Историко-культурологические типы научных дискуссий

 

Культурологический анализ дискуссии показывает, что в различных культурах в разные времена складывалось или позитивное, или негативное отношение к дискуссиям, к борьбе мнений.

С точки зрения, например, японской культуры спор трактуется как проявление неправоты каждой из сторон и принятие примиряющей, более общей позиции, где противоборствующие мнения были бы поняты как взаимодополняющие альтернативы. Поэтому логические особенности спора иногда называют здесь «принципом трехполюсного мышления», имея в виду признание правоты каждой из сторон и их примирение третьей стороной. Стремление преодолеть конфронтации и расхождения во имя гармонии и терпимости, церемониальность и вежливость речевого обращения являются безусловными ценностями японской культуры, поэтому горячо спорить у японцев почитается за великую неблагодарность и грубость.

Культуре общения японцев просто-напросто чужд закон исключенного третьего. Здесь споры не практикуются в форме сражения, не ведутся в терминах войны – таких как атака, защита, контратака, наступление. Форма речевого общения напоминает танец в гармоничном и красивом его исполнении партнерами, а не противниками. Очевидно, что в восточной культуре научного (и ненаучного) общения отношение к дискуссии (в нашем понимании), скорее, негативное.

 

Возникший в Китае, а затем распространившийся в Японии и Европе дзэн-буддизм, также формировал негативное отношение к спору. По концепции дзэн-буддизма, если вы подходите к вещам критически, то совершаете ошибку, влекущую за собой бесконечную цепь отрицаний и утверждений, противоречивость которых интеллект примирить не может. В знаменитом изречении дзэн-буддистов это отношение выражено словами: «Всякий раз, когда вы утверждаете или отрицаете, вас надо бить палкой».

Складывающееся в восточной культуре негативное отношение к дискуссиям не могло не влиять соответствующим образом и на отношение к дискуссиям в рамках научного сообщества.

Известный японский физик X. Юкава, лауреат Нобелевской премии, отмечал: «Быть полемистом – не для японца, потому что жаркие споры западного образца не в наших обычаях. Слишком горячий спор может привести к ссоре, можно нечаянно обидеть собеседника и, естественно, мы таких споров избегаем. На Западе этих проблем не возникает, наоборот, постоянные споры там сближают людей, делают их друзьями, там культивируется давняя традиция полемики – своего рода искусства, которому надо учиться...».

 

В японской культуре диалог органически сочетается с полилогом. Главные усилия направляются не на утверждение какой-то одной точки зрения, а на нахождение совместной идеи, которая бы сближала и объединяла позиции участников.

В европейском научном сообществе организация собственно научных дискуссий как необходимого компонента научного поиска, сознательное сопоставление точек зрения по крупным актуальным вопросам с целью установления путей их решения, является довольно поздним изобретением ученых. В исторической ретроспективе научным дискуссиям как сознательно продуманной форме организации коллективной работы научного сообщества предшествовали диалог – в античной культуре и науке, диспут – как форма общения и система преподавания в средневековье, смещение дискуссии в неформальное общение представителей «невидимой коллегии» ученых – в период классической науки.

В становлении античной науки и построении основ всеобщего знания важнейшую роль сыграл диалог – живое непосредственное общение равноправных партнеров (Сократ). Именно живая страстная беседа, а не записанная речь занимает ведущее место в античной культуре. Однако постепенно основным жанром философско-научного произведения и формой организации научного знания становится монолог – ведущая форма коммуникации между учеными и трактат – основная форма представления полученных научных результатов (Аристотель). Диалог же смещается на периферийные позиции, подчиняясь дидактическим целям, где лишь одна сторона является активной (учитель), а вторая – пассивной, слушающей, внимающей (ученик).

Универсализация образов учительства и ученичества, своеобразный гимн школе, рассмотрение мира в целом как школы (схоластика) характерно для культуры средневековья. Главными целями схоластического диалога были апология и разъяснение Священного писания. Своеобразное явление представляли собой апологетические диалоги христианства.

В соответствии с менталитетом средневековой культуры, ориентирующейся на канонические авторитеты, толкование текстов, компиляцию цитат и их дидактическое изложение, в ХII векебыла выработана специфическая форма общения между учеными – диспут. Каждый из участников диспута по строгим правилам и нормам выполнял предписанную ему роль. Ритуальный спор осуществлялся вокруг интерпретации канонических текстов с претензией на ее подлинность и достоверность. Для такого диспута была характерна скрытая монологичность, поскольку предполагалось наличие единой, фундаментальной истины, а спор свидетельствовал лишь о недостаточном понимании священных текстов.

Диспут способствовал разработке аргументации в различных философских школах, распространению образованности, обсуждению не только теологических, но и научно-теоретических проблем. Из первоначальной формы коммуникации между учеными диспут транслировался в систему организации преподавания. Организуемые в университетах так называемые ординарные диспуты, имеющие целью более глубокое изучение предмета, и публичные диспуты («дискуссии о чем угодно»), собирающие большой круг слушателей и участников, позволяли выработать в школяре, бакалавре и магистре способности к спору, аргументу.

 

Универсализм и абсолютизация диспута, превращение его в институционально признанную и регламентированную форму коммуникации привели в конце концов к вырождению диспута, к обсуждению вопросов, не имеющих никакого научного содержания, к схоластическому ведению споров ради спора.

Философия и наука эпохи Возрождения демонстрируют резко отрицательное отношение к диспутам, как и вообще к схоластике. Средневековые диспуты рассматриваются как пустые, надуманные споры о вымышленных тонкостях, не приносящие плодов для подлинного знания (в свое время их высмеял Дж. Свифт в «Гулливере»). В борьбе против авторитарного единомыслия и регламентации научной и преподавательской деятельности возрождается интерес к античному диалогу, почти исчезнувшему к концу средневековья. Для философско-научной мысли Ренессанса характерна ориентация на дух исканий и открытий, живой обмен мнениями, свободу дискуссий, отрицательное отношение к назидательно-монологической демонстрации истины и поклонению авторитетам.

В соответствии с новыми формами коммуникации между учеными появляются и новые жанры научной литературы: диалог, философская поэма, послание к друзьям, в которых вместо ритуализированного диспута царит атмосфера равенства и взаимного уважения ученых, стремящихся к постижению истины, идеал дружеского общения между единомышленниками. Это отразилось в названиях некоторых диалогов – например, «Разговоры запросто» Эразма Роттердамского.

 

Вместе с тем не все ученые этой эпохи рассматривали дискуссии как средство развития научного знания и свидетельство научного поиска. Некоторые из гуманистов утверждали, что научная работа требует уединенного размышления.

Петрарка в сочинении «Об уединенной жизни» обосновывает мысль о том, что в противовес болтливой схоластической мудрости занятие истинной философией и наукой требует уединения. Леонардо да Винчи также считает, что дискуссии допустимы лишь при обсуждении вненаучных вопросов, истинная же наука, с его точки зрения, не может развиваться в условиях разноречивых мнений и споров. Ф. Бэкон на переломе эпох – Возрождения и Нового времени – тоже отрицательно относится к спорам, видя в них идолов площади, развращающих умы людей. Диспуты, с его точки зрения, вредны уже потому, что люди обычно склонны отвергать истину из-за тех споров, которые ведутся вокруг нее.

 

Несмотря на то, что становление классического естествознания происходило в условиях ожесточенных споров с приверженцами аристотелевской физики, а также дискуссий между отдельными учеными (например, между Ньютоном и Гуком, Ньютоном и Лейбницом), наличие разногласий, дискуссий рассматривалось как недостойное истинного духа научности явление. Истина рождается в уединенном размышлении, в тщательном сборе и анализе фактов, в споре же истина умирает – такова установка классической науки XVII века.

Такое отношение к дискуссиям в период становления и развития классической науки было обусловлено рядом причин как философско-методологического, так и ценностно-нормативного характера. Методологическое содержание этой эпохи было ориентировано прежде всего на «объектное» и объективное, незаинтересованное и бескорыстное знание, из которого элиминировались внутренняя диалогичность познавательных актов, предметно-смысловые и ценностные установки, активность ученого, обоснование им в ходе дискуссии своей позиции.

Идеалы математически беспристрастного, дистанцированно-незаинтересованного постижения истины, где важен и самодостаточен лишь результат, т.е. знание в его законченном и совершенном виде, становятся для классической науки господствующей ценностно-нормативной установкой. В теоретическом, едином знании всяческие противоречия, споры, дискуссии должны быть преодолены. Кант указывал, что «в сфере чистого разума не бывает настоящей полемики. Обе (спорящие) стороны толкут воду в ступе и дерутся со своими тенями, так как они выходят за пределы природы». Споры, с этой точки зрения, должны прекратиться в сфере теоретического или чистого разума, если достигнуто адекватное философское постижение его структуры.

Вместе с тем Кант указывает, что споры свидетельствуют о противоречивости, об антиномиях знания, они необходимы для развития науки, поскольку позволяют рассматривать предмет с противоположных сторон, выяснить аргументы и контраргументы, развить аргументацию, а, значит, и определить границы и возможности теорий. Подобно аргументации в области суда, в науке также необходимо выслушать обе стороны, дать им оценку, уяснить аргументы каждой стороны, осуществить критику аргументов и вынести справедливое и доказательное суждение.

 

В неклассической науке в полной мере возникают социокультурные и философские предпосылки для осмысления природы научного познания в контексте многообразия равноправных программ и подходов, их пересечения с одними и слияния с другими. Появление неэвклидовой геометрии, квантовой механики приводило к убеждению, что наличие альтернативных концепций, их «вавилонское» столпотворение не означает упадка науки, а свидетельствует лишь о возможности построения теоретических систем с разными основаниями. Посредством принципов соответствия, равноправия, дополнительности и др. устанавливались интертеоретические отношения между многочисленными теоретическими системами.

Радикальные изменения, происходящие на рубеже ХIХ-ХХ веков в науке, – революционные открытия в физике, кризис в основаниях математики – сопровождались изменениями в духовной культуре. Научные дискуссии в такой ситуации стали необходимым средством коммуникации ученых и организации научного поиска, поскольку усилия отдельных ученых не приводили к разрешению возникающих проблем и затруднений.

К. Поппер отмечал: «... дискуссия между лицами, придерживающимися в корне различных каркасов, может быть в высшей степени плодотворной, даже учитывая то, что она бывает обычно весьма трудной... О некоторой дискуссии можно сказать, что она была бы более плодотворной, чем более ее участники узнали в ходе нее, иначе говоря, чем больше им пришлось обдумывать новых ответов; чем больше пошатнулись их мнения; чем радикальнее изменилась их точка зрения в результате дискуссии, короче говоря, чем шире стал их интеллектуальный потенциал».

 

При этом в философско-методологическом сознании конца XIX – начала XX века научные дискуссии еще не рассматривались как необходимая компонента организации научного поиска. Потребовались десятилетия для осмысления того факта, что научное знание включено в сложные коммуникативные акты взаимоотношений ученых, что решение возникающих проблем осуществляется в научных дискуссиях, в перекличке вопросов и ответов.

Поэтому только к середине XX века обостряется интерес к логическим проблемам дискуссии, правилам аргументации, позволяющим достигнуть соглашения, а философско-методологическое сознание западной и отечественной мысли начинает включать диалогические, коммуникативные компоненты в структуру научного знания.

Об этом свидетельствует все учащающееся обращение к квалифицированной гносеологической и гуманитарно-философской экспертизе тех или иных исследовательских проектов. Получению санкции и экономической поддержки на их проведение часто предшествуют горячие дискуссии специалистов в соответствующей области, стремящихся убедить общественность в несомненной социальной значимости или же, наоборот, в опасности данного научного исследования.

 

Итак, в исторической ретроспективе развитие дискуссии проходило через различные формы – от ее ведущей роли в культуре и науке античности к дидактически поучительному диспуту в средневековье, возрождению диалога в натурфилософии Ренессанса, негативному отношению к спорам на фоне приоритета уединенного размышления и кропотливого собирания фактов в период становления классической науки и, наконец, к принципиальному допущению альтернативности различных исследовательских программ и включению диалогических характеристик в структуру научного познания в последние годы развития философии и методологии науки.