1. Природа как первичная форма бытия человека.
В ХХ веке представление о человеке принципиально меняется. Марсель Мосс (французский социолог начала ХХ века) впервые рассматривает человека как существо трехчастное и выделяет эти основания: природа, социум и культура. Сама идея трехчастности позволяет говорить о собственно человеческом существовании, поскольку социальные и природные основания вполне проявлены в мире животных.
Аналогичную мосовской схему предлагает в своей концепции М.С. Каган. Он выделяет ключевые для культурологического знания оппозиции, на основании которых разворачивается вся культурологическая проблематика:
Cultura – Natura; Cultura – Civilis; Cultura – Antropos.
Сущностные основания человека формируются на взаимопересечении трех сфер, которые имеют общие области взаимодействия-пересечения, но, одновременно, являются и противостоящими друг другу. Cultura–Natura (рождение, сущность) — это первая оппозиция в данном ряду. Человек, с одной стороны, биологическое существо. Мы можем сравнить поведение людей и животных, игры детей и детенышей и т. д., которые зачастую могут быть идентичны. Люди должны выполнять необходимые действия для элементарного поддержания жизни. Мы, в конце концов, болеем, и вполне ощущаем власть своего организма над иными, например, духовными, потребностями. Даже если мы очень бы хотели пойти на премьеру замечательного спектакля, но прикованы к постели, это бывает невозможно или трудноосуществимо. Тем не менее, природные порядки для нас оказываются существенным образом преобразованы. Культура представляет собой мир, окружающий человека и созданный его руками.
Если природа — первичная форма бытия, то культура, как мы уже упоминали, представляет «вторую природу». Но, как и во всех остальных случаях, когда мы обращаемся к столь сложной системе как культура, мы не можем вырвать какую-либо область взаимосвязей из общего контекста взаимоотношений. Итак, природа представляет собой не только сферу, противостоящую культуре, но и обществу, рождая оппозицию Natura–Civilis (учтивый, приветливый, государственный, политический). Общество – это форма бытия человека, управляемая внеприродными законами. Это система отношений, экономических и политико-юридических, которая объединяет людей в их совместной жизнедеятельности внеприродными, то есть не транслируемыми генетически, связями. Как писал еще Аристотель, человеческое существо является zoon politikon (животным общественным),, т. е. человек включен в систему социальных связей и вне нее существовать не может, что наглядно иллюстрируется случаями «Робинзонов» и «детей-маугли».
В отличие от сообществ других биологических видов человеческое общество существует по собственным законам. Социальные связи между людьми позволяют эффективно осуществлять передачу опыта, поэтому здесь неразрывно существует социокультурная взаимосвязанность. Только в рамках сообщества себе подобных человек может быть человеком. Но формирование социальных институтов, структурирующих организацию человеческой деятельности, позволяет вырабатывать гражданскую, но отнюдь не культурную (духовную, ментальную) позицию. Таковая позиция формируется опосредовано через опыт, постижение ценностных позиций и т. д.
2. Особенности отношения человека к природе в различных культурах.
Понятия «культура» и «природа» можно рассматривать как противоположные, но в то же время и как взаимодополняющие. Культура — это мир искусственных порядков, это совокупность элементов природы, переработанная людьми в своих интересах. Можно сказать, что культура это все, что уже не природа. Тогда природа – это все, что еще не стало культурой. Характер отношения человека к природе различен в отдельных культурах и на разных исторических этапах, например, европейской культуры.
Одним из ключевых понятий в истории западной культуры было понятие Oikos — дом, местопребывание, вместилище. Забота о доме, и далее — об окружающей среде, составляет специфическую духовную потребность человека, но интерпретируется в зависимости от характера и специфики конкретного этапа становления традиции. Так, в античной культуре преобладало возвышенное отношение к природе, которая рассматривалась древними греками в качестве совершенства. Понятие «космос», означающее гармонию, было введено пифагорейцами, ибо они были убеждены в том, что природа, космос совершенны, гармоничны, что космос возник из хаоса, и что красота и познание космоса открываются лишь такой же гармоничной и совершенной душе. Поэтому так важны были проблемы воспитания и нравственности в философско-пифагорейском союзе. Философ этого времени (V веке до н. э.) Гераклит Эфесский провозглашал: «Живи согласно природе», и познание законов природы считалось высшей целью и расценивалось как величайшая мудрость, не доступная каждому. Это стремление познать законы природы и преклонение перед ней характерны в целом для всей древнегреческой культуры.
В средние века сложилось иное отношение к природе, более всего это относится к трактовке природы человека. Человек рассматривался так же, как и в античности, как существо двойственное, состоящее из души и тела, но подчеркивалась греховность природного. Поэтому все, что связывалось с телом – забота о теле, плотские радости, и пр. — осуждалось. Превозносилась духовность, воздержание плоти, аскетизм, что поддерживалось и пропагандировалось официальной культурой, церковью. Однако естество человека, его земные, природные потребности находили свою реализацию и поддержку в народной культуре: культуре праздников и карнавалов. В какой-то степени эта народная культура противопоставлялась официальной и компенсировала необходимое выражение естественных, природных потребностей человека, осуждаемых церковью. Об этом подробно написал наш отечественный исследователь М. М. Бахтин в книге «Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса».
В период Возрождения происходила секуляризация культуры, ее освобождение от давления церкви, религиозных догм. Образцом для формирования нового отношения к природе стала античная культура и ее художественные памятники, которые воспевали телесность, красоту форм, великолепие жизни. Однако на смену недолгого периода Возрождения пришел иной этап в развитии культуры — так называемое, Новое время. Для него было характерно интенсивное развитие науки, достижения которой постепенно стали активно использовать не только для познания, объяснения природы, но и для подчинения природы нуждам человека. Гармония с окружающим миром характерна для архаических и традиционных культур, в то время как инновационные культуры зачастую вступают на путь борьбы «со стихией». Такую агрессивную позицию по отношению к культуре занимала новоевропейская позиция, для которой одной из центральных задач было «покорение природы», а девизом: «Знание — сила!» В этом направлении и сформировалась классическая система европейского знания. Антропоцентрический гуманизм санкционировал стратегию постоянного конфликта с природой, закрепил представление о «сверхприродности» человеческого бытия. Человек был объявлен властелином природы, а природа оказалась в роли испытуемого и используемого объекта. Такое положение вещей постепенно привело к варварскому отношению к природе, к вторжению в ее экологическое равновесие, нарушению природного баланса, и как следствие, вызвало целый ряд экологических проблем.
Динамика отношений культуры и природы хорошо может быть проиллюстрирована на примере искусства.Так, европейская традиция формировала отношение к природе, позиционируя ее человеку. Не смотря на преклонении перед античной традицией, в которой безусловно почиталась гармония природного и человеческого, уже в средневековье отчетливо сформировалось пренебрежение к любым проявлениям природного начала, маркируемых как «низкие», что привело к схематизму изобразительного ряда. Далее в классическом новоевропейском изобразительном искусстве природа представала в качестве застывшей, недвижимой. Однако уже во второй половине XIX века в таком направлении как импрессионизм художники стремились передать изменчивость природы, ее постоянно меняющуюся красоту. Несколько иначе и позже возникают эксперименты в музыке (и других видах искусства), где вслед за классической традицией, опирающейся на принципы гармонии, вычленяемой искусственно, происходит использование, к примеру, естественных шумов. Такие эксперименты проделывал известный американский композитор Джон Кейдж, создав музыкальные произведения, в которых, наряду с обычными музыкальным звуками, использовались разного рода скрипы, стуки, шуршание, удары (порой усиливаемые через микрофон).
Все эти эксперименты в сфере искусства были вызваны потребностью человека противостоять давлению культуры, насилию культурных форм, которые все более отдаляют человека от природного мира.
3. Экология и проблема кризиса.
Экология — термин, введенный Э. Г. Геккелем (1866) наука об экономии природы, образе жизни и внешних жизненных отношениях организмов друг с другом. Отношения с окружающей средой создают «условия существования»: климат (свет, тепло, влажность и т. д.), пища, состав воды и почвы и т. д. К 30-м годам складывается новое отношение к окружающей среде. Ч. Элтон в книге «Экология животных» пишет о новой науке «о естественной истории», которая изучает широкий круг вопросов, начиная от проблемы патогенеза клеток и органов, соотношения эволюции и адаптации, и включая проблемы социологии (теория народонаселения). Главная ее задача — изучение распространения генотипических вариаций в популяциях и рассмотрение изоляции данной формы в процессе образования нового вида. Отсюда формирование адаптаций и достижение целесообразности строения и поведения организмов, роли естественного отбора и различных форм борьбы за существование в процессе видообразования.
Экологию как науку различные авторы интерпретировали по-разному. Это и наука о структуре и функциях природы; и наука, изучающая закономерности взаимодействия живых организмов с окружающей средой; и наука, исследующая структуру, динамику и историческое развитие надорганизменных систем, видов, биогеоценозов и биосферы в целом. Но сегодня самой острой, объединяющей усилия специалистов в различных научных областях, становится проблема экологического кризиса. Экологический кризис – термин для обозначения тяжелого переходного состояния экосистемы и биосферы в целом. Такой кризис может быть естественного и антропогенного характера, в прошлом чаще носил локальных характер, сегодня обретает глобальный масштаб.
Постепенно в области экологических проблем возникает и новая мифология и идеология. Спектр данных построений весьма велик, но, по большей части, он носит антиглобалистский характер, где пересекаются пути экологов, политиков, художников, маргиналов различного порядка и т. д. В этом ряду экологические движения представляют особую, хотя и весьма разномастную группу. Это движение, прежде всего, связывает свою деятельность с борьбой против техногенного и человеческого фактора, негативно влияющих на окружающую среду, вызывая так называемую ситуацию экологического кризиса, процесса, который угрожает самому существованию жизни на планете. Наиболее здравую, на наш взгляд, оценку этого явления дает в своих работах В. Каганский. В частности, он рассматривает экологический кризис не только и не столько как реальную угрозу существованию человечества, сколько как социополитический миф. Во-первых, В. Каганский отмечает, что интересен сам момент определения нормы во взаимоотношениях человека с окружающей природной средой. Здесь множественность позиций представителей различных групп будет весьма велика, а сами представления о нормах противоположны. Во-вторых, для множества обществ существуют разнообразные мифы, связанные с восприятием мира: «В системе идентификаторов практически всех групп существует особый ландшафт-миф (естественное состояние, ландшафт Родины и пр.); таких мифов много, они редко отчетливы и еще реже осознаны». В таком случае установка на «охрану природы» представляется данному автору как исключительно современная и связанная с идеологией европоцентризма, то есть со стареющим обществом, обращающимся к «референтному ландшафту». Этот «референтный ареал» и присутствует в сознании индивидов как культурный миф, поэтому он, как правило, не связан с реальным положением дел, апеллируя к идеальной ситуации. В связи с этим данный автор приходит к выводу, что: «Экологический кризис — феномен массовой культуры, основанный на конфликте взаимно чуждых практик природоиспользования и/или на конфликте взаимных интерпретаций отношения к окружающей среде (природе) разных типов (групп) людей… Он «порожден» экологистами как носителями некоторой утопической нормы, тогда как сам экологизм предстает реакцией на состояние окружающей среды. В более широком смысле ситуация экологического кризиса — один из конфликтов культурных норм».
Но это, естественно, не означает, что абсолютно все экологические проблемы носят исключительно мифоидеологический характер.
4.Экологическое мышление.
Несомненно, что в современной глобальной культуре важное место занимают экологические движения, антиглобалистские по своей направленности. Например, движение «Дети радуги» и другие. Но есть и ряд интереснейших моментов трансформаций этнических форм идентификации под влиянием экологических идей. Так, современная московская исследовательница С. Н. Лютова обращается к рассмотрению самосознания «аборигенного» населения мира в рамках глобализационных процессов. Надо отметить, что данная проблема возникает в различных регионах мира (например, становлении самосознания южноамериканских сообществ, сообществ тихоокеанского региона и т. д.). Связана она с постановкой вопроса о сущности глобализации в отношении ориентации в системе мировых ценностей: «Не западная массовая культура должна стать камертоном насущного объединения человечества, но действительно общие архетипические паттерны духовности, некогда “кристаллизовавшиеся” в формы архаических культур». Данный автор отмечает парадоксальный факт, что «традиционализм индейцев Северной Америки несет в себе идею глобализации». В частности, в качестве материала исследований С. Н. Лютова рассматривает общенациональную газету индейцев «Аквесасне Ноутс», тираж которой 90000 экземпляров. Индейцы-традиционалисты приглашают всех желающих к сотрудничеству в работе по возвращению человеческому сообществу «естественного» облика, основанного на традиционных ценностях, связанности с природой и т. д. Здесь и происходит образование нового «псевдоэтнического» сообщества индейцев, основанного на идеях «индейского традиционализма», что привело к распространению «его идей среди белых американцев, белых австралийцев, в Западной Европе и в нашей стране» и т. д.
При формировании новой культурной практики во второй половине ХХ века в ходе глобальных культурных изменений появилась возможность рассмотреть по-новому типы взаимодействия человечества как целостного организма с природной средой. Постепенно в современных высокоразвитых культурах сформировалось представление об «экологической культуре».
Основными принципами понятия «экологическая культура» можно считать:
а) благоговение перед природой;
б) защита природы и человека от него самого;
в) преодоление агрессивно-потребительского отношения общества к природе.
Экологические проблемы, возникшие в западных цивилизациях, связаны с нарушением баланса воспроизводства природных экосистем, разрушением жизнеобеспечивающих возможностей ландшафтов, вмешательством в естественный отбор, поддерживающий «биологическое качество» человеческих популяций. Разрушительное вмешательство в природную среду имело место и в далеком прошлом (верхнепалеолитический продовольственный кризис в связи с массовым истреблением мамонтов и др. крупных животных; гибель лесов в Греции, молодая поросль которых поедалась многочисленными козами; опесчанивание Сахары, ряда районов Евразийской степи как результат кочевого скотоводства номадов; изменение ландшафтов Европы и Китая в связи с массовой распашкой, вырубкой и выжиганием лесов под земледельческие нужды и пр.). Следовательно, проблема изменения природной среды под влиянием деятельности человека возникла отнюдь не в последнее столетие. Поэтому проблема культуры природопользования, обобщения исторического опыта в этой сфере и выработки принципов неразрушающей эксплуатации ландшафтов по существу один из «вечных» вопросов бытия человека на Земле. Но именно современность сформировала проблемное поле, для которого на научной основе создаются проекты, призванные решать конфликтные ситуации в области природоиспользования.
5.Человек и природа.
Одна из сторон экологической проблемы касается непосредственно природы самого человека и сводится к установлению меры допустимости искусственного (культурного) вмешательства в его биологическую природу: лишения жизни (эвтаназия) или каких-либо частных природных свойств (генная инженерия, замена больных естественных органов искусственными, смертная казнь, трансплантация органов, клонирование и пр.).
Интенсивное освоение людьми окружающего пространства привело к утрате одной их базовых дихотомий новоевропейского сознания – дихотомии природы и культуры. Природа все более превращается в один из элементов культуры, для поддержания ее существования необходимы непрерывные усилия со стороны последней. Включение «природы» как одного из благ в процесс социального, в том числе и экономического, обмена размывает «естественную» границу человека как субъекта. С другой стороны, возникает угроза исчезновения воспринимающихся как базовые, «органические», ценностей цивилизации. Реакцией на это стали попытки создания «экологии культуры». Такая инверсия категорий ведет к замене оппозиции «природа/культура» более гибкой оппозицией «система/среда». Человек в рамках данного подхода мыслится уже не через принадлежность к одному из полюсов этой оппозиции, а как одна из переменных экосистем. Желательное состояние социума здесь не рост, а устойчивое равновесие, симбиоз ряда систем, ни одна из которых не является привилегированной.
Тема 9. Культура и общество.
1. Соотношение социальной структуры общества и культуры
Общество — это социальная реальность, выделившееся из природы системное образование, представляющее собой исторически изменяющуюся форму жизнедеятельности людей, которая проявляется в функционировании и развитии социальных институтов, организаций, общностей и групп, отдельных индивидов. Следовательно, речь идет о сбалансированном «организме», в котором выстраиваются те или иные отношения, сообразно внутренней логике культурных норм и ценностей.
Способ существования обществ и составляющих их людей — это также и их совместная жизнь, но не столько биологическая, сколько своеобразная социальная. Речь идет об общественной реальности, подобной жизни вообще, как непрерывном процессе самовоспроизведения общества и индивидов, в их взаимосвязи и самовоспроизводстве.
Субъектом и продуктом процесса воспроизводства общественной жизни является само общество как способ существования людей, жизнь которых ограничена во времени. Здесь уже оказывается невозможным разделить ключевые позиции, выявляющие само основание человеческого: природную, социальную и культурную. Человек как существо конечное формирует для себя ту реальность, в которой дискомфортность от ограниченности его индивидуальных возможностей как существа биологического компенсируется порядками сверхреального: социальными и культурными. Это позволяет людям «покорять» природу, компенсировать отсутствие ряда биологических параметров, а также получать сверхреальные порядки, продлевая существование человека за счет сообщественности в исторической ретроспективе, а также в проекционных моделях.
Лишь в античном мире человек и общество начинают выделяться в особую сферу рассмотрения, характеризуемую через порядки деятельности. Слово «культура», появившееся в Древнем Риме и обозначающее вначале возделывание почвы, стало применяться и к человеку. Умение вести себя в обществе, соответственно одеваться, обладать какими-то навыками мастерства и знаниями приобретало позитивную оценку и считалось признаком культурности. Впервые рождаются и культурные оппозиции, например, эллины — варвары. Число таких оппозиций в дальнейшем ходе истории культуры будет увеличиваться, причем, их выделение будет соответствовать базовому общественному мировоззренческому принципу, как, например, христианин — язычник в средневековой европейской практике. Религиозный принцип выстраивания ценностной системы будет доминировать в европейской традиции весьма продолжительное время.
В европейском сознании с XV века происходят серьезные изменения, когда в обществе начался процесс секуляризации (освобождение социальных институтов от диктата религии). Постепенно культурные изменения нарастают и в XVIII-XIX веках позволяют впервые выявить саму рефлексию по вопросу о том, что есть культура. Такое положение дел было связано с глубокими сдвигами в общественной регуляции и фактом осознания огромной важности культуры как компонента этой регуляции. На смену религиозной духовности и сакральному слову приходят иные ценности светского характера — «изящные искусства», образованность, возникает интерес к народной культуре, которая ранее не выступала объектом, достойным внимания. Культура в Новое время стала трактоваться как сфера и способ высокого и достойного поведения, как приобщение к значимым духовным достижениям человечества, научным ценностям, предполагала свободное владение литературным языком, моральную ответственность и прочее. Культурная жизнь предстала как сложное образование, охватывающее в той или иной степени все сферы жизни и деятельности. Чтобы выявить их нормативные, ценностные и смысловые стороны и те социокультурные факторы, без которых ни экономика, ни политика, ни военная деятельность не могут полноценно функционировать, следует отдельно подходить к изучению каждой из сфер деятельности.
В значительной степени культурные значения сопряжены с собственно социально-экономическими факторами. Рыцарь, крестьянин, буржуа и рабочий, прежде всего, носители экономических отношений, привязанные к своим сферам деятельности. На эти отношения влияет и политика. Но вместе с тем в данной системе отношений, которые присущи феодальному или буржуазному обществу, важным источником и посредником служили культурные атрибуты.
Как образ жизни в целом, так и различные сферы деятельности пронизаны культурными значениями, без которых чисто хозяйственные факторы оказываются недостаточными. Культурные нормы и смыслы оформляют как место каждого социального слоя или группы, так и дистанцию, разделяющую эти слои.
2. Культура и политика: системы власти.
Среди общественных взаимоотношений значительное место занимают такие как политические, правовые и моральные. Это отношение власти, в рамках которого осуществляется детерминация, принуждение к какому-то деянию или недеянию, организующая порядки социокультурной реальности. Вся история человечества может быть представлена как смена системы власти, проходящая этапы преодоления существующих общественных границ, что сохраняет в культурной памяти специфику героизма, маркирующего доминантные ценности эпохи.
Во все времена неизменным поприщем для приобретения геройских заслуг была война и связанная с ней система воинской службы. От эффективности и успеха воинского сословия во многом зависело само выживание общества, его статус в отношениях с соседями, способность стать либо гегемоном и получать дань с окрестных народов, либо подневольным и эксплуатируемым этносом. Как свидетельствует история, воинская служба приобрела целый ряд особенностей, традиций и регламентаций, не обусловленных непосредственно профессиональной необходимостью. Речь идет о формировании в общественном сознании неких желаемых или же предполагаемых качеств, могущих быть присущими рыцарям. Как и всякий идеал, он трудно согласовывался с жизнью, и исторические тексты полны обвинений рыцарей в жестокости и вероломстве, жадности, нарушении клятвенных обещаний, нарушении правил поединков, ограблении церквей, битье жен и прочим. Переход от воинских доблестей к придворному этикету означал заметный сдвиг в нормах поведения. Гораздо больше требовательности теперь предъявлялось совсем не к силе и мужеству, а к изяществу манер, образованности и владению искусствами, галантному обращению с дамами и т. д. Эволюция социальных отношений привела к тому, что рыцарскому сословию, для которого были значимы сила, внешняя красота, великолепие одежды и воинские доблести, пришли на смену хорошее воспитание, достойные манеры, образование, полученное в закрытой школе, складная речь и владение различными языками. Кроме того, изменилась структура социокультурных связей, и корпоративные горизонтальные взаимодействия средневековых порядков изменились до вертикальных иерархиезированных моделей власти, в которых общественные связи проступили гораздо отчетливее.
Таким образом, культурно-статусные отношения, как и иные составляющие культуры, подвержены культурной динамике и могут быть объяснены лишь в конкретном историческом контексте. Тем не менее, динамика культурных изменений при развитии прогрессистской новоевропейской традиции отчетливо нарастает. Дифференцируются и классифицируются порядки общественных взаимодействий, что проявляется в институализации дисциплинарных практик, таких как система образования, медицина, система наказаний, производственная сфера. Подробно эти порядки выявляет и изучает в своих работах французский историк и философ М. Фуко. В его произведении «Слова и вещи» проступают ключевые культурные метафоры, посредством которых можно емко характеризовать формирующуюся систему социокультурных взаимодействий европейского эпистемического сценария, основанного, прежде всего, на специфической системе знания.
Новоевропейская культурная модель выделяет в качестве основного принцип гуманизма. Здесь, действительно, мы сталкиваемся со специфическим пространством заботы о человеке, когда производятся сложные порядки различений. Так, например, тюрьма и клиника отчетливо противопоставляются, в отличие от предыдущего этапа истории. Наступает эпоха субъективности и визуальности, характеризуемая через образ «Паноптикума» — архитектурного проекта, который может служить любым дисциплинарным целям, поскольку предполагает в центре место «надсмотрщика», а по кругу — поднадзорное пространство. Принцип различений тотально охватывает все обозримое пространство, которое систематизируется через смысловое единство «слов и вещей». Подобные изменения порождают ситуацию, объединяемую порядками дискурсивных практик, в которых логика власти, языка, труда и жизни прочно связываются. В частности, М. Фуко в качестве примера приводит картину Веласкеса «Менины», где система взглядов связывает не только пространство реальности полотна, но и порядки запредельного, например, вовлекая в коммуникативное взаимодействие с героями того зрителя, который оказывается перед полотном, вне зависимости от того, к какой культуре он принадлежит. Выстраиваемые субъект-объектные отношения научной дискурсивности ограничивают не только внутрикультурную логику взаимоотношений, но диктуют и порядок внешних взаимодействий, что и определяет агрессивность европейской культуры по отношению к другим странам и народам. Но «табличная» классифицирующая логика в конце концов приближается к предельной точке, в которой М. Фуко обнаруживает «конец человека» европейского, проблемность дальнейшего классифицирующего построения границ различных порядков, например, границ национальных государств. За всем этим мы наблюдаем кризис европейской культуры и появление новых социокультурных форм.
М. Фуко выделял идею дискурсивных практик как идею власти языка, но языка, упорядоченного идеологией деятельности, что позволило ему идентифицировать в качестве властных практик тюрьму, клинику, школу, фабрику и т. д.
Проблема власти как упорядочивания отношений имела и гораздо более прямые и прозрачные значения. В частности, здесь уместно упомянуть политическую власть. Политика (politike – искусство управления государством) — это сфера общественной деятельности, связанная с участием в управлении государством. А государство – это исторически развивающаяся форма организации общественной жизни. В зависимости от устанавливающихся типов, форм и режимов государственных устройств формируются и идеолого-культурные тенденции развития данного общества.
3. «Футурошок»: проблема изменения социокультурной темпоральности.
В связи с кризисом, трансформирующим сегодня традиционное национальное государство, перед исследователями социокультурного пространства встают исключительно значимые проблемы появления и функционирования новых форм общественной организации. В картине, первично наблюдаемой в существенных событиях, происходящих в различных регионах мира, общим и доминирующим моментом является безусловный рост агрессивности, как личностной, так и групповой. Связано это, на наш взгляд, прежде всего, с переориентацией и неустойчивостью границ мировых социокультурных сред.
Государство, как устойчивое социокультурное образование успешно функционирует в сбалансированной системе границ различного порядка (географических, культурных, ментальных, правовых и т.д.), что уравновешивает тенденции личностной агрессии (агрессия подразумевается в данном случае как направленность к разрушению установленных социокультурных границ, отнюдь не всегда исходящая от индивида, но и от группы, имеющей личностную направленность), благодаря механизму общественного насилия (насилие подразумевается в данном случае как направленность к установлению и удержанию границ при формировании дистанций различного порядка), осуществляемого на основании государственного права. Существование данного «воображаемого» единства в личностной перспективе создает благоприятные условия индивидуального, планомерного роста в рамках традиции, но исключает или вытесняет на периферию принципиальное новаторство. То есть сама система государственного насилия регулирует динамику культурного развития, когда преобразования имеют планомерный и последовательный характер, что снижает риск появления парадоксальных конфликтных ситуаций, вызванных, прежде всего, столкновением позиций личностной агрессивности, для которых возможен как позитивный (творческий), так и негативный (деструктивный) потенциал. В современном пространстве культуры мы сталкиваемся с радикально изменившейся тенденцией множественной противоречивости, что является выражением именно ослабленности традиционной системы насилия. Это приводит к доминированию агрессивных моделей частных социокультурных позиций, а также к возрастающему значению трансгрессивного опыта. Под воздействием данных обстоятельств и складываются новые социокультурные образования.
Современный мир испытывает антропогенную перегруженность, при которой буквальным условием выживания зачастую становится строгая организация жизни и деятельности с бесконечным просчитыванием возможных последствий каждого действия. Это приводит к той самой «обезличенной власти организации», протест против которой выливается во множестве вариантов, зачастую основывающихся на абсурдности решений: этот мир столь совершенно плох, что бороться с ним можно только путем уничтожения в нем того, что являет собой благо, поскольку все, что доведено до предела, превращается в Ничто. В связи с этим, как исключительно верно отмечает С. Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций», более всего в ходе осуществляющихся сегодня конфликтов в мире страдают памятники культуры. И противодействие этому, наверное, главное, что должно послужить выработке «мирового мышления» для представителей любой культуры, обладающих здравым умом и стремящихся сохранить и преумножить собственную традицию. Диапазон конкретных действий в этом случае чаще всего сосредотачивается на антропологическом факторе, где вариантами решений могут стать самоубийства, уничтожение «лучших представителей», массовые человеческие жертвоприношения (например, террористические акты) и т. д. У. Бек полагает, что современное общество является «обществом риска», в противоположность классовому обществу как обществу «нужды». Здесь противопоставляются множество проблем, которые данный автор выражает в афоризме: «Нужда иерархична, смог демократичен». Современное общество превращается в общество страха, который насыщает все сферы социокультурных взаимодействий. Ситуация риска разворачивается многопланово: в вопросах питания, медицины, межличностного общения, в производственных и природных катаклизмах и т. д. Но современное состояние угрозы принципиально отличается от предыдущих ее вариантов: это угроза «здесь и сейчас», превращающаяся в состояние «всегда».
4. Культурная модернизация.
История культуры изобилует фактами из жизни творческих личностей, свидетельствующих о слабой приспособленности социокультурной структуры того или иного общества к надежному поддержанию творчества и высокой духовной деятельности. Творчество зачастую оказывается в сложном соотношении с общественным признанием, поэтому так необходима система поддержания духовного производства, а также художественной культуры. Со временем сложились различные типы социальной поддержки культурного развития: государственный, церковный, меценатский или патронажный, ремесленный (когда предмет прикладного или монументального искусства изготовлялся на местный рынок или на заказ), коммерческий (возникший уже в доиндустриальном обществе и связанный с рыночными отношениями), а также самообеспечение культуры через самостоятельные институты (образование, творческие организации, индустрия культуры).
В нашу эпоху развитие общества находится в прямой зависимости от производства знания, которое превращается в особую разновидность индустрии. Новые отрасли труда, такие как химия, автоматика, электроника, базируются, в первую очередь, на знаниях, а не производственном опыте, игравшем первостепенную роль в старых отраслях. Индустрия знаний, производящая и потребляющая информацию, а не товары и услуги, охватывает в наиболее развитых индустриальных странах огромную часть национального производства. Ситуация «информационного взрыва» требует радикальных изменений в способах хранения, систематизации и накапливания информации. Эти изменения вызывают преобразование всей системы образования, организации науки, библиотечного дела, системы массовых коммуникаций. Культурная интеграция при этом осуществляется не самим фактом коммуникации, которая может выявлять разные интересы и противоречия, а через общее содержание коммуникаций или же через взаимодополнительность этого содержания. Важнейшим условием интеграции системы взаимодействия является присущая всем членам общества основа нормативного порядка, т.е. общая культура. Эта основа должна быть нормативной, чтобы контролировать разрушительный потенциал самостоятельности каждой из единиц (субъектов) и направлять самостоятельные действия так, чтобы они усиливали друг друга и тем самым способствовали возрастанию самостоятельности системы в целом или составляющих ее единиц (субъектов).
