Любовь и семейные традиции в культуре Индии
Рецензент СМОЛИК А.И., доктор культурологии, профессор, заведующий кафедрой культурологии Белорусского государственного университета культуры и искусств
В статье раскрыта специфика понимания любви в традиционной культуре Индии, выявлены важнейшие аспекты формирования семейных отношений, отражающих влияние кастовой системы; религиозных ценностей; древнеиндийской эротической литературы. Без всего этого невозможно понять современные особенности брачной жизни в индийском обществе.
The article reveals the specifics of love understanding in the traditional culture of India. It points out the key aspects of family relationship formation, reflecting the influence of the caste system, religious values, the ancient Indian erotic literature, without which it is impossible to understand the modern features of warital life in Indian society.
Индийская культура – одна из самых ярких, оригинальных, самобытных и притягательных культур мира. Она являет собой органичный сплав мистического и чувственного, земного и вселенского, физического и духовного, простого и невыразимого. Индия – это тысячи удивительных живых, уникальных примеров глубокого проникновения в тайну Абсолютного, Вечного и, в то же время, это родина «Камасутры», знаменитых храмов Кхаджурахо, воспевающих тонкости сексуального искусства, телесного наслаждения, гедонистического и, одновременно, способных погрузить человека в неисчерпаемые глубины духа. Именно в Индии рождается история любви, которая получила глобальный резонанс и воплотилась в одном из самых великих шедевров мировой архитектуры. Тадж Махал посещает ежегодно около 4 млн туристов.
Индийский принц впервые увидел дочь главного министра своего отца на рынке в Агре в 1607 г. Принцу было тогда 15 лет, а красавице Мумтаз – 14. Случайная встреча оказалась судьбоносной. Это была любовь с первого взгляда. Хотя Шаха-Джахана ждал традиционный политический союз с персидской принцессой, законы ислама позволяли мужчине иметь четырех жен. Однако брачная церемония с красавицей Мумтаз затягивалась, поскольку свадьба могла состояться лишь при благоприятном расположении звезд. Поэтому принцу и его невесте пришлось прожить в ожидании целых пять лет, в течение которых они не виделись. В 1612 г. во время свадебной церемонии отец Шаха-Джахана нарек свою невестку Мумтаз-Махал (что означает «Украшение дворца»). Началась совместная счастливая жизнь. История гласит, что Шах-Джахан не обращал внимания на других женщин, хотя имел, как любой восточный правитель, большой гарем. Он боготворил только свою жену. Мумтаз-Махал стала главной советчицей мужа. Они всегда были вместе и никогда не расставались. Совместная любовь привела к рождению 13 детей. Однако в 1629 г. во время одного из военных походов Мумтаз умерла на руках у мужа, рожая 14 ребенка. Ей было всего лишь 36 лет. Горе Шаха-Джахана было безмерным. Восемь дней он провел взаперти в своих покоях без еды, а когда вышел, сгорбившейся, постаревший, объявил в государстве двухгодичный траур, во время которого запрещалось носить яркую одежду, украшения, использовать косметику, благовония, проводить развлекательные мероприятия. В память о жене Шах-Джахан поклялся построить величественную усыпальницу, под стать Тадж-Махал («Корона дворца» – так называл правитель свою возлюбленную). Для строительства мавзолея был приглашен талантливый архитектор и великий суфийский мистик Ширази, которому скорбящий правитель поставил неимоверно трудную задачу: построить гробницу, достойную красоты его жены. Строительство уникального сооружения продолжалось 22 года. Около 20 тыс. рабочих было задействовано на строительстве. Более 20 тыс. слонов доставляли белый мрамор из каменоломни в 300 км от Агры. Малахит везли из России, сердолик – из Багдада, бирюзу – из Персии. Когда выдающееся сооружение было построено, там установили гробницу Мумтаз-Махал. Шах-Джахан сдержал свое слово. Однако скорбящий правитель собирался построить еще один мавзолей из черного мрамора для самого себя на противоположном берегу реки Джамуны. Планировалось соединить оба мавзолея ажурным черно-белым мраморным мостом. Стали изыскиваться новые средства. И строительство уже началось, но правитель стал болеть и вскоре его младший сын, расправившись с братьями, свергнул с престола отца, который был совершенно равнодушен ко всем государственным делам. Остаток жизни (около девяти лет) Шах-Джахан провел в изоляции в Красном форте, из окон которого хорошо виден Тадж-Махал. С ним оставалась рядом только его любимая дочь. Говорят, что каждый день Шах-Джахан возносился душой к Тадж-Махалу, глядя из окон на беломраморное сооружение. 23 января 1666 г. Шах-Джахан скончался. И на другой день утром его тело перевезли на барке через реку Джамуну к Тадж-Махалу. Его гробница установлена рядом с его женой, с которой он никогда не расставался до конца своей жизни. Но история этой великой любви не закончена. Она продолжается в душах миллионов людей со всего мира, которые каждый день посещают этот беломраморный символ неизбывной гармонии, веры, надежды и дарят уже невидимым влюбленным живые цветы. Не случайно на Центральных воротах самой знаменитой усыпальницы начертаны оптимистические слова из Корана: «О, ты, душа, успокоившаяся! Вернись к твоему Господу довольной! Войди в мой Рай!»
Каковы же истоки духовности общества, в недрах которого рождаются такие всемирно притягательные истории любви?
Специфику развития индийской культуры невозможно адекватно представить вне трех базовых составляющих: религиозного мировосприятия, кастовой системы и четырех периодов жизни индивида (ашрамы), отражающих формирование традиционной системы ценностей. Уже в глубокой древности складываются варны или кастовая структура общества как результат многовекового взаимодействия различных этносов в едином пространстве индийской культуры. Каста зафиксировала четкую социальную градацию и носила в своей основе профессионально-культурный характер. Так, в «Ригведе» повествуется о том, что из уст первочеловека Пуруши появились жрецы-брахманы, из его рук – воины-кшатрии, из бедер – земледельцы и скотоводы, из ступней – шудры. Первая каста – брахманы, то есть те, кто одержим стремлением к высшему духовному началу – Брахме (Богу и Ведам). Из числа брахманов формировались жрецы, советники царей, наставники, гуру, люди умственного труда. Кшатрии были воинами, правителями. Вайшьи – это торговцы, ремесленники, ростовщики, земледельцы, скотоводы. На низшей ступени социальной лестницы находились шудры или «неприкасаемые». К этой категории относились люди, занятые приведением в исполнение судебных приговоров, уборкой нечистот, стиркой, разделкой туш животных, кремацией трупов и другой грязной работой. Шудры жили в особых районах, не имели права изучать Веды, посещать храмы, общаться с представителями высших каст. В середине ХХ в. в Индии насчитывалось 50 млн «неприкасаемых». Первые три варны считались высшими. Именно они аккумулировали наиболее значимые духовные и социальные достижения. Самой стабильной, сплоченной, консолидированной была каста брахманов. В каждой стратифицированной группе царило равенство, она управлялась выборными руководителями. Касту объединяло сильное чувство солидарности, взаимопомощи, поддержки. Словно в единой семье здесь помогали нуждающимся, проявляли заботу о сиротах. Исключение из касты было величайшей трагедией. В то же время задача каждой иерархической группы заключалась в том, чтобы укреплять общенациональную связь, обеспечивая гармоничное единство общества в целом.
Последние десятилетия кастовая система, несмотря на свой консерватизм, многовековую устойчивость, обнаружила признаки нестабильности. Это произошло в результате проникновения западных ценностных установок, усиления просветительской деятельности национальных лидеров, роста личностного самосознания. Не случайно Махатма Ганди призывал своих последователей собственными руками мыть полы и чистить туалеты в своих домах. Однако кастовая структура до сих пор остается влиятельной формой жизни, детерминирующей процесс формирования семейных отношений.
Можно сказать, что и сегодня в индийской культуре традиции предопределяют формирование чувства любви. Чаще всего спутника или спутницу жизни выбирают родители, либо старшие братья, сестры. Для этого в газетах, интернете помещают объявление, где указывается каста, религиозная принадлежность, дата и год рождения (для составления гороскопа, так как браки заключаются только после консультации с астрологами), образование, материальное положение и т.д. Невеста обязательно обеспечивается приданным, размер которого зависит от статуса жениха. Чем больше он зарабатывает, тем больше его родителям заплатят. Средний размер приданного составляет десять тысяч долларов. Кроме этого может быть куплена бытовая техника, мебель, машина в соответствиями с требованиями родителей жениха. Учитывая тот факт, что средняя заработная плата составляет в Индии сто долларов, можно представить, как непросто собираются деньги для будущей невесты. Однако вся эта тщательная материальная подготовка к брачной жизни говорит не о культе потребительских, меркантильных интересов в индийской культуре, а о том, насколько серьезно, основательно все действующие лица относятся к созданию новой семьи.
Если все предварительные исходные данные совпали, то молодым людям показывают фотографии друг друга. При возникновении обоюдного интереса, следуют короткие встречи будущих супругов. И в случае взаимного согласия, через несколько месяцев проводится свадьба. В этот промежуток времени молодые люди могут перезваниваться, переписываться по электронной почте и даже встречаться в присутствии родителей. До свадьбы девушка должна сохранить невинность, да и жениху рекомендуется воздерживаться от плотских утех. Главное – это семья и надо беречь себя для счастливой семейной жизни. Целомудрие здесь приветствуется. И даже в кино актеры стараются не демонстрировать свои чувства при помощи поцелуев. Да и на свадьбе молодым не принято обниматься и целоваться.
В западной культуре начало семейной жизни, как правило, связано с чувством любви, сильным взаимным влечением. Это время можно назвать периодом распустившихся роз, то есть не только поцелуев, но и активной сексуальной жизни. Начало семейной жизни в Индии можно сравнить с процессом вызревания семян. Когда формируется семья, любви еще нет. И как семена могут превратиться в прекрасные цветы, так и совместное общение может привести к красивому чувству любви. Но в начале семейного пути любовь – это только потенция, которая не всегда перерастает в глубокое чувство. И тем не менее, если в западной культуре распадается до 70% семей, то в индийской – чуть больше одного процента. Значит можно сказать, что установка западного мышления на постоянное экспериментирование в интимной сфере не приносит должного результата.
Множество интереснейших сведений о взаимоотношении мужчины и женщины в древней Индии дает одно из самых знаменитых произведений мировой культуры «Камасутра» Ватсьяяны. В ней утверждается, что когда мужчина женится на девушке из той же касты, девственнице, он получает дхарму, наследников, родственников, новых друзей и непорочную любовь. Здесь даются рекомендации, согласно которым надо избегать невест, которые держатся замкнуто, неряхи, переросли свой возраст, с мужской фигурой, с кривыми ногами, приплюснутым или курносым носом, редкими волосами, сильно потеют и т.д. В первые три дня после свадьбы новобрачные должны спать на полу, не прикасаясь к друг другу. В следующие семь дней они должны совершать омовение под благозвучное звучание музыкальных инструментов, украшать друг друга, вместе обедать. В ночь на десятый день мужчина может уединиться с девушкой и мягко побеседовать с ней, что увеличивает ее доверие к нему. «Не следует побуждать девушку к сексуальным отношениям. Женщины, будучи нежными и мягкими по природе, должны созревать постепенно к интимной близости. Приучая невесту к объятиям, лучше начать с общих, как будто родственных объятий. Когда девушка привыкнет к объятиям, нужно подготовить ее к поцелуям. Для этого надо взять в рот стебель или орех, и предложить ей принять его из своих уст. Если она отказывается, нужно ласково ее уговаривать, шутить, клясться, молить, встать перед ней на колени, потому что даже сердитая женщина не сможет устоять перед мольбами мужчины, стоящего перед ней на коленях. После того как доверие возрастет, мужчина может поглаживать рукой ее тело, целуя при этом, а потом перенести поглаживания на нижнюю часть бедер, постепенно поднимаясь все выше. Если же она застесняется, спрашивать: «А что в этом плохого?», как будто он удивлен. Он должен убедить ее, что это естественно, и уговорить позволить ему делать это. Когда она привыкнет, мужчине следует потихоньку освободить ее от одежд и ласкать, поглаживая обнаженные бедра» [1, с. 123]. И далее в «Камасутре» утверждается, что не следует действовать ни слишком настойчиво, ни слишком робко. Нужно суметь найти золотую середину. Тот, кто сумеет сам любить женщину, научит ее гордиться собой и будет всегда любим. Но тот, кто с самого начала оттолкнет девушку, не учитывая ее стыдливости, и считая, что это все прихоти, вызовет к себе отвращение в женщине. Женщина, которую взяли силой, не успев завоевать ее сердца, становится нервной, неудовлетворенной, грубой и невыносимой и вскоре начинает ненавидеть мужчину, любви которого она хотела, а в ответ получила грубость и непонимание. Это может привести к двум нежелательным последствиям – или она навсегда возненавидит мужчин, или, ненавидя мужа, будет искать понимания у других мужчин. В книге даются и наставления девушкам. Женщина, выбирающая себе мужа, должна стараться выйти замуж за мужчину, равного себе, который ей нравится и который, на ее взгляд, будет надежным спутником жизни, способным доставить ей удовольствие. Но когда родители в корыстных целях хотят выдать ее за богача, которого она не любит, или отдать мужчине, у которого уже есть несколько жен, ей лучше выбрать того, кто беден. Лучше бедняк и некрасивый, но самостоятельный и независимый, чем богач, имеющий несколько жен. Жены богачей не бывают счастливы, хотя и обладают всеми удобствами. Мужчина, у которого много жен, редко любит кого-нибудь из них сильно.
«Камасутра» рисует образ идеальной жены. Добродетельная жена, которая вышла замуж по любви, должна быть послушной желаниям мужа и угождать ему, как божеству, занимаясь с его согласия домашними делами. Она должна содержать дом в чистоте, украшать его свежими цветами в различных местах, полировать полы, чтобы они блестели и радовали глаз. Она должна следить за садом вокруг дома, и готовить все для совершения жертвоприношений утром, днем и вечером. Более того, она должна следить за чистотой и порядком в семейных святилищах, ибо ничто так не трогает сердце хозяина, как бережное отношение жены к семейным святыням. «Жена должна избегать общества нищенок, буддийских монахинь, неверных жен или развратных женщин, гадалок и ворожей. Она должна знать вкусы и желания мужа, что ему полезно и что вредно, и исходя из этого, готовить еду. Когда она услышит его шаги, приближающиеся к дому, она должна встать и быть готовой к его распоряжениям, приказать своим служанкам омыть его ноги, или сделать это самой. Когда они вместе выходят из дома, она должна выглядеть нарядной, но без его разрешения не принимать приглашения в гости и не приглашать никого домой, ходить на свадьбы, церемонии, обряды, встречаться с подругами. И если ей хочется развлечься и поиграть, она должна получить на это его разрешение. Она не должна обвинять мужа, если он огорчит ее каким-то проступком, даже если она обижена. Она не должна повышать на него голос или осыпать его грубой бранью, но может высказать ему упрек подходящими словами, когда он один. Она не должна устраивать ему скандалы, ибо ничто так не отвращает мужчину от жены, как скандальный характер» [1, с. 142].
Следует заметить, что со смертью мужа положение замужней женщины резко ухудшается. Здесь издавна поощрялся обряд самосожжения жены на погребальном костре мужа – сати. Решение об участии в этом ритуале должно быть обязательно добровольным. Обряд сати был распространен среди высших каст и его смысл заключался в очищении кармы и немедленном воссоединении с душой мужа. Судя по всему, на этот трагичный ритуал соглашалось до 2% женщин. Если вдова выбирала не добровольную смерть, а жизнь, то после похорон мужа, жена была обязана отказаться от всех удовольствий. Она спала на голом полу, питалась похлебкой, совершая ежедневную молитву. Встретить вдову на улице считалось плохой приметой. До конца своих дней она будет чувствовать себя ущемленной. Например, даже сегодня во Вриндаване проживает около двух тысяч вдов, которые оставили свои семьи и стали изгоями. Они носят белые сари, совершая в храмах религиозные песнопения. Жесткое отношение к вдовам отражает давнее убеждение в том, что именно жена не уберегла мужа от преждевременной смерти и, следовательно, виновата. Возможно поэтому в индийской культуре женщины берегут мужчин не на словах, а на деле.
Многие рекомендации, высказанные в «Камасутре», особенно этического характера, лежат в основе современных взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Поэтому ни в коей мере не следует сводить книгу Ватсьяяны к сугубо сексуальной тематике, как это нередко происходит. Тем более, что в конечном итоге, религиозные ценности предопределяют сущность семейных взаимоотношений. Идеальный тип отношений в семье сформулирован в Упанишадах: «Поистине, не ради супруга дорог супруг, но ради Атмана дорог супруг. Поистине, не ради жены дорога жена, но ради Атмана дорога жена. Поистине, не ради сыновей дороги сыновья, но ради Атмана дороги сыновья» [2, с. 91]. Это означает, что именно религиозная вера является корневой системой, из которой произрастают такие ценные человеческие качества как верность, доверие, уверенность в друг друге. Они-то и предопределяют оттенки чувства любви, лишенного нередко романтической гаммы. (Для европейского менталитета отсутствие романтического настроения между мужчиной и женщиной воспринимается чаще всего как явное отсутствие проявлений чувства любви). Но именно вера помогает открыть и актуализировать в человеке высшее духовное начало, которое является самым ценным и которое необходимо оберегать более всего.
Поэтому индийская культура любви движется в предельно широком диапазоне: от чувственного, физического к метафизическому, сакральному. Не случайно индуистская традиция предписывает человеку прохождение четырех этапов жизни^
1. Брахмачарья (период ученичества). Это продолжительное время духовной подготовки на основе изучения Вед, получения образования, обучение военному делу, торговли, земледелию. Здесь реализуется любовь к родителям, близким, наставнику;
2. Грихастаха (женитьба и семья). Период, который охватывал 25 лет и начинался со свадебной церемонии. Начинается трудовая мирская жизнь, воспитание детей, домашние хлопоты. Здесь важно актуализировать свою любовь к жене, детям, предкам;
3. Ванапрастха (лесной отшельник). Это время, которое охватывало следующие 25 лет жизни человека. Когда все семейные обязанности выполнены, дети выросли, обзавелись семьями и наступают годы уединения в лесу для занятий медитацией. Это время взращивания мистической любви к Абсолюту, открытие вечного во временном мире;
4. Санньяса (странствующий отшельник). На этой последней стадии человек полностью порывает с мирским, становится странствующим монахом. Именно с удалением всех привязанностей человек обретает свободу и максимально погружаясь в духовное, завершает свою самореализацию на земле, наполняясь чувством неизбывной любви. Или, говоря языком индийской культуры, человек приходит к мокше (освобождению), открывая состояние нирваны.
Традиционная система ценностей приводит к формированию крепких семей, которые практически не распадаются. И, следовательно, над детьми не витает угроза развода, страх потерять одного из самых близких людей. А это значит, что именно в семьях формируется полноценное, гармоничное, оптимистическое будущее страны. Безусловно, далеко не во всех семьях господствует безоблачный, солнечный мир, царит только любовь, отсутствуют сложности, проблемы, конфликты во взаимоотношениях между мужем и женой, родителями и детьми. Но именно семья становится здесь мощным духовным, консолидирующим общество центром, продвигающим человека от земной к метафизической форме любви. Не случайно только в атмосфере общей высокой духовности, почитания нравственной чистоты, устремления к возвышенному стала возможной вдохновляющая история Тадж Махала, которая давно являет собой символ победы красоты человеческих отношений над временностью, ограниченностью, серостью и суетностью обыденной человеческой жизни.
1. Ватсьяяна, М. Камасутра / М. Ватсьяяна; пер. с англ. Н.В. Адамчик, Д.М. Курмангалиева. – Минск: Современный литератор, 2002. – 240 с.
2. Упанишады / Пер. с санскрита, исслед., коммент. и приложение А.Я. Сыркина. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000. – 782 с.
МАРТЫНОВ В.Ф., доктор культурологии, профессор, завкафедрой культурологии Института современных знаний имени А.М.Широкова
Семья как ценность китайской культуры
Рецензент МОРОЗОВ А.В., доктор филологических наук, завотделом фольклористики и культуры славянских народов Института искусствоведения, этнографии и фольклора НАН Беларуси
Автор раскрывает роль семейных ценностей в традиционной китайской культуре: особенности заключения брака, положение женщины, воспитание детей, специфика даосского подхода к проблеме эроса, сопряжение рационального и эмоционального в формировании чувства любви.
The author describes the role of family values in the traditional culture of China, peculiarities of marriage, status of woman, parenting, the specificity of the Taoist approach to Eros, the conjugation of rational and sensible in developing a sense of love.
Сегодня китайцев можно считать самым любвеобильным народом: в мире их насчитывается 1 млд 300 млн, а это – 22% населения земного шара. Для того, чтобы познать их искусство любви в полной мере, необходимо исследовать традиционную китайскую культуру. В последние годы волевым государственным решением в сознание людей внедряется ограничивающий свободу брачных отношений принцип: «одна семья – один ребенок». Более того, в современном Китае насчитывается 17 млн супружеских пар, которые сознательно не имеют детей. В китайском интернете активизировалась служба знакомств для людей, желающих создавать бездетные семьи. Растет число разводов. И по последним данным в Китае распадается до 25% семей. В крупных городах большую часть разводов инициировали женщины. Все это свидетельствует о деформации традиционных основ китайской культуры. И все же традиционные установки пока еще противостоят противоречивым тенденциям современных глобализационных процессов. Так что же представляет собой традиционный подход к культуре любви в Китае?
В силу доминирующей роли традиционной морали и достаточно влиятельного практицизма в повседневной жизни, феномену влюбленности в деле создания крепкой семьи здесь отводилась явно второстепенная роль. Чувство долга по отношению к родителям здесь становится приоритетным. Базовая заповедь конфуцианства, которую ребенок впитывал с раннего детства, заключалась в особом почтении к отцу, матери (культ cяо) и культу предков, равного которому не было нигде. Именно эти ориентиры работали на укрепление семьи. Конфуций всегда настаивал на реализации сыновнего благочестия: «Ныне почтительность сводится к тому, чтобы быть в состоянии прокормить родителей. Но ведь собак и лошадей тоже кормят. И если отбросить благоговейное почтение, то в чем же тогда будет разница?» [1, с. 121]. Считалось, что необходимо постоянно слушаться, угождать родителям, вне зависимости от того, насколько они заслужили это почтение. Заботливый сын должен зимой согревать постель своих родителей. Уезжать из дома можно только с их согласия. В случае смерти отца или матери, сын был обязан соблюдать трехлетний траур, оставляя все свои дела. Даже если это был крупный чиновник, он уходил в отставку. Покладистость, послушание, почтительность были настолько важными требованиями, что в Китае запрещалось детям свидетельствовать в суде против своих родителей. Даже если отец творил злодеяния, сын не мог ему перечить. Не родители, а дети в Китае должны были настраиваться на самопожертвование во имя родителей. Существует история о том, как в голодный год один сын, чтобы спасти отца, отрезал от себя кусок тела и приготовил для больного бульон. Почитание предков выливается в культ стариков как носителей живой традиции. Старики пользовались всеобщим почитанием. Составной частью заботы о пожилых родителях становится весьма странный обычай – дарение шестидесятилетнему отцу гроба, который помещали в надежное место и тщательно следили за его состоянием, покрывая время от времени шпаклевкой и лаком. Этот грустный подарок, с одной стороны, побуждал пожилого человека через материализацию образа смерти острее переживать и интенсивнее проживать оставшийся отрезок жизни, а, с другой, не испытывать беспокойства по поводу недостойного завершения проводов в последний путь.
Согласно традиции, до смерти отца ни один из сыновей не имел право на долю имущества и не мог отделиться, чтобы вести самостоятельное хозяйство. Все сыновья и жены проживали в родительском доме и способствовали его процветанию. Поэтому китайская семья объединяла несколько поколений (как правило, несколько десятков человек) и всегда была самой надежной защитой для китайца.
С этой точки зрения становится понятным, почему не чувства влюбленных были здесь на первом плане, а чувство долга, укрепляющего интересы семьи. Брак рассматривался как важнейшее средство консолидации семейного коллектива во имя безупречного служения предкам. Потребности уже существующих, реальных семей диктовали правила игры при оформлении отношений молодых людей. Поэтому процедура заключения брака часто даже не предусматривала знакомства невесты и жениха друг с другом. Вопрос о целесообразности брака решался отцом через посредников, которые выясняли, была ли в сохранности девственность невесты, не болеет ли она, насколько добропорядочны ее родители и т.д. Заключение брачного контракта служило условием для первой встречи будущих супругов. Развод был крайне редким явлением. Случалось и такое, что свадьба происходила даже в случае смерти будущего мужа, и невеста переходила в его дом уже вдовой. Такова была сила договорных обязательств. Поскольку китайская семья носила патриархальный характер, положение женщины было приниженным. Замужество и воспитание детей считались ее главными обязанностями. Брачный возраст для девушки составлял 14–17 лет. В семье мужа она становилась служанкой, работницей. И фактически замужество означало бесповоротный разрыв с родным домом. Жена не имела права на ревность. Никто не интересовался многогранным развитием ее индивидуальности. От добропорядочной жены требовалось быть мягкой, спокойной, смиренной, целомудренной, порядочной, хорошо готовить, избегать громкого смеха, прясть и ткать. Она не должна выглядеть неряхой, чересчур пышно одеваться, сплетничать. Тех, кто не вышел замуж до 30 лет, считали старыми девами. За внебрачные связи женщин могли подвергнуть наказанию. Если чувства ослабевали, необходимо было все равно хранить верность друг другу. Долг выше любви. Вот почему любовь и супружество в Китае были нередко разными вещами. Не случайно специалист по китайской культуре В.В. Малявин обращает внимание на тот факт, что классическая китайская литература обходит молчанием любовное чувство. В народных песнях, стихах любовь девушки, женская доля практически всегда окрашена в минорную тональность.
Поистине горько родиться женщиной,
Трудно представить себе более низкую судьбу!
Никто не прольет слезинки, когда ее выдают замуж.
Любовь ее мужа далека от нее, как Млечный путь,
И все же она должна следовать за ним,
Как подсолнечник за солнцем.
Их сердца скоро будут разлучены, как огонь и вода,
Ее проклинают за все, что происходит не так [2, с. 560].
Мужчина в Китае имел гораздо более высокий уровень свободы. Он мог иметь одну главную жену и несколько второстепенных. Главная жена была хозяйкой дома, законной матерью. Второстепенные жены находились под присмотром главной жены. Известно, что состоятельные мужчины имели от трех и более жен и наложниц. Самые богатые – несколько десятков. Однако права каждой жены и наложницы должны были уважаться. И муж был обязан не только экономически их обеспечивать, но и общаться, удовлетворять сексуально. В одной из конфуцианских книг утверждалось, что пока женщина не достигла 50 лет, муж обязан вступать с ней в сексуальную связь раз в пять дней. Сохранение мира в семье считалось одной из самых важных задач, ибо кто не способен поддержать порядок дома, не может занимать ответственные должности в государственных органах. Холостяки подвергались жесткому моральному осуждению, ибо нежелание создавать семью рассматривалось, как отказ человека думать о продолжении рода. И, значит, не исполнялась главная обязанность перед предками.
В традиционной китайской культуре женственность не рассматривалась как важнейший признак красоты. Нередко женщины носили одежду, похожую на мужскую, главное назначение которой заключалась в скрадывании фигуры. Девушкам бинтовали грудь, ноги. Китайская живопись никогда не знала обнаженной натуры.
Главной задачей женщины после свадьбы было рождение ребенка. Отсчет возраста новорожденного начинался с момента зачатия. Здоровье беременной женщины оберегалось. Она выполняла только легкие работы, ей запрещалось участвовать в ссорах, наблюдать скандалы, взбираться на крутые холмы. Ее внутренне состояние должно быть гармоничным, а для этого следовало слушать, как читают вслух книги. Это называлось «обучением нерожденного младенца». И только в этом случае считалось, что ребенок вырастет умным, добрым, воспитанным. Бесплодие ставило женщину в положение изгоя. Рождение сына в семье считалось большим праздником. Новорожденного клали на красивую циновку, давали игрушки. А вот дочь была нежеланным ребенком. На третий день ее клали на пол под кроватью и ставили рядом прялку. Или размещали на куче тряпья и вместо игрушек давали черепки от глиняных сосудов. В ней воспитывали покорность, почтительность к другим, терпение по отношению к несправедливым обидам и оскорблениям. Начиная с 6-8 лет, девочек воспитывали отдельно от мальчиков.
Утилитарное, практическое отношение к семейному укладу жизни зафиксировано в иероглифе цзя, который представляет собой комбинацию знаков «крыша дома» и «свинья». Здесь нет и намека на возвышенные, романтические отношения. Поэтому даже если любовь и была, ее ни в коей мере не следовало демонстрировать. В книге «Сумеречная сторона любви» Ч. Хьюмана и Ван У отмечают факт особого отношения к поцелую в Китае. Когда европейцы начали селиться в Шанхае и других городах, то можно было увидеть, как мужья и жены приветствуют друг друга поцелуями. Китайцы, становившиеся свидетелями этих проявлений нежности, ожидали естественного продолжения развития событий. Идея поцелуя без продолжения казалась им совершенно бессмысленной, а сам поцелуй – бесполезным сексуальным столкновением. Еще большее недоумение вызывали случаи, когда мужчины приветствовали друг друга поцелуями.
Особое отношение к искусству эротических отношений демонстрировали представители даосской традиции. Они развивали идеи о культе утонченных сексуальных наслаждений, которым должны были овладевать мужчины с целью продления долголетия. Следует заметить, что важнейшей особенностью китайской культуры было стремление к гармонии телесного и духовного, культивирование полноты всех жизненных проявлений. Здесь сексуальные отношения рассматривались как неотъемлемая часть полноценной жизни. Человек должен учиться пользоваться этим природным даром. Китайскую философию секса достаточно емко выразил В.В. Малявин. Он полагал, что здесь духовное развитие не противостояло сексуальным наслаждениям. Ибо сексуальные переживания знаменовали высшую точку сознания, пик чувствительности в том смысле, что требовали максимальной открытости миру, точнее иному, которое присутствует в этом мире. Китайцы принимали и ценили эротическое влечение потому, что сексуальность являет собой наиболее полное раскрытие природности в человеческой жизни. В сексе зримо актуализируется даосский идеал следования естественности.
Наконец, в китайской культуре осознается значимость всеобщей любви и критикуется локальная любовь. Как утверждал Мо-цзы, корень всех бед в обществе – в отсутствии любви. Озлобленность возникает потому, что любовь имеет частный характер. Правитель любит свое царство и стремится нанести удар другим. Главы семей любят свои семьи и недоброжелательно относятся к другим. Так возникает вражда. Поэтому частную любовь необходимо заменить всеобщей. А главным признаком бескорыстной любви является ее бескорыстный характер. Она есть подлинное человеколюбие и проявляется в оказании помощи всем, кто в ней нуждается. Именно эта любовь побуждает смотреть на чужие дома как на свои, смотреть на других как на себя. Любовь не должна знать различий по степени родства. Идея вселенской любви находит свое развитие в философии Ван Шоуженя, который полагал, что Вселенная – это сердце, а сердце – это и есть высший принцип. Вне сердца нет предметов, явлений, справедливости, добра. Достаточно вспомнить, что и сам Конфуций считал высшим принципом человеческой жизни умение следовать велениям своего сердца. Так, Конфуций говорил: «В пятнадцать лет я ощутил сильное желание учиться; в тридцать лет я понял, что такое самостоятельность; когда мне было сорок лет, я был свободен от всяких предрассудков, сомнений; в пятьдесят лет я познал веление Небес; в шестьдесят лет мой слух научился отличать справедливость от несправедливости; в семьдесят лет я следую за повелениями моего сердца и не нарушаю обычаи» [3, с. 24–25].
В «Энциклопедии любви» Фэн Мэнлуна, изданной в 1632 г., утверждается, что чувство есть главная движущая сила человеческих отношений. Чувство – опора разумности. А подлинное чувство – это всегда со-чувствие. Настоящей школой воспитания чувства является брак. С точки зрения Фэн Мэнлуна искренние чувства настолько важны, что он отстаивает право молодых людей самим выбирать себе партнершу. Он даже не склонен осуждать жен, имевших романтическую связь с посторонним мужчиной, хотя и предупреждает о гибельности распутства.
Эта линия, нацеленная на культивирование свободных человеческих чувств, личностной уникальности, находит все большее понимание в современном Китае в силу динамичного развития техногенного мира и ослабления традиционного давления на каждого индивида. Сегодня молодые люди стремятся вступить в брак не по велению родителей, а по любви, поддерживая, в первую очередь, значимость романтических отношений. Возрастает уровень сексуальной свободы молодых людей. В КНР функционирует около трех тысяч секс-шопов. Все большую роль приобретает образ эмансипированной женщины. Девушки стремятся получить хорошее образование, построить успешную карьеру, приобрести финансовую независимость. В целом ряде больших городов до 70% разводов инициировано женщинами, что в традиционном Китае было немыслимо. И если ранее на первом плане находились отношения между родителями и детьми, вступившими в брак, то теперь первостепенное значение приобретают отношения между супругами. Все чаще браки становятся поздними. А государственная установка на рождение в семье только одного ребенка приводит к нарастанию индивидуализации в обществе, так как родители буквально молятся на своего единственного малыша. Сами китайцы называют таких детей «маленькими императорами».
И все же приверженность традиционным ценностям, дух коллективизма остается. Не случайно здесь каждый год отмечается один из самых ярких и добрых праздников – День любви (или День фонарей). По преданию, в Новый год незримые души умерших предков нисходят на землю и навещают тех, кого любят. И тогда уставшие души живущих наполняются новой энергией, неизбывной силой, радостью обновленного бытия. А в день, когда души предков возвращаются на небо, миллионы ярких, красочных фонариков, развешанных повсюду, приветствуют их, освещая дорогу обратно, чтобы в следующем году трогательная встреча родственных душ состоялась снова. Это – материализация света любящих сердец. Это – праздник живой, неиссякаемой памяти, неизменного уважения своих предков, великой благодарности ко всем ушедшим близким. И, значит, духовные нити любви пока еще прочно соединяют динамичный, рвущийся к техническому прогрессу китайский мир, в котором семейные ценности до сих пор являются путеводной звездой для абсолютного большинства китайцев в этом мятежном и воинственном человеческом мире.
1. Васильев, Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. 2-е изд. / Л.С. Васильев. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. – 488 с.
2. Малявин, В.В. Китайская цивилизация / В.В. Малявин. – М.: ИПЦ «Дизайн. Информация. Картография»: АСТ, 2003. – 627с.
3. Конфуций / Сост. В.В. Юрчук. – 4-е изд. – Минск: Современное слово, 2004. – 384 с.
Статья поступила в редакцию 07.04.2011
