С середины 30-х годов XIX в. важную роль в развитии американской духовной культуры играет литературно-философское течение – трансцендентализм.
«Трансцендентальный клуб» был организован в сентябре 1836 г. в Бостоне, штат Массачусетс, неофициальной столице интеллектуальной жизни северо-востока [356] США – Новой Англии. В ядро клуба с самого начала входили Р. У. Эмерсон, Дж. Рипли, М. Фуллер, Т. Паркер, Э. Олкотт, а в 1840 г. к ним присоединился Г. Д. Торо. Название клуба связано с философией «трансцендентального идеализма» великого немецкого мыслителя И. Канта. Но возникло оно, в общем-то, случайно: это слово в насмешку над «заумными» писаниями бросил какой-то газетчик, и оно пришлось как нельзя более к месту, вполне устроив и членов клуба, так как выражало очень важную для них идею: свет истины приходит к человеку, именно «трансцендентно», т. е. помимо опыта, путем интуиции, откровения. С 1840 по 1844 г. клуб издавал свой печатный журнал «Дайэл», первым редактором которого была Маргарет Фуллер, а с 1842 г.- Эмерсон.
Скоро идеи трансцендентализма получают заметное распространение и резонанс. Лекции Эмерсона собирали многочисленную аудиторию по всей стране. Именно он стал главным идеологом нового течения, которое положило начало американской философской мысли и оказало заметное влияние на формирование национального характера и самосознания.
Трансценденталисты отвергают tabula rasa Д. Локка и роль эмпирического опыта. Из современных европейских философских учений большое значение для выработки представлений трансценденталистов о мире имели идеи Шеллинга, Фихте, Якоби. При этом немецкие философские теории воспринимались в США через посредничество их английских интерпретаторов, в первую очередь С. Т. Колриджа и Т. Карлейля. В европейских философских теориях они увидели и взяли то, что отвечало их собственному мироощущению и взглядам, сложившимся под воздействием национальных религиозно-этических учений и социальной действительности Америки XIX в. К первым относится прежде всего унитарианство, новоанглийское либеральное религиозное течение, отвергнувшее теократический режим официальной церкви и репрессивную мораль ортодоксального пуританства. Унитарианцы выдвинули новое, гуманистическое представление о человеке и его месте в мире. Кроме того, трансцендентализм остается связанным с религиозно-философской традицией новоанглийского пуританства в целом, которой они обязаны особым интересом к этической проблематике, символизмом мироощущения, моральным дидактизмом. [357]
Отношение членов «Трансцендентального клуба» к своей стране на первый взгляд противоречиво. В нем сочетается утверждение о великом предназначении Америки с суровой критикой многих сторон общественной жизни США. Величие территории – от океана до океана и от снегов до тропиков – уже само по себе служит залогом грядущего величия и сделает Америку, как выразился Эмерсон, «домом человека». Эта вера трансценденталистов – отзвук не столь давних событий Американской революции и отражение надежды на претворение в жизнь ее идеалов.
Но одновременно трансценденталисты выступают с резкой критикой буржуазного развития США. По словам Эмерсона, существующая система – это система войны, конкуренции и несправедливо приобретенных преимуществ. Трансценденталисты с негодованием говорят о подмене духовных идеалов неуемной жаждой обогащения, о разрушении природы, коррупции и углубляющемся социальном неравенстве, взаимной отчужденности людей. Показательно, например, обращение Эмерсона с открытым письмом к президенту США М. Ван Бюрену с протестом против изгнания с исконных земель индейского племени чироков.
Спасение общества от разложения и упадка большинство трансценденталистов связывает с социальной доктриной «фермы» – возвращением к природе, земледельческим трудом, ограничением своих потребностей. Порокам буржуазной Америки они противопоставляют свой романтический идеал – нравственно-философскую утопию, основанную на принципах свободы личности, любви и дружбе, гармонии природы и человека.
Идеи трансцендентализма легли в основу нескольких социальных экспериментов в США в XIX в. В 1841 г. группа членов «Трансцендентального клуба» и близких к ним литераторов (среди них был и Н. Готорн) под руководством Дж. Рипли организовали на началах фурьеризма коммуну Брук Фарм. Члены коммуны пытались на практике осуществить принципы трудовой кооперации, сочетания умственного и физического труда, опрощения, отношений братского сотрудничества. Коммуна Брук Фарм просуществовала до 1847 г. Однако главной задачей трансцендентализма было не социальное реформаторство, а обновление и самосовершенствование отдельной личности. Не случайно Эмерсон не принял участия в жизни коммуны. [358]
Еще один эксперимент носил индивидуальный характер. В 1845 г. Г. Д. Торо поселился в лесу на берегу озера Уолден и прожил здесь в одиночестве два с лишним года. Смысл его эксперимента – в попытке практически доказать возможность духовной и экономической свободы личности от власти несправедливой и порочной общественной системы.
В большей или меньшей степени взглядам всех трансценденталистов присущ акцент на отдельной личности и отрицание государственных форм и структур. Этот романтический индивидуализм запечатлен в ярком афоризме М. Фуллер «Не человек для общества, а общество для человека», многочисленных высказываниях Эмерсона, Торо и других членов клуба.
Для трансценденталистской картины мироздания характерен устойчивый и непоколебимый оптимизм. Эмерсон и его последователи исходят из того, что во Вселенной царят законы всеобщей гармонии, которые не допускают распада и хаоса ни в природе, ни в области морали. Поэтому, согласно трансцендентализму, абсолютной нормой является добро, а зло – лишь временное отклонение от этой норы. Оптимистическая уверенность трансценденталистов в том, что «все к лучшему», вызвала полемику со стороны противников трансцендентализма (им был, например, Э. А. По) и крупных писателей, близких к трансцендентализму, но считавших это положение необоснованным (Г. Мелвилл и Н. Готорн).
Этические концепции трансцендентализма закономерно вели членов клуба к прогрессивной позиции в наиболее остром вопросе своего времени – борьбе против рабства. Принимая в ней участие и словом и делом, они высказывали подлинное гражданское мужество и в 1850 г., когда был принят позорный закон о возвращении беглых рабов их владельцам, и в 1859 г., когда было подавлено восстание Джона Брауна.
Идеи трансцендентализма оказали огромное влияние на развитие американской литературы. Нет ни одного значительного писателя-современника, который так или иначе не принял бы участия в «диалоге» с Эмерсоном, Торо, Фуллер и их друзьями.
В России первый перевод из Эмерсона появился в 1857 г., а «Уолден» Торо – в 1887 г. Одна из интереснейших страниц русско-американских литературных связей – восприятие творчества трансценденталистов [359] великим русским писателем Л. Н. Толстым. Толстому было очень близко мировоззрение американского трансцендентализма с его пафосом нравственного совершенствования, антикапиталистической и антигосударственной направленностью, принципом ненасильственного сопротивления, идеей возврата к природе и ограничения человеком своих потребностей. В кабинете Л. Н. Толстого висели портреты Эмерсона и Торо. В «Круг чтения» он включил высказывания этих двух писателей, о которых неизменно отзывался с похвалой.
Наследие трансцендентализма и в XX в. продолжает активно участвовать в идейной борьбе. К нему обращаются духовный вождь Индии М. Ганди и лидер борьбы американских негров М. Л. Кинг. Имя Торо становится чрезвычайно популярным в среде бунтующей молодежи' западных стран в 60-е годы. Кризис индивидуалистической психологии, вылившийся в стихию вседозволенности, заставляет вновь и вновь возвращаться к взрывоопасной доктрине «доверия к себе». Споры вокруг трансцендентализма не утихают.
Писатель, мыслитель, моралист и поэт Ралф Уолдо Эмерсон (1803-1882) – одна из центральных, ключевых фигур духовной истории США. Для Америки XIX в. он стал учителем жизни, наставником и пророком, его идеи, творчество, сама личность формировали сознание нации, наложив на него отчетливый отпечаток.
Эмерсон родился в г. Бостоне в семье унитарианского священника. В 1821 г. он окончил Гарвардский университет, принял сан священника, в 1829 г. стал пастором в Бостоне. Но в 1832 г., осознав, что требования, предъявляемые официальной религией, идут вразрез с его убеждениями, Эмерсон оставляет пасторскую кафедру, чтобы посвятить себя литературному труду и свободным поискам «правильной жизни». В 1832- 1833 гг. он совершил свое первое путешествие в Европу. Самым ярким впечатлением стала встреча с писателем Т. Карлейлем, в котором он нашел родственную душу и благодаря общению с которым укрепился в своих мыслях.
Первое опубликованное произведение Эмерсона – небольшая книга-эссе «Природа» (1836). Затем в двух выпусках «Очерков» (1841 и 1844) им были напечатаны получившие широкую известность эссе «Американский ученый», «Молодой американец», «Сверхдуша», «Доверие к себе» и др. В 1850 г. выходит книга – серия [360] биографических очерков «Представители человечества», содержащая характеристики Платона, Монтеня, Сведенборга, Шекспира, Наполеона и Гёте как личностей, воплотивших различные стороны человеческого гения. Впечатления от второй поездки в Старый Свет легли в основу путевых заметок «Черты английской жизни» (1856). Это даже не столько путевые заметки, сколько попытка проанализировать национальное своеобразие психологического склада и социальной структуры англичан. Среди поздних произведений Эмерсона – трактат «Руководство к жизни> (1860), «Общество и одиночество» (1870) и «Литература и общественные задачи» (1876). В 1847 и 1867 гг. им были изданы два сборника стихотворений.
Основные произведения Эмерсона лежат в пограничной области между литературой и философией. Они написаны в жанре морально-философских «опытов» – эссе и создавались сначала как лекции для публичного выступления, а затем перерабатывались и объединялись в книги.
В философии Эмерсон принадлежит к так называемой «неакадемической» традиции. Она отрицает профессиональный характер философского знания и строгую системную теорию. Ее цель – не законченный свод универсальных категорий, а поиски «мудрости жизни», «правильного пути», обретаемых не научно-логическими методами, а интуитивно-эмоционально.
Центральным постулатом учения Эмерсона является положение о «Сверхдуше» (Over-Soul), «в которой частное бытие всякого человека заключено и объединено с бытием всех других». Сверхдуша связывает воедино все предметы и явления как материального, так и нематериального мира. Каждый отдельный человек – «канал» к этой великой общности.
Именно этот отдельный человек, автономная мыслящая личность – в центре «мироздания, по Эмерсону». Этот индивидуум – «единственный и верховный деятель», он наделен частицей Сверхдуши и абсолютно не нуждается в общественных законах и правилах. Общество же находится в заговоре против личности. Введя разделение труда, оно закрепостило человека, превратило его в придаток бездушного государственного механизма. А раз так, рассуждает Эмерсон, то «нет другого пути, ведущего к совершенному миру и довольству, кроме следования советам собственного сердца». [361]
Отсюда следует знаменитый тезис о «доверии к себе» как главном принципе в отношении личности к миру. Священна одна лишь цельность и независимость духа в каждом человеке: «Освободись, обрети свободу самому себе, и весь мир будет тебе рукоплескать».
Идеал Эмерсона в области общественных отношений – союз, основанный исключительно на добровольности сохраняющих свою независимость индивидуумов. Теория личности и государства Эмерсона – разновидность философского анархизма.
Каковы истоки этой индивидуалистической утопии? Их несколько. Здесь и присущая всему мировому романтизму апология личности, продолжившая ренессансное «открытие „Я"». Это и наследие протестантизма, всегда стремившегося утвердить личностный характер отношений верующего и Бога и часто не признававшего ни светской власти, ни церковных посредников. Это и жизненный опыт американских колонистов, которых сами условия жизни в Новом Свете учили полагаться на собственные силы, а государственный контроль воспринимать как досадную помеху.
Этический индивидуализм Эмерсона носит двойственный характер. С одной стороны, он выражает протест против включения личности в государственную структуру, против превращения человека в «винтик», против конформизма и обывательщины. Но здесь таилась опасность, которой не избежал принцип «доверия к себе», ибо, с другой стороны, в нем заложена возможность обосновать любой индивидуалистический инстинкт, любое эгоистическое действие ссылкой на «внутренний голос».
Необходим дифференцированный подход к этическому учению Эмерсона в разные периоды истории США. В десятилетия, предшествовавшие Гражданской войне, романтический индивидуализм трансценденталистов имел прогрессивное значение, утверждал ценность человеческой личности, звал к свободе мысли и чувства. Но позднее он претерпевает существенное переосмысление. Более того, на этом этапе капиталистическое общество без особого труда интегрирует в себя романтический индивидуализм, выхолащивая его критический заряд и, наоборот, усиливая заложенную в нем антиобщественную и антидемократическую тенденции. А это, по сути дела, служит средством стабилизации существующего порядка. В результате то, что в 30-40-х годах являлось [362] средством романтической критики действительности, в послевоенные годы и позднее могло быть и было использовано для оправдания лозунга «каждый за себя».
Вторая центральная тема творчества Эмерсона – «Человек и природа». Еще в первой своей книге он утверждает: природа – это основа, с которой человек должен установить прочную связь. Природа прежде всего – «символ духа». Существует таинственная связь между миром природы и миром человеческой души. Законы материи соответствуют законам этики. Все в природе находится в гармоническом единстве.
Насколько общество, сводящее человеческие отношения к «обмену новостями из одной и той же тарелки», губительно воздействует на человека, настолько общение с природой целительно для него.
Философия истории Эмерсона носит целиком идеалистический характер. Движущей силой истории он считает не развитие производительных сил, а силу идей, субъектом исторического процесса не классы, а отдельных выдающихся личностей. Историю, по его мнению, творят гении и герои: «Всякий общественный институт – лишь продолжение тени, которую отбрасывает какой-то человек».
Важное место в развитии эстетической мысли в США принадлежит «органической» эстетической теории Эмерсона. Для Эмерсона художник, творец – посредник между Сверхдушой и человечеством. Особая роль отводится интуиции. Абстрактной логике и научным методам недоступны тайны истины и красоты. Только воображение и интуиция могут раскрыть связь между миром внешним и миром внутренним. И тогда произведение искусства станет новой «органической» частью природы.
Значительное место в эстетике Эмерсона отводится утверждению национального характера, национального своеобразия американской культуры. Он подчеркивает, что предметом литературы должны стать сегодняшний день страны и ее сегодняшние дела. В то же время Эмерсон, который сам был эрудитом и знатоком древности, призывает не порывать с прошлым, а поставить его на службу современности. Эмерсон отстаивает первичность содержания в литературе и сближение ее с жизнью. Особую роль он отводит воспитательной задаче искусства. Цель его – не в развлечении, а в нравственном призыве и примере. Не случайно мыслитель придавал [363] такое большое значение своим устным выступлениям, стремясь к прямому воздействию на аудиторию.
В нравственно-философской прозе Эмерсона общефилософские концепции прилагаются к повседневному человеческому опыту. Он широко использует символику и риторику совместно с наглядными примерами из житейской практики, изложенными ясным, сжатым языком, нередко включающим элементы разговорной речи.
В целом Эмерсону присущ демократический взгляд на литературу. Слово писателя, по мнению Эмерсона, должно быть рождено народом и служить народу.
Эмерсон – мастер блестящего, отточенного афоризма, который в сжатой, концентрированной форме выражает главную мысль эссе или стихотворения. Многие из его афоризмов стали национальными «крылатыми фразами». Эмерсон широко использует приемы и стилевые обороты, свойственные ораторской речи: риторические вопросы, разнообразные виды параллельных конструкций и т. п. Его художественный язык исполнен проповеднического пафоса, но далек от ненужной назидательности, наоборот, отличается богатством и разнообразием интонаций – от пророчески-возвышенной до непринужденно-бытовой.
Идеи, творчество, сама личность Эмерсона несли в себе огромный стимулирующий заряд, что обусловило широту и многообразие их влияния на американскую духовную жизнь.
Другим представителем американского трансцендентализма был писатель и философ Генри Дейвид Торо (1817-1862). Г. Д. Торо родился в Конкорде в семье бедного ремесленника. Благодаря стипендии, которую он получал как нуждающийся студент, ему в 1837 г. удалось окончить Гарвардский университет. После этого Торо возвращается в Конкорд, работает сначала учителем в школе, затем землемером, карандашным мастером, а с 1841 г. он часто живет в доме Эмерсона, формально в качестве садовника, а фактически – как младший друг и ученик. Многие благонамеренные жители Конкорда считали Торо лентяем и подозрительным чудаком, поскольку он не принимал общепринятых правил и норм жизни.
Основные произведения Торо – эссе «Гражданское неповиновение» (1849), дневники «Неделя на Конкорде и Мерримаке» (1849), философская книга «Уолден, или Жизнь в лесу» (1854). В 50-е годы он принял активное [364] участие в аболиционистском движении, выступая с гневной критикой рабства как концентрации всех пороков американского общества. Причем если в 40-х годах доктрина Торо о «гражданском неповиновении» основывалась на индивидуальном моральном протесте, то в конце 50-х годов мыслитель приходит к признанию оправданности насильственных средств для достижения справедливости. Это особенно ярко проявилось в оценке Торо вооруженного восстания за освобождение рабов под руководством Джона Брауна в 1859 г.
Центральное место в литературном наследии Торо занимает «Уолден». История создания книги такова: 4 июля 1845 г. на берегу пруда Уолден на участке земли, принадлежавшей Эмерсону, Торо своими руками выстроил хижину на расстоянии примерно мили от ближайшего жилья и прожил там два года и два месяца, питаясь почти исключительно плодами собственного труда. «Уолден» – своего рода лирико-философский дневник этого эксперимента, ставшего в XX в. легендой;
Уход в лес – свидетельство неприятия Торо основ существующего уклада жизни. На страницах «Уолдена» ему предъявляются суровые обвинения – в порабощении человека, в превращении рабочего в машину, в создании пропасти, на одной стороне которой дворцы, а на другой – жалкие хибарки бедняков, да и их многие лишены: «У птиц есть гнезда, у лисиц – норы, у дикарей – вигвамы, а современное цивилизованное общество обеспечивает кровом не более половины семей». И такая картина повсюду: «Из города, полного отчаяния, вы попадаете в полную отчаяния деревню». Собственность – это капкан, попав в который человек оказывается в тисках экономической зависимости от общества. Вырваться из него можно только сведя к минимуму потребности, ограничившись тем, что действительно жизненно необходимо. «Упрощайте же, упрощайте. Вместо трех раз в день, если нужно, питайтесь только один раз, вместо ста различных блюд довольствуйтесь пятью и соответственно сократите все остальное». Все это Торо реализует на практике во время своей жизни на Уолдене.
В первой главе – «Хозяйство» он описывает экономическую сторону своего эксперимента. Скрупулезный подсчет затрат и «доходов» (неполные 27 долларов, вырученные от продажи выращенных бобов и нечастой [365] работой по найму) доказывает, что физический труд в полезных для здоровья дозах полностью обеспечивает необходимый прожиточный минимум – затраты на кров, питание и одежду. А кроме того, у человека остается достаточно свободного времени для того, чтобы читать, думать, мечтать, общаться с друзьями и природой. Торо, разумеется"; не предлагает всем поселиться в хижинах и вернуться к натуральному хозяйству (более того, предостерегает от слепого подражания и копирования его опыта), но он и не собирается ограничиваться прекраснодушными призывами. Для Торо важен принцип, а дальше пусть каждый ищет свой путь. Главное – суметь отказаться от роскоши и комфорта ради духовной и экономической независимости.
Второй важнейший момент жизни Торо на Уолдоне – сближение с природой. Родство с ней вытекает, по его мнению, из самой сути человека. Целые главы «Уолдена» посвящены изображению гармонии человека и природы (по воспоминаниям современников, у Торо был особый талант общения с природой: к нему подплывали рыбы, а птицы клевали зерно у него с руки). Природа в изображении Торо наделена душой и жизнью, ее созерцание – величайшее благо, потому что, слушая голоса леса, следя за движением облаков, человек растет, «как растет по ночам кукуруза». Лирически окрашенные пейзажи Торо принадлежат к лучшим страницам, посвященным природе, в мировой литературе. В ткань повествования органично входят стихотворения, утверждающие единство человека и природы:
Можно ли ближе быть к небесам, Если мой Уолден – это я сам? Я над ним и ветер быстрый, Я и берег каменистый.
Именно Уолдену посвящены самые проникновенные строки в главе «Пруды»: «Это око земли, и, заглянув в него, мы измеряем глубину собственной души». Озеро вырастает в символ чистоты и вечной молодости, с которым сопоставляется окружающая жизнь. С горечью пишет Торо о том, что лесорубы опустошили берега озера, на них понастроили хлевов, поблизости протянули железную дорогу, а жители близлежащего поселка поговаривают о том, чтобы провести воду Уолдена к себе в кухни. Утрату единства с природой Торо считает одной из главных причин деградации человечества. Восстановление этого единства – непременное условие [366] физического и нравственного здоровья. «Природой невозможно пресытиться».
Технические новшества, по мысли Торо, несут лишь новую эксплуатацию и гнет. Кроме того, механические игрушки, полагает он, отвлекают человечество от нравственного самопознания и самосовершенствования.
Торо разделял трансценденталистские представления о взаимоотношениях общества и человека. В структуре государства, в издаваемых им законах ему видится нарушение права личности на свободное развитие: «...мне хотелось бы, чтобы на свете было как можно больше различных людей и чтобы каждый старался найти свой собственный путь. Пусть юноша строит, сажает или уходит в море, пусть только ему не мешают делать то, что ему хотелось бы». Торо призывает каждого человека не шагать в такт звучащим вокруг маршам, а прислушиваться к внутреннему голосу, который и есть голос совести. Отсюда вытекает идея «гражданского неповиновения»: человек имеет право, более того, это его долг,- не подчиняться тем законам, которые противоречат его чувству справедливости.
Широко известен эпизод с арестом и заключением Торо в тюрьму в 1846 г. за отказ платить налоги. Этот поступок означал разрыв с государством, которое развязало захватническую войну с Мексикой и поддерживало рабство. Если государство своими законами нарушает высшие принципы «естественной справедливости», человек должен свою жизнь сделать тормозом государственной машины: «При правительстве, которое бросает в тюрьму невиновных, настоящее место для честного человека – тюрьма». Если все будут поступать так, государство не сможет функционировать, оно будет вынуждено прекратить несправедливую войну и отменить ущербный закон.
Вся жизнь и творчество Торо поражают абсолютной искренностью и цельностью. Его пример возвышает и облагораживает. «Читал Торо и духовно поднялся»,- записал в дневнике Л. Н. Толстой.
Хотя тон Торо в его произведениях часто исполнен горькой иронии и гневного сарказма, автор верит в то, что человечество найдет дорогу к миру добра и истины. Он подчеркивает, что не собирается сочинять «Оду к Унынию», наоборот, будет «горланить, как утренний петух на насесте». Поэтическим предсказанием этого светлого грядущего мира звучат заключительные строки [367] «Уолдена>: «Восходит лишь та заря, к которой пробудились мы сами. Настоящий день еще впереди. Наше солнце – это только утренняя звезда».
Глава 26. Э. По
Эдгар Аллан По (1809-1849) принадлежит к классикам мировой литературы. Его талант многогранен. Наследие По включает прозу, поэзию, литературно-критические статьи, рецензии, а также произведения, жанр которых трудно определить, такие, например, как научно-астрономическая поэма в прозе «Эврика». И в каждой из этих областей литературы По был новатором, опередившим свою эпоху и наметившим ориентиры для развития литературы на десятилетия вперед.
Однако на родине признание пришло к По через много лет после его смерти и кружным путем – из Европы. Э. По родился в семье актеров в г. Бостоне. Отец оставил семью, а вскоре умер. Когда мальчику было два года, во время гастролей на Юге в г. Ричмонде умерла мать, и он остался круглым сиротой. Ребенка взяла на воспитание семья Джона Аллана, богатого коммерсанта из штата Виргиния. По был воспитан как «южный джентльмен» и получил соответствующее образование. С 1815 по 1820 г. семья Алланов жила в Англии, где По учился в лондонских пансионах. После возвращения в Ричмонд он оканчивает городскую школу, а в 1826 г. поступает в Виргинский университет. Но к этому времени назревает конфликт между юношей и его приемным отцом. По тяжело переживает унизительность своего положения приемыша и полную материальную зависимость от Аллана. А здравомыслящего торговца табаком, в свою очередь, настораживает и пугает порывистость и «неуправляемость» артистической натуры юноши. По наделал долгов в университете, и это вывело Аллана из себя. Он лишает «неблагодарного» финансовой поддержки. По оставил университет, уехал в Бостон и там анонимно издал свой первый сборник стихов «Тамерлан и другие стихотворения» (1827). В том же году беспросветная нужда заставляет Эдгара завербоваться в армию, где он и прослужил два года в артиллерийской части. В 1829 г. была предпринята [368] попытка примирения с Алланом, который помог По освободиться от солдатской службы с тем, чтобы тот поступил в военную академию Вест-Пойнт. Весной 1829 г. По зачислен слушателем Вест-Пойнта, но он не проводит там и года. Его исключают за нарушения дисциплины и пропуски занятий, и это влечет за собой полный и окончательный разрыв с Алланом. По оказывается без средств к существованию. С этих пор он зарабатывает на жизнь своим пером, став, по сути дела, первым в Америке профессиональным литератором, своего рода интеллигентом-пролетарием:
К 1831 г. По – автор уже трех поэтических сборников, которые, однако, остаются незамеченными. Он решает попробовать свои силы в прозе. В 1833 г. его рассказ «Рукопись, найденная' в бутылке» был отмечен наградой на конкурсе и напечатан в журнале. Рассказ этот положил начало известности По. В 1835 г. начинающий писатель получает предложение занять пост редактора ричмонского литературного журнала. С этого времени По постоянно занимается журналистской работой. Именно он закладывает в США основы профессиональной журналистики и литературной критики. Статьи и обзоры По вызывали живой интерес, а их автор за остроту и едкую язвительность критических замечаний заслужил прозвище «критик с томагавком». Действительно, По безжалостно высмеивал убожество эстетических вкусов, унылое морализаторство, религиозный дидактизм, прекраснодушный идеализм.
Однако материальное положение По оставалось крайне тяжелым. А ему необходимо было заботиться о семье. В 1836 г. По женился на своей двоюродной сестре Виргинии Клемм, которой не исполнилось еще четырнадцати лет. В 1842 г. Виргиния тяжело заболела и несколько лет медленно умирала. Это несчастье усугубило врожденную психологическую неуравновешенность По, в поисках забвения толкало его к вину и опиуму. Он не может долго оставаться на одном месте, мечется из города в город, сотрудничает в разных журналах, ссорится с издателями, ввязывается в литературные и окололитературные схватки. Но не тяжелый характер и неуживчивость По тому причиной. Повседневность буржуазной Америки с ее меркантилизмом, ханжеством, самодовольством была отвратительна писателю, душила и мучила его. Личность По, его книги, презрение к тому, что для его соотечественников составляло [369] смысл жизни – богатство, карьера, репутация и т. п., были вызовом и обвинением американскому обывателю. Отсюда и возникает непреодолимый разрыв между художником и миром, в котором ему суждено было жить. Французский поэт Шарль Бодлер, натура, родственная По, так описал это положение: «Соединенные Штаты были для По лишь громадной тюрьмой, по которой он лихорадочно метался как существо, рожденное дышать в мире с более чистым воздухом,- громадным варварским загоном, освещаемым газом». А Д. Б. Шоу выразился так: «По не жил в Америке, он там умер».
Отсутствие в США закона об авторском праве делали писателя беззащитным перед издателями. Несмотря на каторжный труд, По не мог выбраться из бедности. Даже издание в 1839 г. двух томов новелл под названием «Гротески и арабески», а в 1845 г. громкий успех стихотворения «Ворон» ничего не изменили. Его имя было известным, но даже в этой известности был оттенок скандала: благонамеренная Америка окрестила По «маньяком» и «отщепенцем».
В 1847 г. Виргиния умерла. По пережил ее ненадолго. Жизнь писателя оборвалась в 1849 г. при загадочных обстоятельствах: отправившись из Ричмонда в Балтимор, он на несколько дней исчез, а потом был найден на улице без сознания, перевезен в больницу, где через несколько дней скончался.
