Моих слов в этой статье совсем немного. Может быть даже они здесь совсем не нужны. Просто мне тоже нравится альпинизм и в большинстве своем симпатичны люди, им занимающиеся

«...Когда я был «значкистом» мне запомнился один случай. Мы поднимались огромным отрядом 50-60 человек по кулуару на «двойку». Кулуар был не прямой — какие-то зигзаги, выступы. И вот наш командир отряда так всех провел, что вся эта «змейка» стометровая шла все время под прикрытием, а не друг под другом. Камни летят, а мы — в безопасности.

Меня тогда невероятно поразило превосходство этого человека надо мной. Я бы в то время даже внимания не обратил на такую мелочь, как выбор пути прохождения простого кулуара. Дорога — идешь себе и идешь.

Это очень важно, и не только в альпинизме, если ты видишь, что есть люди умнее тебя, есть у кого учиться. И еще мне кажется, что для альпинизма особенно хорошо, если где — то не очень далеко ты видишь яркого лидера. То есть человека который для тебя является авторитетом, у которого есть чему поучиться. Японцы говорят — сначала нужно увидеть все, что есть, а потом уже стараться сделать лучше...»

Я задавал традиционные вопросы: о «самых — самых» восхождениях, о снаряжении, о людях...

«...Самое яркое восхождение — не обязательно самое сложное. Очень запомнилось наше первопрохождение на пик Коммунизма, недалеко от маршрута Абалакова. Просто было интересно идти рядом с путем первовосходителей. Как-бы чувствуешь дыхание альпинизма тридцатых годов. Куски старых веревок, ржавые кованые крючья...

Но самое, пожалуй, сильное впечатление оставила Ушба — первопрохождение в 1963 году. Не знаю как сейчас, но до последнего времени это была чуть ли не единственная «шестерка», оставшаяся на Кавказе.

Шлямбуры у нас были типа «долото». Процесс выбивания таким шлямбуром дырки под крюк отнимал уйму сил и времени. Поэтому использовали их мы редко, то есть получалось мало ИТО (искусственных точек опоры) и много сложного лазания. Это теперь лазание с нижней страховкой как-то приближает скалолазание к альпинизму. Раньше хороший скалолаз совсем не обязательно хорошо ходил первым в больших горах.

Этот сложный маршрут мы лезли не так, как ходят на сложные стены сейчас — с провешиванием с земли сотен метров перил. Ушба была пройдена группой компактно, со всем необходимым снаряжением, продуктами и даже водой для нижней части стены».

«Первыми в основном лезли «чистый» скалолаз Генка Карлов из Красноярска и я. Всего нас в группе было шестеро. Довольно широко мы использовали веревочные «закладки» из петель и узлов и длинные 60-метровые динамические веревки.

Лезли мы в облегченных импортных ботинках с подошвой «вибрам», а на некоторых участках — в галошах. А когда после 8-го или 9-го — не помню — дней сложного лазания наш путь пересекся с обычным маршрутом 5-Б, то показалось что это вообще «двойка», где ни особо страховаться, ни даже связываться не нужно.

На стене Ушбы, при всей ее большой крутизне, есть несколько горизонтальных полок. На них нам удавалось собраться всем вместе, но даже для «сидячей» палатки места не было. Мы с самого начала готовились ночевать каждый человек автономно, со своей едой, питьем и устройством спального места в гамаке.

В верхней части стены есть такая длинная, метров 20, и шириной сантиметров 30 абсолютно горизонтальная полка. Когда мы вылезли на нее, то увидели, что между стеной и полкой есть еще сантиметровый просвет. То есть это огромная тонкая плита, которая стоит прислоненная к стене и по которой мы только что прошли. Как такая плита не упала — непонятно, но устроились на ночлег мы как раз на ней. Страховка, конечно, была выше.

И уже когда собирались спать, вдруг почувствовали, что плита дрожит и качается. Это было теперь уже известное Кавказское землетрясение 63-го года, когда побило многие команды на маршрутах. Чемпионат Союза был отменен, хотя наше восхождение отметили как лучшее в сезоне».

Только мне все равно осталось неясным, как же удавалось ходить такие сложные маршруты с тем уровнем развития снаряжения. Вы пробовали лезть альпинистскую «шестерку» в ботинках, с веревочными закладками и крючьями?

«Ощутимо срывался первым я дважды. Один раз — на Вольной Испании, 5-Б Мышляева. Мышляев делал такие очень тонкие и короткие крючья для ИТО, вот я и придержался за старый крюк для равновесия. А тот неожиданно выпал. Я упал на страховавшего меня Гарика Апреленко, разбил ему ботинком голову и в полете даже успел подумать, что, наверное, Мышляев так и погиб — неожиданно.

А второй раз — на Свободной Корее. Тут я понимал, что забиваю плохой крюк, но все же думал, что проскочу. Стена немного нависала, и трещина была со льдом. Я это видел, но на нависании особо нет возможности выбирать место для точки страховки, хорошо хоть можно руку отпустить. Поэтому сделал я «точку» формально.

Команда „Спартак” после восхождения на пик Свободной Кореи. Справа налево – А. Кустовский, В. Черевко, В. Яковина,

Г. Семочкин, Ю. Пархоменко, В. Колесник.

Когда лез — старался крюк не нагружать. Пролез написание, вышел на относительно простое место — на этом и попался. Это, кстати, типичная «школьная» ошибка. Ведь есть же правило: вылез на простое место — организуй хорошую точку страховки. Скалы были несложные, но залитые натечным льдом. Я поскользнулся и — хорошо что ниже была «отрицаловка». Пролетев метров 15 и вырвав плохой крюк, я повис на следующем, не касаясь стены. И не долетев метра три до полки, о которую можно было бы серьезно удариться. На этой полке стоял страховавший меня Толя Кустовский. Он предложил смениться, но я уже там все знаю, да и «завод» такой...

Быстренько пролез, забил крючья, а следующую веревку уже пошел Толя».

«Самое тяжелое восхождение, отнявшее больше всего физических сил — Южная стена пика Коммунизма. Тут, наверное, наложились техническая сложность и моральная тяжесть — умер от сердечной недостаточности Кустовский, опасно заболел Григоренко — Пригода — почти воспаление легких на высоте выше 7000. А после смерти Кустовского руководителем ведь стал я.

Вообще, там лазание очень сложное до 7300. 7300 на Памире значительно сложнее, чем та же высота в Гималаях. Ну и руководство серьезными восхождениями вообще отнимает много сил.

Тут ведь ты уже должен думать не о том, что у тебя, например, промокла обувь, а вообще — как сделать так, чтобы восхождение хорошо закончилось для всей команды».