Глава 7. Завещание Альбуса Дамблдора. 2 страница

— Ты слишком далеко зашёл! — закричал Скримджеор, вставая со стула. Гарри тоже вскочил на ноги. Скримджеор приблизился к Гарри и резко ткнул его в грудь концом палочки: у Гарри на футболке появилась дырка, похожая на след затушенной сигареты.

— А-а! — закричал Рон, выпрыгивая и поднимая свою волшебную палочку, но Гарри остановил его:

— Нет! Ты же не хочешь давать ему предлог, чтобы арестовать нас?

— Запомните, что вы не в школе! — процедил Скримджеор, тяжело дыша в лицо Гарри. — Запомните, что я — не Дамблдор, который прощал ваше высокомерие и непокорность. Ты можешь носить этот шрам как корону, Поттер, но семнадцатилетний юнец не в праве говорить мне, как выполнять свою работу! Надеюсь, в этот раз ты научился хоть какому-то уважению!

— В этот раз вы его заработали. — бросил Гарри.

Пол задрожал, раздался звук быстрых шагов, затем дверь в гостиную открылась и мистер и миссис Уизли вбежали в комнату.

— Мы… Мы подумали… мы слышали… — начал мистер Уизли, крайне обеспокоенный при виде Гарри и Министра, стоявших нос к носу.

— Громкие голоса — одышливо закончила миссис Уизли.

Скримджеор отошёл на пару шагов от Гарри, уставившись на дыру, которую он проделал в его футболке. Казалось, он сожалел о том, что вышел из себя.

— Это… ничего… — прорычал он. — Я… сожалею вашему отношению. — он ещё раз взглянул Гарри прямо в лицо. — Кажется, вы думаете, что Министр не желает того, чего вы — равно как и Дамблдор — желаете. Мы должны работать вместе.

— Мне не нравятся ваши методы, Министр. — произнёс Гарри. — Вы помните?

Он вновь поднял правую руку и показал Скримджеору шрам на ладони, который всё ещё казался белым — надпись «Я не должен лгать». Выражение лица Скримджеора огрубело. Он молча повернулся и поковылял из комнаты. Миссис Уизли поспешила за ним; Гарри услышал, как они остановились у задней двери. Через минуту или около того, она позвала: «Он ушёл!»

 

— Что он хотел? — спросил мистер Уизли, оглядывая Гарри, Рону и Гермиону, пока миссис Уизли возвращалась к ним

— Дать нам то, что Дамблдор нам оставил. — ответил Гарри. — Они лишь только что открыли содержание его завещания, лишь сейчас.

Снаружи в саду, за столами, три предмета, которые Скримджеор дал им, передавались из рук в руки. Все удивлялись Делюминатору и Басням Барда Бидла и сокрушались тому факту, что Скримджеор отказался передать меч, но никто не мог предположить, почему Дамблдор оставил Гарри старый Снитч. Когда мистер Уизли исследовал Делюминатор в третий или четвёртый раз, миссис Уизли осторожно сказала:

— Гарри, дорогой, все ужасно голодны. Мы не хотели начинать без тебя. Могу я подать ужин?

Все ели довольно быстро и после ускоренного пения «С днём Рождения» и поглощения торта вечеринка закончилась. Хагрид, который был приглашён на завтрашнюю свадьбу, но был слишком огромным, чтобы спать в перенаселённой Норе, поэтому собрал для себя навес в соседнем поле.

— Встретимся наверху. — шепнул Гарри Гермионе, когда они помогали миссис Уизли приводить сад в нормальное состояние. — Когда все уснут.

Вверху на чердаке Рон исследовал свой Делюминатор, а Гарри наполнил мешочек Хагрида из ослиной кожи, не золотом, но теми вещами, которыми он особо дорожил, среди которых были Карта Мародёров, осколок заколдованного зеркала Сириуса и медальон Р.А.Б. Он туго затянул шнурок и повесил мешочек на шею, затем присел, держа в руках старый Снитч и разглядывал его свободно трепещущие крылышки. Наконец, Гермиона постучала в дверь и на цыпочках прокралась внутрь.

— Муффиато. — прошептала она, махая палочкой в направлении лестницы

— Я думал, ты не одобряешь это заклинание. — улыбнулся Рон

— Времена меняются. — иронично сказала Гермиона. — Итак, покажи нам этот Делюминатор.

Рон отреагировал мгновенно. Удерживая его перед собой, он щёлкнул в него. Одинокая лампа, зажжённая ими, моментально потухла.

— Смысл в том. — прошептала Гермиона в темноте. — что мы могли получить то же самое, используя Перувийский Порошок Постоянных Потёмок.

Раздался тихий щелчок, и шар света из лампы вернулся к потолку и вновь зажёгся.

— Всё-таки, это здорово! — сказал Рон немного оправдательно. — Почему же тогда они говорят, что Дамблдор изобрёл его самостоятельно?!

— Я знаю, я уверена, что он не выделил бы тебя в своём завещании только для того, чтобы помочь тебе выключать свет!

— Ты думаешь, он знал, что Министр конфискует его завещание и исследует всё, что он нам оставил? — спросил Гарри

— Определённо! — уверенно ответила Гермиона. — Он мог сказать в своём завещании, почему оставляет нам эти вещи, но это завещание ничего не объясня…

— Почему он не мог дать нам подсказку, когда был жив? — спросил Рон

— Ну, на самом деле, — озадаченно произнесла Гермиона, пролистывая страницы Басен Барда Бидла, — если эти вещи настолько важны, что проходят под носом Министра, он мог бы объяснить их смысл… если только он не является очевидным!

— Ведь он был неправ, не так ли? — бросил Рон. — Я всегд а говорил, что он был немного сумасшедшим. Великолепным и всё такое, но чокнутым. Оставить Гарри старый Снитч — для чего это, чёрт возьми, было нужно?

— Я не знаю, — смутилась Гермиона, — когда Скримджеор заставил тебя взять его, Гарри, я была так уверена, что что-то произойдёт!

— Да, хорошо — произнёс Гарри, его пульс усилился, когда он поднял Снитч пальцами, — Но ведь я как следует не пытался взять его перед Скримджеором, не так ли?

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Гермиона

— Снитч, который я поймал в первом матче по квиддичу — улыбнулся Гарри. — Разве ты не помнишь?

Гермиона выглядела ошеломленной. Рон, напротив, задыхался, быстро переводя взгляд с Гарри на Снитч и обратно до тех пор, пока к нему не вернулся дар речи:

— Это был тот Снитч, который ты едва не проглотил!

— Именно! — ответил Гарри и со всё убыстряющимся сердцебиением, поместил Снитч в рот.

Он не открылся. Крушение надежд и горькое разочарование поселились в сердце Гарри. Он опустил золотой шар, но Гермиона закричала:

— Надпись! На нём надпись! Глядите быстрее!

Он чуть не уронил Снитч от удивления и волнения. Гермиона была права. Выгравированные на гладкой золотой поверхности, где несколько секунд назад не было ничего, пять слов были написаны тонким, косым почерком, в котором Гарри распознал почерк Дамблдора:

«Я открываюсь там, где закрываюсь»

Он с трудом прочёл их, перед тем как слова вновь испарились.

— «Я открываюсь там, где закрываюсь»… Что это должно значить?

Гермиона и Рон потрясли головами с опустошённым видом.

— Я открываюсь там, где закрываюсь… закрываюсь… Я открываюсь там, где закрываюсь…

Но сколько они не повторяли слова, склоняя их на все лады, они не смогли выудить из них ни крупицы нового смысла.

— И меч… — наконец сказал Рон, когда они прекратили попытки угадать значение надписи на Снитче. — Почему он хотел, чтобы у Гарри был меч?

— И почему он не мог просто сказать мне об этом? — тихо спросил Гарри. — Я был там, он был на стене его кабинета во время всех наших бесед в прошлом году! Если он хотел дать мне его, почему не дал мне тогда?

Он почувствовал себя так, будто сидел на экзамене, с вопросом, на который он должен был ответить, с медленно думающим безответным мозгом. Было ли что-то, что он упустил в длинных разговорах с Дамблдором в прошлом году? Должен ли он знать, что всё это значило? Ожидал ли Дамблдор, что он поймёт?

— Равно как и эта книга. — промолвила Гермиона. — «Басни Барда Бидла»… Никогда не слышала о них?

— Ты никогда не слышала о Баснях Барда Бидла? — недоверчиво переспросил Рон. — Ты шутишь, верно?

— Нет, я не шучу. — удивлённо ответила Гермиона. — Тогда ты знаешь их?

— Да, конечно я знаю.

Гарри, взглянувшему на них, стало забавно. То обстоятельство, что Рон читал книгу, о которой Гермиона не знала, выглядело небывалым. Рон, вместе с тем, был поражён их удивлением.

— О, прекратите! Все старые детские истории написаны Бидлом. «Фонтан Феноменальной Фортуны», «Волшебник и Скачущий Горшок», «Бэббити Рэббити и её кудахчущая нога»…

— Извини? — переспросила Гермиона, заливаясь смехом. — Что там было последним?

— Прекрати… — смутился Рон, недоверчиво глядя на Гарри и Гермиону. — Ты должна была слышать о Бэббити Рэббити…

— Рон, ты ведь хорошо знаешь, что я и Гарри воспитывались магглами! — поучительно произнесла Гермиона. — Мы не слушали таких историй, когда мы были маленькими, мы слушали «Белоснежку и семь гномов» и «Золушку»…

— Что это, последнее, болезнь вроде золотухи? — обратился к ним Рон

— Итак, это детские сказки? — задала Гермиона ответный вопрос, вновь наклоняясь к рунам.

— Да… — неуверенно ответил Рон. — Я имею в виду, то, что я упомянул, это всё — старые сказки, которые написал Бидл. Но я не имею представления, как они выглядят в первоначальных версиях.

— Но я удивлена, почему Дамблдор подумал, что я должна их прочесть?

Что-то внизу затрещало.

— Наверно, это всего лишь Чарли, мама сейчас спит, отказывается нарастить ему волосы обратно. — нервно произнёс Рон.

— Мы все должны ложиться спать. — прошептала Гермиона. — Иначе завтра мы будем сонными.

— Да. И жестокое тройное убийство, совершённое матерью жениха, наложит свой отпечаток на свадьбу. Я потушу свет.

И он ещё раз щёлкнул Делюминатором, когда Гермиона покинула комнату.

 

Глава 8. Свадьба

На следующий день в три пополудни Гарри, Рон, Фред и Джордж стояли рядом с огромным белым шатром, установленным в саду и ожидали прибытия свадебных гостей. Гарри принял приличную порцию оборотного зелья и сейчас был точной копией рыжеволосого магглского паренька из местной деревушки Оттери Сент Кетчпол, у которого Фред стащил волосы, воспользовавшись призывающими чарами. По легенде Гарри должны были представить, как "кузена Барни", а благодаря великому множеству родственников Уизли, его бы никто и не заметил.

Все четверо держали в руках планы рассадки гостей, чтобы помочь прибывающим найти их места. За час до этого прибыла целая толпа официантов в белых мантиях, а вместе с ними и музыканты, одетые в золотые жакеты, и теперь все эти волшебники сидели неподалёку под деревом. Гарри видел, как с того места шёл голубой табачный дымок. Позади Гарри находился вход в шатёр, открывавший вид на ряды хрупких золотистых стульев, поставленных по обе стороны длинного пурпурного ковра. Стойки были оплетены белыми и золотыми цветами. Фред с Джорджем прикрепили огромную связку золотых воздушных шаров прямо над тем местом, где Билл и Флёр вскоре должны были стать мужем и женой. Снаружи, над травой и живой изгородью лениво кружили бабочки и пчёлы. Гарри чувствовал себя достаточно некомфортно. Магглский мальчик, чью внешность ему пришлось принять, был слегка полнее его самого, и в своей парадной мантии ему было жарко и тесно в этот солнечный летний день.

- Когда я буду жениться, - сказал Фред, оттягивая ворот собственной мантии, - обойдусь без всякой этой чепухи. Кому что нравится, тот пусть то и надевает, а на маму вообще наложу связывающее заклятие до тех пор, пока всё не закончится.

- Надо заметить, что сегодня утром она вела себя не так уж и плохо, - заметил Джордж. - Совсем чуть-чуть поплакала о том, что здесь нет Перси, но кому он нужен? Ох, чтоб меня, приготовьтесь, вон они, глядите.

У дальней границы двора одна за одной из ниоткуда появлялись яркие, красочные фигуры. Через пару минут процессия обрела очертания и начала продвигаться сквозь сад в сторону шатра. Шляпы волшебниц украшали экзотические цветы и порхавшие заколдованные птицы, а галстуки большинства волшебников сверкали драгоценными камнями; гомон радостных голосов становился всё громче и громче, заглушая жужжание пчёл, по мере приближения толпы к навесу.

- Здорово, кажется, я уже вижу парочку кузин-вейл, - сказал Джордж, вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть. - Им же нужно будет разобраться в наших английских традициях, вот я им и помогу...

- Не так быстро, Ваше Дырейшество, - сказал Фред и рванул мимо кучки волшебниц средних лет, возглавлявших процессию. - Это... permettez-moi типа assister vous, - сказал он паре миленьких молодых француженок, на что те хихикнули и позволили ему сопроводить их внутрь. Джорджу пришлось остаться и помогать дамам среднего возраста, Рон взял на себя заботу о коллеге мистера Уизли по Министерству - пожилом Перкинсе, в то время как на долю Гарри выпала туговатая на ухо престарелая пара.

- Салют, - услышал он знакомый голос, вернувшись из-под шатра, и увидел Тонкс с Люпином во главе очереди. По такому случаю теперь она была блондинкой. - Артур сказал нам, что ты будешь единственным кудрявым здесь. Извини за прошлый вечер, - добавила она шёпотом, когда Гарри повёл их вдоль прохода. - Министерство сейчас совсем не расположено к оборотням, и мы решили, что наше присутствие не принесёт тебе ничего хорошего.

- Да ладно, я всё понял, - ответил Гарри, обращаясь скорее к Люпину, чем к Тонкс. Люпин поспешно улыбнулся ему, но как только они отвернулись, Гарри заметил, что лицо Люпина снова стало каким-то несчастным. Он не мог понять, в чём дело, но сейчас не было времени заострять на этом внимание. По соседству Хагрид стал причиной кое-каких разрушений. Он не совсем понял указания Фреда и уселся сам, но не на специально для него магически увеличенный и усиленный стул, который поставили в сторонке в заднем ряду, а на пять обычных стульев сразу, которые теперь представляли собой груду золотых щепок. Пока мистер Уизли восстанавливал сломанные стулья, а Хагрид громогласно извинялся перед любым, кто его слушал, Гарри поспешил назад к выходу, и наткнулся там на Рона, стоявшего лицом к лицу с самым экстравагантным волшебником. Немного косоглазый, с белыми до плеч волосами, похожими на сахарную вату, он был одет в колпак с кисточкой, болтавшейся перед самым его носом и мантию режущего глаз цвета яичного желтка. На шее, подвешенный к золотой цепочке, сверкал странный значок, похожий на треугольный глаз.

- Ксенофилий Лавгуд, - представился он, протягивая Гарри руку, - мы с дочерью живёт за холмом, поэтому со стороны Уизли было весьма мило - пригласить нас. Думаю, с моей дочкой Луной ты знаком? - добавил он, обращаясь к Рону.

- Да, - ответил Рон. - А разве она не с вами?

- Она задержалась в этом очаровательном садике, чтобы поздороваться с гномами, этими славными паразитами! Сколь немногие волшебники осознают, как многому мы можем научиться от мудрых маленьких гномов, или, как стоило бы их правильно называть, гернумблий садовых.

- А наши знают столько замечательных ругательств, - заметил Рон, - но боюсь, что это Фред с Джорджем их этому научили.

Он повёл группу волшебников в шатёр, и тут подбежала Луна.

- Привет, Гарри! - поздоровалась она.

- Э... меня зовут Барни, - ответил Гарри в замешательстве.

- О, имя ты тоже поменял? - весело спросила она.

- Как ты узнала?..

- По твоему выражению лица, - ответила она.

Как и её отец, Луна была одета в ярко-жёлтую мантию, а волосы её были украшены огромным подсолнухом. Если не принимать во внимание всю эту излишнюю яркость, то общее впечатление было вполне приятным. Во всяком случае, в этот раз у неё не болтались редиски в ушах.

Ксенофилий, увлечённый беседой с каким-то своим знакомым, пропустил разговор Луны и Гарри. Распрощавшись со своим собеседником, он повернулся к дочери, которая тут же подняла палец и сказала:

- Пап, смотри, один гном меня даже укусил!

- Замечательно! Слюна гномов чрезвычайно полезна! - мистер Лавгуд схватил вытянутый палец Луны и начал изучать кровоточащие места укусов. - Луна, любовь моя, если сегодня ты вдруг почувствуешь прилив способностей - вдруг захочется спеть оперу или продекламировать Мермиша - не подавляй их! Может, случилось так, что гернумблии одарили тебя!

Рон прошёл мимо них в противоположном направлении, издав громкий смешок.

- Рон может смеяться сколько угодно, - невозмутимо отозвалась Луна, когда Гарри повёл их с Ксенофилием к их местам, - но мой отец провёл серьёзное исследование магии гернумблий.

- Правда? - Гарри уже давно решил не оспаривать странные взгляды Луны и её отца. - Ты не хочешь что-нибудь приложить к укусу?

- Да нет, всё нормально, - ответила Луна, задумчиво обсасывая укушенный палец и оглядывая Гарри сверху до низу. - Элегантно выглядишь. Знаешь, я говорила папе, что многие будут одеты в парадные мантии, но он считает, что на свадьбу стоит надевать солнечные цвета, на удачу.

Как только она проследовала вслед за своим отцом, вновь появился Рон вместе с пожилой волшебницей, крепко сжимавшей его руку. Крючковатый нос, красные круги вокруг глаз, и розовая шляпа с пером делали её похожей на злого фламинго.

-...и волосы у тебя слишком длинные, Рональд. На мгновение я подумала, что это Джиневра. Мерлинова борода, во что это вырядился Ксенофилий Лавгуд? Он похож на омлет. А ты кто такой? - рявкнула она на Гарри.

- Ах да, тётушка Мюриэль, это наш кузен Барни.

- Ещё один Уизли? Вы плодитесь, как гномы. А Гарри Поттер здесь? Надеялась его здесь встретить, думала, что вы с ним друзья, Рональд, или ты просто хвастался?

- Нет... он не смог...

- Хм... Небось, придумал какое-нибудь оправдание? Значит, не такой бестолковый, как на фотографиях в газетах. Я только что давала советы невесте, как лучше носить мою диадему, - прокричала она Гарри. - Работы гоблинов, знаешь ли, веками принадлежала моей семье. Она, конечно, очень милая девушка, но всё же француженка. Так-так, найди-ка мне, Рональд, хорошее местечко, мне уже сто семь лет, и я не собираюсь долго стоять на ногах.

Проходя мимо Гарри, Рон многозначительно взглянул на него и после этого некоторое время не появлялся. Когда же они в очередной раз встретились у входа, Гарри был занят тем, что помогал рассаживаться ещё дюжине людей. Шатёр был уже почти заполнен, и впервые снаружи не было очереди.

- Эта Мюриэль - просто какой-то кошмар, - Рон вытер пот со лба рукавом. - Она к нам каждый год на Рождество приезжала, а затем, слава богу, обиделась на то, что Фред с Джорджем во время ужина запустили навозную бомбу прямо над её стулом. Папа постоянно твердит, что она вычеркнет их из своего завещания... будто их это волнует, такими темпами они будут богаче любого в семье... Ух ты, - добавил он и даже быстрее заморгал, глядя на торопливо подошедшую к ним Гермиону. - Шикарно выглядишь!

- Ты всегда так удивляешься, - ответила Гермиона, но всё же улыбнулась. На ней было лёгкое лиловое платье и такого же цвета туфли на высоких каблуках; волосы были гладкие и сверкающие. - А вот твоя двоюродная бабушка Мюриэль так не считает. Я только что встретила её на лестнице, как раз в тот момент, когда она отдавала Флёр диадему. Она сказала: "О, это что, маглорождённая?", а потом: "Плохая осанка и лодыжки худые".

- Не принимай это близко к сердцу, она со всеми так, - успокоил её Рон.

- Про Мюриэль говорите? - поинтересовался Джордж, выходя из шатра вместе с Фредом. - Она мне только что заявила, что у меня уши кривые. Старая ведьма. Да, жаль, что с нами нет дяди Билиуса; вот кто был центром веселья на свадьбах.

- Не он ли увидел Грима и умер через сутки после этого? - спросила Гермиона.

- Ну да, под конец он стал малость странноватым, - признался Джордж.

- Но прежде, чем ему слететь с катушек, он был душой любой вечеринки, - добавил Фред. - Он обычно опрокидывал целую бутылку огневиски, затем выскакивал на танцплощадку, задирал мантию и начинал вытаскивать охапки цветов прямо у себя из...

- Да уж, похоже, он был настоящим кудесником, - сказала Гермиона, пока Гарри покатывался со смеху.

- Так почему-то и не женился, - заметил Рон.

- Поразительно, - ответила Гермиона.

Они так смеялись, что ни один из них не заметил опоздавшего - темноволосого юношу с крупным носом с горбинкой и густыми чёрными бровями, пока тот не протянул Рону приглашение и, не сводя глаз с Гермионы, не произнёс: "Ты великолэпно выглядишь".

- Виктор! - воскликнула она и уронила свою маленькую расшитую бисером сумочку, которая упала с грохотом совершенно не соответствовавшем её размеру. Смутившись, она торопливо подняла её и сказала: - Я не знала, что тебя... вот это да... рада видеть... как у тебя дела?

Уши Рона снова густо покраснели. С недоверием взглянув на приглашение Крума, он спросил слишком уж громко: "Ты тут как оказался?"

- Меня Флёр пригласила, - Крум поднял брови.

Гарри, который не имел ничего против Крума, пожал ему руку и, решив, что будет разумнее увести его подальше от Рона, предложил ему показать его место.

- Твой друг не рад меня видеть, - заметил Крум, когда они вошли в переполненный шатёр. - Или вы родственники? - добавил он, глянув на рыжие кудри Гарри.

- Кузен, - пробормотал Гарри, но Крум уже не слушал его. Его появление вызвало некоторый переполох, в основном среди вейл: всё-таки он был известным квиддичным игроком. Пока люди вытягивали шеи, чтобы лучше его разглядеть, Рон, Гермиона, Фред и Джордж прошмыгнули вдоль прохода.

- Пора садиться, - сказал Фред Гарри, - а то нас невеста сшибёт.

Гарри, Рон и Гермиона заняли места во втором ряду позади Фреда и Джорджа. Гермиона была вся розовая, а уши Рона до сих пор были ярко алыми. Через пару мгновений он пробормотал Гарри:

- Видел, какую дурацкую бородёнку он отрастил?

Гарри хмыкнул что-то неопределённое.

Атмосфера в нагретом шатре была наполнена томительным ожиданием, мерное бормотание время от времени нарушалось вспышками взволнованного смеха. Мистер и миссис Уизли прохаживались по проходу, улыбаясь и приветствуя родственников; на миссис Уизли была новая с иголочки мантия цвета аметиста и такого же цвета шляпа.

Мгновение спустя Билл и Чарли встали в передней части шатра, оба одетые в парадные мантии с большими белыми розами в петлицах. Фред даже присвистнул от восторга, чем вызвал всплеск хихиканья со стороны кузин-вейл. Вдруг из золотых воздушных шаров полилась музыка, и толпа смолкла.

- О! - произнесла Гермиона, разворачиваясь на стуле и глядя на вход.

Присутствующие волшебники и волшебницы издали громкий вздох: месье Делакур и Флёр шли по проходу: Флёр - плавно, а месье Делакур - слегка подпрыгивая и сияя от счастья. Флёр была одета в очень простое бело платье и, казалось, излучала мощное серебристое сияние. И если обычно её блеск затмевал любого, кто был рядом, то сегодня каждый становился прекраснее в её лучах. Джинни и Габриель, обе одетые в золотые платья, были ещё более красивыми, чем обычно, а стоило Флёр дойти до Билла, как тот стал выглядеть так, словно никогда и не встречался с Фенриром Грейбеком.

- Дамы и господа, - произнёс немного монотонный голос, и с чувством некоторого потрясения Гарри увидел того же самого низкорослого волшебника с пучками волос на голове, который руководил похоронами Дамблдора, а теперь стоял напротив Билла и Флёр. - Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать союз двух любящих сердец...

- О да, моя диадема украсит всё, что угодно, - прошипела тётушка Мюриэль, - Но я должна сказать, что у Джиневры чересчур глубокий вырез.

Джинни огляделась, улыбнувшись, подмигнула Гарри и незамедлительно вновь устремила взгляд вперёд. Мысли Гарри улетели далеко от шатра в те дни, проведённые наедине с Джинни в укромных уголках школьного двора. Эти дни, казалось, были так давно; они всегда казались какими-то неправдоподобно прекрасными, словно он выкрал у кого-то яркие часы жизни, у кого-то без шрама в виде молнии на лбу...

- Берёшь ли ты Уильям Артур Флёр Изабелль?..

В первом ряду миссис Уизли и мадам Делакур тихонько всхлипывали, утирая слёзы кусочками кружева. Трубные звуки с задних рядов шатра дали всем понять, что Хагрид достал один из своих платков размером со скатерть. Гермиона повернулась и улыбнулась Гарри; её глаза были полны слёз.

-...и объявляю вас мужем и женой.

Волшебник взмахнул палочкой высоко над головами Билла и Флёр, и сверху на них обрушился поток серебристых звёзд, закручивавшихся вокруг их сплетённых фигур. Фред и Джордж захлопали, вызвав шквал аплодисментов, и золотые шары над головой лопнули; из них вылетели райские птички и маленькие золотые колокольчики, добавив к общему шуму щебетание и звон.

- Дамы и господа! - объявил невысокий волшебник. - Я хотел бы попросить вас встать!

Тётушка Мюриэл громко заворчала, но встала вместе со всеми. Волшебник вновь взмахнул палочкой. Стулья, на которых они сидели, грациозно поднялись в воздух, полотняные стены шатра исчезли, и все оказались стоящими под тентом, натянутым за золотые шесты, а вокруг открывался великолепный вид на залитый солнцем сад и сельский пейзаж. В следующее мгновение из центра зала разлилась лужа жидкого золота и образовала сверкающую танцевальную площадку; парящие стулья выстроились вокруг маленьких столиков с белыми скатертями, и все они грациозно вернулись на землю вокруг площадки, а музыканты в золотых жакетах направились к эстраде.

- Недурно, - одобрительно заметил Рон, как только отовсюду появились официанты. Некоторые из них держали серебряные подносы с тыквенным соком, сливочным пивом, и огневиски, другие аккуратно передвигались, неся груды пирогов и бутербродов.

- Надо пойти поздравить их! - Гермиона встала на цыпочки, чтобы разглядеть место, где исчезли Билл и Флёр в толпе доброжелателей.

- Успеем, - пожал плечами Рон, снимая с проплывавшего мимо подноса три кружки сливочного пива и протягивая одну Гарри. - Гермиона, не стой на месте, надо столик занять... Только не туда! Подальше от Мюриэль...

Рон направился через пустую танцплощадку, поглядывая налево и направо; Гарри был уверен, что тот выискивал взглядом Крума. Они добрались до другой стороны шатра, но почти все столики были заняты. Пустовал лишь один - тот, за которым сидела Луна.

- Не возражаешь? - поинтересовался Рон.

- О, да, - радостно отозвалась она. - Папа только что ушёл дарить Биллу и Флёр наш подарок.

- Что это, годовой запас корнестражей? - спросил Рон.

Гермиона хотела пнуть его под столом, но вместо этого попала по Гарри. Глаза заслезились от боли, и Гарри на пару мгновений утерял нить беседы.

Музыканты начали играть. Под бурные аплодисменты, Билл и Флёр первыми вышли на танцплощадку; через некоторое время мистер Уизли вывел на площадку мадам Делакур, а вслед за ними вышли и миссис Уизли с отцом Флёр.

- Обожаю эту песню, - сказала Луна, покачиваясь в такт мелодии вальса, после чего встала, дошла до площадки и начала в одиночестве кружить на месте, закрыв глаза и плавно помахивая руками.

- Она бесподобна, правда? - с восхищением заметил Рон. - Просто прелесть.

Но улыбка тут же сошла с его лица: на освободившийся стул Луны уселся Виктор Крум. Гермиона заволновалась в предвкушении, однако, на этот раз Крум не собирался делать ей комплименты. Нахмурившись, он спросил: "Кто этот мужчина в жёлтом?"

- Это Ксенофилий Лавгуд, отец нашей подруги, - ответил Рон. Его воинственный тон говорил о том, что они не склонны смеяться над Ксенофилием, несмотря на явную провокацию. - Идём танцевать, - резко добавил он Гермионе.

Застигнутая врасплох, но в то же время довольная, она поднялась со стула, и они вместе слились с растущей толпой на танцплощадке.

- Они что, снова вместе? - растерянно спросил Крум.

- Э... типа того, - ответил Гарри.

- Тебя как зовут? - спросил Крум.

- Барни Уизли.

Они пожали руки.

- Слушай, Барни, ты хорошо знаэшь этого Лавгуда?

- Нет, сегодня впервые познакомился, а что?

Крум сердито глянул поверх своего бокала, наблюдая за Ксенофилием, болтавшим с несколькими волшебниками с другой стороны площадки.

- Потому что, если бы он нэ был гостем Флёр, я бы немедлэнно вызвал его на дуэль, за то, что он носит на груди этот мэрзкий знак.

- Знак? - Гарри тоже взглянул на Ксенофилия. Странный треугольный глаз сверкал на его груди. - И что? Что в нём такого?

- Гриндевальд. Это знак Гриндевальда.

- Гриндевальд... тёмный маг, которого победил Дамблдор?

- Именно.

Крум так сжимал челюсти, словно что-то жевал. Затем он добавил:

- Гриндевальд убил многих людэй, в том числэ моего отца. Разумеется, в этой странэ он не имэл такой власти - говорят, он боялся Дамблдора... и правильно делал, судя по тому, как он закончил. Но это, - он указал пальцем на Ксенофилия, - это его знак. Я зразу узнал его. Он высэк его на стенэ в Дурмштранге, когда учился там. Некоторые идиоты копировали его себе на учебники и на одэжду, думали, что это устрашает и выглядит впечатляюще, пока те из нас, чьи родитэли погибли от руки Гриндевальда, не проучили их как слэдует.

Крум угрожающе хрустнул костяшками пальцем и сердито взглянул на Ксенофилия. Гарри был абсолютно сбит с толку. Это казалось совершенно неправдоподобным, что отец Луны поддерживал тёмные силы и что никто из присутствующих, казалась, не узнавал треугольной фигуры, похожей на руну.

- А ты... э... уверен, что это Гриндевальда?..

- Я не ошибся, - холодно ответил Крум. - Я нэсколько лэт ходил мимо этого знака и прекрасно знаю его.

- Знаешь, вполне может быть, что Ксенофилий толком и не знает, что означает этот символ. Лавгуды, они малость... необычные. Он запросто мог где-нибудь поднять его и решить, что это голова мяторогого хрюка в разрезе или ещё чего.

- Что в разрэзе?