Часть 3. Пляшущий крыс, или как выйти из безвыходной ситуации

Но ты знаешь, ведь гончие взяли мой след,
Твои серые гончие взяли мой след,
Королевские гончие взяли мой след,
И не знать мне ни сна, ни покоя;
И пока под копытами серых коней
Не рассыплется мир на осколки из дней
До конца, вслед за сворой болотных огней
Ты будешь гнаться за мною;
Ах, твои гончие взяли мой след,
Темноглазые гончие взяли мой след,
Королевские гончие взяли мой след,
И не знать мне ни сна, ни покоя...

...твои гончие взяли мой след...
// "Королевская охота" Мельница (Хеллависа)

 

Я стонал в свои ладони, которые на данный момент закрывали моё лицо. Идиот! Джерард Артур Уэй — некромант-идиот, который не в состоянии различить любисток и забывник в вине. И как же я сейчас страдал от этого — о-о-о, мой низ живота просто разрывало!

Вспомнив всё, что мог, из вчерашнего вечера, я жутко разозлился. Ещё никогда меня так грубо не прерывали, никогда не подставляли так тонко — чёрт, да этот вор уел меня, дипломированного некроманта!

Но всё это было неважным на данный момент — нужно было срочно что-то делать с эффектом зелья, прожигающим мне штаны. Само собой это точно не рассосётся.

С видом мученика я, было, полез рукой под ткань штанов, как в дверь постучали, и бодрый женский голос звонко пропел:

- Вода для умывания господину магу.

«Какой чудесный, а главное — своевременный сервис!» - подумал я и, неровно доскакав до двери, утянул к себе в комнату оказавшуюся там девушку-служаночку, принёсшую кувшин с водой и небольшой железный таз. Она не ожидала такой прыти от восставшего ото сна некроманта, но я был молод, горяч и настойчив, а мой готовый друг явно вызывал в ней самые положительные эмоции.

Через десять минут, оставив раскрасневшуюся и обессиленную девушку отдыхать на своей кровати, я, успокоенный и избавленный от побочных эффектов любистока, бодро умывался над тазом. И мстительные мыслишки начали возвращаться в мою прояснившуюся голову.

Уповать на судьбу в надежде встретиться с этим вором вновь было бы глупо. Фрэнки, или как его там, задолжал мне ночь, опоил меня зельем, и это было серьёзным оскорблением. Я не мог оставить этого просто так — а иначе магов перестанут побаиваться и уважать — и это уже ни в какие ворота! Нас и так с каждым годом рождалось всё меньше, и большинство из одарённых хоть каким-то магическим талантом держалось на плаву только из-за сформированного у обывателей мнения. А что, если этот крыс начнёт трепаться в каждой таверне, как споил некроманта любистоком, а потом усыпил и сбежал в ночь?

Размышляя над таким поворотом в своей голове, я почувствовал, как заливаюсь краской горячечного раздражения. Я совершенно точно не был казановой, но если ко мне приходила девушка (нет, сам я редко к кому-то ходил — я постоянно ночевал на кладбище, раскапывая несвежих мертвяков), то я совершенно точно был в состоянии удовлетворить её. Без всяких там любистоков... И вдруг — такой удар по репутации! Вот же крысёныш, я до тебя доберусь!

Вытираясь, я ломал голову над тем, как же до него добраться. И ломал бы её долго, если бы взгляд не выцепил лежащие на полу у кровати чёрные, очень тонкой выделки, кожаные перчатки. Воровские перчатки, чуть растянутые по руке, явно любимые и часто носившиеся.

Я медленно растянул губы в ухмылке. Так медленно и так многообещающе, что у Фрэнка, где бы он сейчас ни был, должна была зачесаться задница — от предчувствия приключений, спешащих по её душу.

Уже начав продумывать план мести, я быстро собирал немногочисленные вещи по комнате.

Первым ударом ниже пояса стало отсутствие плаща. Любимого, родного, чуть потрёпанного плаща, на который я сам - в кои-то веки - заработал! Мой первый гонорар — помню, тогда я что-то напутал в заклинании, и вставший неизвестно отчего покойничек вместо того, чтобы упокоиться окончательно, стал флюоресцировать, как разноцветные фонарики в Школе в Ночь всех святых, и гоняться за мной в ускоренном темпе. В итоге, плюнув на некромантию, я залепил в него ко всем чертям большим, явно со страха, мощным фаерболом. Кто же знал, что это пылающее огнём и переливающееся разными цветами тело не успокоится и продолжит гоняться за мной по всей деревне и вонять горелой плотью? Ну разве я виноват, что ещё сутки после моего содействия «упокоению» всё вокруг тонко попахивало жжёной мертвечиной? Староста, отсчитывая мне мои положенные пять кладней, бурчал себе под нос что-то о недоучившихся некромантах — а что он хотел? Я в то время только должен был школу закончить! И, поддерживая миф о наглых и чудаковатых магах, в дополнение к монетам я затребовал дорожный плащ — мол, мой старый провонял и обуглился. Хотя на самом деле его вообще не было — с деньгами у студентов всегда было туго...

Плаща не было. Обыскав все углы в комнате и даже заглянув под матрас, чуть не уронив блаженно посапывающую на нём девушку, я сочно и крепко обматерил Фрэнка по отцу и такой-то матери. Тем, что он не просто ушёл посередине любовных игр, а ещё и прихватил мою вещь — он подписал себе приговор о как минимум ещё одной встрече с обозлённым и жаждущим мести мной. Не шути с магом, особенно если он — магистр некромантии, пусть пока ещё и низкой ступени.

Расстроенный, я вышел и спустился в зал таверны. Кое-где уже сидели потрёпанные первые посетители, или же это просыпались последние вчерашние?

- Хозяин, завтрак мне! - крикнул я толстоватому лысеющему мужику за стойкой. Он кивнул и исчез за дверью кухни.

Я угрюмо смотрел в одну точку на поверхности деревянного, истыканного ножами стола. План мести начинал медленно вызревать в моей некромантской голове. Мне нужна была нить, чтобы чувствовать, куда бежит этот крысёныш. Я был довольно посредственен в поисковой магии, но мои шансы увеличивались многократно, потому что у меня были они. Перчатки. Личная вещь, пропитанная потом, часто контактировавшая с кожей. Я завяжу заклинание поиска на них, и оно будет вести меня, точно стрелка компаса — той новой зачарованной игрушки, недавно придуманной магами. Такие очень дорого продавали мореплавателям и путешественникам, и они явно стоили потраченных денег.

Передо мной поставили тарелку с жареным беконом и забитыми в него яйцами. А рядом — кружку крепкого и душистого травяного отвара. Только сейчас почувствовав, насколько я проголодался, я спросил, перебарывая слюноотделение:

- Сколько с меня?
- Три серебрушки, - зевая, отвечал хозяин. Я полез в карман кожаных штанов и выудил оттуда кошель. Совершенно пустой...

Не веря ощущениям пальцев, я раздёрнул затяжки и даже зачем-то заглянул внутрь. Темно и пусто, ничего нового, Джерард...

- Господин маг не может расплатиться? - ехидно улыбнувшись, спросил хозяин таверны.
- Кажется, меня обокрали, - сдавленно ответил я, признавая за Фрэнком второй удар ниже пояса. Ещё ни разу не было случая, чтобы я не мог оплатить свой заказ. Это было так унизительно...
- Не беспокойтесь, господин маг. Случается. Могу простить вам долг на первый раз, благодаря вашей игре я вчера получил неплохую прибыль.

«Уж можно представить, - подумал я, - брать по пять золотых в качестве взноса — более чем неплохая прибыль.» Но вслух сказал другое, сдерживая всё возрастающее раздражение в голосе:

- Это было бы очень человечно с вашей стороны. Мне сегодня держать путь в Догеву, и я не знаю, смогу ли заработать по дороге. Эта ситуация очень неприятна для меня.

- Ну что вы, господин маг. Не стоит беспокойства, - мужчина уже хотел было уйти, как вдруг решил продолжить разговор, который лично я предпочёл бы и не начинать: - Надеюсь, вы хорошо провели ночь? - он понимающе подмигнул мне, сально ухмыляясь. - Вы как следует наказали пойманную воровку?

Я уже еле держал себя в руках, стараясь не отрастить хозяину таверны длинный и ветвистый сук вместо носа. Конечно, он был не виноват. Тавернщики по всей Белории были чересчур любопытными и болтливыми — кажется, эта черта прилагалась в качестве дополнения к таверне и обязанностям хозяина. Поэтому, чтобы не натворить делов, я мрачно стал запихивать в рот большие куски яичницы и жевать, не желая продолжать беседу. Мужичок проникся, хмыкнул и оставил меня в покое. Слава тебе, Двуликий!

Позавтракав и малодушно выскочив на улицу, когда хозяин скрылся за дверью кухни, я пошёл в сторону коновязи за углом.

- А-а-а! Мертвячье отродье! Да чтоб тебе в голом поле по большой нужде остановиться! Да чтоб на тебя чесотка напала, ворюга гхырный! Да чтоб тебя... - но тут моя фантазия исчерпала себя, и я не закончил. Из неприметной дверки сеновала выбрался заспанный мальчишка, разбуженный, видимо, моими воплями.

Кобылы не было. Он тупо посмотрел на коновязь, на меня, снова на коновязь... И медленно, со страхом перевёл взгляд обратно — ну что за балбес? Неужели я стану винить ребёнка, что не усмотрел за рыжей стервозной клячей?

- Господин м-маг? А к-кобылки то нет... - заикаясь от страха, сказал он.
- Как нет? - спросил я. - Вот же она стоит.
- Где? - живо заинтересовался мальчишка, округлёнными глазами вглядываясь в пустоту у коновязи.

Я устало, обречённо даже вздохнул. Мне предстоял путь в Догеву, а потом я намеревался потратить хоть всё лето, но выловить этого мелкого пакостника по имени Фрэнк и снять с него три шкуры. Потому что если я вернусь в Школу без лошади, Верес спустит их с меня, а Ксандр Перлов будет стоять рядом и помогать ему советами.

Подойдя ближе к заинтересованному и уже забывшему страх мальчугану, я повторил:

- Да вот она, прямо перед носом у тебя, - и легонько дёрнул его за кончик заляпанного веснушками носа.

Мальчишка подпрыгнул и схватился за лицо обеими руками, словно проверял, не остался ли без важной и любимой его части. Я выдавил из себя улыбку и сказал ему:

- Сгинь, пока дядя маг добрый. А то приращу тебе хвостик — будет чем перед друзьями хвастать.

Явно восторженный таким обещанием, ребёнок взвизгнул и поспешил скрыться на сеновале. Я устало привалился к деревянному столбу, на который сверху опирался дощатый навес. Мрачный и злой, как осенняя туча с градом, я тихо ненавидел Фрэнка и костерил друзей, которые втянули меня в эту авантюру.

Мне нужно было добраться до Догевы сегодня. Это был наказ мастера Вереса, и мне очень не хотелось нарушать данного обещания. Я остался без плаща, денег и кобылы, более того — я даже не получил ничего взамен ночью. Поняв, что моё терпение иссякло, я развернулся и обошёл таверну, чтобы попасть к отхожим местам и небольшому огородику, разбитому прямо под окнами.

Начертание пентаграммы на разровненной и утоптанной земле заняло меньше минуты. Я был большим специалистом в том деле, и рисовал любую из них безошибочно. В центр круга положил перчатки, достал из-за голенища небольшой нож и, легко чиркнув лезвием по ладони, нараспев, равномерно вливая в слова дыхание, прочёл заклинание поиска, на последних словах с силой ударяя окровавленным ножом, прорезая тонкую кожу перчаток и припечатывая их к земле. Пентаграмма замерцала и, наливаясь силой крови, резко вспыхнула и померкла.

На секунду меня словно вынесло из тела. Я очутился в его сознании и видел, как медленно и неторопливо он едет по частому светлому осиннику. Местность мне очень сильно что-то напоминала, но я не мог собраться со своими мыслями, будучи в чужих. Только на мгновение, но я почувствовал его — какую-то напряжённость, даже волнение. Кобылу под своей задницей и теплый плащ на плечах. Поднявшийся внутри гнев выбил меня из этого видения, и я очутился снова на огороде возле стен таверны, сидящий прямо на земле у сработавшей пентаграммы.

Улыбнулся и облегчённо выдохнул — впервые я проводил обряд поиска на крови. Можно было бы обойтись и без последней, но я хотел быть уверенным полностью, что привяжусь к нему намертво. Теперь, стоило мне немного отстраниться и уйти в медитацию, как я видел внутренним взором тонкий, но очень тугой пульсирующий луч, уходящий от меня куда-то на восток.

Забрав нож и испорченные перчатки, я тщательно затёр пентаграмму. Мало ли что? Нужно было что-то придумывать, чтобы без денег и лошади добраться до вампирьей долины.

Стиснув зубы и засунув гордость поближе к задней части своего тела, я снова отправился внутрь таверны.

Внутри почти ничего не изменилось, разве что посетителей стало немного больше. Мужичок стоял за стойкой и лениво протирал не слишком чистого вида кружки замусоленным передником.

- Уважаемый, - пустив в голос как можно больше лести, произнёс я, - не знаете ли вы, может, едет сегодня какой торговый обоз в сторону Догевы?
- Может, знаю, а может и нет, - хитро глянув на меня, изрёк он. - Что мне с того?

И тут я рассвирепел! Я некромант, в конце концов, или петух ободранный?!

- Вам с того, к примеру, - наклонившись к нему поближе, зашептал я, - спокойный сон и достаток. Меня тут буквально только что осенило видение — чем быстрее я отправлюсь по направлению Догевы, тем меньше вероятности, что давно издохшие крысы в вашем подвале не начнут шевелиться и разносить вашу таверну по камушкам. Вам ведь нравится ваша таверна?

Трактирщик, явно воодушевлённый моим проникновенным шёпотом, но будто бы не до конца ему поверивший, тупо смотрел на меня и молчал. Я решил провести небольшое показательное выступление.

Прикрыв на миг глаза, отпуская сознание на волю, прошёлся по помещению, ища смерть. Она была совсем рядом — в углу за стенкой, недалеко от стойки, покоился давно обчищенный своими же старый скелет крысы. Подпитав его небольшим сгустком энергии, грубо, напрямую из резерва — мне не надо было наделять кости подобием сознания, а просто ненадолго придать им физиологической подвижности — я заставил его подняться и выбраться наружу через небольшую норку.

Тавернщик расширенными от ужаса глазами смотрел на то, как выбеленный временем скелет крысы бодро запрыгнул на стойку, защелкал костяшками по дереву и встал на задние лапы, точнее, на то, что от них осталось, принюхиваясь и водя в стороны черепушкой с пустыми глазницами. Немного увлекшись, я заставил его чуть подпрыгнуть на месте и изобразить пару танцевальных колен. Честно, выглядело это до жути мило, даже я проникся.

Из кухни вышла служанка с подносом. Проходя мимо, она заметила моего крыса и, подкинув поднос со всем содержимым, оглушительно завизжала. Поднос со звоном ударился о деревянный пол, вино из кувшина вылилось, а глиняные тарелки раскололись. Пища перемешалась в одну непонятную кучу и я, посчитав, что показал достаточно, заставил скелетик убраться обратно на место последнего пристанища.

- И с-сколько их т-там? - заикаясь, спросил у меня хозяин.
- Не меньше четырёх десятков, - не моргнув глазом, соврал я.
- Господин маг возьмёт с собой еду в дорогу? - я мысленно аплодировал этому мужичку. Он так быстро сориентировался в ситуации, что далеко не всегда случалось с людьми его профессии. Он же взял себя в руки и стал снова подчёркнуто вежливым со мной, и я был уверен — больше мне не посмеют тут перечить или считать дураком.

Я мог бы даже затребовать лошадь — что ему лошадь, когда под угрозой сохранность таверны? Но во-первых, я не стал наглеть. А во-вторых, будучи младшим магистром Школы Магии, я имел некоторые обязательства и ответственность при общении с обычными обывателями. Стоило этому мужичку написать о разбушевавшемся вымогателе-некроманте — и Ковен меня по головке не погладит.

Так что я с радостью согласился на походный набор еды и информацию о небольшом обозе, отправляющемся в вампирью долину с минуты на минуту. Брат хозяина, отвечающий за поставки продовольствия, ехал туда за новой партией товара — всем было известно, что некоторые продукты дешевле и намного вкуснее, если везти их из Догевы. Также долина производили элитные, небывалой дороговизны «эльфийские» сыры (потому что покажите хоть одного идиота, что согласится покупать элитный «вампирский» сыр). Вампиров было мало, жили они долго и работать любили — так что снабжали продовольствием половину окрестных людских земель.

***

Фрэнк пробирался сквозь частый осинник. Кто же мог подумать, что границей у вампирской долины окажется густой лес, состоящий именно из этих замечательных деревьев? Будто насмешка природы... До сих пор ему не встретился ни один вампир, но он не особо обольщался. Ему рассказывали, что сейчас мирное время, и стражи границы могут и не объявиться, если он не собирается нарушать их порядков. А он и не собирался. Пока, по крайней мере. Но он чувствовал внимание к своей персоне, и поэтому выкинул из головы все мысли и планы, старательно изображая путника, спешащего в долину по своим делам. Мало ли тут таких?

Вдруг его голову прошила острая боль, точно раскалённая спица, вонзившаяся в масло... Он сдавленно вскрикнул и схватился за луку седла, чтобы не свалиться с лошади. Он вдруг ясно увидел ту таверну, откуда так поспешно уезжал ночью, обратил внимание на колени, обтянутые чёрными кожаными штанами и какие-то смутно различимые рисунки на земле рядом с ним. Видение покинуло его так же резко и больно, как нахлынуло.

«Что за чёрт? - думал Фрэнк, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Неужели тот парень и правда маг? Он ведь не делал совершенно ничего магического, даже любисток в вине не почувствовал... Но если он и правда маг, я, кажется, попал в передрягу похлеще, чем вся эта история с Крестом Фендюлия...»

Почему-то это заставило его улыбнуться. Передряги, погони, путешествия и удачно провёрнутые дела — всё это было много, много увлекательнее, чем сидеть взаперти в их воровском Гнезде, точно крыса, и постоянно находиться под давлением мнения властного отца — главаря их клана. Нет, хватит с него. Девятнадцать лет терпел, больше нет сил. Если тот ни во что не ставит своего наследника — то ничего и не изменится, если он продолжит сидеть в четырёх стенах, слушая громкие тирады отца о своей неопытности и безголовости и унылые всхлипы матери о том, что он потеряется во внешнем мире и обязательно пропадёт в нём, стоит шагнуть за пределы подземных лабиринтов Гнезда.

«Прости, Джами, прости, сестричка. Я просто уже не мог там. Теперь тебе одной придётся справляться с этим потоком нравоучений, что будет литься на тебя со всех сторон. Потерпи, через два года тебе исполнится восемнадцать, и я заберу тебя оттуда. А до тех пор постараюсь сделать так, чтобы у меня было, куда тебя забирать и что предложить взамен мрачной роскоши нашего кланового убежища».

***

Чуть дёрганый ход грубоватой повозки по разъезженной дороге укачивал. Я сидел на груде одеял меж каких-то огромных пустых корзин, которые Луваний — так звали брата хозяина таверны — собирался наполнить провизией в Догеве. Первую половину пути я просто лежал в центре телеги, перекатывая в губах сорванную у обочины травинку, и смотрел на небо. Лето только-только вступало в свои права, и стрижи и ласточки то и дело перечёркивали синюю гладь своими острыми чёрными крыльями. Днём, бывало, уже пекло, но ночи до сих пор были холодными — без плаща, в одной суконной рубахе было бы очень зябко.

Не знаю, на что я надеялся, приехав в Догеву. Может, что магистр и учитель Вольха Редная, мать Талены, уехавшая из Стармина к мужу на время летних каникул в Школе, проникнется моей глупостью и как-то поможет разрешить неприятную для меня ситуацию. Если маг без денег, но на кобыле — это не такая уж и проблема, было бы умение и желание работать, а деньги всегда липнут к трудолюбивым рукам; но маг без кобылы и без денег — это полный идиот, коим я себя сейчас и чувствовал.

Я предвкушал реакцию рыжеволосой Верховной ведьмы. К вечеру надо мной будет потешаться вся долина, а к утру меж вампиров будут ходить обросшие небылицами байки про незадачливого некроманта, упившегося любистоком, и даже кони и собаки станут иронично фыркать мне вслед. Но это я как-нибудь переживу. Вот только поймаю этого резвого крысёныша, и сразу почувствую себя на-амного лучше! Он у меня за всё ответит... Кстати, где он там?

Закрыв глаза, я потянулся к тугому бьющемуся лучику, что связывал нас сейчас сильнее братских уз. Каково же было моё удивление, когда я понял, что еду прямо... к нему? Луч явно уходил в сторону Догевы, и если это не перст судьбы, то я не знаю, как ещё это назвать.

Предвкушающе улыбнувшись, я снова открыл глаза и уставился в небо и на проплывающие мимо кроны деревьев, иногда свешивающихся ветками к самой телеге.

«А ведь ты был так хорош, Фрэнки, так горяч. Неужели я настолько плохо обращался с тобой, что ты решил сбежать, не дождавшись сладкого?»

Вспоминая его гибкое, покрытое рисунками тело, лоснящееся от пота, точно шерсть ласки, и такие же по-звериному блестящие и непокорные глаза, я не заметил, как всё-таки задремал.