Восхождение на политической арене

Особенности литературы древнего Рима. Цицерон, Катулл, Цезарь.

Катулл

И ненавижу, и люблю» – эта крылатая строка давно сделалась расхожей поэтической цитатой. Она знакома и тем, кто никогда не слышал имени Катулла, не читал его стихов. Это только строка из цикла стихов, без которых не обходится ни одна серьезная антология мировой любовной лирики. Катулл писал о любви так, как, пожалуй, никто до него, в том числе Архилох, Анакреонт, Сапфо. И прежде всего потому, что он – предельно искренен, а его чувство предстает во всей пронзительной обнаженности. Читая эллинских поэтов, ощущаешь дыхание пусть величественного, но далекого прошлого, Катулл – кажется нашим современником. Поэт оставил всего лишь скромную книжку лирических стихов, которая, поистине, «томов премногих тяжелей».

1. Поэтический мир Катулла.

Давно замечено: поэты, с их эмоциональностью, ранимостью, редко отличаются долголетием. На долю Гая Валерия Катулла (С. Valerius Catullus) выпал короткий жизненный срок; он «сгорел», ненамного одолев тридцатилетний рубеж. Поэт родился в Вероне в 87 г. до н. э. в семье состоятельного всадника, который дружил с самим Цезарем. Катулл был одним из тех талантливых провинциалов, которые устремлялись в Рим, чтобы реализовать там природные таланты, развить умственные силы. В столице он оказался в гуще художественных интересов и политических страстей. Если использовать выражение Тютчева, Катулл был, как и его прославленный современник Цицерон, «застигнут ночью Рима»; он оказался на переломе двух эпох, переходе от Республики к Империи. Но политическая карьера Катулла не вдохновляла, хотя по внутренним убеждениям он был демократом и республиканцем. Сердцевиной интересов Катулла неизменно были поэзия, мир личных переживаний.

КАТУЛЛ И «НЕОТЕРИКИ».

В Риме он оказался душой кружка молодых поэтов, которых Цицерон назвал «неотериками», т. е. «новыми поэтами», или «модернистами»; в него входили Валерий Катон, Гельвий Цинна, Корнелий Непот. Катулла, самую колоритную фигуру этого кружка, любили за дружелюбие, открытость и остроумие.

Неотерики вели богемный образ жизни. Было все: и любовные забавы с гетерами, и веселые ночные пирушки, и сочинение искрометных экспромтов, и тяжелое похмелье по утрам. На поэтических вечерах и застольях встречались не только поэты, но и политики, вельможи, люди разного социального статуса, объединенные любовью к изящной словесности. Иногда шумные собрания заканчивались тем, что разгоряченные вином поэты вступали в состязания: писали друг другу на восковых дощечках стихотворные импровизации, обменивались шутками, колкостями, эпиграммами. Небольшое состояние, которым владел Катулл, было быстро растрачено вследствие рассеянной жизни в Риме; его скромное имение также было заложено и перезаложено. В одном из стихотворений он говорит, что на него не дуют более приятные ветры, но «смертельный ветер», «целый ураган долгов».

Неотерики были во многом новаторами, они внесли свежую струю в римскую поэзию. Реформировали поэтический язык, придав ему живость и гибкость, избавив от тяжеловесности и высокопарности, например Квинта Энния (III в. до н. э.), тяготевшего к эпосу, вознамерившегося, как мы помним, сделаться римским Гомером. Конечно, неотерики были «грекофилами», поклонниками всего эллинского. Они считали для себя непременными две веши: познания в стиховедении и отделку стиля.

Неотерики ввели в римскую поэзию греческую метрику, а также мифологические мотивы. Новаторской была и общая направленность их поэзии.

В центре поэтического мира Катулла – психологическая жизнь индивида. Воспевал он дружбу (amicitia). В Риме дружба понималась и ценилась, прежде всего, в ее общественном смысле, как единение на почве политических интересов, как гражданская добродетель. Для Катулла же дружба – это душевная близость, сердечная привязанность. В этом он близок Цицерону.

Катулл славен, в первую очередь, своей любовной лирикой, поэтизирующей тонкие психологические переживания. Но это лишь одна сторона его наследия. Он – поэт широкого и разнообразного диапазона: и лирик, и «ученый поэт», и создатель «бранных стихов».

 

Цезарь

Юлий Цезарь – великая фигура античного мира. Он принадлежит не только политической истории Рима, но и его литературе. Величие Цезаря определяется как размахом деяний, полководческим и государственным гением, так и масштабом его личности. Цезарю посчастливилось оказаться на важнейшем историческом переломе двух эпох, переходе от Республики к Империи. Среди многих талантов, которыми щедро одарила его природа, – искусство оратора, мастерство историка, стиль которого обогатил латинский язык.

Цезарю посвящена целая библиотека научных трудов: и древних историков, и современных. Он вызывал пристальный, неиссякающий интерес также и художников слова. Самых разных – от Шекспира и Корнеля до Бернарда Шоу, Брехта, Торнтона Уайлдера.

1. Государственный деятель. Полководец. Человек.

Гай Юлий Цезарь (Gaius Julius Caesar) родился в 100 г. до н. э. в богатой патрицианской семье. Род Юлиев был одним из самых знатных и прославленных в Риме: считалось, что основателем рода был Асканий Юл, сын троянского героя Энея, которого рассматривали как основателя римской державы и который позднее был воспет в великой поэме Вергилия «Энеида».

Гай Юлий Цезарь появился на свет в рискованной ситуации. Врачи прибегли к «кесаревому сечению», но спасли жизнь и матери, и младенцу. В этом также виделся знак фортуны. Став взрослым, Цезарь уверовал, что ему предназначена высокая миссия. Он сумел убедить в этом других. Цезарь стремился быть достойным Энея, его мужества и мудрости.

РАННИЕ ГОДЫ.

В четыре года Гай Юлий лишился отца. Мать Аврелия, не щадя сил, занималась его воспитанием и образованием (позднее Цезарь выказывал матери неиссякаемую сыновью благодарность). Многоопытные учителя развивали у Цезаря его лингвистические способности, любовь к истории, философии, юриспруденции. С детства Цезарь также готовился к ораторской деятельности.

Юность Цезаря совпала с обострением политической борьбы в Риме. В этих условиях ощущалась потребность в людях одаренных, мужественных и честолюбивых. И Цезарь в полной мере реализовал природные таланты.

Популярности Цезаря способствовали рассказы о его смелости и приключениях. Известен эпизод, когда Цезарь попал в плен к пиратам, над его жизнью нависла смертельная угроза. Но он выказал завидное хладнокровие, не только спасся из плена, но и организовал погоню за своими похитителями, а потом беспощадно с ними рассчитался.

ВОСХОЖДЕНИЕ НА ПОЛИТИЧЕСКОЙ АРЕНЕ.

Цезарь рано стал испытывать силы в политике. В 78 г. до н. э., в 22 года, он уже получил известность смелой речью против Долателлы, крупного коррумпированного чиновника в провинции Македонии, которую тот бессовестно разграблял. Но путь Цезаря никогда не был прямым, успешным восхождением. Уже с первых шагов ему приходилось быть начеку, маневрировать. В эпоху диктатуры Суллы положение Цезаря было весьма тревожным. Первая жена Цезаря Корнелия была дочерью Луция Цинны, врага Суллы. Последний настаивал, чтобы Цезарь с Корнелией развелся, но тот отказался и должен был бежать из Италии. Лишь вмешательство влиятельных друзей привело к тому, что всесильный диктатор простил Цезаря.

Правда, после смерти Суллы Цезарю сопутствует длительный успех. Он последовательно занимает престижные должности: эдила, квестора, верховного жреца (понтифика), консула. В 74 г. до н. э. принимает участие в войне против царя Понтийского государства Митридата. В 62 г. до н. э. в качестве претора управляет Испанией. Блестящий администратор и политик, Цезарь завоевывает широкие симпатии. Демонстрируя щедрость, устраивает дорогостоящие игры для плебса. Это вынуждает его залезать в долги. Кроме того, Цезарь проводит ряд законов в пользу неимущих.

 

2. Литературное наследие.

Среди множества государственных и политических забот и трудов Цезарь, натура, многогранная и деятельная, находил время для занятий литературой. Современники (Цицерон, Плутарх, Светоний) упоминают такие до нас не дошедшие его сочинения, как юношеская поэма о Геракле, трагедия «Эдип», несколько работ по грамматике и риторике. В истории литературы он остался как автор исторических трудов.

«ЗАПИСКИ О ГАЛЛЬСКОЙ ВОЙНЕ» (Commentarii de hello Gallico). Это наиболее известное произведение Цезаря – изложение событий, имевших место в период его многотрудной кампании в Галлии. Сочинение состоит их семи книг, в центре которых боевые операции, наступательные и оборонительные, против галльских племен, конфликт с германским королем Ариовистом, приглашенным галлами в качестве «наемного лидера». Наиболее значительный эпизод в книге – мощное восстание племен арвернов, ведомых Верцингеторигом в 52–51 гг. до н. э.

Это была тяжелая военная операция для Цезаря, конница которого в 52 г. до н. э. одержала победу. Верцингеториг был блокирован с 20-тысячным войском в г. Алезия; галлы несколько раз пытались пробиться к осажденным на помощь, но римлянам удавалось отбивать их натиск. В итоге вождь Верцингеториг был пленен, а позднее, уже в 46 г. до н. э., после триумфа Цезаря казнен.

Цезарь дал своему сочинению название «Записки» (Commentarii), подчеркнув этим документальный, объективный характер повествования, его оснащенность неопровержимыми фактами, бережно собранными очевидцем и непосредственным участником событий. Цезарь ведет повествование от третьего лица, сам тон рассказа – спокойный, деловитый. Автор, будучи победителем, не сбивается на самовосхваление, не утаивает отдельных просчетов и ошибок, им допущенных. Но в целом самой фактографией убеждает читателя в том, что действовал осмотрительно и дальновидно, взвешивая и учитывая все факторы. Четкостью отличались его планы и распоряжения, энергично проводимые в жизнь. Вот как описываются действия по осаде г. Аварик:

«На следующий день Цезарь распорядился продвинуть башню и указал, куда направить ее осадные работы, которые по его приказанию были уже начаты. В это время начался сильный ливень, и Цезарь решил использовать такую погоду для исполнения задуманного плана… Неожиданность нападения привела врагов в ужас».

Повествователь не выпячивает себя, отдает дань соратникам, рассказывает о подвигах отдельных воинов. Ценны и характеристики, и этнографические описания галлов, их быта, нравов, менталитета. Конечно, автор «Записок» прежде всего военачальник, опытный, твердый. Его книга содержит неоценимый материал для историков военного искусства. Не случайно труд Ю. Цезаря был в числе любимых книг Суворова.

Но Цезарь предстает также как политик, администратор и государственный муж, которым движут заботы об укреплении мощи Рима. Как и греческий историк Фукидид, близкий ему по манере, Цезарь «интегрирует» в текст речи, которые он иногда вкладывает в уста действующих лиц. Риторическое искусство Цезаря нетрудно, например, усмотреть в построении речи Критогната (книга VII), галльского вожака, находившегося в осажденной Алезии. Вот начало этой речи:

«Я ничего не буду говорить о предложении тех, которые именем сдачи называют позорное рабство; я полагаю, что их не надо считать в числе граждан, не должно приглашать на совещания. Говорить я буду с теми, кто предлагает вылазку; в их предположении по признанию всех нас как будто бы живет память о прежней доблести. Но нет, это слабость души, а не доблесть – не иметь сил даже короткое время перенести недостаток. Легче найти тех, которые добровольно подвергают себя смерти, чем тех, которые терпеливо выносят горе. Но лично я одобрил бы такое их предложение (столько значения имеет для меня благородство решения), если бы я видел, что оно не несет за собой ничего, кроме, быть может, потери нашей жизни, но при нашем решении мы должны принять во внимание и всю Галлию, которую мы сегодня подняли на помощь себе».

 

«ЗАПИСКИ О ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ» (Commentarii de bello civili ). Второй труд Цезаря-историка писался им в последние годы жизни. Он состоит из трех частей и обнимает начальный этап его борьбы с Помпеем, 49–48 гг. до н. э., включая решающую победу над своим соперником при Фарсале.

Эта книга Цезаря носит более субъективный характер: повествование он ведет уже от первого лица.

Заметны пристрастность, тенденциозность в оценках. Цезарь снимает с себя вину за развязывание гражданской воины, возлагает ее на Помпея, который отказался от мирного разрешения, а также на сенат, действовавший противозаконно. Он не упускает возможности поиронизировать над ошибками и просчетами врагов.

ЗАПИСКИ» КАК ЖАНР.

Цезарь фактически один из основоположников нового жанра, названного им: записки.

Таким образом, он стоит у истоков художественно-документальной литературы.

Эти книги «прописаны» в истории римской словесности. Как писатель Цезарь сторонник аттикизма, т. е. стилевого направления в риторике, ориентированного на строгость языка. Цезарь не приемлет внешних эффектов, тропов, «красот». Избегает как архаизмов, так и неологизмов, полагая, что «отбор слов – начало всякого красноречия». Его стиль – скуп, лаконичен и точен. Сам Цицерон, определяя эстетические достоинства «Записок», назвал их стилевые конструкции «нагими, простыми, прелестными», ибо всякие украшения речи с них, «словно одежда, сняты».

До Цезаря под «записками» понимались «серые», необработанные материалы, обычно политического, экономического характера. Цезарь придал «запискам» продуманность, логичность структуры, стилистическую прозрачность. Он добился гармонии формы и содержания. Автобиографический элемент удачно сочетается с историческим.

Фрагменты из книг Цезаря обычно включаются в хрестоматии и учебники как образцы латинской прозы. Когда в 1953 г. 79-летний Уинстон Черчилль за свой шеститомный труд «История второй мировой войны» был удостоен Нобелевской премии по литературе за «высокое мастерство в произведениях биографического и исторического характера», один из членов Шведской Академии сравнил его с Цезарем и Цицероном.

Цицерон – одна из «хрестоматийных фигур» античного мира. Он принадлежит в равной мере и литературе Рима, и политической истории. В перечне корифеев красноречия древности первым ставится имя Демосфена, а вторым обычно Цицерона. Они рядом – корифеи красноречия, символы своего времени. Демосфен был поборником демократии, Цицерон – республики. Оба отдали жизнь за свои идеалы. Известная формула Герцена «история в человеке» приложима к Цицерону. И его жизнь, и его творчество неотторжимы от бурной, насыщенной политическими страстями эпохи, наверно, судьбоносной для Рима.

1. Биография.

Жизнь Цицерона известна более, чем жизнь других писателей: она обстоятельно «документировалась» в его речах, письмах, свидетельствах современников.

ВОСПИТАНИЕ ОРАТОРА.

Марк Туллий Цицерон (Marcus Tullius Cicero) родился в 106 г. до н. э. в состоятельной семье всадников. Однако она не была знатной, а его предки не оставили заметного следа в истории Рима. Позднее, когда Цицерон получил должность консула, недоброжелатели и завистники аттестовали его как «выскочку». С детства Цицерон выказывал поразительную одаренность, все схватывал на лету, демонстрировал фантастическую память. Отец, желая развить таланты как Марка, так и его брата Квинта, перебрался в Рим, где будущий оратор жадно впитывал знания, изучал греческий язык и литературу, историю, философию, юриспруденцию. Писал он и стихи, правда, весьма заурядные. Но всего более Цицерона влекло ораторское искусство. Он основательно овладел диалектикой, т. е. искусством спора, полемики, убеждения. Одновременно практиковался в декламации.

Наследие Цицерона представлено разноплановыми сочинениями: речи, судебные и политические (всего 58); труды по теории и истории красноречия; трактаты по проблемам философии, морали и этики; письма. Все это – бесценный материал для биографов Цицерона, исследователей римской философии, литературы, филологов, историков Рима.

РЕЧИ: ОБЩИЕ ОСОБЕННОСТИ.

Важнейшая часть литературного наследия Цицерона – это его речи. Они – концентрированное выражение его политической и жизненной философии. Любое его выступление, в суде или сенате, было актом общественным, своеобразным диалогом с народом. Конечно, огромную роль играл содержательный момент, аргументация, факты, юридический фундамент, логика мысли, исторические и литературные параллели и многое другое. Но исход судебного дела, политический эффект речи зависели и от искусства оратора.

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СЛОВО.

Цицерон – и в этом он был истинно римским литератором – всегда исходил из огромной общественной значимости художественного слова. Об этом свидетельствует его речь в защиту поэта Архия, произнесенная в 62 г. до н. э. Архий был одним из александрийских поэтов, фигурой не первого ряда. Некий Гратий оспаривал право Архия быть римским гражданином. Благодаря Цицерону, защищавшему Архия, имя этого поэта осталось в истории.

Пафос выступления Цицерона состоял в утверждении высокой значимости поэзии. Благодаря поэтам в памяти поколений остаются живыми, наглядными героические деяния славных государственных мужей, полководцев, граждан, патриотов. Поэт «вдохновлен божественным духом»; он – «святой»; «скалы пустыни внимают стихам, укрощаются дикие звери, склоняясь перед сладостью песен». Повсеместно поэты окружены почетом и любовью. Города и местности спорят за право считаться родиной знаменитого стихотворца.

У оратора, как и у поэта, – могучее средство воздействия на аудиторию. Это – художественное слово. Цицерон владел им в совершенстве. Он использовал различные риторические приемы, фигуры речи, восклицания, риторические вопросы.

«Я не знаю ничего прекраснее, – говорил он, – чем умение силою слова приковывать к себе толпу слушателей, направлять их волю куда хочешь и отвращать ее откуда хочешь; именно это искусство у всех свободных народов и, главным образом, в мирных и спокойных государствах пользовалось во все времена особенным почетом и славой».

В арсенале средств Цицерона одно из самых действенных – патетика. Вот начало первой речи против Каталины, вступление, которое входит не только в антологию ораторской прозы, но и в учебники латинского языка:

«Когда ж, наконец, перестанешь ты, Катилина, злоупотреблять нашим терпением? Где предел необузданных дерзостей твоих выступлений?!. Неужели на тебя не произвели никакого впечатления ни военная охрана Палатина, ни ночные патрули по всему городу, ни страх народа, ни многолюдное собрание благонамеренных граждан, ни это неприступное место заседания сената, ни, наконец, выражение лиц здесь присутствующих?! Разве не чувствуешь, что все твои планы раскрыты? Разве не видишь: заговор твой тем, что о нем знают, посажен уже на цепь, связанный по рукам и ногам?! Что ты делал прошлой ночью, что накануне, где ты был, кого созывал, какие решения принял, кому из нас, думаешь ты, это все неизвестно?»