Захистити iм’я та справу Леніна»: замість передмови 2 страница

Затем критика перешла на В. И. Ленина. Его стали изображать, не утруждая себя попытками рассматривать, несомненно великую личность в контексте грандиозного революционного катаклизма, как ограниченного доктринера и политика, утвердившего, причем из-за стечения случайных обстоятельств, власть большевиков посредством террора и насилия.

Горькая ирония текущего публицистического момента состоит в том, что Ленина сегодня гораздо активнее соотечественников защищают зарубежные журналисты, ученые, писатели. Затем после­довали удары, направленные против Октября.

Вопрос не в том, допустим ли критический анализ воззрений и деятельности Ленина. Не только допустим, но и необходим. Ничто не нанесло большего ущерба авторитету ленинских идей, чем стремление канонизировать каждое его слово. Но критический ана­лиз нужен для того, чтобы заменить незнание знанием, заблуждение – истиной, а не для того, чтобы поменять старую ошибку на новую, бездумное восхваление – на столь же бездумное поношение.

Необходимо учитывать, что политические структуры, созданные в 1917–1922 годах, начали давать сбои даже при наличии такого лидера, как Ленин. Сам Ленин понял это, несмотря на практическое отсутствие мирного времени для социалистического строительства при его жизни. Но в этом трагедия и народа, и социализма, и его, как политика, что он не успел создать систему, партию, жизнеспособные «при любых» обстоятельствах, а не только при нем. Вот почему даже если подходить с позиций ленинских традиций взыскательности, критичности в оценках, надо говорить не столько о вине, сколько о беде Ленина и Октября.

1. Ответ В. А. Солоухину.

Поговорим о Ленине. Аргументированно и вдумчиво. К этому разговору призвал редактор «Огонька» Виталий Коротич. Он пишет: «Мы пытаемся размышлять о Ленине, спорим о его лич­ности, кто бы как ее не воспринимал. Пытаемся понять: в результате извращения ленинских замыслов или точной реализа­ции их мы оказались в нынешнем тупике?»

И первым автором «Огонька» на эту тему оказался писатель В. Солоухин. Журнал опубликовал его статью «Расставание с богом». В. Солоухин не первый раз пишет о В. И Ленине. В прошлом году его статья «Читая Ленина» была опубликована в десятом номере журнала «Родина». И в прошлой статье, и в новой В. Солоухин при­лагает все усилия, чтобы показать Ленина, который «стоит посреди России по колено в крови» («Огонек», 1990, № 51, стp. 26). Чем же аргументирует В. Солоухин свои заключения? Приводит ли он аргументы? Отвечает ли это призыву Виталия Коротича «Давайте поговорим, но аргументированно и вдумчиво»?

«Они сумели арестовать Временное правительство и таким образом захватили власть. Их кто-нибудь выбирал? Их кто-нибудь уполномочивал властвовать в стране?» – вопрошает В. Солоухин. В. Солоухина не интересует, кто выбирал Временное правительство. 2 марта 1917 года оно было создано по соглашению между Вре­менным комитетом Государственной думы и эсеро-меньшевистским руководством исполкома Петроградского Совета. Создано, как видим, самочинно буржуазией.

Советская власть была установлена в результате победы вооруженного восстания в Петрограде. Это было закреплено Вторым Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов, состоявшимся 25–27 октября (7–9 ноября) 1917 г. На нем было представлено 402 местных Совета. На съезде присутствовало 649 делегатов: 390 большевиков, 160 эсеров, 72 меньшевика, 14 объединенных социал-демократов интернационалистов, 6 мень­шевиков интернационалистов, 7 украинских социалистов. Съезд избрал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) в составе: 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 с.-д. интернационалистов, 3 украинских социалистов, 1 макси­малист. Управление страной съезд возложил на Совет Народных Комиссаров (СНК). Третьим Bсepoccийским съездом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (10–18 января 1918 г.) в состав ВЦИК было избрано 306 человек. Из них: 160 большевиков, 125 левых эсеров, 7 максималистов, 7 правых эсеров, 3 анархиста-комму­ниста, 2 меньшевика-интернационалиста и 2 меньшевика-оборонца. В. И. Ленин и наркомы самозванцами не были. Их избирали съезды Советов.

«Откуда свалились на русскую голову большевики, почему, по какому праву они оказались у власти?» – вопрошает В. Солоухин.

Напомним В. Солоухину цифры из школьных учебников. В марте 1917 г. в партии большевиков было 24 тыс. членов, в апреле 1917 г. – 80 тыс., в июле – 240 тыс., в октябре – 350 тыс. Среди них было и несколько десятков вернувшихся из эмиграции, тюрем и ссылок. Более 60 % большевиков составляли рабочие. Большевиков поддерживало большинство рабочего класса Рос­сии, а он составлял 15 млн человек. В первую очередь за боль­шевиками шел рабочий класс Петрограда – 400 тыс. и Московского промышленного района – около 1 миллиона. Из 15 млн крестьянских семей 10 млн было бедняков (65 %). К лету 1917 г. из сельской местности в армию было моби­лизовано 12,8 млн, в том числе из Европейской России 10,9 млн. Значительная часть войск поддерживала большевиков. Войска Петроградского гарнизона не были выведены из Петрограда. В. А. Солоухин пишет, что Керенский к 26 oктября вывел из Петро­града все войска. К 26 октября 1917 г. в Петрограде было свыше 150 тыс. солдат и офицеров, а с пригородами около 240 тысяч, около 80 тыс. матросов и около 700 боевых и вспомогательных кораблей Балтийского флота во главе с Центробалтом. Все эти силы подчинялись Военно-революционному комитету. На совещании представителей петроградского гарнизона, открывшемся 18(31) октября 1917 г., было заявлено о полной поддержке ВРК и готовности выполнить любой его приказ. На позиции большевиков перешел Областной исполнительный комитет армии, флота и рабочих Финляндии. Значительным влиянием пользовались большевики среди солдат Северного и Западного фронтов. Во все воинские части были посланы комиссары ВРК. 24 ок­тября по приказу ВРК весь Петроградский гарнизон был приведен в боевую готовность. Кроме того, в распоряжении революции была Красная гвардия. К 20 октября в рядах Красной гвардии Петрограда числилось свыше 20 тыс. вооруженных и обученных бойцов (а в ходе вос­стания уже 30 тысяч). Вот такие силы были у революции.

А. Ф. Керенский – министр-председатель, Г.П. Полковников – главнокомандующий петроградским гарнизоном, В. А. Черемисов − командующий Северным фронтом, остались без войск. Солдаты сами противились попытке вывести войска из Петро­града. Среди множества антиправительственных резолюций, приня­тых гарнизонными частями в это время, была следующая, одобрен­ная солдатами гвардии Егерского полка на массовом митинге про­теста 12 октября 1917 г.: «Вывод Петроградского гарнизона ну­жен лишь цензовой буржуазии, чтобы удушить революцию, разогнав съезд Советов, сорвав созыв Учредительного собрания. До тех пор, пока власть находится в руках явных контрреволюционеров, корниловцев и полукорниловцев, мы открываем решительную борьбу против вывода из гнезда революции – Петрограда – революцион­ного гарнизона. Мы заявляем во всеуслышание, что, отказываясь от выступления из Петрограда, все мы будем прислушиваться к голосу истинных революционных вождей рабочих и беднейших крестьян, то есть Совета рабочих и солдатских депутатов и только им одним будем верить и только за ними пойдем, ибо все остальное сплошное предательство и наглое издевательство над мировой революцией» (газета «Солдат», 14 октября 1917 г.).

Корреспондент «Огонька» О. Мороз ставит вопрос В. Солоухину: «... вовсе не следовало, что именно Ленина и большевиков ждала Россия. Выборы в Учредительное собрание уже после захвата большевиками власти ясно показали, что вовсе не их она ждала». В. Солоухин: «Никто не задумывается_, откуда они свалились на российскую голову, почему, по какому праву оказались у власти, по какому праву развязали чудовищный террор, а затем и граж­данскую войну... по какому праву они оказались у власти? Почувствовав, что в России из-за войны и Февральской ре­волюции создалась благоприятная обстановка... революционеры – экстремисты, приехав из эмиграции с огромными германскими деньгами и воспользовавшись слабостью Временного правительства, а, возможно, и потаканием (Керенский, например, к 25 октября вывел из Петрограда все войска), они сумели арестовать Времен­ное правительство и таким образом захватили власть. Их кто-нибудь выбирал? Их кто-нибудь уполномочивал властвовать в стра­не?» (стр. 28).

Тут несколько вопросов, которые требуют ответа.

Учредительное собрание.

На выборах в Учредительное собра­ние по 67 губернским городам большевики получили 36,5 % голо­сов, эсеры – 14,5 %. По Петрограду: большевики – 45,3 %, эсеры – 16,7 %; в губернии соответственно 50 % и 26 %; в Москве: больше­вики – 50,1 %, эсеры – 8,5 %, в губернии – 56 % и 25 %. В Учредитель­ное собрание было избрано 715 депутатов. Из них: эсеров – 370, большевиков – 175, кадетов – 17, меньшевиков – 15. Из 90 млн. избирателей в выборах приняло участие 44,4 млн. 6 января 1918 г. на заседание Учредительного собрания прибыли из 715 чел. толь­ко 410. Большинство из прибывших составляли эсеры-центристы, шедшие за В. М. Черновым. Левых эсеров и большевиков было 155 чел., или 38,5 %.

За роспуск Учредительного собрания, отказавшегося принять «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа» и не признавшего декретов Советской власти, в том числе и декретов о мире и о земле, высказались партия большевиков, левые эсеры. От имени левых эсеров, поддержавших большевиков, заявление сделал член ЦК этой партии В. А. Карелин. Созвав Учредительное собрание, Советская власть давала шанс меньшевистско-эсеровскому большинству к сотрудничеству. Используй оно его, и многое в послеоктябрьской истории, вероятно, могло бы пойти иначе; во всяком случае гражданская война не приняла бы такого размаха и остроты, а может быть, не вспыхнула бы и вовсе. «По какому праву развязали чудовищный террор, а затем и гражданскую войну?». «Впрочем, думаю, что за пять лет, с 1917-го по 1922-й – начало болезни Ильича – людей было истреб­лено не меньше, чем в 30-е годы». «Ленин был готов уничтожить 90 % населения, чтобы оставшиеся 10 % жили при коммунизме». Вот такие утверждения В. Солоухина.

Итак, кто развязал гражданскую войну?

4 июля 1917 г. контрреволюция («Военная лига» и другие организации) организовали обстрел мирной демонстрации рабочих и солдат. Было убито 56 человек, ранено 650. Временное правительство объявило Петроград на военном положении. Рабочих и революционные части стали разоружать. Начались аресты большевиков. 6 июля издается приказ об аресте В. И. Ленина. В августе 19I7 г. контрреволюционный мятеж генерала Кор­нилова разве не имел всех признаков развязывания гражданской войны? Разве мятеж Керенского – Краснова 26–30 октября 1917 г. против Советской власти не был попыткой развязать гражданскую войну? На Дону, Кубани и в Оренбурге Каледин, Филимонов, Дутов начали борьбу против Советской власти. Разве это не начало гражданской войны? Разве не Колчак, Деникин, Юденич, Врангель начали военные действия против Советской власти? Разве большевики высадили части Красной Армии в Англии, Франции, США, Японии, Германии, а не войска названных стран начали интервенцию против страны Советов? Общие потери населения на фронте и в тылу от голода, болезней, террора достигли 8 млн человек. Красная Армия поте­ряла около 1 млн человек. Потери Коммунистической партии толь­ко на фронте составили свыше 50 тысяч человек.

В. Солоухин утверждает, что Ленин «со своими сообщниками (извините, соратниками) захватил власть в огромной многонаселенной, не принявшей этой власти стране. Не принявшей настолько, что пришлось истребить более трети ее населения».

Приведем мнение крупнейшего философа Н. А. Бердяева, который изучал и знал В. И. Ленина, наверное, не хуже В. Солоухина: «Ленин был типически русский человек… Ленин сделан из одного куска, он монолитен. Роль Ленина есть замечательная демонстра­ция роли личности в исторических событиях... Ленин был революционер – максималист и государственный человек… Он громил коммунистическое чванство и коммунистическое вранье…, он остановил хаотический распад России... Ленин проповедовал жестокую политику, но лично он не был жестоким человеком... Революционность Ленина имела моральный источник, он не мог вынести несправедливости, угнетения, эксплуатации... Ленин не был дур­ным человеком, в нем было и много хорошего. Он был бескорыст­ный человек, абсолютно преданный идее, он даже не был особен­но честолюбивым и властолюбивым человеком, он мало думал о себе (Н. А. Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: «Наука», 1990, стр. 94, 95, 96, 97). Н. А. Бердяев делает вывод, что в 1917 году «большевизм, давно подготовленный Лениным, оказался единственной силой, которая, с одной стороны, могла докончить разложение старого и, с другой, организовать новое. Только большевизм оказался способным овладеть положением, только он соответствовал массовым инстинктам и реальным соотношениям» (там же, стр. 114–115).

О терроре.

5 сентября 1918 г. после убийства председателя Петроград­ской ЧК М. C. Урицкого и покушения на В. И. Ленина Совнарком при­нял постановление о красном терроре, а ВЦИК объявил Советскую республику военным лагерем. Следует иметь в виду, что и «белый» и «красный» террор – это крайне обостренные меры и формы классовой борьбы в стране, которые проявлялись в политических убий­ствах, репрессиях, беззаконии. Террор – порождение не револю­ции, а гражданской войны. К настоящему времени даже неизвестна цифра жертв как «белого», так и «красного» террора. Одни гово­рят о десятках и сотнях тысяч погибших, другие – о миллионах. В. И. Ленин на вопрос о терроре отвечал американскому жур­налисту 20 июля 1919 г.: «После революции 25 октября (7 ноября) 1917 года мы не закрыли даже буржуазных газет, и о терроре не было и речи. Мы освободили не только многих министров Ке­ренского, но и воевавшего против нас Краснова. Лишь после того, как эксплуататоры, т. е. капиталисты, стали развертывать свое сопротивление, мы начали систематически подавлять его, вплоть до террора. Это было ответом пролетариата на такие по­ступки буржуазии, как заговор совместно с капиталистами Гер­мании, Англии, Японии, Америки, Франции для восстановления власти эксплуататоров в России, подкуп англо-французскими день­гами чехословаков, германскими и французскими – Маннергейма, Деникина и пр. и т. п.» (ПСС. Т. 39. С. 113−114).

5 декабря 1919 г. в докладе ВЦИК и Совнаркома VII Все­российскому съезду Советов В. И. Ленин говорил: «Нас всегда обвиняли в терроризме... Мы говорим: нам террор был навязан. Террор навязан нам терроризмом Антанты, террором всемирно-мо­гущественного капитализма, который душил, душит и осуждает на голодную смерть рабочих и крестьян за то, что они борются за свободу своей страны. И всякий шаг в наших победах над этой первопричиной и причиной террора будет неизбежно и неизменно сопровождаться тем, что мы будем обходиться в своем управлении без этого средства убеждения и воздействия» (ПСС. Т. 39. С. 404−405).

О нэпе.

«... Нэп с самого начала был задуман как чрезвычайная и временная мера. Но если даже это и не так, если это было, повторю, искреннее стремление вернуться к нормальному образу жизни, то зачем же понадобилось предварительно истреблять десятки мил­лионов людей, разорить и разрушать страну, ограбить ее?» (стр. 30). «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому» (ПСС. Т. 44. С. 428).

И здесь с помощью укороченной цитаты делается попытка обвинить Ленина в терроризме. В. Солоухина не интересует, о чем идет речь в письме В. И. Ленина Л. Б. Каменеву от 3 марта 1922 г. А речь идет о внешней торговле. Эти вопросы обсуждались при встрече Ленина с Л. Б. Каменевым, И. В. Сталиным и Г. Е. Зиновьевым. Ленин в письме к Каменеву резко критикует позицию наркома финансов Г. Я. Сокольникова, ведущую к подрыву монополии внешней торговли, подчеркивает, что необходимо укреплять монополию внешней торговли, подчеркивает, что глав­ными вопросами является проверка практической работы торговых органов, борьба с волокитой. Цитирую письмо В. И. Ленина: «Проект Сокольникова доказал, что наш милый, талантливый и ценнейший т. Сокольников в практике торговли ничего не смыслит. И он нас погубит, если ему дать ход. Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому. Иностранцы уже теперь взятками скупают наших чиновников и «вывозят остатки России». И вывезут. Монополия есть вежливое предупреждение: милые мои, придет момент, я вас за это буду вешать. Иностранцы, зная, что большевики не шутят, считаются с этим всерьез… Опубликовать тотчас же..., что покушающиеся нас надуть (или обойти монополию и т. д.) встретят террор…» (ПСС. Т. 44. С. 428). Как видим, речь идет не о всеобщем введении террора, а о терроре, направленном против спекулянтов, лиц, подрываю­щих монополию внешней торговли, лиц, нарушающих закон, дейст­вующих в обход закона, лиц, которые «вывозят остатки России». Может быть, стоило бы применять меры и сегодня против тех, кто «вывозит остатки России».

В. Солоухин пишет: «Конечно, сам Ленин лично никого не расстрелял, но ему, по моему глубокому убеждению, была свойст­венна не только революционная жестокость, но и личная агрессив­ность. Приведу два примера из воспоминаний очевидцев. Все мы знаем деда Мазая и то, как он спасал зайцев, за­стигнутых половодьем, как он собирал их в лодку, а потом вы­пускал на сухом месте. Но вот женщина в своих воспоминаниях рас­сказывает, как охотился ее муж. На маленьком острове спасались застигнутые шугой, ледяным крошевом, зайцы. Охотник сумел до­браться в лодке до острова и вместе с другими стрелками набил столько зайцев, что лодка наполнилась тушками до самого борта. Способность испытывать охотничье удовольствие от убийства по­павших в беду зверьков нисколько не удивила автора воспоминаний. Женщина эта − Н. К. Крупская, а дело происходило в Шушенском. Читайте эти воспоминания, неоднократно переиздававшиеся, и сравните поступок «охотника» с дедом Мазаем» (стр. 29).

Вот что пишет Н. К. Крупская: «Поздней осенью, когда по Енисею шла шуга (мелкий лед), ездили на острова за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают, как овцы, кругом. Целую лодку настреляют, бывало, наши охотники. Живучи в Москве, Владимир Ильич тоже охотился иногда по­следние годы, но охотничий жар у него значительно поубыл. Устроили раз охоту на лис, с флажками. Все предприятие очень заинтересовало Владимира Ильича. «Хитро придумано», − говорил он. Устроили охотники так, что лиса выбежала прямо на Владимира Ильича, а он схватился за ружье, когда лиса, постояв с минуту и поглядев на него, быстро повернула в лес. «Что же ты не стрелял?» «Знаешь, уж очень красива она была!» (Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине. Изд. 3-е. М.: Политиздат, 1989, стр. 32–33).

Написанное Солоухиным резко отличается от написанного Н. К. Крупской. Солоухин живописует «удовольствие от убийства попавших в беду зверьков». У Н. К. Крупской об этом нет ни слова. Но Солоухину это нужно для того, чтобы оправдать то свое «глубокое убеждение» в присущей Ленину «личной агрессивности». Но аргументов ведь нет. Все это домысел.

В. Солоухин свободно излагает воспоминания Н. К. Крупской. А вот документы. 27 сентября 1898 г. Н. К. Крупская писала М. А. Ульяновой из Шушенского: «…С утра пришли Оскар (Энгберг О. А., рабочий Путиловского завода – А. Ч.) и Проминский (участник польского с.-д. движения – А. Ч.) и стали соблазнять Володю ехать на охоту на какой-то Агапитов остров, где, по их словам, зайцев тьма-тьмущая и табуны тетерок и куропаток так и летают. Володя поколебался было, но в конце концов соблазнился, кстати же и день сегодня чудесный» (ПСС. Т. 55. С. 398). А вот в письме M. А. Ульяновой от 14 октября 1898 г. читаем: «У нас уже зима, наша Шушенка замерзла, и снег уже был, но сошел. Холод порядочный (градусов 5), что не помешало Володе закатиться сегодня на охоту за зайцами на остров на целый день, он в этом году ни одного зайца не изничтожил еще. Оделся он тепло, а про­ветриться ему не мешает, последнее время он по уши ушел в свои «рынки» и пишет с утра до вечера» (ПСС. Т. 55. С. 400). Кстати, О. А. Энгберг и И. Л. Проминский – питерские рабочие-рево­люционеры, отбывали ссылку вместе с Лениным в Шушенском.

А теперь об охоте свидетельство самого В. И. Ленина. В письме брату Д. И. Ульянову 28 ноября 1898 г. он писал: «Насчет охоты моей ты осведомлен неточно. Кто это тебе рассказывает? Не Анюта ли впадает в некоторые хронологические ошибки, выдавая старые мифы о зайцах за новые известия. Зайцев здесь я бил осенью порядком, – на островах Енисея их масса, так что нам они быстро надоели. Проминский набил их несколько десятков, собирая шкурки на шубу. Конечно, на тетеревов и куропаток охо­та интереснее, но только трудна она. Молодых тетерок в июле я еще пострелял немного, а теперь за ними ездят на лошади с вин­товками: пешего охотника зимой тетерева не подпускают (за самыми редкими исключениями). На куропаток нужна (осенью) хорошая собака, – моя же Дженни либо молода еще, либо плоха. Зимой куропаток больше ловят в «морды», вентера и петли... Прошлый год я еще убил несколько куропаток (хотя очень мало), а нынче ровно ничего» (ПСС. Т. 55. С. 114). Приведен рассказ об охотничьих делах самого охотника, т. е. В. И. Ленина, сразу по свежим следам охоты, а не по воспо­минаниям Н. К. Крупской, написанным более чем через З0 лет после событий. Это специально сделано для В. Солоухина.

Публицист О. Мороз ставит перед В. Солоухиным новый вопрос: «Странно, что этих зайцев, бросающих тень на светлый образ вождя, не изъяли и не рассекретили. Это ведь обычная манера служителей его культа... и т. д.». И Солоухин продолжает: «А вот еще эпизод, связанный, правда, не с убийством, но все же...» (стр. 29). И далее приводится выдержка из книги П. Малькова «Записки коменданта Кремля» (М., Молодая гвардия, 1967, стр.127). На этой странице комендант Кремля П. Мальков рассказывает о том, чтo Ленин, Свердлов, Аванесов, Смидович принимали участие 1 мая 1918 г. в снятии памятника великому князю Сергею Александровичу Романову на месте его убийства на территории Кремля. Воспоминания П. Д. Малькова написаны в творческом содружестве с кандидатом исторических наук, литератором А. Я. Свердловым. И поскольку они написаны в 60-е годы, а не по свежим следам событий тех лет (1918–1920 гг.), то допущено в них много фантазии. По утверждению П. Д. Малькова, которые приводит В. Солоухин, памятник был снят между 9.30 и 11 часами первого мая 1918 г.

Что в этот день делал В. И. Ленин? Биографическая хроника В. И. Ленина приводит такие факты: «Позднее 11 часов Ленин выступает с приветственной речью на Красной площади перед демонстрантами на митинге, посвященном 1 Мая. Ранее 17 часов Ленин едет на Ходынское поле. По просьбе рабочих Сущевско-Марьинского района произносит краткую речь о значении праздника 1 Мая. В 17 часов 20 минут приезжает на Ходынское поле на военный парад. В 18 часов смотрит парад воинских частей, продолжавшийся более часа. Вечером присутствует на митинге латышских стрелков и работ­ников Кремля. Поздно вечером присутствует на первомайском вечере работ­ников 1-го Дома Советов».

Если бы В. Солоухин задал себе вопрос: мог ли быть снят памятник великому князю Сергею Александровичу в этот день между 9.30 и 11 часами утра? При тогдашней технике.

Посмотрим, о чем свидетельствуют документы. «Декрет о памятниках Республики» был принят 12 апреля 1918 г. (Декреты Советской власти. Т. 2. M., 1959. С. 95−96). Совнарком утвердил декрет, внесенный А. В. Луначарским, «О снятии памятников, воз­двигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памят­ников Российской социалистической революции». В нем действитель­но была создана комиссия, которой поручалось определить, какие памятники подлежат снятию и «в день 1 Мая первые модели новых памятников выставить на суд масс».

Ленинские документы свидетельствуют о том, что декрет СНК 1 мая 1918 г. не был выполнен. Ленин писал и. о. комиссара имуществ республики П. П. Малиновскому в мае 1918 г.: «Почему, вопреки постановлению СНК и несмотря на безработицу (и несмотря на 1.V), не начаты в Москве работы

1) по хорошему закрытию царских памятников?

2) по снятию царских орлов?

3) по подготовке сотен надписей (революционных и социали­стических) на всех общественных зданиях?

4) по подготовке бюстов (хоть временных) разных великих революционеров?» (ПСС. Т. 50. С. 68−69).

15 июня 1918 г. Ленин пишет письмо в комиссариаты народ­ного просвещения и имуществ республики о двухмесячной проволоч­ке в исполнении декрета от 12 апреля 1918 г. (Там же. С.101).

18 сентября 1918 г. В. И. Ленин пишет А. В. Луначарскому письмо, в котором подвергает всех лиц, причастных к невыполне­нию декрета, резкой, беспощадной критике: «Объявляю выговор зa преступное и халатное отношение, требую присылки мне имен всех ответственных лиц для предания их суду. Позор саботажникам и ротозеям» (Там же. С. 182).

В мае 1918 г. помощником наркома имуществ республики был назначен архитектор Н. Д. Виноградов. Он был назначен ответствен­ным за выполнение декрета от 12 апреля 1918 г. В журнале «Искусство» № 1 за 1939 год опубликованы документы, относящиеся к выполнению этого декрета, и воспоминания Н. Д. Виноградова. Из них следует, что к 1 мая 1918 г. в Москве был снят лишь один памятник – генералу Скобелеву. Памятники Александру II, Александ­ру III, великому князю Сергею Александровичу были сняты после 17 августа 1918 г. («Искусство», 1939, № 1, с. 27–49).

Не читают документов В. Солоухин и огоньковцы. Наконец, уважаемые публицисты, вы бы могли спросить у сотрудников музея истории Москвы, и вам бы ответили, что памят­ник великому князю Сергею Александровичу был снят не ранее августа 1918 г. и в этом деле Ленин участия не принимал (даю № телефона – 928-49-76 − исторический отдел музея истории Москвы). И совет. Если печатаете, не верьте на слово некомпетент­ным людям. Проверяйте.

В. Солоухин утверждает, что «политическое завещание, по су­ществу, ничего не меняло. «Курс корабля», во всяком случае. За­мена Сталина на посту Генсека человеком, который во всех остальных отношениях был бы как Сталин, кроме сталинской грубости». Так примерно это звучит? Расширение состава ЦК за счет рабо­чих от станка? Это смешные меры». («Огонек», № 51, с. 30).

Свести все «политическое завещание» В. И. Ленина к замене Сталина на посту генсека можно только при условии, что утверждающий это ни разу не прочитал статей и писем, которые вкладываются в понятие «политическое завещание». Главное в ленинском «политическом завещании» состояло в том, чтобы перейти к гражданскому миру: «… кто не понимает смены лозунга «гражданская война» лозунгом «гражданский мир», тот смешон, если не хуже» (ПСС. Т. 44. С. 78). И дальше. В. И. Ленин утверждает: «...мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм. Эта коренная перемена состоит в том_, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т. д. Теперь же центр тяжести меняется до тогo, что переносится на мирную организационную «культурную» работу…, у нас действительно теперь центр тяжести работы сводится к культурничеству» (ПСС. Т. 45. С. 376). Нужно было создать строй «цивилизованных» кооператоров (стр. 372). Он считал, что «простым кооперированием населения можно превратить классовых врагов в классовых сотрудников и классовую войну в классовый мир (так называемый гражданский мир)» (там же, с. 375).

Hо, к сожалению, призыв Ленина к «гражданскому миру», который, по его замыслу, должен быть установлен навсегда как внутри страны, так и со всеми соседними странами (с тем, чтобы соревнование двух систем шло в экономической, а не в военной области), остался гласом вопиющего в пустыне.

Но зачем же В. Солоухину клеветать на В. И. Ленина? И в публицистической работе «Читая Ленина» («Отчизна», 1989, № 10), и в новой работе «Расставание с богом» («Огонек», 1990, № 51) В. Солоухин подтверждает мысль Ленина о том, что «политическая невоспитанность россиян сказывается, между прочим, в неумении искать точных доказательств по спорным и важным историческим вопросам, в наивном доверии к восклицаниям и выкрикам, к заверениям и клятвам заинтересованных лиц» (ПСС. Т. 23. С. 306).

Можете расставаться с богом, с Лениным, с кем угодно. Но только без клеветы и наветов. Побольше доказательств, товарищ В. Солоухин! И давайте спорить. В том числе и об идейно-теоретическом наследии В. И. Ленина, по его практической деятельности. Только с аргументами в руках. Только так будем идти к истине, к правде.

2. Ответ Е. А. Климчуку.

В еженедельной газете писателей России «Литературная Россия» № 6 за 8 февраля 1991 р. со статьей «Только слепой может этого не видеть... Проект нового Союзного договора в свете идеи «самоопределение наций» вплоть до...» выcтупил преподаватель военно-политической академии, доктор исторических наук Е. А. Климчук.

Читаем: «Таким образом, до революции Ленин был за равно­правие наций и их самоопределение в составе единой державы. После свершения революции в России Ленин вообще не упоминал о самоопределении для народов нашей страны. Не говоря уже об отделении. По мысли Ленина, включенной во вторую Программу партии, принятую на VIII съезде РКП (б) в 1919 году, политика проле­тариата в национальном вопросе «состоит в неуклонном фактичес­ком проведении в жизнь сближения и слияния рабочих и крестьян всех наций...» (ПСС. Т. З6. С. 111). Нет ни слова о самоопределении и в написанной Лениным «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (ПСС. Т. 35. С. 221−223).

Почитаем внимательно В. И. Ленина.

25 октября (7.XI) 1917 года он написал, а Второй съезд Советов рабочих и солдатских депутатов принял обращение «Рабо­чим, солдатам и крестьянам!», в котором подчеркивается, что советская власть «… обеспечит всем нациям, населяющим Россию, подлинное право на самоопределение» (ПСС. Т. 35. С. 11). 27 ноября (10. ХII) 1917 года в «Конспекте программы переговоров о мире» Ленин пишет: «1) Официальное признание за каждой (недержавной) нацией, входящей в состав данной воюющей страны, права на свободное самоопределение вплоть до отделения и образование самостоятельного государства; 2) право на самоопреде­ление осуществляется путем референдума всего населения само­определяющейся области...» (ПСС. Т. 35. С. 121−122). 3(16) декабря 1917 года в «Манифесте к украинскому народу с ультимативными требованиями к Украинской Раде» В. И. Ленин пишет: «...Совет Народных Комиссаров еще раз подтверждает право на самоопределение за всеми нациями, которые угнетались царизмом и великорусской буржуазией, вплоть до права этих на­ций отделиться от России. Поэтому мы, Совет Народных Комиссаров, признаем народную Украинскую республику, ее право совершенно отделиться от России или вступить в договор с Российской республикой о федеративных и тому подобных отношениях между ними» (ПСС. Т. 35. С. 143).