Актуализация профессиональной этики в XXI веке

Вопрос.

В наращивании созидательного потенциала этики в современных условиях определяющую роль играют такие основные факторы. Во-первых, обеспечение синтеза, с одной стороны, философского этического знания, которое при всей неоспоримой своей теоретической и методологической значимости (и обязательной необходимости) тем не менее в силу своей абстрактности может приводить к схоластике, безоговорочному морализаторству, релятивизму, а, с другой, «практической философии», уже получившей свое воплощение в развитии прикладных, «практичных» этических направлений, т.е. прикладной этики, основными элементами которой являются нормативная, ситуативная я профессиональная этика. При таком подходе общечеловеческие моральные нормы и принципы как бы получают свое «доразвитие», в своей совокупности получают «опредмеченную силу» они конкретизируются и наполняются новым содержанием с учетом особенностей жизнедеятельности различных профессиональных групп людей, специфики ролевого поведения в различных ситуациях (деловые, служебные, внутри- и межпрофессиональные отношения и т.д.). Прикладная же этика, не изолируясь и не отрываясь от теоретической этики, а, наоборот, питаясь ее соками, получает истинно нравственное измерение, преодолевая постоянно существующие опасности примитивного прагматизма, голой технологизации, обесчеловечивания профессионально-деловых отношений.

Во-вторых, стимулирование сотрудничества этики с другими областями человекопознания (политологией, социологией, психологией, антропологией, генетикой, экологией и др.). Это позволяет: объяснять человеческое поведение не по отдельным «частям», «сегментам» и «фрагментам», а комплексно, целостно и всесторонне; взаимообогащать и взаимооплодотворять понятийный аппарат каждой из сфер этического ятгшя с учетом новых достижений и науки. При этом наблюдается встречный процесс: а) формирование в недрах конкретных специальностей характерных только для них специфических моральных норм и ценностей, б) обретение специально-профессиональными нормами более широкого смысла и превращение их во всеобщие нормы, которые становятся применимыми с одинаковым успехом и в других профессиональных сферах - так, например, демократичность, как один из основополагающих моральных (а не только правовых или политических) принципов «пришел» во все области человеческой деятельности из политической сферы, принцип справедливости первоначально проявлялся как прообраз правовой деятельности, затем стал основополагающим принципом юриспруденции, со временем же он превратился в общечеловеческую моральную ценность.

В этом контексте трудно объяснимо изъятие социологии из государственных стандартов в перечне обязательных для изучения студентами гуманитарных дисциплин. Ведь в силу специфики своего предмета и методов исследования социология напрямую связана с функционированием нравственно-духовной сферы, она формирует знание об обществе (социуме) и его тенденциях, изучает вопросы социализации личности, способствует налаживанию контактов между личной жизнью и обществом, «прочтению» индивидуальных проблем в контексте групповых, национальных и общечеловеческих ценностей. Не говоря уже об эмпирической базе - этом «слепке живой жизни», без которого немыслимо развитие не только социологического знания, но и других гуманитарных дисциплин, в том числе и сугубо педагогических (которые, кстати, активно используют методы социологического исследования в своих интересах). Роль и значение социологии для воспитания определяется и тем, что она рассматривает социальные проблемы не в статике, а динамике, а это, в свою очередь, означает, что она обладает большим потенциалом в анализе субьектно-объективных нравственных отношений и принципов «обратной связи», в корректировке существующих и разработке новых стратегий социального развития, в изучении состояния общественного мнения, в котором отражаются в том числе и нравственно-этическая проблематика.

В-третьих. Существенным является динамичное изменение иерархии ряда ценностей в различных видах прикладной этики. Пример тому — становление «этики успеха», в результате чего находившаяся «на периферии» традиционной классической этики нравственная категория «успех» (употреблявшаяся к тому же только в контексте стремления к достижениям как важнейшей жизненной установки) превратилась в базовую и фундаментальную категорию этики современного бизнеса и менеджмента. Она сочетает в себе, с одной стороны, ориентацию на нравственно-позитивную ценность успешных достижений, на собственную самореализацию и личное самоутверждение (слава, честь, уважение), на моральность риска в сфере материального выбора, а, с другой, — выработку соответствующего инструментария по обеспечению такого успеха: состязательность, кооперация, «правила честной игры» и т.д.

В этом контексте заслуживает внимания категория «деонтология» (долг, долженствование), становление и научная институализация которой первоначально проходили в сфере медицинской деятельности. Но со временем «медицинская деонтология» оказалась в соподчиненном состоянии по отношению к более широкой (по субъектному признаку) категории «профессиональная деонтология», которая объединяет другие «отраслевые деонтологии» - педагогическую, судебную, журналистскую и т.д. Одна из особенностей некоторых видов профессиональной деонтологии — «легитимное» неравенство сторон в субъектно-объектных отношениях (зависимость ученика от учителя, пациента от врача, военнослужащего от старшего по чину в соответствии с уставом, подсудимого от судьи).

В-четвертых, налицо усугубляющаяся на основе формализации этических ценностей и норм дифференциация и специализация инструментально-прикладных регулятивных механизмов путем разработки и применения различных нормативных документов. Этот процесс неодинаково проявляется в разных сферах профессиональной деятельности и во многом носит спонтанный характер. Выделяется несколько уровней такого «этического строительства»: претендующие на фундаментальность и универсальность документов с названием «Этический кодекс», «Система ценностей», в которых представлен синтез базовых целей (миссии), а также ценностей и конкретных правил поведения (при теоретической и методической основательности такие документы тем не менее сложны для практического применения, особенно в тех структурах, где слабы службы управления персональном); относительно простые, менее громоздкие, легкодоступные, но более оптимальные и «работоспособные» «Правила поведения», в которых конкретно прописываются моральные требования для совершенно определенных профессий и сфер деятельности; «Заповеди» и «Клятвы» («Клятва Гиппократа»), включающее в себя наряду с формализованными ценностями и нормами также и ритуально-выразительные элементы (процедуру принятия «Клятвы», придание таким акциям публичного характера и т.д.). Вместе с тем в некоторых сферах профессиональной деятельности (писатели, художники, композиторы, артисты) вообще отсутствуют подобные нормативные документы (Уставы творческих союзов, не могут компенсировать этот пробел) и нравственная регуляция базируется на внутренних опорах самого творца - его личном представлении о добре и зле, его ценностных ориентациях, самоконтроле и «самоцензуре». И все же указание на отсутствие в данном случае таких документов - это не столько признание недостатка, сколько просто констатация наличия такого факта. Так, видимо, продиктовала сама жизнь.

Впрочем, наличие кодексов, правил, клятв и прочих формализованных документов еще не является гарантией цивилизованных профессиональных этических отношений. На плодотворное проявление этого субъективного (в контексте социальных, общественных отношений) фактора решающее воздействие оказывают социальная и духовная зрелость общества, уровень развитости демократии и демократических институтов общества, сформированность правового и нравственного сознания, эффективность функционирования ветвей власти - законодательной, обеспечивающей разработку правовой базы жизнедеятельности общества и исполнительной, непосредственно отвечающей за функционирование конституционно легитимных государственных структур, в том числе и прямо отвечающих за образование, культуру, науку, средства массовой информации.

Разумеется, важно не ограничивать «этическое строительство» только разработкой моральных кодексов, правовых актов или других нормативных документов. Крайне необходимо, чтобы эти документы «работали». Именно в этом плане зарубежный опыт представляет большую ценность. Так, например, член оппозиционного крыла в испанском парламенте Мигель Кастеллс, опубликовавший в июле 1979 г. в еженедельном журнале статью «Возмутительная безнаказанность», в которой содержались не получившие подтверждения обвинения правительства в сговоре с вооруженными группировками и в причастности к убийству басков, был не только лишен депутатского иммунитета, но приговорен судом к тюремному заключению сроком на один год и один день. А депутат турецкого парламента от исламской Партии добродетели 31-летняя Мервы Кавакчи решением парламента, утвержденного в мае 1995 г. президентом Турции Сулейманом Демирелем, была лишена мандата депутата турецкого парламента за то, что она пришла на первое заседание в мусульманском платке (хиджабе), тем самым якобы продемонстрировав приверженность «исламскому фундаментализму». Ей даже не позволили принять депутатскую присягу. При этом был использован формальный повод - наличие у нее американского паспорта, а по турецким законам иностранный гражданин не имеет права избираться в парламент страны. Причиной принятия в апреле 1997 г. сеймом Латвии решения об отстранении независимого депутата Гундара Валдманиса от работы в течение шести заседаний сейма послужило то, что в ходе дебатов этот депутат назвал совет по сотрудничеству правительственных фракций «преступной бандой». Депутаты оппозиции в знак солидарности с коллегой и протестуя против его отстранения, не приняли участия в голосовании об изменениях в конституции Латвии.

Но в ряду подобных фактов можно было бы назвать и такие, по которым не были приняты радикальные решения. Так, в 1983 г. глава фракции оппозиционной партии «зеленых» в германском бундестаге Йошка Фишер (в то время глава германского МИДа) свое отношение к председательствующему на заседании депутату от Христианско-демократического союза Рихарду Штюклену выразил следующим образом: «С позволения сказать, господин президент, вы - засранец» («Mit Verlaub, Herr Praesident, Sie sind ein Arschloch»). Отделался же лидер «зеленых» довольно легко - он был лишен права участвовать в этом заседании и насильственно выведен из здания парламента без всяких дальнейших для себя последствий. А депутат израильского кнессета от правящей партии «Ликуд» Гидон Эзра, использовавший 5 июня 2000 г. в своем словесном выпаде в адрес коллеги от арабской партии, председателя парламентской комиссии Салаха Тарифа ругательную триаду из трех языков (на арабском сленге он обозвал его «проституткой», затем послал его на иврите, а пункт назначения назвал по-русски) не выполнил даже решение парламента с рекомендацией извиниться за это. Когда же в марте 2002 г. в США разразился скандал в связи с выдачей студенческих виз террористам, организовавшим теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне, конгрессмен из Колорадо Том Танкредо назвал департамент иммиграции и натурализации «Сборищем Микки-Маусов». И на требование извинений, прозвучавшее со стороны чиновников, виновник язвительно заявил, что он «не хотел оскорбить героя мультфильмов».

Вопрос