Приложение. Происхождение человеческих видов 5 страница

«ТЮРЕМНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ»

Хищным властителям, этим реликтовым «цезарям» и «сатрапам» современного мира не нужно истинное знание о человеке. Для них важны лишь психологические методики манипулирования «стадом, быдлом». И они всячески препятствуют человеческому самопознанию, прекрасно чувствуя, что это не в их интересах. «Власть и истина не сочетаются. Это – горькая правда» [7].

Примечателен в этом плане знаменитый «тюремный эксперимент», проведенный в начале 1970-х годов [29]. Две дюжины студентов-добровольцев, под присмотром американского психолога Филиппа Зимбардо, участвовали в своеобразной игре «в тюрьму». Их по жребию разбили на две группы, исполнявшие роли надзирателей и заключенных в инсценированных тюремных условиях Для участия в эксперименте были отобраны люди с нормальными показателями по всем предъявленным им тестам, однако, проведя всего несколько дней в «тюрьме», они повели себя странным, ненормальным образом.
«Надзиратели», поначалу просто властные, стали относиться к «заключенным» жестоко, порой садистски. «Заключенные» реагировали на эту демонстрацию власти дезорганизацией поведения, ощущением беспомощности, и в конце концов, – тупой покорностью. Эксперимент, рассчитанный на две недели, пришлось прервать уже через шесть дней из-за происшедшей в «тюремных» условиях драматической перемены в личности и моральных ценностях испытуемых. Все были травмированы, и даже сам Зимбардо почувствовал, что начинает принимать интересы своей «тюрьмы» слишком всерьез. Требования социальной роли оказались сильнее, чем моральные императивы и представления индивида о самом себе. Как же стало возможным, что люди, распределив эти роли подбрасыванием монетки, так легко вжились в них? Дело дошло до жестоких конфликтов, драк, избиений, издевательств и т.п. Участники эксперимента достигли «нормы», существующей в настоящих тюрьмах. И эксперимент был поневоле прекращен.

Вот это-то и подозрительно. Почему эксперимент вдруг прекратили, а не откорректировали и не пошли дальше?! Его нельзя было прекращать, нужно было выяснить, выйдут ли его участники из своих ролей «с честью», образумятся ли? Но его прекратили, а то, что «простые парни» неожиданно для всех (в том числе и для самих себя) стали неимоверно жестокими и поэтому эксперимент пришлось прекратить, именно это долго муссировалось в прессе.

Как же объяснить эту жестокость, проявившуюся в ходе эксперимента?
Корни ее следует искать в «диффузной недостаточности» его участников. Здесь, как в капле воды, отразилось положение во всём обществе. Общество может выдержать определенное количество хищных в своих рядах. Да и те в таких мирных сообществах стараются особо не «высовываться». Затаиваются. Но при превышении некоего количественного порога следует лавинообразный рост агрессивности, преступности, безнравственности. То же самое наблюдается, как это отметил еще А.Токвиль, и при ослаблении в обществе социальных уз. (Именно это происходит ныне в нашей стране). Это же, в миниатюре, случилось и в эксперименте Зимбардо. Хищный компонент среди его участников оказался чрезмерным (как и предельно хищные правила самой «игры»).

С видовой позиции, «тюремный эксперимент» был проведен с вопиющей некорректностью и крайне примитивно. Вот и возникает вопрос – уж, не специально ли?! Надо учесть и то, что психологи и психиатры, как правило, суггесторы. Но сейчас уже невозможно установить, «who was who» в тех двух дюжинах студентов, набранных для злосчастного эксперимента.

Не хочется, конечно, верить в это, но возможно это была псевдонаучная мистификация, устроенная для саморекламы, на которую американцы столь падки. С них станется. Можно усмотреть здесь и некий интуитивно-превентивный упреждающий ход хищной власти. Ведь эксперимент этот сыграл свою негативную роль: «доказано», что всякий человек может стать злым. Якобы социальные роли являются определяющими в поведении людей. Не был ли он задуман и рассчитан на оправдание существующей у людей непомерной агрессивности? До поры до времени скрытой, но создадутся подходящие условия – и она тут как тут. Мол, все мы одним миром мазаны. Человек человеку – волк. Все люди – гады. Хищные всегда стараются замарать всех. Они любыми способами пытаются сбросить остальных людей на свой животный, биологический уровень. Затянуть в свое страшное крокодилье болото.

По своей «научной значимости» знаменитый эксперимент Ф.Зимбардо мало отличается от подробного описания ресторанной драки, которая провоцируется двумя-тремя посетителями, а заканчивается всеобщим побоищем подвыпившей публики. В социальной психологии это называется «психическим заражением». Подобный «феномен» частенько использовался в старых – чаще почему-то комедийных – кинофильмах.

Нельзя не заметить, что большинство кинематографической продукции (теперь всё больше в «телевизионной упаковке») есть не что иное, как откровенная пропаганда хищности, насилия, аморальности. Все те многочисленные вестерны, боевики, триллеры и есть реальные действия хищных паразитарных общественных структур, направленные на охищнение диффузных масс, в первую очередь, молодежи. Нужно отметить еще вот что. Как просто и в то же время хитро всё это устраивается. На первый взгляд, во многих фильмах содержится явная критика агрессивности, до добра никак не доводящей. Но на самом деле, под видом якобы борьбы с насилием, на экранах появляются типичные откровенно хищные агитки. И они делают свое черное дело. Развращают людей (зрителей), ибо все они замешаны на смаковании сцен насилия и убийств.
Занимательные острые сюжеты, хитроумность погонь и засад, вызывающие содрогание кучи трупов, эффектные благородные позы героев, вульгарные ужимки и жуткие предсмертные крики убиваемых негодяев и т.д, и т.п. Таково же предназначение и иных кинокомедий, в которых все смешные сцены и ситуации «накручены» на какой-нибудь чемодан с трупом. О пользе таких фильмов можно сказать, перефразируя, чуть-чуть «дополнив» Ленина, «шаг вперед, двадцать два назад».

«Самое массовое» искусство сильно понижает реальный иммунитет людей к восприятию настоящих убийств и насилия в обществе. Зло в мире представляется обыденным явлением. У людей повышается, что называется, толерантность к хищности мира. И они смиряются с положением дел. А это непротивление, в свою очередь, еще больше усиливает позиции «мировой хищности», продлевает ее. Таким вот ползучим, и в то же время неприкрытым способом действует хищная власть на сознание простых людей. На Конгрессе гуманитарных сил, проходившем в декабре 1996 г, в Библиотеке им. Ленина, краткое выступление Евдокии Гаер (знаменитой воительницы за права и возрождение самобытной культуры малочисленных народностей России), в котором она заклеймила духовное растление общества, производимое с помощью СМИ, и в особенности телевидения, вызвало бурную овацию аудитории. Но что для хищной власти какие-то аплодисменты? Так себе, – акустический пустяк, разве что в ухе зазвенит или зачешется…

А «хороший» эксперимент в подтверждение существования видовых различий в человечестве был бы очень кстати. Но если правильно проводить тот же «тюремный эксперимент», то следовало бы ставить его сразу же в очень широких масштабах. Начать его следовало бы с обязательной подборки испытуемых по степени их авторитарности. Для этого нужна медикаментозная («сыворотка правды») или гипнотическая проверка на существование хищной установки в подсознании. Для большей «чистоты эксперимента», как минимум, потребовалось бы несколько десятков групп. К тому же формировать их надо было бы из людей, ничего не знающих о результатах опыта Зимбардо. Иначе бы они неумышленно корректировали как-то свое поведение, в связи с имеющейся у них информацией (частный случай т.н. «эффекта Эдипа»).

Наиболее «чистый» эксперимент, к сожалению, является лишь мысленным. Речь идет об эксперименте по полному изолированию откровенно хищной группы – уголовной, властной или же смешанной. Ее можно было бы сформировать из «смертников». Но лучше всего, если бы это была какая-нибудь правительственная группа, «шибко» проштрафившаяся перед народом. Отъявленная банда, типа гитлеровского кабинета, приснопамятного советского Политбюро, пол-потовской клики или нашей нынешней «реформаторской команды»… Это было бы заодно и наиболее поучительно для человечества.

Посадить, одним словом, таких «орлов» – из «расы господ» – в подземный экспериментальный бункер. Дать им воду, соль, сухие специи, электрическую плиту с очень большой духовкой, посуду-серебро (вилки, ложки, ножи), разделочный инвентарь: топоры, корыта, вёдра. Ну, и еще б – небольшой холодильник, типа «Морозко». И всё. Больше ничего. И вот – что же с ними всеми произойдет, при напрочь задраенном в том экспериментальном бункере люке, месяцев через семь-восемь, если подопытных тех «орлов» там – пять-шесть?!

Сто процентов (100%) – такова вероятность того, что они бы там сожрали друг друга в буквальном смысле. А в протоколе испытаний было бы записано беспристрастными учеными примерно следующее. «В исследуемой группе, в процессе ее биологической самоутилизации, альфа-особью выявил себя, последний оставшийся в живых, подопытный N5, по политическому прозвищу Горбатый. Бета-особь – последний съеденный – подопытный N3, по гангстерской кличке Трехпалый…» и т.д. Всё было бы точной копией способа выявления «крысиного короля» в группе изолированных крыс. Как всё происходило в «человеческих условиях», дотошные ученые смогли бы потом выяснить по магнитофонным записям в «черном ящике». Наверняка сначала, понятно, мат-перемат, крики: «Что за шутки?! Когда нас выпустят?! Как, в натуре, посмели?! Это вопиющее нарушение прав человека! Мы, падло, будем жаловаться в ОБСЕ!» Попытались бы выбраться – бесполезно. Потом – шутки-прибаутки уже на другую тему. Кто толще, кто худее, кто чего любил есть, – значит, кто-то вкуснее и т.п. Но затем – слово за слово, и вскоре бы действительно озверели и остервенели от голода. Первого прикончили бы под горячую руку, в пылу политической, или равно блатной, полемики. Как бы и нечаянно, но вроде и «за дело». «Ведь это он первый предложил кого-нибудь сожрать, вот с него и начнем, гада». Ели бы «гада» быстро. Все старались бы набраться сил для следующей драки – практически, охоты. И «процесс пошел» бы… После вскрытия вольера-бункера оттуда вышел бы единственный оставшийся в живых. Победитель.
«Политический король». Упитанный, розовощекий, устало улыбающийся альфа-крепыш N5. Возможно, со шрамами, покалеченный – с неаккуратной бордовой вмятиной на темечке, но всё равно радующийся жизни, всегда готовый к новой борьбе и свершениям «во имя блага» народа…

Всякий упрек в анекдотичности (при всей жестокости) подобного эксперимента с порога отметается. Вспомним, с одной стороны, жестокость политических разборок. С другой, – нравы «братца меньшего» политики, – уголовного мира. Там, вообще, бытует жуткая практика побегов с «коровой», или «бараном». Беглецы – матерые рецидивисты – прихватывают с собой еще кого-нибудь из «фраеров» в качестве провианта, «ходячего» (некоторое время) пищевого запаса.

В принципе, у такого эксперимента есть и основания, и оправдания.
Ведь сколько людей погубили все эти властные чудовища?! Так что можно было бы, простительно уж, отрядить подобную группку в такую «экспедицию».
Недалеко же. И поставь бы кто такой эксперимент в действительности, то нехищные люди его одобрили бы. Но только – задним числом, «по состоявшемуся факту». Перед началом же или по ходу – они были бы против или потребовали его прекращения. Хищные же приветствовали бы его лишь в том случае, если бы подопытные были их явными противниками. И даже с радостью бы помогли затаскивать тех «гадов-подонков» в «экспериментальный» вольер…

У нехищных же людей подобного произойти не может. Они умерли бы через месяц-другой, хотя, возможно, кто-нибудь из них, помутившийся разумом от голода и пытался бы глодать чужой труп. Здесь и эксперимента не надо.
Подобное происходило, и не однажды. И в концлагерях, и в великие голода лишь единицы из огромного множества смертельно оголодавших людей доходили до каннибализма. Крупномасштабного, массового людоедства никогда не было. Хотя, конечно, всегда легко набрать определенное число леденящих душу случаев, но процент их всё же очень мал. В блокадном Ленинграде разве что некоторые матери кормили в отчаянье своих детей неким «холодцом». На Украине в знаменитые «организованные» голода при базарах в витринах выставлялись образцы человечины. Это делалось для того, чтобы люди случайно, по ошибке не смогли приобрести подобный «деликатес».

Так и буйволы, – от бескормицы вымрут, а вот волки, гиены способны добивать и поедать ослабевших членов стаи.

Таким образом, в человеческих сообществах не существует полной, сквозной иерархии. А на этом очень любят заострять внимание психологи и социологи из числа апологетов идеи поголовной хищности человечества.
«Человек – самый главный хищник». «Как ни убирай преступников, появятся новые»… Дескать, у людей всё обстоит так же, как и в «порядке клевания» у кур. (Домашние куры распределяются по иерархии последовательно от альфа-особи до омега(последней), что можно определить по той очередности, в какой они клюют зерно). Но у людей-то как раз и не существует «куриных порядков». Иерархия человеческих социумов – с разрывами. Математическим языком – «непрерывно-прерывистая». Когда полностью устраняют из социума хищных, то воцаряется «приятельская», можно сказать, «социалистическая» иерархия. Все сдерживают друг друга на равных. Или находят объекты (чаще разные, попеременные) для беззлобных шуток, подтрунивания. Ни в коем случае – не издевательств. Издевательства начинаются, когда в группе есть хищные или – охищненые диффузные люди.

Правда, этих последних коллектив легко перевоспитывает, «в два счёта ставит их на место». Когда в рабочие коллективы возвращаются отсидевшие какой-то срок в тюрьме (попавшие туда чаще всего по «пьяной причине»), то они, как правило, ведут себя уже «по блатному». Охищняются в тюрьме. Пытаются оказывать психическое давление на людей. По самым ничтожным поводам они провоцируют конфликты, ссоры, стараясь выйти из них победителями. После одного-двух, реже трех, не очень сильных избиений старыми товарищами они вновь обретают человеческий облик. Но если «блатных» и «приблатненных» собирается много, то они подавляют рабочий коллектив. Так некогда в СССР возникали «черные заводы».

Этот иерархический разрыв у людей весьма примечателен в психологическом плане. При удалении из социума формального лидера – иерарха «разряда» альфа, на его место заступит «бета-особь» и т.д. Всё по принципу «свято место пусто не будет». Но вот наступает такой момент, когда всем оставшимся будет стыдно, как-то неловко становиться лидером, и тем самым противопоставлять себя другим членам группы. Вот это-то и означает, что в группе остались лишь нехищные люди. По Гегелю, стыд является первым основным признаком человечности, именно на этой эмоциональной базе взрастает совесть.
Другое дело, за что именно кому-то бывает стыдно. Киллеру-суперанималу будет стыдно, если он промахнется при «контрольном выстреле». Ну а суггестор (политик или равно аферист) сможет покраснеть лишь разве что в случае, если его самого «кинут» его же «коронным» методом.

Лидеры у людей отчетливо разбиваются на честолюбивых («тщеславный» тип по Лесгафту) и коллективно честолюбивых (скорее всего, из «добродушных»). Коллективно честолюбивые стремятся улучшать положение своей группы. Честолюбивые же жаждут улучшения лишь собственного положения. Это и есть нехищные и хищные лидеры, соответственно. На каком-то этапе «тщеславные», если только им это будет выгодно, могут «порадеть» и за группу, к которой они так или иначе относятся, дабы прослыть альтруистом или защитником «своих». Но в итоге, они всегда ее предадут и бросят. Вспомним наших многочисленных депутатов, с их стойкой «амнезией» в отношении предвыборных обещаний своим избирателям. В итоге, на властные позиции прорываются индивиды именно такие – самые беспринципные, самые жестокие, самые коварные, способные на что угодно ради достижения власти, т.е. безусловно – во всех смыслах – хищные.

Те же люди, которые потенциально являются «хорошими начальниками», оттесняются еще на низшем уровне иерархии человеческих сообществ. У них нет необходимых «железных локтей», нет «безусловной» жестокости, а есть только «никчёмная» совесть. Поэтому если они и становятся начальниками, то только на производстве или в науке. Здесь хищные не имеют «твердых» позиций, здесь необходимо честно трудиться. Правда, выше бригадиров, мастеров, начальников цехов, заведующих лабораторий нехищные люди поднимаются редко. Как только должность достигает «высшего административного» (у нас это была приснопамятная «номенклатура») или «сановного» уровня, доступ к таким «синекурам» для них становится маловероятным. Обычно откуда-то «сверху и сбоку» появляются «блатные» или чьи-то родственники. Даже если во властные высшие структуры затешется нехищный лидер (коллективно честолюбивый), то и ему придется следовать хищным правилам, выполнять чьи-то бесчеловечные приказы, иначе его сотрут в порошок.

Существует два уровня «доминирования» в человеческих сообществах.
У нехищных людей – это «жажда престижа» (правильнее бы сказать, «репутации»), желание быть уважаемым другими людьми. Обычно это завоевывается, точнее, добывается честным трудом, умом, простым образом жизни, добротой (святые). В «классических» деревнях «власть», в хорошем смысле «авторитет» (уважение, почет, послушание в случае возникшего спора) находится у самых справедливых, честных – у старейшин, аксакалов. У хищных же – это пресловутая «воля к власти», а также «жажда обогащения», доходящие до своих патологических пределов – «власть ради власти», «деньги ради денег».

Без постороннего хищного вмешательства в их жизнь, сообщества обычных людей очень быстро – за одно или два поколения – вытесняют из своих рядов хищных. А не то и выбивают их, как волков. И тогда мирная жизнь людей становится достаточно устойчивой. Подобное чаще случается в сельской местности и в небольших городках. Там все и всё на виду, хищные здесь не приживаются. Оно и понятно, – ведь их стесняют в поведении. Они становятся бирюками, бобылями, либо уходят в крупные города. Там для них возможна достаточная анонимность и свобода поведения. Именно поэтому с самых древних времен не прекращается моральное бичевание городов. «Все большие города прокляты».

При свободе же действий между хищными начинается беспощадная борьба за власть в социуме. И в итоге человеческие сообщества выстраиваются по стайному принципу «тюрем но-камерного социума». Главарь – прихлебатели – исполнители. Тиран – свита – народ. Но борьба наверху никогда не прекращается. И всё это – за власть ради власти. Ну что это, если не безумие, не паранойя?

РУКИ ПРОЧЬ ОТ ЧИКАТИЛО!

Знаменитый лозунг хищной власти – «закон превыше всего» – это всего лишь ширма, «юридический» фиговый листок. Это воочию демонстрирует Запад. Там сложилась такая сложная и запутанная система правовых норм и отношений, что рядовой гражданин уже не может обойтись без услуг адвокатов.
Поэтому юриспруденция, особенно в США, стала одной из самых насыщенных и обжитых областей суггесторных корыстных адвокатских игрищ. Следуя закону, его букве, миллионы хитрющих, въедливых хищных адвокатов, как пауки плетут хитроумнейшие «законогенные» сети. Они проводят юридически безукоризненные, и одновременно абсурдные и анекдотичные комбинации. Всё это во славу золотого тельца и с его помощью. И справедливость (для чего и сам закон-то нужен) торжествует далеко не всегда. Гораздо чаще с помощью якобы законности достигаются корыстные и преступные цели, освященные бездушной буквой закона.
Закон действует рационалистически, безлико и упрощенно, и тем не менее, он безраздельно главенствует над неписаными правилами народного общежития, традиционного уклада. Закон никогда не сможет охватить спонтанность жизни в ее моральном (этическом) измерении.

Юридическое право в системе обеспечения пресловутых «прав человека» превалирует над правом нравственным. Это доказывает внутреннюю бесчеловечность принципа «прав человека», из-за чего т.н. «правовое государство» вообще отстранено от нравственности [24]. Западное общество изначально было ориентировано на «плохого», злонамеренного человека. Вот и результат. Оно и стало плохим, причем – по самому большому счету.

Закон должен сочетаться со здравым смыслом и нравственностью.
Верховные законники общества должны иметь возможность преодолевать закон, его инерцию и неадекватность. У них должно быть право миловать и наказывать, согласно социальной справедливости. Но для этого требуется изредка нарушать мертвую букву закона. Моральное право на это могут иметь лишь люди совести, разума… Как бы некий суд присяжных, в самом идеальном гипотетическом варианте. Когда-то такое право имели монархи. Понятно, что подобное в нынешние времена хищного диктата никак не осуществимо. Нет «субъекта верховной совести». Вроде бы для этой же цели служат всяческие апелляции и обращения в высшие инстанции – в Верховные Суды, в Комиссии по реабилитациям и помилованиям и т.п. Кое-что они, возможно, в этом плане способны сделать, но их к.п.д, очень низкий. Кроме того, их деятельность ограничена, является «односторонней». Никто из таких «верховных судей» не может совершить юридически противоположное. Скажем, осудить «невинно, ни за что оправданного» – ушедшего от ответственности (с помощью упомянутых адвокатов) очевидного преступника Или – не сажать в тюрьму уже искренне раскаявшегося человека, случайно, хотя и тяжко нарушившего закон Там царит такое же бездушие, бюрократия, как и везде в коридорах власти Нет искреннего участия в судьбе рядового человека. Накапливаются дела одиозные, юридически трудные и т.п. А элементарно понятные юридические аспекты, к тому же необходимые и чрезвычайно многочисленные, вообще не рассматриваются. Например, у нас это такие вопросы, как отдельная изоляция различного «ранга» правонарушителей,
«дедовщина», детская преступность. Не счесть таких безнадежно «повисших в воздухе» вопросов…

А зачем судить рецидивистов-убийц, насильников и убийц детей?!
Кому нужны суды над людоедами?. О какой такой гуманности может идти речь?!
Ох, уж эти набившие оскомину разговоры о пресловутых заморских «правах человека». Сейчас вот Запад настоятельно подталкивает нынешнее руководство России к отмене смертной казни.

Все эти вопросы возникают только из-за того, что их (эти права) совершенно неправомерно пытаются применять и по отношению к монстрам, к извергам рода человеческого. Это не просто абсурдно, но и ужасно. Они же нелюди – не люди, и прав человека у них нет! Но хищные от юриспруденции всячески оберегают попавших в лапы закона хищных чудовищ. Вон, умер недавно президент-каннибал Ж.Б.Бокасса. Жан Батист – человеческие всё имена. При Сталине был закон, запрещавший давать животным человеческие имена.
Отменили… Бокассу приговорили к смертной казни, но так и не казнили. Он спокойно дожил свой век на роскошной собственной вилле. Миллионы людей умирают под мостами и на свалках, а этот зверь – во сне, в собственной постели, под ласковым присмотром врачей. Как святой… Случайно ли это? Нет!
Это то, что именуется «рука руку моет». Сменившие его хищные властители ЮАР не пошли на казнь. Они чувствовали к сановному людоеду уважение, как к «настоящему человеку», что называется, «с большой буквы».

В Японии, в конце 1980 годов, тамошний людоед Цуетоми Миядзака садистски убил и съел нескольких девочек возрастом от 4-х лет и старше.
Судебный процесс длился 7 лет, врачи всё спорили о его вменяемости, в конце концов, приговорили к повешению, признали-таки, что он осознавал свои действия. В его доме нашли тысячи видеокассет с детской порнографией и садистскими фильмами. Врачи утверждают, что он таким людоедским образом хотел удовлетворить свои сексуальные желания.

Андрей Романович Чикатило – коллега Бокассы и Миядзаки по «гурманским пристрастиям» – тоже не «фраер», и так же комфортно ожидал казни несколько лет, уже после подписания смертного приговора. Читал Николая Островского в уютной «отдельной» камере. В США, приговоренные к смерти преступники, ожидают казни, как правило, не меньше 8 лет. Психологически, подсознательно – это защита «своих», и ничто иное. Эти «всеобщие амнистёры» подсознательно чувствуют, что и они сами могут однажды оказаться в таком же положении. Что им тоже захочется совершить как-нибудь, «под горячую руку»,
«под настроение», «для разрядки» тягчайшее преступление. Их постоянно обуревают страшные, злобные грезы. Даже v самых респектабельных и внешне добрых (талантливых, артистичных) хищных субъектов наверняка присутствует этот внутренний фон предельной злобности.

Но почему же подобных защитников хищных чудовищ столь много? Тех же сторонников отмены смертной казни – не счесть. Это еще одно следствие великодушия нехищных людей. Они, по доброте своей душевной, считают, что, мол, «нехорошо и нам тоже убивать, пусть даже – и убийц, мы выше этого, мы же хорошие». О, святая простота! Если обычная простота хуже воровства, то уж святая – хуже некуда. Они не понимают того, что и в этом хищные их дурачат, как и во всём остальном. Аргументы хищных апологетов предельно примитивны и логически убоги. Мол, а вдруг невиновный попадется, и ни за что ни про что нарвется на «вышку»? Сколько вон, дескать, случаев расстрела ложно обвиненных – вместо истинных убийц?

Ну, причем тут невиновные и судебные ошибки? Ведь речь идет об очевидных случаях: о пойманных на месте преступления с поличным, о рецидивистах и т.п. Понятно, что если есть сомнения в виновности, то пусть, действительно, сидит сколько угодно до выяснения, или, на его счастье, поймают истинного преступника. Но закопанные в подвалах десятки трупов жертв, забитые человечиной холодильники, корыта для разделки трупов и виселицы для пыток. На сковороде жарятся отбивные, а в духовке тушится гуляш из человечины (при таких «поличных» обстоятельствах был задержан недавно людоед в Чувашии). С какого боку здесь может вклиниться гуманность?!
Ответьте, «господа хорошие»…

ПОТОП КАК «ПРОЖИТОЧНЫЙ МАКСИМУМ»

Самовозвышение хищных создает у них ложную уверенность в собственной непогрешимости. Даже в мелочах коррекция своего поведения дается им с трудом. А их лишенность сомнений доходит до курьезов. Но далеко не смешных, а страшных, из-за того, что в их руках власть. Такие самоуверенные, убежденные в собственной непогрешимости, хищные «властные орлы» вначале борются за что-то одно, ясное и определенное. Затем – небольшая «подвижка».
Отстаивают уже нечто чуть-чуть иное, но не менее для них отчетливое. После этого они корректируют «свою борьбу» с учетом возникшего чего-то третьего, затем – пятого-десятого. Это именуется у них пресловутой «гибкостью» политической линии. В итоге, они приходят к защите или завоеванию чего-то совершенно противоположного первоначальному намерению. Они без сожалений расстаются и с «идеалами юности», и даже – со вчерашними убеждениями.
Отсутствие самокритичности оказывается губительным фактором во всех таких «корректировках» курса. Ведь каждая из них по отдельности была «несомненно» правильной. А в целом – полный крах.

В жизни дела всегда обстоят именно так: «человек предполагает, а Бог располагает». По Гегелю – это «хитрость разума». Человек своим убогим умишком строит вселенские планы, но при этом не замечает того, что окажется потом главным. Он абсолютно неспособен учесть эффекты, кажущиеся побочными, или попросту не замечает их. А они-то и приводят к самым неожиданным последствиям. «Дьявол прячется в деталях».

У хищных же политиков всегда всё, как назло! Эти побочные, никак не учитываемые, но неизбежные эффекты оказываются решающими в любом их начинании. И вот очередная «светлая» идея погребена под обломками всей отчаянно задумываемой всемирной постройки. Рухнул карточный домик, который так рьяно выстраивал дьявольски хитрый, самоуверенный «политический демиург». Опять промахнулся нравственный пигмей, но зато гигант самомнения и вероломства. События «перестройки» – наиболее для нас впечатляющий пример подобной «актуальной корректировки политического курса». «Плавный» переход от строительства светлого здания демократического социализма в обновленном СССР к шабашу возведения бандитских халабуд дикого недокапитализма на развалинах великой страны.

Здесь, конечно же, не учитывается «внешняя эаданность» всех этих разрушительных процессов. Наверняка, и западные «кукловоды» наших отечественных марионеток сами не могли предположить столь удачного крушения псевдосоциалистической системы. Им, поди, и не снилась такая эффективность их стратегии «подтачивания корней и подливания масла в огонь». Ни один из профессиональных советологов и антикоммунистов не смог ни в малейшей степени предугадать и предвидеть губительно-радостные процессы «перестройки». У самого авторитетного антисоветчика З.Бжезинского было не менее полдесятка возможных вариантов сценариев развала и гибели СССР. России. К тому же и посейчас неизвестно чем всё это может закончиться. Хотя победа Запада в холодной войне бесспорна, и спасти Россию может только лишь какое-то чудо.

Какие бы прискорбные аналогии ни вызывались, но спасти Россию, русский народ может только национальная и одновременно социально-ориентированная (социалистическая) политика российского правительства. «Национально мыслящая власть способна в одночасье решить все текущие проблемы России» [31]. Только такая самоспасенная, обновленная Россия могла бы стать оплотом и форпостом борьбы, направленной против «атлантистов», в первую очередь – США, этого «новейшего Карфагена», который так же «должен быть разрушен» (идеологически) [25]. Иначе «новый мировой порядок», установленный Западом под эгидой США, окончательно ввергнет человечество во власть Молоха и Маммоны. Мир захлестнет потоп безнравственности, преподносимой как проявление «подлинной свободы личности и врожденных прав человека». К сожалению, вероятность появления такой «мыслящей» власти в России равна вероятности всякого иного истинного чуда.

Беспредельная самоуверенность хищных очень выгодна для них. И всё же она не адекватна внешним условиям. Это справедливо для подавляющего большинства хищных. Действительность никак не подтверждает их непомерные амбиции. По большому счету, всё против них. Тактически они выигрывают, а стратегически победить им не дано в принципе. Соответственна и их реальная психологическая реакция на это. Такое несоответствие, «несправедливость» вызывает v них острые невротические и психопатические состояния, пришедшие на смену прежним (в историческом ракурсе) «сверхчеловеческим» и «суббожественным» доминантным амбициям.

К тому же хищным абсолютно недоступно понимание детской беззаботности и «экономической наивности» всех этих явных глупцов – народного стадного быдла. Ведь они же уверены, что «все и всё покупается и продается»! Ан нет! Превеликое множество люден не идут у них на поводу, не поддаются их хищным коварным уловкам, брезгуют их безнравственными приманками. Это бесит их дополнительно и усугубляет протекание их специфических неврозов и психопатий. И главное – обостряет присущий им глубинный комплекс неполноценности.

Этот комплекс, с одной стороны, схож с самоощущением плагиатора, который вовсю наслаждается славой, но понимает, что заслуга-то не его.
Поэтому воры так легко расстаются с награбленным, чужое добро всё же тяготит их, «жжет руки». С другой стороны, постоянно страдает их «сверхчеловеческая» самооценка. Она уже хоть и «своя», но уж очень подозрительна, «непрезентабельна». Ведь их взаимоотношения с безропотными, забитыми диффузными людьми больше всего напоминают ситуацию «молодец против овец».
Именно поэтому хищные вынуждены искать «достойного противника» – бороться друг с другом. На прочное длительное и крупномасштабное объединение они неспособны органически (их предел – стая, банда). Они ведь и впрямь сумасшедшие, без преувеличения. Достаточно будет примера всегдашней разобщенности тех же наших «демократов». Каждый из них сам себе наполеончик.
В своей палате. Но нельзя же обитателей сумасшедшего дома заставить дружно и слаженно работать во имя одной идеи. А объединись эти жуткие «парни всей Земли» – и людям каюк! Но, к счастью, объединиться могут лишь нехищные люди.
Их спасет именно стадность, вернее сказать, солидарность, групповая оборона, самоорганизация. «Пролетарии всех стран» (все люди честного труда) еще скажут свое грозное слово.

Выхода у хищных из этого ту пика «самозагнанности» нет. Для этого им нужно изменить самих себя. Но это, понятно, невозможно Причина их хищности вовсе не наличие некой дополнительной «нейронности» в мозгу, не преимущество, а, наоборот, отсутствие таковой, ущербность. Из нехищного индивида можно сделать полное подобие хищного. Хирургическим ли путем, психотропным «инструментом», равно как и в результате черепно-мозговой травмы или опухоли можно получить «манкурта». Алкоголь и особенно наркотики тоже разрушают нравственные «нейроструктуры». Обратный же путь заказан. Как из нормального мужчины сделать кастрата достаточно легко, а наоборот – трудновато станет.

Поэтому у хищных единственный логически возможный выход из создавшегося для них положения в современном мире – это сугубо их «выход».
Это – уничтожение всех! Для хищных смерть есть смерть чисто животно-растительного типа. Уход в ничто и навсегда. То, что называется экобиологами «выпадение в мир минеральных удобрений». И хищные знают и чувствуют это очень точно и ясно. Они ничего не оставляют людям, кроме недоброй по себе памяти. Поэтому-то они и боятся так смерти, и с превеликой радостью потянули бы за собой всех. Уголовный вариант этого принципа – «пусть я подохну завтра, а ты – сегодня!» Не напрасно в СМИ постоянно муссируется тема попадания «ядерной кнопки в нехорошие руки».

На таком психологическом фундаменте взрастает «жизненное» кредо самой опасной части хищных. Их можно назвать сверх-экстремистами. Они руководствуются «метажизненной», по-своему логичной, «программой-максимум»:
«Мне бы урвать от жизни побольше, а там – хоть потоп! Но еще бы лучше и надежнее – это конец света организовать. Вот взорвать бы всё к чертовой матери!! Вот красота б была! Вот спасла б она ИМ мир!» ИМ – это нам с вами… (_Уж не в этом ли ракурсе, не приведи Господи, следует понимать заявление Березовского о «праве России на первый ядерный удар»?_)

Никак не теряют своей актуальности слова знаменитого антифашиста Юлиуса Фучика из его предсмертной книги «Репортаж с петлей на шее»: «Люди будьте бдительны! Я любил вас». Любить людей трудное и неблагодарное занятие, но действительно пора что-то делать – ни за что ведь пропадают.