Азиз ад-дин ибн Мухаммад Насафи 2 страница

*

Надо, чтобы человек сторонился пустых дел и непокорности.

*

Не видел я умов, слабее умов наших, — предпочитаем мы тень солнцу и не предпочитаем рая аду.

*

Тот, кто учит людей добру и указывает им путь к нему, подобен человеку, нанявшему подёнщиков, работающих для него телом и имуществом своим, денно и нощно, при жизни его и после смерти его.

*

Кто взглянет на сад или строение с желанием, не извлекая для себя назидания, у того Аллах Всевышний отнимет служения на сорок дней.

*

Уходят из мира люди, богатые обилием добрых дел, и окажутся они в день Воскресения нищими по причине преследования людей.

*

Когда в женщине соединятся шесть качеств, достигает совершенства благо её: 1) охранение пяти чувств, 2) покорность её мужу, 3) смирение её перед Господом, 4) охранение языка её от сплетни и клеветы, 5) не­тре­бовательность в отношении мирских благ, 6) терпе­ние во время бедствия.

*

Страшитесь Бога, сколько можете, и служите Ему, сколько можете.

Зу-н-Нун ал-Мисри

Зу-н-Нун ал-Мисри, Абу-л-Файд Саубан б. Ибрахим (ок. 796–860/1) — наиболее известный представитель раннего суфизма в Египте. Родился в Ахмиме (Верхний Египет) в многодетной семье нубийца Маула. Его учителем был некий Са’дун из Каира. Большую часть жизни Зу-н-Нун провёл в Каире, много проповедовал, странствовал, побывал в Мекке, Дамаске, Антиохии. Известный в Египте маликитский богослов-законовед и историк ‘Абу ал-Хакам осудил Зу-н-Нуна за проповедь суфизма, рассматривая мистические учения как «предосудительное новшество». Будучи наставником му’тазилитского догмата о сотворении Корана, Зу-н-Нун подвергся гонениям со стороны властей. Незадолго до кончины он был доставлен в резиденцию халифа ал-Мутаваккила в Самарре. Халиф был потрясён красноречием и благочестием своего пленника, и Зу-н-Нуна освободили. Некоторое время он провёл в Багдаде, где общался с местными суфиями и приобрёл много учеников. Вскоре по возвращении в Египет он скончался и был похоронен в Гизе, где его могила существует и поныне.

Зу-н-Нуну приписывают около полутора десятков сочинений. До нас дошли его сентенции, проповеди и стихотворные отрывки. Они носят поучительный и теософско-экстатический характер, в них восхваляются преимущества святых, избравших аскетический образ жизни и суфийские идеалы ради высшей цели — сближения с Богом. Путь к Нему лежит через гнозис (ма’рифа), достигаемый отходом от мирских дел, самосовершенствованием, подавлением естества и т. д. Суфийская традиция считает Зу-н-Нуна ал-Мисри основателем учения о «стоянках и состояниях» (макамат ва ахвал) мистического Пути. Он неустанно подчёркивал трансцендентность божества, отвергал антропоморфические представления о нём. В поэтических строках Зу-н-Нуна воспета любовь к Богу, опи­са­ны страдания, на которые обречён «влюблённый»-мистик.

В сочинениях поздних суфиев, особенно ас-Сухра­вар­ди, Зу-н-Нун ал-Мисри изображается как носитель «вечной мудрости», пришедшей к нему от греков-пифагорейцев.

Идеи Зу-н-Нуна были подхвачены и развиты последующими поколениями суфиев. В суфийских биографических сводах (ал - Худжвири, Джами, ‘Аттар) личность Зу-н-Нуна ал-Мисри, аскета, чудотворца и алхимика, пред­стаёт порой в легендарном виде.

*

Обычный человек раскаивается в своих грехах, избранные раскаиваются в своей невнимательности.

*

Сущность познания — есть осведомление об Истине, которое удаётся по Его милости, т. е. наподобие то­го, как при помощи лучей солнца можно увидеть солнце, так и при помощи Божьей милости можно познать сущность Бога.

*

Один молодой человек пришёл к Зу-н-Нуну и сказал, что суфии не правы, и многое другое. Египтянин, не сказав ни слова, снял с пальца кольцо и протянул его со словами: «Отнеси это кольцо к рыночным торговцам — и посмотри, сможешь ли ты получить за него золотой». И никто на всём рынке не предложил за кольцо больше, чем одну серебряную монету. Молодой человек принёс ему кольцо назад. «А теперь, — сказал Зу-н-Нун, — отнеси его к настоя­щему ювелиру. Посмотрим, сколько он за него заплатит».

И ювелир предложил за кольцо тысячу золотых. Молодой человек был поражён. «Сейчас твои знания о суфиях, — сказал Зу-н-Нун, — так же велики, как знания торговцев о ювелирных изделиях. Если ты хочешь оценить драгоценности, стань ювелиром».

*

Упование на Бога — это оставление заботы о своей душе и отказ от своей силы и могущества.

*

Было время, когда человек знания в силу своего знания обретал жгучую ненависть к этому миру и был готов отказаться от него. Теперь же человеческое знание вселяет в него горячую любовь к этому миру, и он готов искать материального процветания. Было время, когда человек тратил свою собственность на приобретение знания. Сегодня же посредством знания он приобретает собственность. Было время, когда можно было видеть, как человек знания растёт и внутренне, и внешне. Теперь же можно видеть, как многие люди знания растут в своём разложении и внутренне, и внешне.

*

Если хочешь, чтобы сердце твоё смягчилось, чаще постись, а если не смягчится, чаще молись, а если не смягчится, проси подаяния, а если и тогда не смягчится, оказывай ласку сиротам.

*

Всё, что читал, — забудь, всё, что писал, — уничтожь, чтобы исчезла ширма, отделяющая человека от Бога.

*

Суфий — это тот, чья речь соответствует его поведению, чьё молчание говорит о его состоянии и кто отбрасывает мирские связи.

*

Существуют четыре симптома при отмирании сердца: человек не ощущает сладости в богослужении, не боится Бога, не прислушивается к порицанию, не воспринимает знание, которому его учат.

Йахийа б. Муаз

(ум. в 871/2 г.)

*

Существует три признака аскетизма: действие без привязанности, решение без желания, величие без возвеличения.

*

Мирская жизнь подобна невесте: кто желает её, тот причёсывает ей волосы. Отказавшийся же от неё, напротив, чернит ей лицо, растрёпывает ей волосы и разрывает её одежды. Познавший занят исключительно Аллахом и не обращает внимания на мирскую жизнь.

Ал-Бистами

Ал-Бистами, Абу Йазид (Байазид) Тайфур б. ‘Иса (ум. в 875 г.) — прославленный персидский суфий. Перс родом из г. Бистама (на северо-западе Ирана), его дед был героем, принявшим ислам, отец принадлежал к тамошней знати. Два брата ал-Бистами — Адам и ‘Али — также стали аскетами. Всю жизнь ал-Бистами провёл в Бистаме, где и умер. Лишь несколько раз ал-Бистами на непродолжительное время покидал родной город, когда за свои экстатические речения был обвинён в неверии. Наставником ал-Бистами в мистицизме считается суфий Абу ‘Али ас-Синди. Он не знал арабского языка, и ал-Бистами взялся обучить его айатам, необходимым для молитвы, а тот открыл ал-Бистами мир мистики.

Для учения ал-Бистами характерны прежде всего экстатический восторг и опьянение любовью к Богу, всепоглощающая страсть к Которому приведёт возлюбленного в конечном счёте к слиянию с Ним. Опираясь на личный опыт психических состояний, ал-Бистами пришёл к заключению, что при абсолютном погружении в размышления о единстве божества может появиться духовное ощущение полного исчезновения собственного «я»: личность исчезает, растворяется в Боге, приобретая при этом божественные атрибуты в нём самом. Он дал этому состоянию название фана (небытие, исчезновение) и сформулировал такое важное для мусульманского мистицизма состояние, как «ты есть я, я есть ты», т. е. как бы функциональный обмен ролями, когда личность, растворившись, исчезнув в божестве и приобретя его атрибуты, становится божеством, а божество — личностью.

Ал-Бистами не оставил после себя трудов. До нас дошло около 500 его изречений. Они были частично зафиксированы лицами из его окружения, а также теми, кто слушал его наставления.

*

То, что благодаря поверхностному мышлению кажется лицемерием у просвещённых, в действительности лучше кажущейся искренности начинающих.

*

Господи, дай мне не существовать! Доколе между Тобой и мной будет стоять моё «я»?

*

Ал-Бистами спрашивали, дома ли он. Отвечал: «Под этой кровлей нет никого, кроме Бога».

*

Бог знает всё, в чём я нуждаюсь, поэтому я никогда не молюсь — ведь это неимоверно глупо! Что говорить ему? Он и так всё знает. Если же я скажу что-либо, что ему известно, это будет просто глупо. Если же я попытаюсь найти то, чего он не знает, это будет ещё глупее, — как вы можете найти подобную вещь? Поэтому-то я просто никогда ни о чём не беспокоюсь. Что бы мне ни понадобилось — Он даёт.

Байазид был очень беден, голоден и одинок в городе, через который проходил. Ночь была так темна, и он сидел под деревом вне стен города, а это было опасно. И один ученик сказал: «Но как быть с нынешним положением? Если Он знает, что его возлюбленный Байазид в такой нужде, что город изгнал его, что он сидит под деревом, а вокруг бродят дикие звери, не давая даже возможности заснуть, — о каком Боге ты говоришь? Разве Он не знает, в чём ты нуждаешься?» Байазид рассмеялся и сказал: «Он знает, что именно нужно в настоящий момент, — в этом моя нужда! Если это не так — то как же? Почему тогда всё здесь? Бог знает, когда вам нужна нищета, и Бог знает, когда вам нужно богатство. И знает Он, когда вам нужно голодать, также Он знает, когда вам нужно участвовать в пире. Он знает! И в этом моя нужда в этот момент».

*

Некто постучался в дверь, и Байазид крикнул: «Кого ищешь?» Стучавший ответил: «Байазида». Байазид заметил: «Я тоже вот уже три десятка лет ищу Байазида и всё ещё безуспешно».

*

Сведения о Боге находятся в человеке, познание Его — в человеке, любовь Его — в человеке, сердце Его — в сердце человека.

*

У Бистами спросили: «Происходит что-либо от усилий раба?» Ответил: «Нет, но без усилий тоже не происходит».

*

Когда в сердце приходит печаль, считай это удачей, ибо мужи благодаря печали достигают чего-либо.

*

Тот, кто глядит на людей глазами знания, ненавидит их, но тем, кто глядит на них глазами Истинной Реальности, Творец открывает милосердие к ним.

*

Я сбросил самого себя, как змея сбрасывает кожу. Я заглянул в свою суть и… О, я стал Им.

*

Настоящий и истинный посвящённый не нуждается в знаниях учёных.

*

Сердце познавшего подобно лампе, вставленной в канделябр, сделанный из зеркал, не имеющих изъяна. Сияние сердца озаряет весь ангельский мир. Чем тогда сердцу страшна тьма?

*

Вновь посвящённый должен подчиниться дисциплине знания, но соблюдение Истины есть нечто более высокое.

*

Сердце — это то, что не содержит даже ничтожной частицы желания, направленного на тварный мир.

Абу Салах Хамдун Кассари

(ум. 893)

*

Завещаю вам две вещи: беседу с мудрыми и избегание глупых.

*

Тот, кто осведомлён о житии своих предков, будет знать свои дурные качества.

*

Для тебя знание Всевышней Истины должно превосходить знание народа, то есть в уединении ты должен обращаться с Всевышней Истиной больше, чем с народом, ибо привязанность твоего сердца к народу является большой преградой между тобой и Богом.

Ат-Тирмизи

Ат-Тирмизи, ал-Хаким Абу ‘Абдаллах Мухаммад б. Али (ум. в конце IX века) — крупнейший представитель восточно-иранского суфизма. Родился в г. Термезе. Согласно «автобиографии», с восьми лет усердно занимался религиозными науками. Двадцати восьми лет от роду отправился в Мекку. Вернувшись из паломничества, ат-Тирмизи стал умерщвлять плоть, изучал мистические трактаты. Среди его суфийских учителей называют известных хорасанских шейхов Абу Тураба ан-Нахшаби, Йалйу ал-Джалла‘, Ахмада б. Хадравойхи и др. Большую роль в судьбе ат-Тирмизи сыграла его жена, очевидно, полностью разделявшая его взгляды. Проповеди и сочинения ат-Тирмизи, прежде всего ‘Илал аш-шари‘а и Хатм ал-аулийа‘, в которых он рассуждал о смысле мусульманских обрядов, о любви к Богу, о различных категориях мистиков, о «печати святых», существующей наряду с «печатью пророков», вызвали недовольство богословов-законоведов и власть имущих. Спасаясь от гонений, ат-Тирмизи вынужден был перебраться в Балх, затем в Нишапур, где приобрёл многочисленных сторонников. Когда в результате изменения политической ситуации противники ат-Тирмизи вынуждены были эмигрировать, он смог вернуться в родной город. Там он умер, окружённый учениками и последователями. Среди них заслуживают упоминания в первую очередь Абу ’Али ал-Джузджани и Абу Бакр ал-Варрак.

Значение ат-Тирмизи для истории суфизма определялось главным образом его сочинениями, число которых приближается к восьмидесяти. Изложенные в них учения о душе, её «состояниях» и «движениях», о способах самосовершенствования и обуздания низменных инстинктов, о страдании как очищении и другие оказали огромное влияние на последующую суфийскую психологию. Высшим доступным человеку знанием ат-Тирмизи считал мистический гнозис (ма‘рифа или хикма), который он отождествлял с божест­венным светом, заключённым в сердцах людей. В отличие от обычного знания (‘илм), сводящегося к истолкованию и применению положений шариата, гнозис постигает тайный смысл вещей и в конце концов саму божественную сущность. Если ‘илм можно обрести в процессе обучения, то ма‘рифа — это милость, которую Бог дарует своим избранникам. Сфера и время ‘илм ограничены, тогда как ма‘рифа не имеет пределов. Гнозис доступен лишь тем людям, чьи души очистились от мирских привязанностей и чьи помыслы устремлены к Богу. Такими людьми ат-Тирмизи считал суфийских святых. Именно гнози­сом они отличаются от прочих верующих.

Как отмечают исследователи, ат-Тирмизи был, вероятно, знаком с буддийскими, христианскими и манихейскими учениями. Отдавая должное глубине его знаний и широте кругозора, современники дали ему почётное прозвище ал-Хаким (мудрец).

*

Знание есть откровение самих вещей.

Ибн Абд Раббихи

Ибн Абд Раббихи, Абу Омар Ахмед ибн Мухаммад (860–940) — испано-арабский поэт и историк. Родился в Кордове и там же умер. Получил традиционное мусульманское образование. Сохранились лишь немногие из его стихов, собранные в Уникальной книге о поэтах-совре­мен­никах ас-Саалиби. В этих стихах любовная лирика перемежается с аскетическими мотивами. Известна его прозаическая антология Редкостное ожерелье, состоящая из 25 слоёв («драгоценностей»).

*

Знание бывает двоякое: знание носимое (накап­ли­вае­мое) и знание используемое (активно применяе­мое). Знание носимое вредно. Знание используемое полезно.

Ибн Салим

Мухаммад Ибн Салим Абу ‘Абдаллах (ум. в 909 г.) — ближайший сподвижник ат-Тустари. Мухаммад Ибн Салим проповедовал суровый аскетизм: полное предание себя божественной воле (таваккул), безропотное перенесение испытаний, безбрачие и т. д. В трудах багдадских противников критикуются следующие положения Ибн Сали­ма и его сподвижников:

1. В День Воскресения Бог предстанет в образе человека, подобного пророку Мухаммаду; он явится всем тварям: ангелам, духам, людям, всем животным — каждому в том облике, в каком они Его признают.

2. Неверующие (куффар) узрят Бога в будущей жизни, и Он потребует у них отчёта.

3. Бог обладает тайной (ас-сирр); если Он раскроет её, божественный миропорядок (тадбир) прекратит существование (батал); у пророков также есть тайна, раскрытие которой привело бы к недействительности пророчества; эта же тайна свойственна и носителям религиозных знаний (‘улама’).

4. Бог желает от своих рабов послушания и не желает ослушания; и то и другое осуществляется людьми, но не создаётся ими.

5. Бог вездесущ, в этом отношении нет разницы между троном и любым другим местом.

*

Помощь Всевышнего Аллаха рабу по степени его намерения: тому, у кого намерение полное, и помощь Бога будет полной, у кого оно недостаточно, в такой же степени недостаточной будет и она.

Ал-Джунайд

Ал-Джунайд, Абу-л-Касим ал-Джунайд б. Мухаммад ал-Каварири ал-Хаззаз ал-Багдади (ум. в 910 г.) — родоначальник одного из двух основных течений в суфизме — рационалистического, именуемого «учением о трезвости и полном самоконтроле», названного по его имени джунайдийа.

Перс, родился в Багдаде (или в г. Иехавенде), где провёл всю жизнь и умёр. Ребёнком остался без отца и воспитывался в доме своего дяди (по матери), мистика персидского происхождения Сари ас-Сакати (ум. в 867 г.), изучал шафи’итское право и хадисы у известного факиха Абу Саура Ибрахима ал-Багдади. Наставниками и учителями ал-Джунайда в суфизме были Сари ас-Сакати и ал-Харис ал-Мухасиби — основатели багдадской школы мистицизма, разрабатывавшей учение о божественном единстве (таухид) и степени его познания на основе психологического опыта и интуиции. Ал-Джунайд видел в суфизме средство постоянного духовного очищения и борьбы взглядов. По его мнению жизнь мистика состоит из непрерывных усилий познать единство Бога, свою извечную от Него зависимость и своё ничтожество перед Ним. Суть трёхступенчатой доктрины мистического учения, которую ал-Джунайд впервые сформулировал, а затем настойчиво повторял и объяснял, сводится к следующему: единственное реальное бытие есть бытие Бога; поскольку человек, как и всё сотворённое, имеет своё происхождение и начало в Боге, то он должен в конечном счёте, рано или поздно, возвратиться к своему первоисточнику после их разъединения, чтобы снова соединиться и быть в Нём, т. е. достичь первоначального состояния. Данного состояния суфий достигает в результате погружения в медитацию о единстве Бога, перед Которым он становится абсолютно ничем, посредством постоянного подчинения Его воле, преклонения перед Ним и мысленной рецитации Его имени. Собственное бытие суфия полностью исчезает, он теряет все свои свойства и качества, исчезают эмоции и реак­ции, всё растворяется в Боге. Наступает состояние фана’. Опираясь на эти положения учения суфиев, ал-Джунайд сформулировал положение, которое получило название «учение о трезвости», — краеугольный камень его доктрины, согласно которой главная цель состоит не в том, чтобы, находясь в этом состоянии, получить обратно все свои временно утраченные человеческие свойства, но уже видоизменёнными и одухотворёнными предвечным могуществом, а в том, чтобы остаться и сохраниться для новой жизни в Боге, т. е., снова «став собой», вернуться обновлённым в мир с особой миссией от Бога наставлять и просвещать людей, служить человеческому сообществу.

Таким образом, ал-Джунайд, признав в принципе положение о состоянии фана’, разработанное Абу Йазидом ал-Бистами, считал его лишь промежуточной фазой, поскольку совершенный суфий обязан идти дальше, к состоянию «Трезвости», в котором его личное познание Бога могло бы сделать из него более совершенное человеческое существо с полнотой самообладания и контроля над собой.

Человек ясного, трезвого и проницательного ума, ал-Джунайд чётко представлял себе, какую опасность может таить в себе изложение трудных для понимания суфийских взглядов для тех, кто не подготовлен к усвоению. Поэтому стиль его произведений иносказательный, полный неуловимых намёков, — преднамеренно усложнённый специфической терминологией язык как бы окутывал содержание нарочитой неясностью. Сохранилось одно сочинение ал-Джунайда — Раса’ил. Это письма, адресованные частным лицам, трактаты-послания на темы суфизма, часть из которых написана в форме комментария на отдельные айаты Корана.

*

Всякое действие раба Божьего — лишь дар свыше.

*

Сердце друга Бога — это область Божественного Таинства, и Бог не помещает Свои Таинства в сердце того, кто возлюбил мир.

*

Созерцание воздаяния за служение Богу возможно лишь при условии забвения о щедротах Бога.

*

Лучшая из бесед, высшая из них — беседа на ристалище признания Божественного единства.

*

Истина приходит после «состояний» и экстаза и занимает их место.

*

Состояние — это то, что нисходит на сердце, но не длится долго.

*

Знай, что Аллах приближается к сердцам Своих рабов ровно настолько, насколько Он видит их сердца приблизившимися к Нему. Следи же за тем, что близко твоему сердцу.

*

Признак истинного бедняка в том, что он не просит и не отворачивается, когда ему дают, а когда отворачиваются от него — он молчит.

*

Суфий тот, у которого сердце подобно сердцу Авраама, покорность его подобна покорности Исмаила, горе его подобно горю Давида, бедность его подобна бедности Иисуса, терпение его подобно терпению Иова, увлечённость его во время молитвы подобна увлечённости Моисея, искренность его подобна искренности Мухаммада.

*

Суфизм требует приложения восьми качеств. Суфий обладает: широтой взглядов, характерной для Авраама; безоговорочным принятием своего жребия, каким обладал Исмаил; терпением, как у Иова; способностью общаться с помощью символизма, как в случае Захарии; отчуждённостью от своего народа, как в случае Иоанна; шерстяным одеянием, типа пастушьей накидки Моисея; тягой к путешествиям, как у Иисуса; смиренностью, подобной смиренности духа у Мухаммада.

*

Кто-то спросил Джунайда, когда сердце действительно умиротворено. Он отвечал: «Когда оно действительно сердце».

*

Уверенность есть твёрдое начало в сердце знания, которое не поддаётся пересмотру, превращениям или изменениям.

*

Знание бывает двояким: знание расширения от единосущности Единого до крайнего предела множественности и знание сокращения от множественности к единосущности.

*

Соблюсти права Аллаха можно, лишь оберегая сердце от посторонних мыслей. Тот, у кого нет сердечной тайны, старается понапрасну, его благодеяние не может быть искренним.

*

У Джунайда спросили: «Что такое аскетизм?» Он ответил: «Освобождение рук от блага мира и освобождение сердца от соблазна».

*

Воздержание — это очищение рук от собственности, а сердец — от жадности.

Ат-Тустари

Ат-Тустари, Абу Мухаммад Сахл б. ‘Абдаллах (ок. 818–896) — ранний суфийский мыслитель. Родился в Тустаре в семье арабов. Суфийское воспитание получил у своего дяди Мухаммада б. Саввара. Юношей ат-Тустари посетил Басру и Абадан, где обучался у некоего шейха Абу Хабиба Хамзы ал-‘Абадани. В 834 г. он совершил паломничество в Мекку, где повстречал знаменитого Зу-н-Нуна ал-Мисри и стал, согласно суфийскому преданию, его учеником и духовным наследником. По возвращении в Тустар ат-Тустари в течение почти двух десятилетий вёл аскетический образ жизни: постоянно постился, уединялся, практиковал ночные бдения и т. п. Только после смерти Зу-н-Нуна (860 г.) он осмелился выступить с публичной проповедью, в результате чего быстро приобрёл как многочисленных сторонников, так и противников. Враждебность последних, усугубившаяся политическими неурядицами (саффаридская смута, восстание рабов-зинджей), вынудила ат-Тустари переселиться в Басру, где он провёл остаток жизни в благочестивых занятиях и преподавании.

Приписываемые ат-Тустари сочинения (их насчитывают около десятка) представляют собой, в сущности, записи его высказываний, проповедей, комментариев к отдельным кораническим отрывкам, сделанные его учениками. Аллегорически истолковывая текст Корана, ат-Тустари высказал ряд положений, которые сыграли большую роль в формировании суфийской гносеологии, космогонии и психологии. Согласно его представлениям, до начала мира между душами людей и Богом был заключён «договор» (мисак); души признали божество своим Господом (К., 7:171) и отдали себя на его милость. Взамен им было обещано райское блаженство, которое есть не что иное, как «блаженное видение божества» (муша­хадат ал-хакк) в День Воскресения и во веки веков. Обретая телесную оболочку со свойственными ей «низ­менными страстями» (шахават) и «эгоистическими устремлениями» (ахва’ затийа), души забывают о «дого­воре». Пророки и святые (аулийа’) посланы к людям, чтобы напомнить о нём. Прототипом человечества, его эталоном и первым творением Аллаха был пророк Мухаммад, явившийся в предвечности в виде света (нур Мухаммад), который озарил верой сердца людей. Бог незримо присутствует в сердце каждого, и это есть «величайшая тайна» (сирр), доступная немногим избранным. Тот, кто реализует заложенную в нём «божественность» (рубубийа) и отрешится от собственной воли и своего «я», постигнет божественную сущность и соединится с ней. Эти и другие положения использовали в своих сочинениях более поздние суфии: ал-Халладж, Абу Талиб ал-Макки, ас-Сулами, ал-Кушайри — и развили ал-Газали, Ибн ‘Араби и др. Ученик ат-Тустари Мухаммад Ибн Салим и его сын Ахмад Ибн Салим основали в Басре теологическую школу, получившую название ас-салимийа. Она сохранила взгляды ат-Тустари для последующих поколений.

*

Всё знание человека — в поступках, пока он не придёт к искренности; когда же он достигнет искренности, оно становится успокоенностью. От того, чьё знание достоверно, а действие — в предании себя Богу, Аллах удаляет три вещи: нетерпение, невежество и действие (по своей воле) — и даёт ему вместо нетерпения — терпение, вместо невежества — знание, вместо действия (по своей воле) — отказ от своей воли. И бывает так только для богобоязненных.

*

Искренность — это повиновение. А у кого нет повиновения, нет у него и искренности. Искренность имеет три значения: искренность в служении Аллаху, искренность в совершении дел ради Него и искренность сердца к Нему.

*

Страх Божий — в тайне, а смирение открыто. К тому, кто смиряет свои члены, шайтан не приблизится.

*

Смирение — это стояние перед Аллахом и терпение в этом.

*

Полнота страха Божьего — отказ от грехов втайне и явно.

*

Раскаиваться — это значит не забывать о своих грехах.

*

Дозволенное — то, в чём нет ослушания Аллаху.

*

Истинный бедняк не просит, не отвергает и не откладывает про запас.

*

Если хоть пылинка страха избранных достанется людям земли, то все они достигнут блаженства.

*

Начало приязни для раба в том, что его душа и все члены тела испытывают приязнь к разуму, затем разум и душа испытывают приязнь к знанию божественного закона и, наконец, разум, душа и все члены тела искренне испытывают приязнь к богоугодным делам. Тогда-то раб испытывает приязнь к Аллаху, другими словами, находит в Нём успокоение.

Ал-Халладж

Ал-Халладж, Абу-л-Мугис ал-Хусайн б. Мансур (ок. 858–922) — выдающийся суфий, казнённый за свои проповеди. Родился в селении ал-Байда’ на юге Ирана. Его дед, по преданию, был зороастрийцем, а отец принял ислам. Когда ал-Халладжу было несколько лет от роду, его отец, чесальщик хлопка (халладж), переехал в г. Васит. В этом городе ал-Халладж получил образование. В 16 или 17 лет он перебрался в г. Тустар, где стал учеником известного суфия Сахла ат-Тустари (ум. 896 г.). В 876 г. он переехал в Басру, где обучался у суфия ал-Акта’. Через своего шурина ал-Халладж оказался на некоторое время связанным с движением рабов-зинджей, среди которых были сильны прошиитские настроения. В дальнейшем эта кратковременная связь дала противникам ал-Халладжа основание объявить его шиитским проповедником.

В 878 г. ал-Халладж посетил Багдад, где встретился с крупнейшим суфийским авторитетом ал-Джунайдом (ум. в 910 г.). Позднее он совершил своё первое паломничество в Мекку, где провёл около года, подвергая себя суровым испытаниям (непрерывный пост, всевозможные обеты и т. п.). Вернувшись из хаджа, ал-Халладж выступил с публичной проповедью мистических истин, которая вызвала недовольство суфийских шейхов, опасавшихся гонений со стороны факихов (богословов-законоведов). Многие суфии порвали с ним, однако он нашёл немало сторонников среди городской бедноты. В знак протеста против элитарности суфизма ал-Халладж отказался от обычной суфийской одежды и надел простой халат воина. В течение пяти лет он проповедовал в городах и селениях Хорасана. По возвращении из странствий ал-Халладж совершил второй хадж. По преданию, его сопровождали 400 учеников. Мекканские суфии обвинили ал-Халладжа в разглашении божественных тайн, публичном корыстном чудотворстве, шарлатанстве. После хаджа ал-Халладж вновь отправился в странствия, на этот раз в Индию и Туркестан. Вернувшись в Багдад, он выступил с серией «крамольных» проповедей. Его «кафедрой» была рыночная площадь, слушателями — торговцы, ремесленники и городская беднота. Проповеди ал-Халладжа вызвали брожение в народе: его сторонники видели в нём новоявленного мессию, совершенного святого своего времени. Противники ал-Халладжа обвиняли его в публичном чудотворстве, что считалось привилегией Пророка, в смущении верующих, в притязаниях на самообожествление, в проповеди мистической любви к Богу, цель которой — соединение с Ним, что признавалось «манихейством», в отрицании мусульманского ритуала и прочих «грехах».

В своих экстатических высказываниях ал-Халладж сам изъявлял готовность погибнуть от рук единоверцев, принять мученическую смерть на благо общины. Мусульманские авторы утверждают, что именно в это время он произнёс знаменитую фразу: «Я — Бог» (ана-л-Хакк). Спасаясь от преследований, ал-Халладж в 908 г. бежал в г. Сус. Через три года он был арестован, доставлен в Багдад и заключён в тюрьму. Благодаря заступничеству визира Ибн ‘Исы ал-Халладжу удалось избегнуть смерти, однако остаток жизни он провёл в заключении. В эти годы он написал свой, по-видимому, единственный прозаический трактат Китаб ат-Тавасин. В 922 г. визир Хамид добился возобновления процесса против ал-Халладжа. Несмотря на заступничество приближённых халифа, суд признал ал-Халладжа карматским проповедником и вынес смертный приговор.