Единственная девушка в целом мире 2 страница

– Хорошо ли заботятся о вас мои тролли? – вопросил Кингсли, усаживаясь за огромный стол, уже сервированный для него одной чашей с фруктами и хлопьями (Оливер бы заявил, что им подали чересчур сухие мюсли почти без изюма).

– Да, вполне, благодарю, – кивнула Мими.

Кингсли также поинтересовался, достаточно ли удобны апартаменты, отведенные девушке. Он всячески побуждал ее чувствовать себя как дома и приказывать прислуге все, что душа пожелает. Кингсли действительно оказался весьма заботливым хозяином. Но это наводило тоску.

– Как тебе вид отсюда? – поинтересовался он.

Мими пожала плечами:

– Нормально.

– Понимаю, не Центральный Парк.

– Я и не ожидала, что он сюда перенесется. – Она разглядывала свою тарелку, размышляя, как бы ввернуть в разговор вопрос об их взаимоотношениях. Кингсли будто окружала непроницаемая стена. Они не виделись друг с другом после той первой ночи в клубе. Тогда он даже не поинтересовался, что привело Мими в преисподнюю, и отшучивался. Кингсли превратился в герцога ада, а она – в его почетную гостью. Мими не знала, надолго ли парень затянет свою игру в шарады.

Он выудил очередной кусочек из чаши и начал его смаковать.

– Представляешь, все это – иллюзия, на самом деле я не ем яблоко. Но не правда ли, обыденность помогает? Повседневные ритуалы, своего рода распорядок дня… Здесь никогда не становится ни темнее, ни светлее. Солнца, естественно, нет. Только неугасающий свет Черного Пламени. Пылает и не сгорает, – тихо проговорил он.

– Э‑э… – протянула Мими.

– Желаю приятно провести время. – Кингсли распрощался с девушкой и удалился, оставив Мими доедать слегка прокисший йогурт в одиночестве.

 

Оливер же проводил большую часть дня, плавая в огромном бассейне с морской водой, расположенном на крыше небоскреба. Первый восторг от осознания того, что они живут в настоящем дворце, постепенно истаял. В принципе, пентхаус не особенно сильно отличался от его жилья в Верхнем Ист‑Сайде. В «Гербе герцога» юноша стал чувствовать себя сонным и разбитым. Мускулы будто атрофировались, мозги отключились, и Оливер использовал свой интеллект только для приказа троллям принести ему тапочки. Музеи и мюзик‑холлы отсутствовали напрочь. Речи не шло об опере, театре или библиотеке. Конечно, обитатели Тартара не догадывались о существовании культурных развлечений. Самое худшее, что здесь действительно было нечего читать. Зато имелось множество ночных клубов и баров со свежей плотью любого толка, проводились гладиаторские бои и тому подобные зрелища. По телевизору постоянно показывали одно и то же: старые сериалы, раскрученные реалити‑шоу, несмешные комедии. В Интернете царило порно. Сначала такой расклад выглядел забавно, но когда порок не уравновешивается хоть какой‑либо добродетелью, то становится чудовищно скучным. Жизнь, которая состоит только из греховного потворства собственным слабостям, становится тяжкой повинностью.

Вскоре Оливер начал думать, что в Тартаре он помрет от скуки. Поэтому юноша накручивал круги в бассейне олимпийских размеров и пытался сохранить физическую форму. Он жаждал, чтобы Кингсли вернулся вместе с Мими. Да чего парень выжидает? Что он тянет резину? Да, Мими являлась девчонкой… скажем честно, беспокойной. Но совсем не плохой, и, очевидно, Кингсли к ней тянуло. В конце концов, ему может достаться кое‑кто и похуже.

Разумеется, такие мысли иногда мелькали в голове Оливера. Он – парень, а Мими красивая девушка, но даже в воображении с трудом представлялось, что они будут хорошей парей. Это выглядело противоестественным и смехотворным. Их отношения были исключительно дружескими. Оливеру нравилась Мими, но он не находил ее привлекательной (несомненно, она бы сказала, что эти чувства взаимны).

Но Кингсли очень повезло. Мими бросила все, чтобы только быть рядом. Сейчас она в преисподней. Их история обязана увенчаться счастливым концом, если только Кингсли не перестал быть собой. А Оливер никогда не достигнет того, чего хочет. Ни в этой жизни, ни в других. И не в первый раз Оливер призадумался… А если положительные герои финишируют последними?

 

Мими решила, что Кингсли ведет себя индифферентно из‑за того, что он потерял интерес к ее неотразимости. Ночи приходили и уходили, а она ждала, когда же Кингсли скользнет под ее одеяло. В конце концов, Мими стала думать, что это – не судьба. Видимо, она приняла обязанности перед ковеном слишком близко к сердцу. И как результат пренебрегла той самой деятельностью, которая требовалась, чтобы сохранить на постаменте место Самой Красивой Девушки Нью‑Йорка.

Посмотрим, это исправить нетрудно. Мими загоняла троллей своими требованиями предоставить яично‑медовый кондиционер для волос, маску для лица из апельсинной цедры, молочно‑миндальные ванны, чтобы кожа стала увлажненной и мягкой. Она обжигала на пламени свечи карандаши для бровей и ресниц, подводила глаза, а на губы наносила помаду, сделанную из розовых растертых лепестков. Кингсли обычно заглядывал домой, чтобы выпить, прежде чем отправляться в клуб поужинать или еще куда‑нибудь, но он никогда не приглашал с собой Мими. Однажды вечером она собралась словно лебедь проплыть вниз по ступеням грандиозной лестницы, одетая в ошеломляющее платье. Портниха уверяла, что шелк соткали из облаков над Полями Блаженных и сам Князь Тьмы еще не заказывал одеяния из столь тонкой материи. Соблазнительный вырез доходил чуть ли не до пупка. Волосы Мими уложила волнами, трубчатыми локонами по моде Древнего Египта, где Кингсли впервые положил на нее глаз.

И ее желание исполнилось. Кингсли как раз собирался опрокинуть рюмочку коньяку, когда Мими произвела свой грандиозный выход. В глазах парня сверкнуло восхищение. «Ну, хоть одна живая реакция», – подумала Мими и самодовольно улыбнулась.

– О, привет! – небрежно бросила Мими. Она будто ничего и не планировала в течение целой недели, а просто сошла вниз в изящнейшем наряде, как богиня, решившая почтить юношу своим явлением.

– Ты куда‑то собралась? – кротко поинтересовался Кингсли.

– Да. Думаю проверить то новое местечко, от которого Маммон в восторге, – намекнула она. – А ты?

– Хорошо тебе повеселиться, – ответил он, зевая. – Пойду лягу спать. А ты иди, порезвись. И не слишком вляпывайся в неприятности, Форс. – Он шутливо погрозил девушке пальцем.

Мими смотрела, как Кингсли уходит от нее, направляясь в свои апартаменты. И зачем она разоделась в пух и прах для выхода в свет? «Ах ты, гадина!» – подумала девушка. Кинжал, который он вонзил в ее сердце, повернулся и пронзил плоть и душу еще сильнее. Почему она поверила, что он стоит всего ее путешествия в ад?

 

Глава 30

Злосчастная королева

 

Любая сказка имеет конец. И мир Аллегры рухнул в один миг. Все случилось днем, на исходе осени, когда она подсчитывала доходы и расходы. Праздник сбора урожая был удивительным. На винограднике собрались сотни людей, которые плясали и давили гроздья. Аллегра смеялась, танцевала и провела вечер в теплой дружеской компании. После, во вторник, виноградник закрыли для посетителей на один день. Бен отправился в город закупать продукты на неделю вперед, а Аллегра уселась за гроссбух. Тут и обрушилась Тьма.

Тени двигались, как размытые пятна, – человеческий глаз даже не успел бы ничего зафиксировать. Но девушка видела их словно в замедленной съемке. Она отчетливо рассмотрела каждое строгое лицо, а кроме того, оружие и факелы Черного Пламени. Она догадалась о внезапном нападении со скрытой позиции. Аллегра сама разработала такой план для борьбы с демонами. Она еще оставалась королевой вампиров. Теперь они пришли за ней, будто за адским отродьем.

Аллегра стрелой метнулась к двери, ряд бутылок посыпался на пол. Способа защититься от Черного Пламени не существовало. Единственный шанс сохранить свободу – сбежать, и немедленно.

– Ай‑ай‑ай! – произнес Кингсли Мартин, стоящий в дверях черного хода. Он небрежно сжимал в руке меч. К чести юноши надо заметить, что он не направил клинок на Аллегру.

– Немного неразумно, – произнес он.

– Что все это значит?! – прошипела Аллегра, а группа венаторов уже настигла ее. На девушку надели серебряные наручники.

– Ты знаешь, почему мы здесь, Аллегра, – отозвался Кингсли. – Мы выполняем приказ.

Она оглядела бесстрастных вампиров. Кингсли Мартин, исправившаяся Серебряная кровь. Форсайт Ллевеллин. Без него не обойтись! Судя по лицу Форсайта, он втайне наслаждался происходящим. Нэн Катлер, которая невзлюбила ее со времен Флоренции. Все окружили Аллегру с мечами, выставленными из ножен. Теперь с ней не разговаривали. Они не прислушивались к ее мольбам и не выказывали ни капли сочувствия.

– Прошу, – произнес Кингсли и указал на лестницу, ведущую в винный погреб.

Они втолкнули Аллегру в маленькую комнату, где хранилось «Пино нуар» и «Шираз», и пристегнули наручниками к креслу. Венаторы действовали быстро и методично. Они поставили охранные заклинания, дабы никто не мог проникнуть в помещение. Конечно, за ней следили, ведь они знали, что Бен уехал в город, а виноградник закрыт по вторникам. Она уязвима и безоружна.

– Что будет с Беном? – спросила Аллегра.

Кингсли покачал головой:

– Мне запрещено говорить об операции.

– Пожалуйста! – От страха у девушки перехватило дыхание. Раньше она сама командовала на подобных мероприятиях и знала, что обучение венаторов не допускает сочувствия или неудач. Но сейчас она пребывала в положении преступников, за которыми она сама охотилась в прошлом. Поэтому ради своей любви девушка попыталась воззвать к лучшему в душе Кингсли. Аллегра всегда помнила два слова – «наказание» и «возмездие». Она оставила суженого, чтобы быть с человеком‑фамильяром. Теперь она поплатится за свой проступок. Кодекс вампиров распространяется на всех.

Кингсли проверил, надежно ли она прикована, и кивнул. Вампиры вышли, заперев дверь. Аллегра осталась одна в темноте ждать своего брата.

 

Настала ночь. Чарльз не появился, венаторы больше не беспокоили ее. За себя Аллегра не боялась, но не могла выбросить из головы мыслей о Бене. Где он? Ему что‑то угрожает? Они не станут причинять ему вред! Возможно, Бен ее ищет? Почему венаторы держат ее в погребе? Вдруг Бена поймали и отправили в другое место?

«Что я наделала! – подумала Аллегра. – Где я промахнулась?»

На следующее утро после рассвета Кингсли вернулся и принес чашку с водой и хлеб, политый оливковым маслом. Он молча поставил все рядом с креслом. Аллегра с горечью вспомнила, когда она в последний раз ела такое кушанье. Они с Беном сидели на веранде и были невинны, словно дети. Зачем она впутала его в дела вампиров! Это мир тайн, крови, тьмы и бессмертия. Бен подобен солнцу, а она – метеорит, падающая звезда.

Когда Аллегра закончила трапезу, дверь распахнулась от сильного удара и в комнату стремительно вошел Чарльз. Черные волосы юноши подернула седина, а ведь ему не больше двадцати пяти. Он ворвался как хозяин. Аллегра удивилась его властности. Он явно всем наслаждался и с удовольствием продемонстрировал Аллегре, как легко ее выследил. Как она ошибалась! Она не сможет освободиться от брата! Он никогда не оставит ее в покое! Они связаны друг с другом. Узы обветшали, но их не разорвать. Ей не укрыться от близнеца.

– Отстегните ее, – приказал Чарльз. Кингсли поспешно снял с Аллегры наручники.

Девушка принялась сердито массировать запястья.

– Я упрощу дело, – произнес Чарльз.

– Каким образом?

– Твой фамильяр у меня.

Аллегру кольнуло в сердце. Значит, они схватили Бена. Несомненно, взятие заложника являлось частью плана. Бен – человек… Он не в состоянии справиться с вампирами. Он им не противник. Но неужели Чарльз пал так низко, что угрожает Красной крови? Это против всех законов, недостойно его могущества!

– Нет! – с жаром возразила Аллегра. – Оставь его в покое!

– На самом деле дальнейшая судьба юноша зависит от тебя, – бесстрастно произнес Чарльз. – Мне он глубоко безразличен.

– Ты никогда не причинишь вреда человеку. Ты нарушаешь Кодекс, написанный твоей кровью, Михаил.

Юноша опустил голову. Когда он снова взглянул на Аллегру, в глазах его стояли слезы. И он обратился к ней, также назвав ее истинным именем, данном ей при сотворении земли и неба, когда оба родились среди красоты Света.

– Габриэлла, фарс слишком затянулся. Ты хотела причинить мне боль. Тебе это удалось. Но, пожалуйста, хватит! Твоя безумная страсть – отвратительное ребячество. Пора положить этому конец!

Аллегра увидела день заключения уз глазами брата. Корделия, ждущая на ступенях, Чарльз, бледный и поседевший в мгновение ока. Гости, пребывающие в ужасе и замешательстве. Ковен, готовый броситься к оружию. Аллегра пропала! Возможно, ее похитили? Страх… а потом потрясение и осознание того, что произошло. Она бросила его. И всех остальных. Она отвернулась от ковена.

– Я люблю его, Михаил, – сказала девушка. – Иначе я бы никогда не ушла, никогда бы так не поступила. Я люблю его всем сердцем, душой и кровью.

– Нет, – бесцветным голосом вымолвил Чарльз. – Ты не понимаешь. Он – ниже тебя. У тебя есть долг перед узами и самим ковеном.

«Я знаю и свой долг», – подумал он, но не сказал вслух.

– Я люблю его, – повторила Аллегра. – Гораздо сильнее, чем когда‑либо любила тебя.

Долой узы и все ковены на свете! Аллегра устала быть королевой. Она просто хотела стать обычной девушкой.

Чарльз оставался бесстрастен:

– Люби его, сколько угодно, Габриэлла. А я буду всегда любить тебя. Я прощу тебе все.

У Аллегры заныло под ложечкой. Чарльз говорил правду, и она видела, как он страдает. Она коснулась его руки:

– Прошу тебя, ответь, что произошло во Флоренции? Почему я не помню? Часть моих воспоминаний скрыта от меня. Я чувствую, что это связано с тобой. В моем сознании присутствует твоя магия. Ты спрятал мое собственное прошлое. Ты не имеешь права!

Чарльз не ответил. Он вышел из комнаты и закрыл дверь. Аллегра услышала, как он тихо произнес:

– У меня есть право.

И тогда она поняла, что никогда не узнает правды о себе. Она по‑прежнему верила, что ни при каких обстоятельствах Михаил, Чистый Сердцем, величайший из ангелов, не причинит вреда человеку. Но внезапно Аллегре стало очень страшно.

 

Глава 31

Хранитель Врат

 

«Придворные дамы» истово трудились над Шайлер. Они накрасили ей щеки и губы, обильно смазали волосы жиром гиппопотама (секрет красоты, якобы введенный в оборот Клеопатрой), завили локоны и умастили девушку маслянистыми духами. Они велели ей раздеться до нижнего белья и заставили надеть белое кружевное платье с корсетом, утягивающим талию, и глубоким вырезом. Затем старухи исполнили свою угрозу, засунув Шайлер за пазуху две поролоновые подушечки в виде сердца.

– Приходится работать с тем, что есть, – фыркнула старшая и затянула корсет так сильно, что Шайлер едва могла вздохнуть.

Напарница помладше принесла туфли на высоких каблуках.

– Запомни – лучше не сопротивляться, – дружески посоветовала она. – Деваться тебе некуда. Расслабься и получай удовольствие.

Шайлер не стала отвечать. Когда ее оставили одну, девушка подошла к зеркалу и ужаснулась. Она выглядела словно злая пародия на невесту. Платье, сшитое из практически прозрачной ткани, было на грани неприличия – разрез доходил до основания бедра. А Шайлер никогда не выставляла свое тело напоказ даже на пляже.

Она подумала, где сейчас находятся Дэмин и Дэхуа, и понадеялась, что сестры смогут о себе позаботиться. Вдруг она навлекла на близняшек наихудшую из опасностей? Шайлер постаралась не впадать в панику. «Я найду способ выбраться отсюда», – сказала она себе, держась за живот. Она выдержит все, что ее ожидает. Будет сильной и выживет. Шайлер старалась не вспоминать про жестокий взгляд Даниэля и картины, которые он транслировал в ее разум. Что бы ни произошло, она будет сражаться, не поддастся страху и отчаянию.

Дверь отворилась, и Шайлер судорожно вздохнула. Неужели час пробил? Она зашептала молитву матери, прося помочь ей остаться храброй.

В комнату вошла другая «придворная дама», одетая в тонкое шелковое одеяние. Ее волосы отливали серебром, а руки украшали звенящие браслеты. Однако она не собиралась поправлять прическу Шайлер или проверить, достаточно ли та надушена.

– Скорее! – приказала женщина. – У нас мало времени – скоро подойдут Кроатаны. Надо освободить остальных!

Шайлер бросилась следом за спасительницей сквозь лабиринт коридоров.

– Кто вы? – спросила она.

Женщина улыбнулась. В ней сквозила безмятежность, показавшаяся девушке знакомой.

– Думаю, ты догадалась.

– Вы – Катерина Сиенская, – прошептала Шайлер, поражаясь тому, что план удался. – Хранительница Врат.

Катерина напомнила Шайлер ее мать. Аллегре была присуща такая же грациозная целеустремленность. Казалось, будто она парит над мирскими проблемами.

– Извини, у меня не получилось прибыть раньше, – сказала Катерина. – Когда они отобрали твой меч, я поняла, что придется подождать, пока они не передадут тебя в другие руки.

– Со мной еще две подруги…

– Да. Они внизу, – отозвалась Катерина и сбежала по ступеням, ведущим в другой длинный коридор. Она проверила несколько дверей и наконец нашла нужную. Обе ворвались в комнату и нашли Дэхуа, наряженную, как и Шайлер. Ее свадебное платье выглядело еще более непристойным: лиф от бикини в стразах и юбка с низкой посадкой. Стоило девушке увидеть спасителей, как она сдернула с себя расшитое драгоценными камнями покрывало и вскочила на ноги.

– Ты цела? – спросила Шайлер.

– Попробовали бы они прикоснуться ко мне! – с презрением отозвалась Дэхуа. – Нужно вернуть оружие.

– Все у меня, – сообщила Катерина. – Мечи хранились в оружейной. Мне удалось их забрать, прежде чем их присвоили какие‑нибудь алчные демоны, – ответила она, вручая девушкам оружие.

Дэхуа засунула клинок за подвязку и кивнула Шайлер:

– Они догадались, что ты из Падших?

– Да.

– Где моя сестра? – спросила китаянка у Шайлер.

– Я думала, она с тобой, – вмешалась в разговор Катерина. – Я полагала, что вас двоих держат вместе. Я слышала, как вас продают одним комплектом.

– Нет. Нас разделили, когда передали на попечение дьявольских горничных. Они говорили что‑то насчет Замка Стикс, а Дэмин сцепилась с ними. Наверное, нас решили так наказать. У нее всегда было плохо с терпением! Лучше бы она не раскрывала карты рано!

Катерина покачала головой:

– Ситуация зашла слишком далеко. Замок находится за пределами лимба, у самой границы Царства Мертвых. Мы не успеем добраться туда и вернуться к Вратам вовремя.

– Мы не оставим сестру! – воскликнула Дэхуа.

– Мы не можем бросить ее здесь, – согласилась Шайлер. – Я привела их сюда. Я должна позаботиться, чтобы они отсюда вышли.

– Если ты отправишься за Дэмина, я не смогу гарантировать тебе безопасности, – сказала Катерина. Когда они завернули за угол, им сразу пришлось попятиться. Коридор кишел троллями. Исчезновение пленниц заметили. Шайлер никогда прежде не видала подобных существ. Они были дикими, жестокими и принюхивались, пытаясь учуять след.

– Поздно! Уходим немедленно! – прошептала Катерина. – Мы сейчас же отправляемся тайной подземной тропой.

Тролли тем временем завернули за поворот и принялись гортанно переговариваться. Один из них испустил пронзительный вопль.

– Сигнал тревоги. Сюда сбегутся демоны и Кроатаны, – сообщила Катерина, увлекая девушек к тропе. – Быстрее!

Шайлер с Дэхуа оставалось послушаться Хранительницу. Все трое преодолели узкий проход и добрались до выхода. Беглецы помчались к огромной крепости, закрывающей горизонт. Она казалась высеченной из отвесной скалы и абсолютно неприступной.

– Где Врата? – задыхаясь, спросила Шайлер.

– Здесь, – отозвалась Катерина. – Они остановят только демонскую кровь. Мы пройдем.

Она указала на крепость. Шайлер думала, что неминуемо врежется, но легко проскочила сквозь камень, словно через плотную паутину или марлю. Через секунду девушка очутилась по другую сторону Врат. Из‑за стены раздавались голоса.

– Нет! – рыдала Дэхуа. – Я не уйду без сестры!

Затем Шайлер услышала резкое и грубое ворчание троллей. Внезапно донесся пронзительный крик умирающей женщины. У Шайлер кровь застыла в жилах. Она узнала голос Дэмин. Дэхуа отозвалась, и небеса содрогнулись от ее возгласа: «Сестра!!!»

– Шайлер! Помоги! – позвала Катерина, и девушка увидела сквозь стену, как Хранительница силой буквально пропихивает венатора через Врата. Шайлер ухватила Дэхуа за руку, и вместе им удалось протащить вопящую близняшку в безопасное место. Они рухнули на пол, но были в полной безопасности, а вот тролли врезались в скалу. Демоны взвыли.

Врата устояли. Сила ангелов не давала адским тварям пройти дальше. Отродья бились о камень, но без толку. Дэхуа плакала, лежа на полу. У Шайлер на глаза набежали слезы. Она попыталась утешить девушку и обняла ее, но китаянка грубо оттолкнула Шайлер.

Катерина приложила ладони к стене и прошептала заклинание. Очертания чудовищ исчезли, поверхность сделалась сплошной. Врата Обетования закрылись.

Выйдя из глома, Шайлер огляделась. Они находились в небольшой комнате с остроконечным потолком. Шайлер моментально узнала одну из пирамид Гизы. Все оказалось элементарно, как она и предполагала. Лучшего места для Врат не придумаешь. Все время они были у них на виду.

 

Глава 32

Герцог ада

 

Внутренний голос твердил Мими, что с момента их прибытия в преисподнюю прошел почти месяц, но ничего не изменилось. Она не понимала, что Кингсли от нее хочет, и ее самолюбие стало глубоко уязвлено его равнодушием. Оливер сделался беспокойным. Если они задержатся в Тартаре еще на время, то больше не найдут дорогу наверх. Они привыкнут к здешнему воздуху. Преисподняя начнет опутывать их души. Пора уходить.

Мими наступила на горло собственной гордости и записалась на прием, чтобы побыть с Кингсли наедине. Она жила в его доме, но он почти всегда отсутствовал. Он не искал ее общества. Ей надоело быть незваным гостем! Если Кингсли не хочет об этом говорить, тогда Мими сама все выяснит! Она больше не может сидеть и ждать!

Нужно думать о ковене. Она отвечает за целую кучу народа и не может потворствовать своей слабости. Вероятно, его чувства изменились, тогда ей придется принять это к сведению.

Время ее приема к герцогу наступило. Кингсли сидел за длинным столом из черного дерева. Увидев Мими, он изумленно уставился на нее:

– Что за официальность, Форс! Должен признаться, когда я увидел твою фамилию в списке посетителей, то был ошеломлен. Если хочешь поговорить, то достаточно пройти по коридору, – произнес он, водрузив длинные ноги на край стола и заложив руки за голову. Он принялся покачиваться вместе со стулом и казался таким несерьезным, что вызвал у Мими раздражение.

– Верно, – согласилась она, мрачно усаживаясь напротив. – Только тебя не бывает дома.

– Ад вообще не маленький. Я занят, – парировал Кингсли. – Выкладывай, что у тебя на уме?

Теперь, когда Кингсли внимал ей, Мими заколебалась. Утром она отрепетировала свою речь, твердо намереваясь выложить парню все начистоту. Но фраза «я люблю тебя» являлась ненужной откровенностью для вступления, а вопрос «как ты ко мне относишься?» звучал слабовато. Мими не могла сказать о своих чувствах, когда он смотрел на нее с такой самодовольной ухмылкой. Слишком унизительно. Хотя девушка поклялась, что не позволит собственному самомнению или его безразличию помешать объявить о своих чувствах, внезапно она переменила мнение. Кингсли этого не стоит. Разве сейчас она не права? Наверху она думала, что он мучается, тоскует и встретит ее с распростертыми объятьями, как положено встречать героя‑освободителя. Ничего общего с адской реальностью. Мими встала:

– Знаешь, ты прав. Все действительно нелепо. Я зря трачу твое время.

Кингсли подался вперед, едва не свалившись со стула, и на миг утратил самоуверенность. Равновесие он удержал, но закидывать ноги обратно на стол не стал:

– Погоди! Прежде чем уйдешь, я хочу задать тебе один вопрос.

Мими остановилась в ожидании.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Кингсли. – В смысле – в преисподней.

Мими решила, что он издевается, и свирепо уставилась на юношу:

– В каком это смысле? А ты как думал? Тебе еще не ясно? Я пришла за тобой!

Похоже, Кингсли смутился.

– За мной? То есть как? – Он забарабанил пальцами по щеке.

Мими почти возненавидела Кингсли. Он, видимо, собрался унизить ее окончательно! Он отличался холодностью и замкнутостью, но жестокости за ним не водилось. У парня был злой язык, но не сердце. Если он хочет, чтобы она разложила все по полочкам, то дождется! По крайней мере, он выслушает, что она желает сказать.

– Я имела в виду… я скучала по тебе. Я хотела увидеть тебя. Я пришла сюда за тобой. Ну, чтобы мы могли… – Мими заколебалась. В горле встал комок, а на глаза навернулись слезы, наверное, из‑за враждебного взгляда Кингсли. Мими уже не могла этого выдержать. – Неважно. В смысле – раз тебе сейчас все равно…

Она, не договорив, развернулась и кинулась к двери.

Кингсли вскочил и поймал девушку за руку. Он сощурился и, судя по лицу, сильно разозлился:

– Погоди! Я думал, ты явилась в ад из‑за ковена. Я знаю, что там стряслось. Тебе, возможно, потребовалось нечто в Царстве Мертвых. И ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты явилась исключительно из‑за… То есть… ты пришла из‑за меня?

Мими готова была умереть от неловкости. Кингсли взирал на девушку так, словно в жизни не слышал подобной глупости. Слишком много невысказанного в их взаимоотношениях. Теперь Мими стало ясно: пока она считала его величайшей любовью своей жизни, Кингсли видел в ней очередную цыпочку, с которой он пару раз перепихнулся. Полное несовпадение. У Мими закололо в груди – она столько времени провела во власти иллюзий. Потратила целый год на попытки вернуть Кингсли, а в итоге – пустота!..

– Да. Из‑за тебя. Доволен?

– Но почему? – недоумевающе спросил Кингсли.

– Чтобы спасти тебя.

Надо отдать Кингсли должное – юноша не смеялся над Мими. Он лишь нахмурился.

– Добраться до седьмого круга – дело непростое. Наверняка у тебя имелась более веская причина для путешествия. Почему ты не хочешь сказать честно, что тебе понадобилось? У тебя всегда имелась пара запасных ходов. Что тебе нужно в преисподней? Может, я смогу помочь?

Мими покачала головой. Она призналась Кингсли, а он ей не поверил… От потрясения девушка на миг потеряла дар речи. Она постаралась взять себя в руки и произнесла:

– Я не знаю, что еще сказать… Ты – единственная причина.

У нее задрожали губы. В отчаянии Мими уже не понимала, что хуже – ее искренность или недоверие Кингсли.

Парень вздохнул и запустил пятерню в волосы.

– Я думал, в память о нашей дружбе ты не станешь меня обманывать.

– Я и не лгу!

– Значит, великая Азраил отправилась в Царство Мертвых ради любви? В самом деле? – Кингсли ухмыльнулся. – Именно потому ты тогда собралась заключить узы с Аббадоном? Из‑за великого чувства ко мне?

Мими влепила ему пощечину:

– Подонок! Я пришла сюда за тобой! Но теперь мне на это плевать! Можешь дальше гнить в аду!

Кингсли улыбнулся и вытер губы рукавом:

– О, теперь я вижу Азраил!

 

Глава 33

Сделка о признании вины

 

Аллегру морили голодом.

Никакой воды, хлеба и оливкового масла. Кингсли Мартин прекратил оказывать ей небольшие знаки дружеского внимания. Чарльз не возвращался. Аллегра потеряла счет времени. Она начала ощущать перемены в себе. Поскольку она регулярно брала кровь Бена, теперь ее стал терзать голод. Ей необходимо попить, произвести Церемонию Оскулор и принять в себя живую кровь.

Похоже, венаторы имели представление о ее бедственном положении. На следующее утро раздался стук в дверь.

– Мне сказали доставить к тебе кое‑что, – заявила Нэн Катлер и втолкнула в погреб молодого мужчину. – Пей. Ты слишком долго воздерживалась.

Она сунула несчастного Аллегре под нос.

Парень был великолепен и походил на Бена – высокий, светловолосый, сильный. Его одурманили, и он смотрел на Аллегру, слегка пошатываясь.

– Нет, – произнесла она. Ее охватили отвращение и возбуждение одновременно. Она чувствовала кровь под кожей человека: густую, порочную и такую живую! Жажда истомила ее, у Аллегры кружилась голова. Она могла разорвать ему горло, осушить и довести почти до грани смерти. Но она сдержалась.

Если девушка возьмет другого фамильяра, Бен перестанет быть для нее особенным. Но именно этого желал Чарльз. Связь с фамильяром сильна, но ослабевает с каждой новой Красной кровью, которую вампир впитывает в себя. Чарльз хотел заставить ее забыть про Бена или хотя бы внедрить в ее устои другого человека. Он словно говорил: «Посмотри, перед тобой сосуд с кровью. И ничего более».

– Давай быстро! – рявкнула Нэн. Она толкнула Аллегру на парня, тот упал на пол.

Господи, как ей хотелось пить! Она хотела попробовать его. Может, хоть капельку? Это ведь разрешено!