Владимиро-Суздальская архитектура

Соборы удельных столиц и крупных монастырей строились по одно­му типу. Для них образцом служил созданный еще в 1078 году Успен­ский собор Киево-Печерского монастыря. Это трехнефный, шестистолпный храм с одним куполом. Его интерьер представлял собой единое целое. Украшавшие собор русские живописцы отказались от мозаик и покрыли его стены только фресками.

Во второй половине XII века вновь началось объединение русских земель. К северу от Киева возвысился новый город Владимир. Расцвет строительства Владимиро-Суздальского княжества был подготовлен всей деятельностью князя Юрия Долгорукого.

На севере Руси князь Юрий основал многочисленные крепости. Он поставил соборы, которые не только имели культовое назначение, но и выполняли роль фортификационных сооружений. Это были неболь­шие четырехстолпные, однокупольные, трехапсидные постройки. Неред­ко расположенные рядом с городскими стенами, они отличались утяжеленностью своих пропорций, напоминая крепостные сооруже­ния. Белокаменная (уже не смешанная) кладка со слабо заметными швами между четко очерченными квадрами подчеркивала гладь стены. Ее плоскость не нарушали делящие ее на три части мало выступающие лопатки, а также узкие, похожие на бойницы окна. Интерьер таких соборов был так же прост и аскетически строг, как экстерьер. Из мно­гочисленных церквей, воздвигнутых Юрием Долгоруким, сохранились храмы: Спасо-Преображенский в Переславле-Залесском и Бориса и Глеба в Кидекше.

Возвышение Владимира и усиление всего княжества происходят при князе Андрее Боголюбском, который в своей политической деятельности опирался на горожан и мелких феодалов, заинтересованных в сильной княжеской власти и в ослаблении боярства. Андрею Боголюбскому помогали церковные деятели: чтобы поддержать его, они создавали многочисленные легенды о покровительстве ему Богоматери.

В эти годы вокруг Владимира воздвигаются земляные валы. С запа­да в город ведут ворота, сложенные из белого камня, в память о ки­евских названные Золотыми. Когда-то их высота достигала 14 метров.

При князе Андрее в 1158—1161 годах во Владимире строится кафедральный Успенский собор (кафедра митрополита перенесена кня­зем Андреем из Киева во Владимир). Успенский собор (ил. 8) был выстроен на высоком берегу реки Клязьмы и стал центром архитектур­ного ансамбля столицы. Уже в выборе места для собора проявилась основная черта архитектуры этого времени — ее тесная связь с окружа­ющей природой. Собор был трехнефным и одноглавым. Он стал не только религиозным, но также общественным и культурным центром. Здесь велось русское летописание. После пожара собор был перестроен.

Среди всех построек времени Андрея Боголюбского летопись на пер­вом месте упоминает его княжеский замок. Место для своей резиденции князь выбрал в десяти километрах от Владимира. В центре Боголюбова располагался собор, разрушившийся в конце XVII века. Он был соединен переходом с дворцом, верхний этаж которого был парадный, а нижний использовался для хозяйственных целей. Зрительно весь комплекс по­строек непрерывной горизонталью объединял аркатурно-колончатый по­яс, делящий стену на два равных яруса. Белый замок возвышался на бе­регу Клязьмы и был виден издалека, поэтому западный фасад собора, обращенный к дороге, связывающей Киев и Владимир, был подчеркнуто наряден. Сейчас от всего сложного комплекса сохранились одна башня и переход.

Самая замечательная постройка времени Андрея Боголюбского — цер­ковь Покрова на Нерли (1165, ил. 10). Она была посвящена празднику, ко­торый был установлен только во Владимирском княжестве с целью укре­пить его значение и подтвердить независимость в церковной политике от Византии. Идея праздника Покрова — помощь Богоматери княжеству и его людям, которых она защищает.

Как и храмы Юрия Долгорукого, эта церковь, стоящая на берегу реки Нерли, четырехстолпная, одноглавая и трехапсидная. Но на смену сурово­сти и неподвижности прежней архитектуры приходит динамичность и лег­кость форм. Среди низких заливных лугов эта маленькая церковь особенно поражает своей устремленностью ввысь. Аркатурно-колончатый пояс проходит посередине стены. Колонки тесно сдвинуты и утоньшаются кверху. Арочка между ними приобретает слегка заостренную форму. Апсиды не выступают так сильно, как в постройках Юрия Долгорукого, но средняя несколько выше, чем боковые. Закомары, то есть три полу­кружия, завершающие стену и соответствующие по размеру полуцир­кульным сводам, перекрывающим нефы, имеют не такие плавные очерта­ния, как в соборах, построенных Юрием, а тесно сдвинуты и круто подыма­ются вверх. Высокий барабан, несущий главу, прорезан узкими окнами, между которыми расположены полуколонки.

Резное убранство, характерное для всех построек, относящихся ко вре­мени правления князя Андрея, здесь немногосложно, оно отвечает ясности архитектурного замысла. Резные камни расположены так, чтобы маскиро­вались горизонтали рядов кладки и подчеркивалось движение вверх.

В центральной закомаре каждой из трех стен, кроме восточной с апсида­ми, расположен рельеф, посвященный библейскому царю Давиду. Давид поет псалмы, его слушают животные. Ниже проходит полоса девичьих масок, по сторонам прорезающих стены окон изображены львы с откры­тыми глазами как вечные стражи храма. В трактовке животных ясно ощутимо влияние народного искусства, в манере их исполнения сказалось воздействие резьбы по дереву.

В одухотворенной архитектуре храма, в ее тесной связи с окружающим пейзажем нашла выражение эмоциональность, характерная для всего бур­ного времени правления князя Андрея, времени борьбы за сильную княже­скую власть, за объединение всех русских земель со столицей во Владими­ре. При преемнике князя Андрея, его брате князе Всеволоде Большое Гнездо, был восстановлен после пожара Успенский собор (1185 —1189). Строители окружили старое здание с трех сторон новыми стенами, создав таким образом дополнительные боковые нефы. По углам новой постройки поставлены еще четыре главы. Таким образом, этот храм стал пятиглавым, что в XV веке будет повторено в Успенском соборе Московского Кремля Аристотелем Фиораванти, восхитившимся спокойным величием влади­мирской архитектуры.

Рядом со своими дворцовыми постройками князь Всеволод воздвиг небольшую княжескую церковь (1194—1197), посвятив ее своему патрону святому Дмитрию. В архитектуре Дмитриевского собора во Владимире (ил. 9) много черт, близких церкви Покрова на Нерли. Но велики и отличия, приближающие ее к постройкам, созданным при Юрии Долгоруком. Как и Покровская цер­ковь, здание вытянуто вверх, но вместо динамичности, столь характерной для храма Андрея Боголюбского, вновь появляется торжественно-замед­ленное движение масс. Перегруженная декором верхняя часть здания, расположение этого декора горизонталями, массивные апсиды, спокойные очертания закомар придают храму мужественное величие.

Нижняя, лишенная декора, часть собора оформлена с трех сторон (кро­ме восточной) перспективными порталами. Стоящие по сторонам от двери полуколонны, на капитель каждой из которых опирается пята арки, подчер­кивают толщинy стены и как бы ведут к расположенному в глубине входу.

В центральной закомаре каждой из трех стен (кроме восточной) распо­лагается изображение Давида. Со свитком в руке он представлен уже не как псалмопевец, но как проповедник. Вокруг него — сотни зверей, среди них и самые фантастические. Их фигуры чередуются с растениями и светскими (князь с сыновьями) и религиозными (Крещение) сценами. Здесь же — полет Александра Македонского на небо в корзине, которую поднимают птицы,— сюжет из распространенного на Руси средневекового романа «Александрия». Под арками аркатурно-колончатого пояса — изображения неподвижно стоящих святых и среди них русских князей Бориса и Глеба. Легкие и плоские рельефы, словно ковер, покрывают стену. Их строчное расположение напоминает народную вышивку, а резные полуколонки спус­каются вниз, подобно бахроме, оторачивающей ткань.

Для оформления своего дворцового храма князь Всеволод пригласил фрескистов из того города, где он получил свое воспитание,— из Констан­тинополя. Здесь, в Дмитриевском соборе, мастера, прибывшие из ведущего культурного европейского центра, каким была столица Византийской импе­рии, работали вместе с русскими. На западной стене и в западной части свода центрального нефа они поместили одну из основных по своему значению композиций в храме. Сцена Страшного суда, грядущего прихода Христа на землю, напоминает верующим о том, что их ждет: Христос будет судить их за грехи.

В обеих частях огромной торжественной сцены, какой явилось здесь изображение Страшного суда (ил. 11), представлены сидящие апостолы. За их тронами стоят склонившие головы ангелы. Лица святых, написанных русскими мастерами, отличаются той мягкостью и душевной добротой, которой не видно в суровых образах святых, созданных византийскими фрескистами.

При Всеволоде ведется и монастырское строительство, совсем иное по своему характеру. Облик соборов Рождественского и Княгинина монасты­рей подчеркнуто аскетичен. Вместо белого камня здесь применен кирпич. Скульптурный декор отсутствует, и даже аркатурно-колончатый пояс заме­нен более простым, геометрического орнамента.

При преемниках Всеволода уже в первой половине XIII века продолжа­ется строительство многочисленных храмов. Для таких из них, как Рожде­ства Богородицы в Суздале и Георгиевского в Юрьеве-Польском, характер­но введение притвора с каждой из трех сторон здания, за счет чего расширя­ется внутреннее пространство храма. Таким образом, архитектурный облик

соборов этого времени несколько усложняется, внешнее членение фасадов не в полной мере соответствует внутреннему делению храмов.

Купол и части стен Георгиевского собора уже в XV веке были разруше­ны во время землетрясения. Приглашенный для реставрации этого храма из Москвы В. Д. Ермолин внимательно отнесся к поставленной перед ним задаче и стремился бережно восстановить собор в старых формах. Когда-то рельефы сплошным ковром покрывали апсиды, стены, барабан храма. Ермолин собрал их все, но для некоторых из них не смог установить настоя­щее место.

Скульптурное убранство Георгиевского собора (ил. 12) создавалось в два этапа: плоские рельефы с растительными орнаментами, составляю­щие фон для композиций, были выполнены непосредственно на стенах собора, а камни, которые содержат изображения отдельно стоящих святых и подробно переданные христианские сюжеты, выполнены заранее в техни­ке высокого рельефа и перенесены на стену. Здесь этим сценам в отличие от Дмитриевского собора было отведено много места.

На северном фасаде, обращенном к городской площади, а потому самом главном, торжественно и неподвижно стоящим среди других святых изображен святой Георгий, мужественный воин с мечом и копьем. Над порталом южного притвора — покровительница княжества Богоматерь Оранта. Среди многофигурных сцен особенно выделяется четким построе­нием центрической композиции Преображение. В Евангелии повествуется о том, что, поднявшись с тремя своими учениками на гору Фавор, Христос показал им чудо. Внезапно они увидели своего учителя, озаренного сверхъ­естественным светом, а по сторонам от него появились два пророка, которые жили, по библейским представлениям, задолго до него,— Моисей и Илья. Как повествовательную композицию с включением большого числа быто­вых деталей изобразили скульпторы и сцену Троицы: Авраам и Сарра угощают трех ангелов, пришедших к ним под видом путников.