Референтные группы и личность

В течение своей жизни личность испытывает разнообразные воздействия со стороны ряда различных групп, в состав которых она входит. Однако нельзя не заметить, что одни группы сущест­венно влияют на личность во многих ее проявлениях, другие — незначительно и лишь в отдельных чертах. Сила влияния той или иной группы на личность зависит от многих факторов. Наи­больший эффект наблюдается в тех случаях, когда определенная группа является референтной (или эталонной) для данной лично­сти. Так называется группа, с которой личность отождествляет или сравнивает себя. Референтные группы могут быть больши­ми, включая нацию или всех тех, кто исповедует определенную религию, но могут быть и малыми, такими как семья или компа­ния друзей. Социальные ценности и нормы референтной группы выступают для индивида в качестве эталонов деятельности, хотя сам он порой может даже и не входить в состав данной группы.

Это явление хорошо описано Мольером в комедии "Мещанин во дворянстве". Ее герой Журден, принадлежа к мещанскому со­словию, хочет во всем походить на дворянина. Поэтому он зака­зывает платья, какие носят дворяне, нанимает учителей танцев, фехтования и даже философии, чтобы во всем приобщиться к дворянству. С полным основанием можно сказать, что для ме­щанина Журдена референтной группой является дворянское со­словие. Или возьмем, например, подростка, которого не принима­ют в очень значимую для него более взрослую компанию товари­щей старшего брата. Этот подросток также может ориентиро­ваться на групповые нормы данной компании, копировать

какие-то элементы одежды, формы поведения, лексику членов своей референтной группы.

В социально-психологической литературе подобное явление обозначается специальным термином "предвосхищающая" со­циализация. Имеются в виду определенные усилия индивида, направленные на построение своего поведения в ожидании полу­чения доступа в группу с более высоким социальным статусом.

Референтная группа может быть даже воображаемой. Напри­мер, романтически настроенный мальчик пытается вести себя в соответствии с кодексом мушкетеров Дюма или других литера­турных героев (Кон, 1967). "Художник, родившийся "раньше сво­его времени", ученый, работающий для "человечества", или фи­лантроп, жертвующий для "будущих поколений", не рассчитыва­ют на немедленное вознаграждение и иногда приносят невероят­ные жертвы, предполагая, что будут оценены какой-то будущей аудиторией, которая, вероятно, должна быть более разумной, чем современная, — пишет Т. Шибутани. — Они оценивают свои ста­рания с точки зрения, приписываемой людям, которые еще не ро­дились и, быть может, никогда не родятся... Тот факт, что для по­добных эталонных групп нет материального основания, вовсе не делает их менее важными" (Шибутани, 1969. С. 213).

В работах американских исследователей выделяется несколь­ко типов референтных групп (Kemper, 1969; Mellot, 1978).

Нормативные референтные группы — такие, ценности и нор­мы которых индивид одобряет и хочет вступить в эти группы или завоевать их расположение. Такие группы дают индивиду руко­водство к действию и ожидают от него соответствующего подчи­нения. К нормативным группам можно отнести семью, религиоз­ную или национальную общность. Часто такими группами явля­ются для индивида товарищеские компании, профессиональные или политические объединения.

Сравнительные референтные группы — такие, в которые ин­дивид не хочет входить, ему не нужно их расположение, но он ис­пользует эти группы как определенную основу для оценки своего статуса или поведения. Так, индивид может обращаться к таким референтным группам для сравнения своих действий с действия­ми других людей, для определения степени законности своих действий, для сопоставления своих успехов в тех или иных об­ластях. Например, исследователи в сфере организационной пси­хологии используют понятие "социальная норма" заработной платы, т. е. такой ее уровень, который работник считает для себя "нормальным", соответствующим его трудовому вкладу. Форми­рование этой "нормы" есть результат влияния соответствующей социально-профессиональной референтной группы. Как для ра­бочих, так и для служащих характерно сопоставление своей

заработной платы с заработной платой других лиц соответствую­щей профессиональной группы и данного иерархического уровня в организации. Чем выше квалификация и образование работни­ка, тем шире референтная группа при таком сравнении.

Наряду с указанными выше возможны также негативные ре­ферентные группы, по отношению к которым тот или иной инди­вид находится в оппозиции. Это группы, символизирующие что-либо неприемлемое для данного индивида. Ценности нега­тивных референтных групп служат мотиваторами противопо­ложных мнений и убеждений. Так, отдельные люди могут избе­гать покупки тех товаров или продуктов, которые ассоциируются у них с социальными группами, недостойными уважения.

Обычно каждый человек имеет не одну, а несколько рефе­рентных групп. В одной ситуации он ориентируется на ценности и нормы одной группы, в другой ситуации — на другую группу и т.д. Очевидно, для того чтобы лучше понять истоки тех или иных установок личности, причины ее поведения, необходимо знать, какие группы являются для данной личности референтны­ми. Важность референтных групп как своеобразного "оплота" ус­тановок личности прямо или косвенно признается всеми, кто хо­чет радикально изменить эти установки. В таких случаях часто прибегают к физической и психологической изоляции индивидов от соответствующих референтных групп. Именно так делается в религиозных сектах кришнаитов и мунистов, где потенциаль­ных новообращенных лиц ставят в условия подобной изоляции.

Порой референтность (эталонность) некоторых двух различ­ных по своим нормам и традициям групп для одной и той же лич­ности может приводить ее в положение маргинальности. Оно ха­рактеризуется одновременным пребыванием личности внутри определенной социальной i-руппы и вне ее. Отсюда термин "мар­гинальная личность" (буквально: личность, находящаяся на краю).

Этот термин ввел в научный оборот американский социолог Р. Парк в 1928 г., назвав маргинальную личность "культурным гибридом", который следует "жизни и традициям двух различ­ных групп" (Jary and Jary, 1995. P. 387). Возьмем, например, че­ченца, окончившего вуз в Москве и давно живущего в столице, или африканца, получившего образование в одной из европей­ских стран и работающего там же. Такие люди подвержены силь­ному влиянию двух различных, во многом антагонистических культур. Нередко они стремятся принадлежать к обеим этниче­ским группам, но полностью не принимаются ни одной. Это мо­жет приводить маргинальную личность к серьезным межроле­вым конфликтам, негативно влияющим на ее психику. При бла­гоприятном развитии национальных взаимоотношений марги­нальные люди служат, по замечанию отечественного социолога

И.С. Кона, своеобразным мостом между разными этническими группами и их культурами.

Понятие маргинальности используется не только в межэтни­ческом плане. И мастер на промышленном предприятии, и сель­ский житель, переехавший в большой город, и замужняя женщи­на — профессионал высокого класса на своей работе, но ориенти­рованная на семью, — это также маргинальные личности со все­ми присущими им проблемами.

Социальная фасилитация

Известно, что присутствие других людей может заметно вли­ять на индивидуальное поведение и это влияние проявляется различным образом. Так, иногда люди справляются со своими за­даниями лучше именно в присутствии других, а не в одиночест­ве. Это явление называется социальной фасилитацией (термин Ф. Олпорта). Первым среди психологов обратил свое внимание на данное явление Н. Триплетт в конце XIX в., который и провел соответствующий эксперимент (см. гл. 2). На рубеже XIX— XX вв., в период индустриальной революции, значительное вни­мание в разных странах уделялось способам повышения произ­водительности труда в индустрии. Так, В. Меде в Германии обна­ружил, что рабочие обувной фабрики забивали гвозди в кожу быстрее тогда, когда рядом другие люди также выполняли эту операцию, нежели в одиночестве (Raven and Rubin, 1983). После­дующие эксперименты других исследователей показали, что со­циальная фасилитация может проявляться и тогда, когда другие люди выполняли ту же работу, и тогда, когда при выполнении за­дания присутствовал наблюдатель или экспериментатор. Таким образом, социальную фасилитацию можно определить как воз­растание активности или продуктивности индивида вследствие присутствия рядом других людей.

Однако проведенные эксперименты показали также, что при­сутствие других людей может иногда препятствовать выполне­нию какого-либо индивидуального задания. Так, например, про­исходило с решением задач, требующих логической аргумента­ции, запоминания. Явление снижения активности и ухудшения продуктивности выполняемой деятельности в присутствии дру­гих людей называется социальной ингибицией (или социальным сдерживанием, торможением). Почему же в одних случаях при­сутствие других людей позитивно влияет на продуктивность дея­тельности индивидов, а в других случаях — негативно?

Ответ на этот вопрос предложил Р. Зайенс (Zajonc, 1965). Он высказал предположение, что в присутствии других людей у ин­дивида возрастает сила мотивации. Однако именно от характера

задачи будет зависеть специфика влияния этой силы — или в сторону повышения продуктивности индивида, или в сторону понижения. Когда задача требует от индивида реакции, которая ранее уже хорошо им усвоена (доминантного ответа), то рост силы мотивации будет способствовать успешным действиям. Ло-этому присутствие других облегчает выполнение сравнительно простых задач. Так, для хорошо подготовленного на тренировках спортсмена присутствие других людей на соревнованиях скорее всего будет способствовать его результатам. Многие футболисты говорят о том, что поддержка болельщиков на стадионе помогает им в игре. Неслучайно одним из официальных наказаний для проштрафившейся футбольной команды в чемпионате России является постановление о проведении очередного матча при пус­тых трибунах, без зрителей. Театральные актеры также отмеча­ют различие между игрой при переполненном зале и игрой при наличии немалого числа пустых мест. Даже потенциальное су­ществование аудитории, как в случае с киноактером на съемке, может влиять на средства, используемые им при решении своей задачи. Однако когда задача,стоящая перед исполнителем, слиш­ком сложна для него или он плохо подготовлен в данном отноше­нии, тогда присутствие других ухудшает ее выполнение. Это по­казали уже упоминавшиеся эксперименты с решением трудных арифметических задач, запоминанием нового материала, выведе­нием сложных логических умозаключений. Итак, можно прийти к выводу, что, когда речь идет о доминантной, или хорошо усво­енной, реакции индивида, высокий уровень мотивации будет по­вышать его продуктивность, и это более характерно для простых, а не сложных задач.

Имеется несколько точек зрения на то, почему присутствие других людей мотивирует нас (Green, 1991). Первое объяснение, предложенное Зайенсом, состоит в том, что всем животным (в том числе и человеку) генетически свойственна предрасполо­женность возбуждаться в присутствии других представителей своего собственного вида. Это происходит потому, считает он, что животные в течение своей жизни получают большую часть воз­награждений и наказаний именно от представителей своего вида, и благодаря процессу эволюции сформировалась врожденная ре­акция возбуждения на простое присутствие других представите­лей своего вида.

Исходя из второй точки зрения, другие мотивируют нас, по­скольку нам свойственна озабоченность тем, чтобы хорошо вы­глядеть в глазах других. Это эффект, известный как "предчувст­вие оценки". Речь идет не просто о нашем знании того, что другие оценивают качество нашей деятельности, и нашем желании про­извести хорошее впечатление на них. При решении простых

задач осознание того, что нас оценивают, может побуждать нас к большим усилиям. Но при задачах сложных, когда нами владе­ет боязнь провала, давление возможной оценки может быть пагубным.

Третий взгляд на данную проблему состоит в том, что присут­ствие других людей отвлекает человека. При легких задачах, не требующих полного внимания, мы можем компенсировать это отвлечение, концентрируясь на задаче и прилагая больше уси­лий. В итоге мы действительно действуем лучше. Но такое от­влечение внимания, вызванное другими людьми, является пагуб-• ным при выполнении сложных задач. Развитием этой идеи явля­ется модель "конфликта отвлечения" (Baron, 1986), в соответст­вии с которой присутствие других людей создает конфликт между двумя основными тенденциями: 1) обращать внимание на аудиторию и 2) обращать внимание на задачу. Этот конфликт может увеличить возбуждение, которое затем или поможет или воспрепятствует выполнению задачи (что зависит от того, требу­ет задача доминантной реакции или нет). Кроме того, этот кон­фликт может также создать когнитивную перегрузку, если уси­лия, требуемые от индивида при обращении внимания одновре­менно и на трудную задачу, и на других людей, превышают его умственные способности. Отметим также, что вдобавок к соци­альным стимулам (присутствию других представителей своего вида), вызывающим конфликт отвлечения и далее возбуждение, эта модель включает в себя влияние и несоциальных объектов, которые, отвлекая исполнителя каких-либо действий, также вы­зывают конфликт. Так, громкий шум и вспышки света вызывают те же самые эффекты увеличения/уменьшения продуктивности, как и присутствие других людей. Преимущество, которое имеет эта теория по сравнению с двумя другими, состоит в том, что она может объяснить рассматриваемую проблему как в социальном, так и несоциальном контексте.

В заключение отметим, что ни одно из приведенных объясне­ний социальной фасилитации не может считаться наилучшим объяснением этого явления. Однако данные объяснения не про­тиворечат друг другу. Возможно, все указанные процессы, кото­рые могут влиять на человеческую деятельность, зависят от спе­цифики ситуации. Следует учесть и роль личностных особенно­стей индивида, реакции которого изучаются. Так, его позитивное отношение к задаче или другим лицам, находящимся (действую­щим) рядом, способствует повышению продуктивности, а нега­тивное отношение — ее уменьшает. Если индивид полагает, что находящиеся (действующие) рядом с ним другие воспринимают его позитивно, то это приводит к социальной фасилитации, если же он считает, что другие воспринимают его негативно, то след­ствием является социальная ингибиция.

Социальное расслабление

Явление социальной фасилитации, как было показано выше, свидетельствует о том, что присутствие других может иногда мо­тивировать людей и побуждать их действовать с большими уси­лиями. Обычно это происходило тогда, когда усилия каждого от­дельного индивида могли быть оценены. А что, если усилия каж­дого из действующих лиц объединены таким образом, что судить об индивидуальном вкладе каждого из них трудно или даже со­всем невозможно? При этих обстоятельствах индивиды часто ра­ботают менее усердно по сравнению с их работой в одиночестве. Подобное уменьшение индивидуальной продуктивности получи­ло название социального расслабления. Первым, кто начал изу­чать это явление в конце XIX в., был французский агроинженер М. Рингельман. На одном из этапов своего исследования трудо­вой эффективности людей, лошадей и рогатого скота он просил испытуемых (студентов) тянуть канат настолько сильно, на­сколько они могли. Рингельман измерял их усилия в килограм­мах давления, используя индикатор напряжения. Временами ис­пытуемые работали в одиночестве, а временами группами от 7 до 14 человек. Если исходить из явления социальной фасилитации, то можно предположить, что люди трудились усерднее, когда они были частью команды, по сравнению с работой в одиночестве. Однако произошло противоположное. Когда испытуемые тянули канат в одиночестве, то на каждого из них приходилось в среднем по 85 кг. В группе из семи человек усилие каждого составляло в среднем 65 кг, в самой большой группе (14 человек) индивиду­альный вклад каждого упал до 61 кг (Taylor et al.,1994).

Исследование, проведенное Б. Латане и его коллегами, выяви­ло дополнительные свидетельства социального расслабления (Latane et al., 1979). Испытуемых (студентов) просили шуметь так громко, насколько они могут, аплодируя или издавая крики. Каждый из испытуемых выполнял это задание один, в паре, в группах из четырех человек и из шести. Полученные результа­ты показали, что шум, произведенный каждым индивидом, уменьшался по мере того, как число людей в группе возрастало. Получилась та же самая картина, что и у Рингельмана. Более поздние исследования свидетельствуют о том, что социальное расслабление может иметь место не только при выполнении фи­зических задач, таких как аплодисменты или крики, но и задач интеллектуальных. Кросс-культурные исследования показыва­ют, что социальное расслабление зафиксировано как в индиви­дуалистских (например, США, Канада), так и в коллективист­ских обществах (например, Япония, Тайвань, Индия), хотя в по­следних этот эффект проявлялся не так сильно.

Чем можно объяснить явление социального расслабления? Ве­роятное объяснение состоит в следующем: люди, работая в груп­пе, понимают, что их собственная индивидуальная производи­тельность будет "потеряна в толпе" (Franzoi, 1996). Как резуль­тат, они чувствуют меньшую персональную ответственность за свои индивидуальные действия, и их исполнительские усилия снижаются.

Противоядие от социального расслабления состоит в том, что­бы получить возможность распознавания вклада каждого участ­ника в групповые усилия. Если человек считает, что его вклад будет оценен, социального расслабления можно избежать. Одна­ко иногда достаточно простого обеспечения участников какой-либо групповой деятельности определенными стандартами оцен­ки своих собственных действий или действий группы в целом, чтобы предотвратить социальное расслабление.

Обещание вознаграждения за высокую групповую продуктив­ность также может уменьшить социальное расслабление. Так, в одном из исследований испытуемым студентам говорилось, что они могут закончить эксперимент раньше, если их группа выра­ботает много решений предложенной им проблемы. Перед другой группой студентов была поставлена задача с той же самой про­блемой, но не было обещано указанного стимула. В этом случае предчувствие вознаграждения за активные усилия противодей­ствовало явлению социального расслабления (Shepperd and Wright, 1989).

Иногда эксперименты, посвященные социальному расслабле­нию, приносят результаты, которые на первый взгляд кажутся парадоксальными. Так, Д. Джексон и К. Уильяме обнаружили, что анонимность иногда может улучшить групповую продуктив­ность (Franzoi, 1996). Следует заметить, что все эксперименты, выявляющие социальное расслабление, включали в себя относи­тельно простые задачи. Но если предчувствие оценки со стороны других является ключом к пониманию социального расслабле­ния, то работа вместе над сложной, мало изученной задачей по­нижает предчувствие оценки и, возможно, приводит к лучшему ее выполнению каждым индивидом? В эксперименте Джексона и Уильямса испытуемые работали в группе над сложным компь­ютерным лабиринтом. При одних условиях испытуемые полага­ли, что их результаты будут сочетаться с результатами партне­ров, так что ни одно индивидуальное выполнение задачи невоз­можно идентифицировать.При других условиях испытуемым сказали, что их индивидуальные показатели будут идентифици­рованы. В итоге испытуемые лучше выполняли эту сложную за­дачу, когда они считали, что их индивидуальные усилия не оце­нивались, чем тогда, когда они думали, что оценка была.

Эти интересные данные позволяют предположить, что при ус­ловиях, которые обычно вызывают социальное расслабление (т.е. когда ни один из индивидов не может быть идентифицирован и оценен), задача действительно может выполняться лучше. Ключ к пониманию этого эффекта состоит в том, что групповое выполнение задачи приводит к "диффузии ответственности" за ее результаты среди всех исполнителей. При простых задачах это уменьшение предчувствия оценки приводит к понижению продуктивности со стороны отдельных индивидов. Однако в ма­лоизученных задачах это уменьшение предчувствия оценки и, вероятно, возбуждение позволяют более тщательно концентри­роваться на задаче.