худо-

4-3056

жественного перевода, о его ответственности за продукт своего творчества.

Начала переводческой критики мы находим уже в работах св. Иеронима. Так, в «Апологии против Руфина» средневековый литератор в острой полемической форме критиковал неточный перевод «Начал» Оригена, выполненный Руфином¹.

В XV в. выходит в свет критический трактат итальянского гу­маниста Леонардо Бруни «Об искусном переводе».