Януш Корчак. Как любить ребенка

----------------------------------------------------------------------- Издательство "Книга", 1980. OCR Конник М.В. ----------------------------------------------------------------------- "Сыном мне стала идея служения детям..." Вступительная статья А. Лиханова Послесловие М. Кузьмина Художник Л. Орлова Макет Г. Грозной Перевод с польского Е. Зениной и Э. Тареевой (курсивные вставки и изДневника) (c) Издательство "Книга", 1980 (c) Иллюстрации (переработка) Л. Орлова,1990 Вступит, статья А. А. Лиханов, 1990 ISBN 5-85210-001-3 То, чего нам так не хватает... А не хватает нам любви к детям. Не хватает самоотверженности -родительской, педагогической. Не хватает сыновней, дочерней любви. Есть простая поговорка: как аукнется, так и откликнется. Сколькоположишь, столько и получишь. Верные вроде бы формулы. Только если следоватьлишь им, добьешься одного воспроизводства. Для сеятеля это просто беда,когда зерна он снимет ровно столько же, сколько посеял. Пахарь долженполучить прибавок, только тогда он выживет, прокормит свою семью. Так жеточно и общество должно бы существовать. Прогресс состоит из прибавок,которые дают поколения, "посеянные" их родителями и наставниками. Конечно,прибавок этот есть, но в каких пространствах? В пространстве человеческихзнаний, конечно. В области технологий. А как с духовностью? Увы, в этойтонкой сфере воспроизводства мы радуемся даже простому отклику на ауканье. Ислишком часто замечаем простые потери: не больше, нет, а меньше становитсядоброты, милосердности. Грубее и жестче отношения между самыми добрыми вродебы людьми. Исполнение долга в межчеловеческих отношениях уступает служебнымобязанностям-там человек и обязательнее, и профессиональнее. А любовь кдетям стала напоминать любовь к собственному имуществу. Впрочем, имуществопорой дороже людей... Что может быть печальней и горше! Давно замечено: илучшие, и худшие стороны человека выявляет беда. Януш Корчак не толькопоследние месяцы своего бытия, но всю предыдущую жизнь стоял рядом с бедой,точнее, жил в ее гуще. Сиротство, эта библейски древняя форма человеческогоодиночества, требует сострадания и соучастия, самоотверженной и терпеливойлюбви настоящих стоиков и гуманистов. Януш Корчак первый из них, но не временем, пусть трагическим, измереноэто первенство, а мерой его выбора, мерой честности. Мера эта-смерть. Не только поляки чтут выбор своего бессмертного учителя. Его имявнесено в святцы и мировой педагогики, и элементарной человеческойпорядочности. И именно в его устах, под его пером в высшей степениправомерно звучит дидактическое, даже назидательное наставление: как любить детей. Эта небольшая книжка-своеобычный манифест гуманизма. Нестареющий завет,переданный в наши и грядущие времена из времен как будто от нас удаленных ив то же время совершенно похожих, потому что речь идет о любви к детям, аэто ценность постоянная. Духовная комфортность делает человека толстокожим,совершает в его сознании странные подвижки, когда ценности мнимые застятсвет, а ценности подлинные уходят обочь. Каждому рано или поздно воздаетсяпо заслугам, но часто-слишком поздно, когда ничего не исправишь, и в этомистоки многих человеческих драм. Те, кто воображает, будто доброта и любовьмалозначимые, второстепенные качества, которые не помогают, а, напротив,даже вредят, допустим, при достижении карьеры, бывают наказаны на краю этойкарьеры, а еще чаще - на краю собственной жизни-нелюбовью и недобротойокружающих. И пусть же всякий, кто спохватится и заторопится вперед-от нелюбви клюбви, от недоброты к доброте, припадет как к чистому итогу-к этой последнейзаповеди Януша Корчака. Альберт Лиханов, лауреат Международной премии имени Януша Корчака Ведь родиться-не то, что воскреснуть: могила отдаст нас, но не взглянетна нас, как мать. "АНГЕЛ ЛИ" Ребенок в семье 1. Как, когда, сколько, почему? Предчувствую множество вопросов, ждущих ответа, множество сомнений,требующих разрешения. И отвечаю: - Не знаю. Всякий раз, когда, отложив книгу, ты начнешь плести нить собственныхразмышлений,-книга достигла цели. Если же, в поисках точных указаний ирецептов лихорадочно листая страницы, ты досадуешь на их скудость, знай, чтоесли и есть в этой книге советы и предписания, они появились не по авторскойволе, а вопреки ей. Я не знаю и не могу знать, как неизвестные мне родители в неизвестныхмне условиях могут воспитывать неизвестного мне ребенка, подчеркиваю-могут,а не хотят, могут, а не должны. "Не знаю". Для науки это туманность, из которой возникают, из которойрождаются новые мысли, все более и более приближающиеся к истине. "Не знаю"-для ума, не приученного к аналитическому мышлению, этопугающая пустота. Я хочу, чтоб поняли и полюбили чудесное, полное жизни и ошеломляющихнеожиданностей творческое "не знаю" современной науки о ребенке. Я хочу, чтоб поняли: никакая книга, никакой врач не заменят собственнойживой мысли, собственного внимательного взгляда. Часто можно слышать, что материнство облагораживает женщину, что.только став матерью, она созревает духовно. Действительно, материнство яркимпламенем освещает задачи духовного бытия женщины, но их можно и не заметить,и трусливо откладывать на потом, и обижаться, что нельзя приобрести заденьги готового решения. Велеть кому-нибудь продуцировать нужные тебе мысли-то же, что поручитьсторонней женщине родить твоего ребенка. Существует категория мыслей,которые надо рождать самому, в муках, и они-то и есть самые ценные. Онирешают, что ты, мать, дашь ребенку-грудь или вымя, воспитаешь его какчеловек или как самка, будешь руководить им или силой на вожжах тянуть засобою, будешь играть им, крошечным, и нежностью к нему восполнять ласкиравнодушного или немилого мужа, а когда он подрастет, бросишь на произволсудьбы или станешь ломать. 2. Ты говоришь: "Мой ребенок". Когда, как не во время беременности, имеешь ты наибольшее право на этоместоимение? Биение крохотного, как персиковая косточка, сердца-эхо твоегопульса. Твое дыхание дает ему кислород. В вас обоих течет общая кровь, и ниодна красная ее капля не знает, будет она твоей или его, или, вылившись,погибнет, как постоянная дань тайне зачатия и рождения. Ломоть хлеба, который ты жуешь,-строительный материал ног, на которых он будет бегать, кожи, которая будетего покрывать, глаз, которыми он будет видеть, мозга, в котором родитсямысль, рук, которые он протянет к тебе, улыбки, с которой воскликнет: "Мама!" Вам обоим еще предстоит пережить решающую минуту: вы будете вместестрадать от боли. Удар колокола возвестит: - Пора. И сразу он, твой ребенок, объявит: я готов жить своей жизнью, и тыоткликнешься: теперь ты можешь жить сам, живи же. Сильными судорогами будешь ты гнать его из себя в мир, не думая о том,что ему больно, и он будет пробираться вперед, с силой и отвагой, незаботясь о том, что больно тебе. Жестокий акт. Нет. И ты, и он, вы вместе произведете сто тысяч невидимых глазу, мелких, удивительно слаженных движений, чтобы, забирая свою часть изтебя, он не забрал больше, чем положено ему по закону, по вечному, всеобщемузакону жизни. - Мой ребенок. Нет. Ни в месяцы беременности, ни в часы родов ребенок не бывает твоим. 3. Ребенок, которого ты родила, весит 10 фунтов. В нем восемь фунтов воды и горстка угля, кальция, азота, серы, фосфора,калия, железа. Ты родила восемь фунтов воды и два фунта пепла. Каждая каплятвоего ребенка была дождинкой, снежинкой, мглой, росой, водой, мутью вгородском канале. Каждый атом угля или азота связывался в миллионы разныхвеществ или разрушал эти соединения. Ты лишь собрала воедино то, что было. Земля, повисшая в бесконечности. До ближайшей звезды-Солнца-50 миллионов миль. Диаметр маленькой нашей Земли 3000 миль огня с тонкой, всего лишь в 10миль, остывшей оболочкой. На тонкой скорлупе, заполненной огнем, посреди океанов-островки суши. На суше, среди деревьев и кустов, мух, птиц, зверья-роятся люди. Среди миллионов людей и ты произвела на свет нечто. Что же? Стебелек,пылинку-ничто. Оно такое слабое, что его может убить бактерия, которая, если увеличитьее в 1000 раз, предстанет глазу как точка... Но это ничто-плоть от плоти морской волны, ветра, молнии, солнца,Млечного Пути. Эта пылинка-в кровном родстве с колосом, травой, дубом,пальмой, птенчиком, львенком, жеребенком, щенком. В ней заключено то, что чувствует, видит, страдает, радуется, любит,надеется, ненавидит, верит, сомневается, притягивает и отталкивает. Эта пылинка обнимет мыслью- звезды и океаны, горы и пропасти,- все. Что есть содержание души, как не целая вселенная, только в иныхмасштабах? Таково извечное противоречие человеческой натуры, которая возникает изпраха и в которой живет Бог. 4. Ты говоришь: "Мой ребенок". Нет, это ребенок всех-матери и отца, дедов и прадедов. Чье-то далекое я, спавшее среди предков, чей-то истлевший, давнозабытый голос вдруг зазвенел в твоем ребенке. Триста лет назад, во время войны или мира, в калейдоскопеперекрещивающихся рас, народов, классов кто-то овладел кем-то-по обоюдномусогласию ли, насильно ли, в минуту вожделенья ли, любовного упоения ли,обманул ли, соблазнил ли,-никто не знает кто, когда, как, но Бог записал этов книге судеб, и антрополог уже гадает по форме его черепа или цвету волос. Иной раз впечатлительный ребенок выдумывает, что он-подкидыш, чужой в родительском доме. Так и есть: тот. чей образ он повторил, вектому назад умер. Ребенок-папирус, убористо заполненный мелкими иероглифами, ты сумеешьпрочесть лишь часть их, некоторые же тебе удастся стереть либо вычеркнуть инаполнить своим содержанием. Страшный закон. Нет, прекрасный. В каждом твоем ребенке он кует первоезвено в бессмертной цепи поколений. Ищи спящей частицы себя в этом твоемчужом ребенке. Может, ты и найдешь ее, даже, может, сумеешь развить. Ребенок и бесконечность. Ребенок и вечность. Ребенок - пылинка в пространстве. Ребенок-мгновенье во времени. 5. Ты говоришь: - Он должен... Я хочу, чтоб он... И ищешь примера, которому он должен быть подобен, моделируешь жизнь,достойную его. Ну и что ж, что вокруг-посредственность и обыденность. Ну и что ж, чтовокруг-серость. Люди хлопочут, копошатся, суетятся, - мелкие заботы, ничтожныестремления, пошлые цели... Обманутые. надежды, иссушающая печаль, вечная тоска... Несправедливость торжествует. Холодеешь от ледяного равнодушия, от лицемерия перехватывает дыхание. Оснащенные иглами и когтями нападают, тихие уходят в себя. И ведь не только страдают люди, но и мараются... Каким ему быть? Борцом или тружеником, вождем или рядовым? А может, пусть будет простосчастливым? Где счастье, в чем оно? Знаешь ли ты дорогу к нему? И существуют ли те,кто знает? Справишься ли ты с этим? Можно ли все предвидеть, ото всего защитить? Твой мотылек над бурлящим потоком жизни. Как придать ему твердости, ане снижать полета, как укрепить его крылья, а не подрезать их? Собственным примером, помощью, советом, словом? А если он их отвергнет? Через 15 лет он будет смотреть в будущее, ты-оглядываться в прошлое. В тебе-воспоминания и опыт, в нем-непостоянство и дерзкая надежда. Тыколеблешься-он ждет и верит, ты опасаешься-ему все нипочем. Молодость, если она не насмехается, не отталкивается, не презирает,всегда стремится исправить ошибки прошлого. Так должно быть. И все же... Пусть ищет, только бы не заблудился, пусть штурмуетвершины, только бы не расшибся, пусть корчует, только бы не поранился, пустьвоюет, только осторожно-осторожно... Он скажет: - А я думаю иначе. Хватит меня опекать. Значит, ты не веришь мне? Значит, я тебе не нужна? Ты тяготишься моей любовью? Неосторожный ребенок. Бедный, не знающийжизни... Неблагодарный! 6. Неблагодарный. Разве земля благодарит солнце за то, что оно светит? Дерево-семечко, изкоторого оно выросло? А разве соловей посвящает свои трели матери за то, чтота когда-то обогревала его собой? Отдаешь ли ты ребенку то, что сам получил от родителей, или одалживаешьна время, тщательно учитывая и подсчитывая проценты? Разве любовь-услуга, которую можно оплатить? "Ворона мечется, как сумасшедшая, садится едва ли не на плечи мальчика,клювом долбит его палку, повисает над ним и бьет головой, как молотком, впень, отрывает маленькие веточки и каркает хрипло, натужно, сухо, отчаянно.Когда мальчик выбрасывает птенцов, она кидается на землю с волочащимисякрыльями, раскрывает клюв, хочет каркнуть,- но голоса нет, и опять она бьет крыльями и скачет, обезумевшая, смешная, у ногмальчика... Когда убивают всех ее детей, она взлетает на дерево, обшариваетпустые гнезда и, кружась над ними, скорбит о своем". Жеромский. Материнская любовь-стихия. Люди изменили ее на свой лад. Весь мир, заисключением носителей некоторых цивилизаций, практикует детоубийство.Супруги, у которых двое детей, в то время как их могло бы быть двенадцать,убили те десять, что не родились, среди которых возможно, и был тотединственный, именно "их ребенок". Может, среди неродившихся они убилисамого дорогого?.. Так что же делать? Растить. Не тех детей, которых нет, а тех, которые родились и будутжить. Самоуверенность незрелости. Я долго не хотел понимать, что необходимрасчет и забота о детях, которые должны родиться. В неволе порабощеннойПольши, подданный, а не гражданин, я равнодушно упускал, что вместе с детьмидолжны рождаться школы, места, где можно трудиться, больницы, культурныеусловия жизни. Бездумную плодовитость теперь я воспринимаю как зло илегкомыслие. Возможно, мы находимся сейчас накануне возникновения новогоправа, диктуемого евгеникой и демографической политикой. 7. Здоров ли он? Еще так непривычно, что он- уже сам по себе. Ведь еще совсем недавно, вих сдвоенной жизни, страх за него был отчасти и страхом за себя. Как она мечтала, чтобы это время кончилось, так хотела, чтобы роковаяэта минута осталась позади. Думала, что едва она минует, все страхи ибеспокойства рассеются. А теперь? Удивительная вещь: раньше ребенок был в ней, больше ей принадлежал. Онабыла увереннее в его безопасности, лучше его понимала. Полагала, что всезнает о нем, что все сумеет. С той поры, когда чужие руки-профессиональные,оплаченные, опытные - приняли опеку над ним на себя, а она отошла на второйплан, она потеряла покой. Мир уже отбирает его у нее. И в долгие часы бессонницы поневоле появляется множество вопросов: что я ему дала, как оснастила, чем гарантировала безопасность? Здоров ли он? Почему же он плачет? Почему он худой? Почему плохо сосет? Не спит? Спит так много? Почему унего большая головка? кривоватые ножки? сжатые кулачки? красная кожа? белыепупырышки на носу? Почему он косит, икает, чихает, давится, из-за чегоохрип? Так и должно быть? А может, от нее что-то скрывают? Она вглядывается в свою новорожденную кроху, такую беспомощную, непохожую ни на одного из тех крошечных и беззубых, каких она встречала наулице и в саду. Неужели и вправду ее ребенок через три-четыре месяца будет таким же,как они? А может, они ошибаются? Может, не замечают опасности? Мать недоверчивослушает врача изучает его, старается по его глазам, морщинам на лбу, потому, как он пожимает плечами и поднимает брови, угадать, все ли он ейговорит, не колеблется ли, достаточно ли внимателен. 8. "А он красив, твой ребенок?" "Мне это все равно". Так отвечаютнеискренние матери, желая подчеркнуть серьезность своего отношения квоспитанию. Между тем красота, обаяние, фигура, приятный голос-это капитал, которымты одарила своего ребенка, и так же, как здоровье, как ум, он облегчает емуследование по жизненному пути. Не нужно переоценивать значения красоты: приотсутствии других достоинств она может принести вред. Тем большего вниманияк ребенку требует она от тебя. Воспитывать красивого и некрасивого ребенка нужно по-разному. Апоскольку нет воспитания без участия ребенка, постольку не следует стыдливоскрывать от него проблем, связанных с красотой,-именно это его испортит. Это деланное пренебрежение к красоте-средневековый пережиток. Развеможет человек, чуткий к красоте цветка, бабочки, пейзажа, оставатьсяравнодушным к красоте человека? Ты хочешь скрыть от ребенка, что он красив? Если ему не скажет этогоникто из окружающих в доме, ему сообщат об этом чужие на улице, в магазине,в саду, всюду, где бы он ни был, дадут понять восклицанием, улыбкой,взглядом взрослые или сверстники. Ему откроет это пренебрежение к некрасивыми нескладным детям. Он поймет, что красота-привилегия, так же как понимает,что рука-это его рука и ею нужно пользоваться. Слабый ребенок может развиваться нормально, крепкий-стать жертвойнесчастного случая. Так и красивый ребенок может быть несчастным, а ребенокпод броней некрасивости, невыразительности, неприметности прожить счастливуюжизнь. Ибо ты должна, ты обязана помнить, что жизнь возжелает купить, выхолостить либо выкрасть любое дополнительноепреимущество, едва лишь поймет его значение. На этих чутких весах,учитывающих тысячные доли колебаний, возникают неожиданности, которыеозадачивают воспитателей: почему? - Мне все равно, красив он или нет. Ты начинаешь с ошибки и обмана. 9, Умен ли он? Если в самом начале мать с тревогой задает этот вопрос, не за горамичас, когда она предъявит ребенку свои требования. Ешь, даже если ты сыт,даже если тебе противна еда. Ступай спать, хоть бы и со слезами, хоть бытебе пришлось еще час томиться без сна. Потому что ты должен, потому что я хочу, чтобы ты был здоров. Не играй с песком, носи облегающие брюки, не трогай волосы, потому чтоя хочу, чтобы ты был красив. - Он еще не говорит... Он старше, чем... а все-таки еще не... Он плохоучится... Вместо того чтобы наблюдать, чтобы видеть и понимать, берется первыйпришедший в голову пример "удачного ребенка" и перед собственным ребенкомставится требование: вот образец, на который ты должен равняться. Невозможно, чтобы сын состоятельных родителей стал ремесленником. Лучшепускай будет несчастным школяром и человеком без моральных устоев. Не любовьк ребенку, а эгоизм родителей выходит тут на первое место, не счастьеличности, а амбиции семейного сообщества, не поиски своего пути, а железнаяпоступь шаблона. Ум бывает деятельный и пассивный, живой и вялый, скрытный и капризный,подвижный и упрямый, творческий и эпигонский, поверхностный и глубокий,конкретный и абстрактный, практический и поэтичный, память может бытьвыдающейся и посредственной. Один ловко пользуется полученной информацией,другой- совестлив и нерешителен. Врожденный деспотизм и рефлекторность икритичность. Встречается преждевременное и замедленное развитие, узкие илиразносторонние интересы. Но кому какое до этого дело? Пусть хоть четыре класса кончит,-молит родительское смирение. Предчувствуя замечательное возрождение физического труда, я вижуэнтузиастов для него во всех классах и слоях общества. А тем временемпродолжается борьба родителей и школы с каждым проявлением исключительного,нетипичного, слабого или неразвитого ума. Не-умен ли, скорее-какой ум? Наивно призывать семью добровольно принести тяжелую жертву. Изучениеинтеллекта и психотехнические испытания, естественно, содержат самолюбивыестремления. Конечно, это песня весьма отдаленного будущего. 10. Хороший ребенок. Надо поостеречься, чтобы не путать "хороший" с "удобным". Плачет мало, не будит ночью, доверчивый, послушный-хороший. Капризный, кричит без видимого повода, мать света из-за него невидит-плохой. Независимо от самочувствия, новорожденные бывают от рождения наделеныбольшей или меньшей терпеливостью. Одному довольно единицы неприятныхощущений, чтобы отреагировать десятью единицами крика, другой на десятьединиц недомогания реагирует единицей плача. Один сонный, движения ленивые, сосет медленно, крик не энергичен, безнадрыва. Второй легковозбудим, подвижен, спит чутко, сосет взахлеб, кричит допосинения. Заходится, захлебывается, приходится приводить его в себя, иной раз струдом возвращается к жизни. Я знаю: это болезнь, мы лечим ее фосфором,безмолочной диетой. Но эта болезнь не мешает младенцу вырасти во взрослогочеловека, наделенного сильной волей, сокрушительным упорством и гениальнымумом. Наполеон в младенчестве, бывало, заходился криком. Современное воспитание требует, чтобы ребенок был удобен. Шаг за шагомоно ведет к тому, чтобы его нейтрализовать, задавить, уничтожить все, чтоесть воля и свобода ребенка, закалка его духа, сила его требований истремлений. "Послушный, воспитанный, добрый, удобный..." И мысли нет о том, что вырастет безвольным и не приспособленным кжизни. 11. Крик ребенка-неприятная неожиданность, с которой сталкивается молодаямать. Она знала, конечно, что дети плачут, но, думая о своем ребенке, непринимала это в расчет: ждала от него одних только очаровательных улыбок. Она будет прислушиваться к его желаниям, она будет воспитывать егоразумно, современно, под руководством опытного врача. Ее ребенок не должен плакать. Но однажды ночью... Она еще не пришла в себя, еще живо в ней эхо техстрашных часов, которые тянулись веками. Только-только вкусила она сладостьбеззаботной праздности, наслаждения отдыхом после исполненной работы, послеотчаянного усилия, первого в ее утонченно-рафинированной жизни.Только-только пробудилась в ней иллюзия, что все миновало, потому чтотот-другое ее я-уже живет сам. Погруженная в безмолвные воспоминания, онаспособна лишь задавать природе полные таинственного шепота вопросы, нетребуя ответа на них. Как вдруг... Деспотичный крик ребенка, который чего-то требует, на что-то жалуется,домогается помощи,-а она не понимает. Вслушайся! - А если я не могу, не хочу, не знаю? Этот первый крик при свете ночника-объявление борьбы двух жизней:одна-зрелая, уставшая от уступок, поражений, жертв, защищается; другая-новая, молодая, завоевывает свои права. Сегодня ты еще не винишь его: он не понимает, он страдает. Но знай, нациферблате времени есть час, когда ты скажешь: и мне больно, и я страдаю. 12. Бывают дети, которые плачут мало, что ж, тем лучше. Но есть и такие, укоторых от крика набухают жилы на лбу, выпячивается темечко, краснотазаливает лицо и голову, синеют губы, дрожит беззубая челюсть, животнадувается, кулачки лихорадочно сжимаются, ноги бьют по воздуху. Вдруг,обессиленный, умолкает с выражением совершенной покорности, "с упреком"глядит на мать, смыкает очи, моля о сне, и, несколько раз вздохнув, сновабросается в подобную или еще более сильную атаку плача. Могут ли выдержать это крошечные легкие, малюсенькое сердце, едвасформировавшийся мозг? На помощь врача! Проходят столетия, прежде чем тот появляется, с пренебрежительнойулыбкой выслушивает ее страхи, такой чужой, недоступный, профессионал, длякоторого ее ребенок - один из тысячи. Он пришел, чтобы через минуту уйти кдругим страданиям, выслушивать другие жалобы, пришел теперь, когда день ивсе кажется веселее: потому что солнце, потому что по улице ходят люди,пришел, когда ребенок, как назло, уснул, окончательно вымотанныймногочасовой бессонницей, когда не заметны следы бесконечной страшной ночи. Мать слушает врача, иногда слушает невнимательно. Ее мечта овраче-друге, наставнике, проводнике в тяжком путешествии рушится. Она вручает ему гонорар и вновь остается один на один с горькимощущением, что врач-равнодушный, посторонний человек, который не поймет ее.Да он и сам к тому же ни в чем не уверен, ничего определенного не сказал. 13. Если бы молодая мать знала, какое значение имеют эти первые дни инедели не столько для здоровья ребенка сегодня, сколько для будущностиобоих. И как легко их испортить! Вместо того чтобы, поняв это, примириться с мыслью, что она можетрассчитывать только на себя и ни на кого больше, что так же, как для врача,ее ребенок представляет интерес только как источник дохода или средствоудовлетворения тщеславия, так же и для мира он ничто, что дорог он только ейодной... Вместо того чтобы примириться с современным состоянием науки, котораяисследует, стремится понять, изучает и двигается вперед, оказывает помощь,но не дает гарантий... Вместо того чтобы мужественно констатировать: воспитание ребенка- неприятная забава, а работа, в которую нужно вложить усилия бессонных ночей,капитал тяжелых переживаний и множество размышлений... Вместо того чтобы перетопить все это в горниле чувства на трезвоепонимание, без ребяческого захлеба и самолюбивых обид,-она способнаперевести ребенка вместе с кормилицей в самую дальнюю комнату (она, видите ли, не в силах смотреть "на страдания малютки", "не в силах слушать"его болезненный крик). Она будет вновь и вновь вызывать врача, не обогатившись хотя быкрупицей собственного опыта,-уничтоженная, ошеломленная, отупевшая. Как наивна радость матери, что она понимает первую невнятную речьребенка, угадывает его сокращенные, невыговариваемые слова. Только сейчас?.. Только это?.. Не больше?.. А язык плача и смеха, язык взглядов и гримас, речь движений и сосания? Не отрекайся от этих ночей. Они дают то, чего не даст книжка, чего недаст никакой совет. Потому что ценность их не только в знаниях, но и вглубоком духовном перевороте, который не дает вернуться к бесплоднымразмышлениям: что могло бы быть, что должно быть, что было бы хорошо, если бы... ноучит действовать в тех условиях, которые есть. Во время этих ночей может родиться чудесный союзник, ангел-хранительребенка-интуиция материнского сердца, предвидение, которое складывается изволи исследователя, мысли наблюдателя, незамутненности чувства. 14. Случалось: вызывает меня мать. - Малыш в общем-то здоров, ничего у него не болит. Я просто хотела,чтобы вы его осмотрели. Осматриваю, даю несколько советов, отвечаю на вопросы. Ребенок здоров,мил, весел. - До свиданья. И в тот же вечер или назавтра: - Доктор, у него жар. Мать заметила то, чего я. врач, не смог вывести из поверхностногоосмотра во время короткого визита. Часами склоненная над ребенком, не владея методикой наблюдения, незная, что именно она заметила, не веря себе, она не осмеливается признатьсяв своих неясных подозрениях. А ведь она заметила, что у ребенка, у которого нет хрипоты, голоскакой-то приглушенный, что он лепечет меньше или тише. Разок вздрогнул во сне сильней, чем обычно.Проснувшись, рассмеялся, но не так звонко, как всегда. Сосал чуть медленнее,может, с более длительными паузами, словно был раздражен чем-то. Вроде быскривился, когда смеялся, а может, только показалось? Любимую игрушку созлостью отшвырнул, почему? Сотней признаков, которые заметил ее глаз, ухо, сосок, сотнеймикрожалоб он ей сказал: - Мне не по себе. Нездоровится мне сегодня. Мать не доверилась своим глазам, потому что ни об одном из симптомов нечитала в книге. 15. На бесплатный прием в клинике мать-работница приноситноворожденного-ему несколько недель. - Не хочет сосать. Только возьмет сосок - и сразу с криком бросает. Аиз ложечки пьет хорошо. Иногда во сне или когда не спит, вдруг вскрикивает. Осматриваю рот, горло-ничего. - Дайте ему грудь. Ребенок лижет сосок, отпускает его. - Такой недоверчивый сделался. Наконец я вижу, как он берет грудь,быстро, словно бы в отчаянии, глотает раз, с криком отпускает. - Посмотрите, у него что-то на десне. Смотрю еще раз-покраснение, какое-то странное: только на одной десне. - Вот здесь чернеется что-то, зуб, что ли? Вижу что-то твердое, желтое, овальное, с черной черточкой на ободке.Дотрагиваюсь-движется, приподнимаю-под ним маленькое красное углубление скровавыми ободками. Наконец это "что-то" у меня в руке: семечко. Над детской колыбелькой висит канареечная клетка. Канарейка бросиласемечко, оно упало на губу, скользнуло в рот. Ход моих мыслей: stomatits catarralis, soor, stom. aphtosa, gingwitis,angina и т. д. А она: "Болит что-то во рту". Я два раза осматривал ребенка... А она'?.. 16. Если порой врача поражает точность и доскональность материнскихнаблюдений. то. с другой стороны, с неменьшим удивлением он констатирует,что зачастую мать не в состоянии не то чтобы понять, но даже заметить самыйочевидный симптом. Ребенок с самого рождения плачет. больше ничего она за ним не замечала.Плачет и плачет! Начинается ли плач внезапно и сразу достигает кульминации или жалобноехныканье переходит в плач постепенно? Быстро ли успокаивается, сразу жепосле того, как сработал желудок или помочился, или после рвоты либосрыгивания, или бывает так, что вдруг вскрикнет при одевании, в ванне, когдаберут на руки? Похож ли его плач на жалобу-протяжный, без резких переходов?Какие движения делает он при плаче? Трется ли головой о подушку, делает лигубами сосательные движения? Успокаивается ли, когда его носят, когда его разворачивают,кладут на животик, часто меняют положение? Засыпает ли после плача крепко инадолго или просыпается от малейшего шума? До или после еды плачет, когдаплачет больше: с утра, вечером или ночью? Успокаивается ли во время кормления, надолго ли? Отказывается ли отгруди? Как отказывается отпускает ли сосок, едва взяв его губами, или передтем как глотнуть, вдруг или после какого-то времени? Категорическиотказывается или можно все-таки уговорить? Как сосет? Почему не сосет? Когда он простужен, то как будет сосать? Быстро и с силой, потому чтохочет пить, а потом быстро и поверхностно, неровно, с паузами, потому что нехватает дыхания? Добавь боль при глотании, что будет тогда? Ребенок плачет не только от голода или потому, что "животик болит", нои oi того, что болят губы, десны, язык, горло, нос, пальцы, ухо, кости,поцарапанное клизмой заднепроходное отверстие, от боли при мочеиспускании, от тошноты, жажды, перегрева, отзуда кожи, на которой еще нет сыпи, но будет через несколько месяцев, плачетиз-за жесткой тесемки, складки на пеленке, крошечного комочка ваты,застрявшего в горле, шелухи семечка, выпавшей из канареечной клетки. Вызови врача на десять минут, но сама наблюдай двадцать часов! 17. Книга с ее готовыми формулами притупила взгляд, отучила работать мысль.Живя чужим опытом, мнением, умом, иные настолько утратили веру в себя, чтоне хотят думать сами. Как будто содержание печатного листка- откровение, ане тоже результат наблюдения, только чужого, не моего, только когда-то, а несегодня, не сейчас, только над кем-то, а не над моим собственным ребенком. Школа воспитала малодушие, боязнь выдать незнание. Как часто мать, записав на листочке вопросы, которые хочет задатьврачу, не решается прочесть ему их. Как редко она протягивает ему этотлисточек-"да я там какие-то глупости понаписала". Как часто, маскируя свое незнание, она вынуждает и врача скрыватьнеуверенность и колебания,- нет, пусть он незамедлительно изречет своемнение. С какой неохотой принимает она обобщения и альтернативы. Как нелюбит, когда врач размышляет вслух над колыбелькой. И как часто врач,вынужденный быть пророком, превращается в шарлатана. Сплошь и рядом родители не хотят знать того, что знают, признать то,что видят. Роды в обществе, фетишизирующем наживу, явление столь редкостное ичрезвычайное, что мать со всей категоричностью требует от природы щедроговознаграждения. Если уж она пошла на издержки, неприятности, докукибеременности, решилась на родовые муки, ребенок должен быть только таким, окаком она мечтала. Или того хуже: привыкнув, что за деньги можно купить все, она не хочетмириться с мыслью, что существует нечто, что может получить бедняк и чего невымолить богачу. Как часто в поисках того, что на рынке ходит под этикеткой "здоровье",родители покупают суррогаты, которые либо не помогают, либо вредят. 18. Новорожденному нужна материнская грудь независимо от того, родился лион потому, что Бог благословил супружеский союз. или потому, что девушкапотеряла стыд; независимо от того, шепчет ли мать: "Золотко мое" иливздыхает: "Куда мне, несчастной, приткнуться", независимо от того, низкокланяются ли, встретив ясновельможную пани с младенцем, или бросают вследдеревенской девке: "Подстилка!" Проституция, которая служит мужчине, обретает свое социальноедополнение в институте мамок, который служит женщине. Пора полностью осознать узаконенное кровавое преступление, совершаемоенад ребенком неимущих родите- лей,-даже не ради блага имущих. Ведь кормилица свободно может кормитьдвоих: и своего, и чужого. Молочная железа дает столько молока, сколько отнее потребуется. Молоко пропадает именно тогда, когда ребенок высасываетменьше, чем дает грудь. Действующая закономерность: большая грудь, маленькийребенок, потеря молока. Странное дело, в менее серьезных случаях мы готовы выслушивать советымножества врачей, а решая вопрос такой важности, как может ли мать кормить,довольствуемся единственным, не от чистого сердца данным порой советомкого-то из близких. Кормить может каждая мать. У каждой-достаточно молока. Только незнаниетехники кормления лишает мать природной ее способности. Боли в грудях, воспаление сосков представляют известную преграду, ноона преодолевается сознанием того, что она, мать, уже вынесла основнуютяжесть - беременность, не перекладывая ни одну из ее тягот на плечинаемницы. Ведь кормление-это естественное продолжение беременности, "толькоребенок из материнского чрева перебрался наружу, прорвал детское место,схватил грудь и теперь пьет вместо красной белую кровь". Пьет кровь? Да, кровь матери, таков закон природы, а не кровь молочногобрата,-по закону людей. Отзвук некогда живой борьбы за право ребенка на материнскую грудь. Асегодня первоочередным стал квартирный вопрос. Что будет завтра? Такфокусирование интересов автора зависит от переживаемого момента. 19. Что ж, возможно, и я написал бы нечто вроде египетского сонника гигиеныдля матерей. "Вес три с половиной кило при рождении-к здоровью, благополучию". "Зеленый, слизистый стул-к хлопотам, неприятным известиям". Может, и я бы составил "письмовник" советов и указаний. Но я не раз убеждался, что нет совета, которого нельзя довести доабсурда, некритически следуя ему в любых ситуациях. Старая система: грудь тридцать раз в сутки, вперемежку с касторкой.Младенец переходит с рук на руки, все члены семьи качают и баюкают его, всенасморочные тетки-целуют. Его подносят к окну, к зеркалу, хлопают, тарахтятпогремушками, поют-балаган, да и только. Система новая: грудь каждые три часа. Не беда, что ребенок, завидяприготовления к кормлению, теряет терпение, злится, кричит,-мать следит зачасовой стрелкой: еще четыре минуты. Подошло время кормления, а ребенокспит,-мать решительно будит его; истекли положенные минуты-отрывает от грудиголодного. Ребенок в кроватке-нельзя трогать. Нельзя приучать к рукам!Выкупанный, сухой, сытый, он должен спать, а не спит. Замереть, ходить нацыпочках, зашторить окна. Больничная палата, да и только. Зачем думать, когда существуют предписания. 20. Не "как часто кормить", а "сколько раз в сутки". Вопрос, сформулированный так. предоставляет матери свободу: пусть онасама составит расписание, удобное и ей. и ребенку. Итак. сколько раз в сутки ребенок должен получать грудь? От четырех до пятнадцати. А сколько времени следует его держать у груди? От четырех до 45 минут и больше. Грудь бывает легкая и трудная, с большим и меньшим количеством молока,с соском удобным и плоским, выносливым и болезненным. Дети могут сосатьохотно, с капризами, лениво. Значит, одного рецепта для всех быть не может. Примеры. Сосок развит плохо, но выносливый; новорожденный сосет охотно. Пустьсосет часто и подолгу, чтобы "разработать" грудь. Молока много, младенец слабый. Попробуем перед кормлением сцедить частьмолока и заставить его потрудиться. Не справляется? Тогда сначала датьгрудь, а остаток молока сцедить. Трудная грудь, ребенок вялый, начинает сосать только через десятьминут. Одно глотательное движение может приходиться на одно, два, пятьсосательных. Количество молока в глотке может быть разным. Ребенок лижет грудь; сосет, но не глотает; глотает редко; глотаетчасто... "У него все течет по подбородку". Это может происходить оттого, чтомолока много, а может быть и потому, что его мало, а проголодавшийся ребеноксосет с силой и тут же захлебывается несколькими первыми глотками. Как можно давать рецепты, не видя матери и ребенка? "Пять кормлений в сутки по десять минут"-это мертвая схема. 21. Без весов нет техники грудного вскармливания. Все, что мы предпишем безвесов, будет игрой в жмурки. Не взвесив ребенка, мы никогда не узнаем, три или десять столовых ложекмолока он высосал. А от этого зависит и как часто, и как долго, и из однойили из обеих грудей ему следует сосать. Весы могут стать мудрым советчиком, если они говорят нам то, что естьна самом деле, но могут стать и тираном, если мы непременно захотим получитьсхему "нормального" роста ребенка. Упаси нас бог сменить панический страхперед "зеленым стулом" на трепет перед "идеальными кривыми". Как взвешивать? Вот ведь что интересно: есть матери, потратившие сотни часов на гаммы иэтюды, а труд ознакомления с весами считающие слишком обременительным.Взвешивать и до и после кормления? Как это хлопотно! Есть и другие матери -окружающие весы, этого обожаемого домашнего "врача", нежнейшим почитанием,вместо того, чтобы относиться к ним внимательно и по-деловому. Дешевые весы для грудных, самое широкое, вплоть до сельских хат, ихраспространение- наш общественный долг. Кто возьмется исполнить его? 22. Чем объяснить то, что одно поколение детей вырастает под лозунгом:молоко, яйца, мясо; другое же получает каши, фрукты, овощи? Это можно связывать с развитием химии, исследованиями в областипреобразования вещества. Но сущность этих уклонов глубже. Новая диета есть выражение уважения науки к живому организму, выражениеее доверия к свободному его выбору. Давая ребенку белки и жиры, наши предшественники стремилисьстимулировать развитие организма специально подобранной диетой, сегодня мыдаем ребенку все-пусть живой организм выберет сам, что ему нужно, чтополезнее, пусть распоряжается самостоятельно, в меру своих возможностей,запасов здоровья, потенциальной энергии развития. Из того, что мы даем ребенку, он усваивает только часть. Потому всякоенасилие-вред, а излишек-балласт; любая крайность таит в себе опасность. Даже поступая в общем правильно, мы можем допустить ничтожную ошибку,но повторяя ее постоянно, в течение нескольких месяцев, мы исказим развитиеорганизма ребенка или затормозим его. Когда, как и чем прикармливать? Когда ребенку уже недостаточно литра грудного молока, его надопостепенно, наблюдая за реакцией организма, начинать прикармливать всем-взависимости от его вкусов и склонностей. 23. А как же мука? Науку о здоровье следует отличать от торговли здоровьем. Жидкость для роста волос, зубной эликсир, пудра, омолаживающая кожу,мука, облегчающая появление зубов,- все это большей частью позор для науки,никогда вещи такого рода не бывают ее гордостью, ее целями или задачами. Фабрикант обещает, что его мука гарантирует нормальный стул ивозрастание веса, то есть дает то, что утешает мать и нравится ребенку. Номука не вырабатывает в тканях навыка усвоения и может избаловать их,обволакивая ткани жиром, снижает сопротивляемость, не дает иммунитета противинфекции, не дает жизненной силы. И всегда дискредитирует грудь, хоть иосторожно, исподволь, пробуждая сомнения, тихонечко подкапываясь, соблазняяи угождая слабостям обывателя. Кто-нибудь возразит: ученые с мировым именем признали муку. Да, но ведьученые тоже люди: среди них есть более и менее проницательные, осторожные илегкомысленные, люди порядочные и обманщики. Сколько из них пробилось вгенералы науки и не талантом своим, а ловкостью или с помощью богатства ивысокого положения. Наука требует дорогостоящих мастерских, и их можнополучить не только за истинные открытия, но и ценой угодливости, лицемерия,махинаций, интриг. Однажды мне довелось присутствовать на заседании, где бессовестныйтупица гробил результаты двадцатилетних добросовестных исследований. Я знаюценное открытие, уничтоженное на шумном международном съезде, и лечебныйпрепарат, пропагандируемый десятками "звезд", который оказался фальшивкой.Началось судебное расследование, скандал быстро замяли. Нс то важно, кто похвалил муку, а то, кто не стал ее хвалить, несмотряна все ухищрения, старания и соблазны фабрикантов и их агентов. А они умеютпросить убедительно, умело льстят, когда надо, добиваются своего. Миллионныепредприятия обладают немалым влиянием, это сила, которой не каждый сумеетпротивостоять. Многое в этих разделах-отзвук моего бракоразводного процесса смедициной. Я видел непоследовательность опеки, халтурную помощь.(Брудзиньский вместе с так и не оцененным по заслугам Каминьским --первымзаговорил о равноправии педиатрии и добился его) На бедности и запущенности начало нагло наживаться заграничноепроизводство препаратов. Сегодня у нас есть уже пункты опеки, фабричныеясли, лагеря, курорты, школьный медицинский надзор, больничные кассы. В нашидни уже можно полагаться на питательные препараты и лекарства, их задачаподдерживать, а не заменять гигиену и общественную опеку над ребенком. 24, У ребенка температура. Насморк. Это очень опасно? А когда он выздоровеет? Наш ответ итог размышлений, основанных на знаниях и на наблюдении. Итак: сильный ребенок справится с болезнью за день-два. Если болезньсерьезная, а ребенок слабенький, недомогание может затянуться на неделю.Видно будет. Или, скажем, болезнь пустяковая, но ребенок очень мал. У грудных детейнасморк со слизистой носа часто переходит на горло, трахею, бронхи. В этом вы сможете убедиться сами. Наконец: из ста аналогичных случаев девяносто кончается скорымвыздоровлением. в семи-недомогание затягивается, в трех-развиваетсясерьезная болезнь и даже возможна смерть. Правда, может, за легким насморком скрывалась другая болезнь? Но мать требует точного ответа, а не предположения. Диагноз можно дополнить исследованием выделений из носа. мочи, крови,спинномозговой жидкости, можно сделать рентгеновский снимок, вызватьспециалистов. Тогда процент достоверности в диагнозе и анамнезе, даже влечении возрастет. Но не будет ли этот плюс сведен к нулю вредоммногократных осмотров, присутствием множества врачей, из которых каждыйможет занести куда более страшную инфекцию в волосах, складках одежды,дыхании? Где он мог простудиться? Этого можно было избежать. Но эта легкая болезнь, не даст ли она ребенку силы противостоять болеесерьезной, с которой он столкнется через неделю, через месяц, не улучшит лиона защитный механизм термического центра мозга, желез, составных частицкрови. Разве мы можем изолировать ребенка от воздуха, которым он дышит и вкубическом сантиметре которого содержатся тысячи бактерий? И не будет ли это новое столкновение между тем, чего мы хотели, и тем,чему вынуждены уступить, еще одной попыткой вооружить мать не знанием, аразумом, без которого не вырастить хорошего ребенка? 25. Пока смерть косила рожениц, о новорожденном думать было некогда. Нанего обратили внимание, когда асептика и помощь при родах сталигарантировать жизнь матери. Пока смерть косила новорожденных, все вниманиенауки было сконцентрировано на бутылочках и пеленках. Может, недалек тотчас, когда мы заговорим не только о вегетативном, но и о психическомразвитии ребенка до года, о его личности, о его жизни. Сделанное до сих порничтожно это еще даже не начало работы. Бесконечен ряд психологических задач и задач, находящихся на границемежду соматикой и психикой новорожденного. Наполеон страдал родимчиком.Бисмарк был рахитиком. И, уж бесспорно, каждый пророк и преступник. герой ипредатель, прежде чем стать зрелым человеком, был младенцем. И собираясьисследовать истоки мыслей, чувств и стремлений, узнать, что они из себяпредставляли, пока не развились, дифференцировались и определились, мыдолжны обратиться к нему, к новорожденному. Только при вопиющем невежестве и верхоглядстве можно не заметить, что вноворожденном воплощена некая четко очерченная индивидуальность,складывающаяся из врожденного темперамента, силы интеллекта, самочувствия,жизненных впечатлений. 26. Сто новорожденных. Я склоняюсь над кроваткой каждого. Они разные: однипрожили недели, другие месяцы, разного веса и разное прошлое у их "кривых",больные, выздоравливающие, здоровые и едва удерживающиеся среди живых. Я встречаю разные взгляды- тусклые, подернутые пеленой, лишенныевыражения; упрямые и болезненно сосредоточенные, живые, дружеские ивызывающие. И улыбки-приветливая, внезапная, дружеская или улыбка послевнимательного изучения, или улыбка-ответ на мою улыбку и ласковое слово. То, что поначалу казалось мне случайностью, повторяется изо дня в день.Записываю, выделяю детей доверчивых и недоверчивых, уравновешенных икапризных, веселых и мрачных, нерешительных, запуганных и недружелюбных. Всегда веселый ребенок: улыбается до и после кормления, разбуженный исонный, поднимет веки, улыбнется и заснет. Всегда мрачный: здороваетсябеспокойно, едва ли не плача, за три недели улыбнулся мимолетно всего раз... Осматриваю горло у детей. Протест живой, бурный, горячий. Или нехотяскривится, нетерпеливо мотнет головой и уже радостно улыбается. Илиподозрительная чуткость к каждому движению чужой руки, взрыв гнева, преждечем понял... Массовые прививки оспы, по пятьдесят в час. Это уже эксперимент. Сновау одних реакция мгновенная и решительная, у других-постепенная инеуверенная, у третьих-равнодушие. Один ограничивается удивлением, другойбеспокоится, третий бьет тревогу; один быстро приходит в себя, другой помнит долго, не прощает. Кто-нибудь скажет: а грудничковый возраст? Верно, но только в известноймере. А быстрота ориентации, память о пережитом? О, мы знаем детей, которыеболезненно пережили знакомство с хирургом, знаем, что бывают дети, которыене хотят пить молоко, потому что им давали белую эмульсию с камфорой. А разве что-то другое влияет на психический облик зрелого человека? 27. Один новорожденный. Едва родился, как сразу поладил с холодным воздухом, жесткой пеленкой,неприятными звуками, работой сосания. Сосет трудолюбиво, расчетливо, смело.Уже улыбается, уже лепечет, уже владеет руками. Растет, исследует,совершенствуется, ползает, ходит, лепечет, говорит. Как и когда этослучилось? Спокойное, ничем не омраченное развитие. Второй новорожденный. Прошла неделя, прежде чем научился сосать. Несколько неспокойных ночей.Неделя покоя, однодневная буря. Развитие вяловатое, зубы режутся трудно. Авообще по-разному бывало, теперь уже в порядке, спокойный, милый, радостный. Может, врожденный флегматик, недостаточно тщательный уход, недостаточноразработанная грудь, счастливое развитие. Третий новорожденный. Сплошные неожиданности. Веселый, легко возбуждается, задетый не- приятным впечатлением, внешним или внутренним, борется отчаянно, нежалея энергии. Движения живые, резкие перемены, сегодня не похоже на вчера.Учится-и тут же забывает. Развитие идет по ломаной кривой, со взлетами ипадениями. Неожиданности от самых приятных до внешне страшных. Так что и нескажешь: наконец-то... Буян, раздражителен, капризен, может вырасти замечательный человек. Четвертый новорожденный. Если сосчитать солнечные и дождливые дни, первых будет немного.Основной фон-недовольство. Нет боли-есть неприятные ощущения, нет крика-естьбеспокойство. Все бы хорошо, если бы... Без оговорок-ни на шаг. Это ребенок со щербинкой, неразумно воспитанный... Температура в комнате, избыток молока в 100 граммов, недостаток 100граммов воды-это факторы не только гигиенические, но и воспитательные.Новорожденный, которому предстоит столько разведать и узнать, освоить,полюбить н возненавидеть, защищать и требовать, должен иметь хорошеесамочувствие, независимо от врожденного темперамента, быстрого иди вялогоума. Вместо навязанного нам неологизма "грудничок" я пользуюсь стариннымсловом "младенец". Греки говорили- nepios, римляне - infans. Если ужпольский язык нуждается в новом слове, то зачем было переводить безобразноенемецкое Saugling? НЕЛЬЗЯ некритично пользоваться словарем старых иупотребляемых слов. 28. Зрение. Свет н темнота, ночь и день. Сон происходит нечто оченьневнятное, бодрствование - происходит нечто более отчетливое, что-то хорошее(грудь) или дурное (боль). Новорожденный смотрит на лампу. А на самом делене смотрит: зрачки расходятся и сходятся вновь. Позже, водя глазами замедленно передвигаемым предметом, то и дело фиксирует его и теряет. Контуры пятен, абрис первых линий, все без перспективы. Мать на рас- стоянии в метр уже другое пятно, чем когда она наклоняется над тобой.Лицо и профиль как лунный серп, при взгляде снизу-только подбородок и губы,а когда лежишь на коленях-лицо то же, но с глазами, когда склонится ниже-новое изменение: появляются волосы. А слух и обоняние утверждают, что все это одно и то же. Грудь-светлая туча, вкус, запах, тепло, блаженство. Новорожденныйвыпускает грудь и смотрит, изучает глазами это нечто неведомое, котороепостоянно появляется над грудью, откуда плывут звуки и дует теплый ветерокдыхания. Новорожденный еще не знает, что грудь, лицо, руки составляют одноцелое - мать. Кто-то чужой протягивает к нему руки. Обманутый знакомым движением.образом, охотно идет к нему. И лишь тогда замечает ошибку. На этот раз рукиотдаляют его от знакомого пятна, приближают к незнакомому, возбуждающемустрах. Резким движением поворачивается к матери, смотрит либо хватается зашею матери, чтобы спастись от опасности. Наконец лицо матери, изученное руками, перестает быть тенью. Младенецмножество раз хватался за нос, дотрагивался до странного глаза, который тоблестит, то снова темнеет под завесой ресниц, изучал волосы. А кто не видел,как он оттягивает губы, разглядывает зубы, заглядывает в рот, внимательный,серьезный, с морщинкой на лбу. Правда, ему мешает в этом пустая болтовня,поцелуи, шутки-то, что мы называем "развлекать" ребенка. Но развлекаемся мы,а он-изучает. В ходе исследований для него уже появились вещи установленные,сомнительные и загадочные. 29. Слух. Шум улицы за оконными рамами, далекие отголоски, тиканье часов,разговоры и стуки, шепот и слова, обращенные прямо к ребенку,-создают хаосраздражении, который ребенок должен классифицировать и понять. Сюда следует добавить звуки, которые издает сам новорожденный,- крик,лепет, бормотанье. Прежде чем он поймет, что это он сам, а не кто-то иной,невидимый лепечет и кричит, пройдет немало времени. Когда он лежит и говоритсам себе: абб, аба, ада,-он слушает и испытывает ощущения, которые познает,двигая губами, языком, гортанью. Не зная себя, он констатирует лишьпроизвольность создания таких звуков. Когда я обращаюсь к младенцу на его собственном языке: аба, абб, ада,-он удивленно приглядывается ко мне, непонятному существу, издающему хорошознакомые ему звуки. Если бы мы вникли в суть сознания новорожденного, то нашли бы в немгораздо больше, чем думаем, только не то и не так, как нам представляется.Бедный малыш, бедная голодненькая кроха, хочет пи-пи, хочет ням-ням.Младенец прекрасно все понимает, он ждет, когда кормилица расстегнет лифчик,завяжет косынку, проявляет нетерпение, когда ожидаемые им ощущениязапаздывают. И все же всю эту длинную тираду мать произнесла для себя, недля ребенка. Он скорей усвоил бы те звуки, какими хозяйка подзывает домашнюю птицу: цып-цып-пып. Младенец мыслит ожиданием приятных впечатлений и страхом переднеприятными. О том, что он мыслит не только образами, но и звуками, можносудить хотя бы по выразительности его крика: крик предвещает несчастье, или: крик автоматически приводит в действие аппарат, выражающийнедовольство. Присмотритесь внимательно к младенцу, когда он слушает чужойплач. 30, Младенец упорно стремится к овладению внешним миром: он жаждет победитьокружающие его злые враждебные силы, поставить себе на службу добрыхдухов-защитников. У младенца есть два заклятья, которыми он пользуется, покане освоит третьего, чудесное орудие воли: собственные руки. Это-крик исосание. Сначала новорожденный кричит, потому что ему что-то докучает, но оченьскоро он приучается кричать, чтобы ему ничто не докучало. Оставленный один,он плачет, но успокаивается, заслышав шаги матери, хочет есть-плачет, ноперестает плакать, завидев приготовления к кормлению. Он распоряжается в объеме имеющихся у него знаний (как их мало!) инаходящихся в его распоряжении средств (как они ничтожны!). Он совершаетошибки, обобщая отдельные явления и связывая два следующих один за другимфакта как причину и следствие (post hoc, propter hoc). Интерес и симпатия, которые он адресует своим пинеткам,-не в том ли ихисток, что пинеткам он приписывает свое умение ходить? И потому же пальтишкостановится тем чудесным ковром из сказки, который переносит его в мирчудес-на прогулку. У меня есть право выдвигать подобные предположения. Если историклитературы имеет право домысливать, что хотел сказать Шекспир, создаваяГамлета, педагог обладает правом выдвигать, пусть даже и ошибочныепредположения, которые, за недостатком иных, дают ему какие-то практическиевыводы. Итак: в комнате душно. У новорожденного сухие губы, слюна густая, и еемало, он капризничает. Молоко-это еда, а если он хочет пить, ему надо датьводы. Но он "не хочет пить": вертит головой, выбивает из рук ложку. Пить-тоон на самом деле хочет, только еще не умеет. Чувствуя на губах вожделенныйнапиток, вертит головой, ищет сосок. Левой рукой я фиксирую его голову,прикладываю ложку к верхней губе. Он не пьет, а сосет воду, сосет сжадностью. Выпил пять ложек и спокойно засыпает. Если, давая ему напиться сложки, я пару раз окажусь неловким, он захлебнется, испытает неприятноеощущение. Вот тогда он и в самом деле не захочет пить с ложки. Второй пример. Младенец становится капризным, недовольным, успокаивается у груди, вовремя пеленания, ванны, когда меняют постельное белье. Этого малыша мучаетзудящая сыпь. Мне говорят, что сыпи нет. Наверняка будет. И через два месяцаона появляется. Третий пример. Новорожденный сосет свои руки, когда ему не по себе: всякие неприятныеощущения, в том числе и нервозность нетерпеливого ожидания, он жаждет снятьблаготворным, хорошо знакомым ему сосанием. Сосет кулачок, когда голоден илихочет пить, когда перекормленный, ощущает неприятный вкус во рту, когдачувствует боль, когда перегрелся, когда чешется тело или десны. Откуда этоповелось, что доктор обещает скорые зубы, а младенец испытывает неприятныеощущения в челюсти или деснах, только зубы в течение многих недель непоказываются? Может быть, пробивающийся зуб раздражает мелкие отросткинерва, еще находясь в кости? Добавлю, что теленок, пока у него не вырастутрога, испытывает аналогичные страдания. Схема такова: инстинкт сосания-сосание, чтобы избавиться от боли;сосание как наслаждение или порок. 31. Повторяю: основным лейтмотивом, содержанием психической жизни ребенкаявляется стремление овладеть неведомыми стихиями, тайной окружающего мира,откуда плывет к нему доброе и злое. Желая овладеть, он стремится познать. Повторяю: хорошее самочувствие облегчает ему объективные исследования,все неприятные ощущения, исходящие из глубины его организма, то есть впервую очередь боль, затуманивают ясность сознания. Чтобы убедиться в этом,нужно приглядеться к нему в здравии, недомогании и болезни. Испытывая боль, новорожденный.не только кричит, но и слышит крик,чувствует его в горле, ощущает сквозь смеженные ресницы в неясных зыбкихочертаниях. Все это сильно, враждебно, страшно, непонятно. Ему надо какследует запомнить эти мгновения, бояться их, и, не зная еще себя, онсвязывает их со случайными образами. Здесь, вероятно, коренится множествонеобъяснимых симпатий, антипатий, страхов и странностей новорожденного. Исследование развития интеллекта новорожденного-дело невероятно трудное, потому что он то и дело познает и снова забывает, в этомразвитии множество периодов достижений, затишья и регресса. И вероятно,неустойчивость его самочувствия играет в этом важную, может, дажеопределяющую роль. Новорожденный изучает свои руки. Вытягивает их, водит ими вправо ивлево, удаляет от глаз, приближает к глазам, растопыривает пальцы,стискивает кулачки, разговаривает с ними и ждет ответа, правой рукой хватаетлевую и тянет ее, берет погремушку и смотрит на странно изменившиесяочертания руки, перекладывает ее из одной руки в другую, изучает губами,тотчас же вынимает и снова смотрит- медленно, внимательно. Бросаетпогремушку, тянет за пуговицу одеяла, вникает в причину ее сопротивления. Онне забавляется, раскройте же, черт подери, глаза, и вы заметите в нем усилиеволи-он хочет понять. Это ученый в лаборатории, который вглядывается вчрезвычайно важную задачу, пока что не поддающуюся его разумению. Новорожденный навязывает свою Юлю в крике. Позднее он начнет делать этомимикой лица и рук, наконец-речью. 32. Раннее утро, часов, скажем, пять. Он проснулся, улыбается, лопочет, водит руками, садится, встает. А матьхочет поспать еще. Конфликт двух желаний, двух потребностей, двух столкнувшихсяэгоизмов-третий этап одного процесса: мать страдает, а ребенок входит в жизнь, матери надо отдохнуть послеродов--ребенок хочет есть, мать хочет спать-ребенок жаждет бодрствовать.Этих минут будет еще очень-очень много. Это не забава, а работа, имей жемужество признаться себе в собственных чувствах и, отдавая его в рукиплатной няньки, признайся себе: "не хочу", даже если врач сказал тебе, что ты не можешь, он всегда ведьскажет то, что тебе выгодно и удобно. Может случиться и так: мать отдает ребенку свой сон, но взамен требует платы-ласкает, целует, прижимает к себе теплое, розовое,шелковистое тельце. Имей в виду: это сомнительный акт экзальтированнойчувственности, скрытый и маскируемый любовью материнского тела-не сердца. Иесли ребенок будет охотно обниматься, прижиматься к тебе, разрумянившись отсотни поцелуев, с блестящими от радости глазами, знай, что твой эротизмнашел в нем отклик. Так что же, отказаться от поцелуев? Я не могу этоготребовать, признавая поцелуй в разумных дозах существенным воспитательнымфактором. Поцелуй успокаивает боль, смягчает резкие слова напоминания,пробуждает раскаяние, награждает за усилие, он символ любви, каккрест-символ веры, и действует так же. Повторяю: он есть символ, а не "должен быть" им. А впрочем, если эта страннаяжажда прижимать ребенка к себе, тискать его, гладить, вбирать в себя некажется тебе сомнительной, поступай как знаешь. Я ничего не запрещаю, ничегоне приказываю. 33. Когда я смотрю, как грудной ребенок открывает и закрывает коробочку,кладет и вынимает камушек, трясет ею и слушает; как годовалый на неверныхногах толкает стул, пригибаясь под его тяжестью; как двухлетний, которомуговорят, что корова-это "му-у", добавляет: "Ада-му-у", а Ада-имя собаки,-онделает закономернейшие ошибки, которые нужно записывать и публиковать; когда в имуществе школьника я обнаруживаю гвозди, шнурки, лоскутки,стеклышки, которые могут "пригодиться" для сотни дел; когда он соревнуется сдрузьями, кто дальше прыгнет. возится в своем уголке, мастерит что-то,организует общую игру; спрашивает: "А когда я думаю о дереве, у меня что, вголове малюсенькое деревне?"; дает нищему не два гроша, ради хорошей отметки, а все свое богатстводвадцать шесть, потому что он такой старый и бедный и скоро умрет: когда подросток слюнит чуб, чтоб не топорщился, потому что должна прийти подружка сестры; когда девочка пишет мне в письме, чтомир-подлый, а люди-звери, не объясняв почему; когда юноша гордо изрекаетсвою крамольную, а по существу такую банальную, давно прокисшую мысль, ямысленно целую этих детей, с нежностью вопрошая их: кто вы, чудесная тайна,что вы несете? чем могу я вам помочь? Тянусь к ним всем своим существом, какастроном тянется к далекой звезде, которая была, есть и будет. В этомтяготении экстаз ученого смягчен смиренной молитвой, но не откроется еговолшебство тому, кто в поисках свободы потерял в житейской суете Бога. 34. Ребенок еще не говорит. Когда же он заговорит? Действительно,речь-показатель развития ребенка, но не единственный и не самый главный.Нетерпеливое ожидание первой фразы-доказательство незрелости родителей каквоспитателей. Когда новорожденный в ванночке вздрагивает и машет руками, теряя равновесие, он говорит: "Боюсь",- и необыкновенно интересно этодвижение страха у существа, столь далекого от понимания опасности. Когда тыдаешь ему грудь, а он не берет, он говорит: "Не хочу". Вот он протягиваетруку к приглянувшемуся предмету: "Дай". Губками, искривленными в плаче, защитным движением руки онговорит незнакомому: "Я тебе не верю",- а иной раз спрашивает мать: "Можноему верить?" Что есть внимательный взгляд ребенка, как не вопрос "что это?". Вот онтянется к чему-то, с большим трудом достает, глубоко вздыхает, и этимвздохом, вздохом облегчения, говорит: "Наконец-то". Попробуй отобрать у него добытое-десятком оттенков онскажет: "Не отдам". Вот он поднимает голову, садится, встает: "Я работаю". Ичто есть улыбка глаз и губ, как не возглас "о, как хорошо жить на свете!". Он говорит мимикой, языком образов и чувственных воспоминаний. Когда мать надевает на него пальтишко, он радуется, всем корпусомповорачивается к двери, теряет терпение, торопит мать. Он мыслит образамипрогулки и воспоминанием чувств, которые испытал на ней. Младенец дружескиотносится к врачу, но, заметив ложку в его руке, моментально признает в немврага. Он понимает язык не слов, а мимики и интонаций. - Где у тебя носик? Не понимая ни одного из трех слов в отдельности, он по голосу,движениям губ и выражению лица понимает, какого он него ждут ответа. Не умея говорить, младенец умеет вести очень сложную беседу. - Не трогай,-говорит мать. Он, невзирая на запрет, тянется к предмету,чарующе наклоняет головку, улыбается, смотрит, повторит ли мать свой запретпостроже или, обезоруженная его изощренным кокетством, уступит и согласится. Еще не произнеся ни слова, он уже врет, беззастенчиво врет. Желаяизбавиться от неприятного гостя, он подает условный знак, сигнал тревоги и,восседая на известной посудине, победно и насмешливо поглядывает на окружающих. Попробуй в шутку дурачить его, то протягивая, то пряча предмет, которыйему хочется получить,-он не рассердится и лишь в редких случаях обидится. Младенец и без слов умеет быть деспотом, настойчиво добиваться своего,тиранить. 35. Очень часто на вопрос врача, когда ребенок заговорил или пошел,смущенная мать робко дает приблизительный ответ: - Рано, поздно, нормально. Ей кажется, что она обязана помнить точную дату такого важного события,что малейшая неточность уронит ее в глазах врача. Я говорю об этом, чтобыпоказать, сколь непопулярно у большинства понимание того, что даже приточном научном исследовании определить приблизительную линию развитияребенка удается лишь с трудом, и сколь распространено школярское стремлениескрыть свое незнание. Как понять, когда младенец вместо "ам", "ан" и "ама" впервые сказал"мама", вместо "абба"-"баба"? Как определить дату, когда слово "мама"связывается в восприятии ребенка именно с образом матери, а не кого-тодругого? Младенец подскакивает на коленях, стоит при поддержке илисамостоятельно, опираясь на край кроватки, минуту стоит без всякой помощи,сделал два шага по полу и множество-в воздухе, передвигается, ползает,двигает перед собой стул, не теряя равновесия, только начинает ходить, тоходит, то ползает, наконец пошел. Вчера ходил, целую неделю ходил и вдругснова разучился. Надоело, потерял вдохновение. Упал, испугался, теперьбоится. Непредвиденный двухнедельный перерыв. Головка, бессильно опущенная на материнское плечо,- доказательство нетяжелой болезни, а любого недомогания. Ребенок в каждом новом движении похож на пианиста, которому дляуспешного исполнения трудной композиции необходимо хорошее самочувствие,полное равновесие; похожи даже исключения из этого правила. Бывает и так:ребенок "уже заболевал, но и виду не показывал, даже, может, больше обычногоходил, играл, разговаривал", дальше-самообвинение: "Я и подумала, что мнетолько кажется, будто он заболел, и пошла с ним погулять", самооправдание -"такая погода была чудная", и вопрос: "Как вы думаете, это могло емуповредить?" 36. Когда ребенок должен ходить и говорить?-Когда ходит и говорит. Когдадолжны резаться зубы?-Именно тогда, когда режутся. И темечко должнозарастать только тогда, когда оно зарастает. И спать ребенок должен столько,сколько ему нужно, чтобы выспаться. Но ведь нам известны эти нормы. В любой популярной брошюре переписаныиз справочников эти мелкие истины для всех детей разом и враки- для твоегоодного. Ведь есть новорожденные, которым требуется больше сна и меньше; бывают ранние зубы (гнилые с момента появления) и поздние здоровые зубыздоровых детей; темечко у здоровых детей зарастает и на 9-м, и на 14-ммесяце, глупые нередко начинают болтать раньше, умные иной раз долго неговорят. Номера пролеток, кресел в театре, срок уплаты за квартиру-чего тольконе выдумали люди для порядка. Все это, конечно, нужно знать, но на того, вчьем солдафонском уме, воспитанном на полицейских параграфах, зародитсямысль подчистить живую книгу природы, на того свалится тяжкое бремя тревог,разочарований и неожиданностей. Я считаю своей заслугой, что никогда не отвечал на приведенные вышевопросы рядом цифр, которые я назвал мелкими истинами. Ведь не то важно,какие зубы режутся сначала-нижние или верхние, резцы или клыки,-каждый,имеющий календарь и глаза, может установить это, важно понять, что такое живой организм и что ему нужно,-это и есть искомая большаяправда, к ней можно прийти только в процессе исследований. Даже добросовестным врачам приходится выработать две манеры поведения:для разумных родителей они ученые, имеющие право на сомнения ипредположения, трудные задачи и интересные проблемы. Для авторитарных-безучастные гувернеры: от сих до сих, и отметка ногтем на странице букваря. - По ложечке через каждые два часа. - Яичко, полчашки молока и два бисквитика. 37. Внимание! Или мы сейчас договоримся, или навсегда раз