Глуханюк Н.С. Дьяченко Е.В., Семенова С.Л. Понятие об акцентуациях характера

Глуханюк Н.С. Дьяченко Е.В., Семенова С.Л. Практикум по общей психологии - М.: Изд-во Московского психолого-социального инст-та; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2003. – С.201-202

Любая черта характера человека, являя собой некото­рый устойчивый стереотип поведения, имеет разную ко­личественную степень выраженности. «Когда количест­венная выраженность той или иной черты характера ока­зывается у крайней границы нормы, возникает так называемая акцентуация характера» ^[38] . Как считает один из ведущих исследователей данной проблемы А. Е. Личко, акцентуация характера (акцентуированные черты ха­рактера) — «это крайние варианты нормы, при которых отдельные черты характера чрезмерно усилены, отчего обнаруживается избирательная уязвимость в отношении определенного рода психогенных воздействий при хоро­шей и даже повышенной устойчивости к другим»^[39]. Поэтому акцентуация всегда предполагает усиление степени выраженности определенной черты характера субъ­екта на фоне других особенностей, свойств его характера; эта черта и становится акцентуированной^[40].

В обычных условиях наличие той или иной акцентуа­ции не всегда заметно окружающим, она не проявляется в поведении и не препятствует социальной адаптации. Это так называемая скрытая (латентная) акцентуация, которая представляет собой обычный вариант нормы, выражена слабо или не выражена совсем. Такая акцентуа­ция может появиться неожиданно под воздействием определенных стрессогенных (психогенных) факторов и лишь в определенных условиях, усиливающих степень выраженности определенной черты. Из этого следует, что «каждый тип акцентуации характера имеет свое слабое место, свою «ахиллесову пяту». Если психическая травма, эмоциональный стресс или просто трудная ситуация в жизни задевает эту уязвимую черту, то возникают разного рода срывы — от невротических реакций до состояния тя­желой и длительной дезадаптации»^[41]. Все другие воздейст­вия на сознание человека, не направленные на наиболее уязвимые точки характера, обычно переносятся им без осложнений, не доставляя никаких неприятностей ни ему самому, ни окружающим.

Определив вид акцентуации, можно уяснить, какие трудности социальной адаптации испытывает человек, какие побуждения в мотивационной сфере являются у него ведущими, а также прогнозировать его поведение, особенно в социально неблагополучных, осложненных ситуациях. Человек, знающий «заостренные черты» свое­го характера, может при желании контролировать свое поведение, вовремя подавляя те или иные нежелательные для себя и окружающих формы реагирования.

Леонгард К. Акцентуированные личности

Леонгард К. Акцентуированные личности. - Пер. с нем. В.М.Лещинской. - К.: Вища школа, 1989. - С. 276-285

Демонстративные личности

Сущность демонстративного или, при более выраженной акцентуации, исте­рического заключается в аномальной способности к вытеснению. Этим понятием пользовался Фрейд, который, собственно, и ввел его в психиатрию, где оно полу­чило новое содержание, далеко отошедшее от буквального значения этого сло­ва. Смысл процесса вытеснения убедительно иллюстрируется в приведенном ниже отрывке из Ницше («По ту сторону добра и зла»): «Я сделал это - говорит мне память. Я не мог этого сделать - говорит мне гордость, остающаяся в этом споре неумолимой. И вот приходит момент, когда память, наконец, отступает».

Механизм вытеснения нашел свое отражение и в поступках героев Льва Тол­стого. Ниже мы вернемся к тому, насколько он глубоко - и как художник, и как психолог - описывает подобные внутренние конфликты

По теории Фрейда, в связи с вытеснением уже в раннем детстве возникает подсознательный психический мир, чрезвычайно действенный, предрасполагающий к возникновению впоследствии невроза. У истериков же эта способность заходит очень далеко: они могут совсем «забыть» о том, чего не желают знать, они способны лгать, вообще не осознавая, что лгут. Истерик способен к вытес­нению даже физической боли. Например, вкалывая себе в тело иглы, он может не испытывать при этом болезненных ощущений. Они лгут с невинным выраже­нием лица, говорят с собеседником дружелюбно, просто и правдиво. Непринуж­денность их поведения объясняется тем, что отъявленная ложь для истерика в момент общения становится истиной.

Авантюристические личности порой делают грубейшие «ошибки» в глазах объ­ективного наблюдателя: на какой-нибудь непредвиденный поворот в событиях они, войдя в роль, реагируют импульсивно, ничего не взвешивая, и тем самым выдают, себя с головой. Нередко такие срывы облегчают розыскную работу полиции. И ес­ли вопреки этим «ошибкам» авантюристические личности все же добиваются своих целей, то тем самым лишь подтверждается известная истина, что окружающих лег­че убедить уверенной манерой держать себя, чем логическими рассуждениями.

Если же авантюристические личности настолько увлекаются своей ролью, что вредят себе, то это происходит потому, что состояние, вызванное вытеснением, лабильно, неустойчиво.

Истерические лгуны выступают под вымышленными именами и титулами лишь до тех пор, пока в этом есть необходимость. Они никогда не сохраняют фальшивых титулов себе во вред, не появляются под вымышленными именами перед людьми, которые их знают.

Демонстративные личности в любое мгновение могут вытеснить из своей психики знания о каком-либо событии, а при необходимости «вспомнить» о нем. Не исключено, однако, что эти личности полностью могут забыть то, что они дли­тельное время вытесняли из своей психики.

Истерик хочет того же, чего повседневно пытаются добиться, о чем хлопочут и некоторые неистерические личности: он ищет, например, выход из затрудни­тельного положения, пробует разрешить досадный конфликт, отлынивает от тру­доемкой работы, добивается материальных средств для осуществления своих планов, для наслаждения радостями жизни, и ему, как и всем, хотелось бы поль­зоваться авторитетом в своем окружении. Они и здесь вытесняют, т. е. подавляют, тормоза, проявляющиеся обычно у человека, когда он впадает в соблазн выдви­нуться, почувствовать себя на первом плане. Таким образом, истерик обладает в общем не большей потребностью в признании, чем большинство людей, но тем не менее создается именно такое впечатление, поскольку он более других само­надеян и кичлив.

Как известно, истерики весьма озабочены впёчатлением, которое они произ­водят. Однако обдумать линию поведения заранее они не способны. Они хитры на выдумки, но эту хитрость легко разоблачить, так как, стремясь к цели, такие люди без разбора пользуются любыми средствами. Следует отметить, что нео­бдуманность линии поведения является признаком выраженной истерической акцентуации личности.

Демонстративная личность способна сбалансировать отношения при тяжелых ситуациях и с тяжелыми людьми. Брак, напоимер, может быть удачным именно в силу того, что один из супругов обладает умением приспосабливаться. Но главной положительной особенностью людей истерического типа являются их артистические способности.

Так же можно объяснить и особый дар демонстративной личности внушать к себе чувство симпатии, любви: часто ребенка с выраженными истерическими чертами считают «паинькой», «примерным», а уж если случится, что он нашалит, то как не простить его, ведь с кем не бывает...

Благодаря умению приспосабливаться люди демонстративного типа быстро находят друзей, которых привлекает их общительность, готовность услужить, к другим же чертам новые друзья не присматриваются. Любопытно, что в то время как объективно у больной констатируется отсутствие воли к труду, коллеги по работе нередко хвалят ее за трудолюбие. Они настолько ослеплены ее обходи­тельностью, что не могут даже подумать о ней плохо. Впрочем, обходительность проявляется истериками лишь там, где она им выгодна. В отношениях с другими сотрудниками, занимающими, допустим, менее высокую должность, проявляют­ся их эгоистические устремления. Конкурент подвергается нападкам исподтишка, против него плетутся интриги. Встречается двойная игра, когда стремятся «снес­ти» сразу двух соперников - сначала одного, затем другого. Истерик начинает с того, что льстит и вкрадывается в доверие первого, исподволь начиная чернить его в глазах второго; затем происходит обратное - устанавливается контакт со вторым, которому клевещут на первого. Описанное уродство поведения показы­вает, как мало развит у демонстративных личностей этический комплекс. Что же касается самих форм поведения в данном случае - бессовестного и беззастенчивого притворства, - то они характерны для истерического типа. Умение приспо­сабливаться, следовательно, может приводить и к отрицательным результатам.

Педантические личности

На уровне явной патологии личности педантическому типу соответствует ананкастическая психопатия. Если поступки истериков характеризуются отсутствием разумного взвешивания, то ананкасты «тянут» с решением даже тогда, когда стадия предварительного обдумывания окончательно завершена. Они хо­тят, прежде чем начать действовать, еще и еще раз убедиться, что лучшее реше­ние найти невозможно, что более удачных вариантов не существует.

Педантичность наносит ущерб личности только тогда, когда она приобретает болезненный характер. Способность принять решение в этих случаях настолько резко нарушена, что человек не в состоянии нормально работать. Обуреваемый, сомнениями, он вновь и вновь проверяет, удовлетворителен да результат его труда, можно ли считать работу законченной. Он начинает отставать от других, от коллектива. Это в известной мере (но далеко не полностью) компенсирует­ся старательным и добросовестным выполнением дела. Ананкаст часто добро­вольно работает сверхурочно, чтобы наверстать потерянное время.

Бытовые обязанности также не могут выполняться спокойно и гладко. Жен­щины больше мужчин подвержены чрезмерной, навязчивой аккуратности. Убор­ка в комнате производится дотошно и основательно, да и куда чаще, чем нуж­но. Особая чистота должна царить на кухне. Приготовление пищи отнимает у ананкастов много времени, ибо мытье продуктов, их чистка, перебирание овощей, крупы выполняются с предельной тщательностью. Посуду ананкасты мо­ют по три-четыре раза, меняя всякий раз воду. Если ожидаются гости, уборка производится особенно интенсивно. Трудоемкой оказывается и забота о предотвращении бытовых несчастных случаев. Женщина, которая ни разу в жизни не забывала закрыть газовый кран, обязательно многократно проверяет себя, по­днимаясь для этого с постели даже ночью. То же самое проделывается и с вход­ной дверью. А днем опять повторяется знакомая картина: покидая дом, ананкаст возвращается проверить, аккуратно ли заперта дверь, тянет ее, трясет; между тем еще ни разу не случалось, чтобы он не закрыл дверь. Выключение утюга и света при уходе из дому также перерастает в проблему. Таким образом, для пе­дантических личностей и трудовая деятельность, и бытовые заботы протекают настолько усложненно, что радости жизни, возможность ими наслаждаться, как бы проходят мимо них.

С мелочным педантизмом скрупулезность такой личности не имеет ничего общего, а любовь к порядку тоже еще не говорит о том, что обладатель этого ка­чества - ананкаст (на этом подробно остановимся ниже). В быту для такого типа также характерна добросовестность. Муж в таких случаях нередко, пасуя перед бытовыми трудностями, перекладывает ответственность на жену.

Если педантичность выступает лишь как акцентуированная черта характера, то поведение педантической личности не выходит за пределы разумного, и в этих случаях часто сказываются преимущества, связанные с тенденцией к осно­вательности, четкости, законченности.

Любопытно следующее: на ананкаста ответственное задание может оказать угнетающее действие, так как вызовет множество тревог и опасений, в то же вре­мя педантическая личность возьмется за работу четко.

Педантическая скрупулезность, впрочем, выражается не только в высоких деловых качествах. Она чревата тем, что акцентуированная личность начинает усиленно печься о собственном здоровье. При умеренных проявлениях это положительное качество. Сверхаккуратный человек осторожен, не увлекается ку­рением, не слишком много пьет. Однако при неблагоприятных обстоятельствах такая установка служит толчком к развитию ипохондричности.

Следует отметить, что если человек - в связи со страхом болезни - не только сообщает о неопределенных соматических симптомах, но и жалуется на конкрет­ные, четко локализованные неприятные ощущения, - это уже свидетельствует о предрасположении к невротическому развитию.

Застревающие личности

Основой застревающего, параноического, типа акцентуации личности явля­ется патологическая стойкость аффекта.

Чувства, способные вызывать сильные реакции, обычно идут на убыль после того, как реакциям «дать волю»: гнев у разгневанного человека гаснет, если можно наказать того, кто рассердил или обидел его; страх у боязливого прохо­дит, если устранить источник страха. В тех случаях, когда адекватная реакция почему-либо не состоялась, аффект прекращается значительно медленнее, но все же, если индивидуум мысленно обращается к другим темам, то в норме аф­фект через некоторое время проходит. Даже если разгневанный человек не смог отреагировать на неприятную ситуацию ни словом, ни делом, то тем не менее не исключено, что уже на следующий день он не ощутит сильного раздражения против обидчика; боязливый человек, которому не удалось уйти от внушающей страх ситуации, все же чувствует себя через некоторое время освобожденным от страха. У застревающей личности действие аффекта прекращается гораздо медленнее, и стоит лишь вернуться мыслью к случившемуся, как немедленно оживают и сопровождавшие стресс эмоции. Аффект у такой личности держится очень долгое время, хотя никакие новые переживания его не активизируют.

Как уже говорилось, патологическим последействием чреваты в первую оче­редь эгоистические аффекты, так как именно им присуща особая сила. Вот поче­му застревание аффекта наиболее ярко проявляется тогда, когда затронуты лич­ные интересы акцентуированной личности. Аффект в этих случаях оказывается ответом на уязвленную гордость, на задетое самолюбие, а также на различные формы подавления, хотя объективно моральный ущерб может быть ничтожным. Как уже говорилось, патологическим последействием чреваты в первую очередь эгоистические аффекты, так как именно им присуща особая сила. Вот почему застревание аффекта наиболее ярко проявляется тогда, когда затронуты лич­ные интересы акцентуированной личности. Аффект в этих случаях оказывается ответом на уязвленную гордость, на задетое самолюбие, а также на различные формы подавления, хотя объективно моральный ущерб может быть ничтожным. Оскорбление личных интересов, как злопамятных или мстительных людей. Кро­ме того их называют чувствительными, болезненно обидчивыми, легкоуязвимы­ми людьми. Обиды в таких случаях в первую очередь касаются самолюбия, сфе­ры задетой гордости, чести.

Однако и ущерб, наносимый интересам другого плана, например, жажде ма­териальных благ, страсти к приобретательству, также болезненно воспринима­ется людьми, которые отличаются чрезмерной стойкостью аффекта. Чувство возмущения общественной несправедливостью у личности застревающего типа наблюдается в более слабой степени, чем аффекты на уровне эгоистических по­буждений. И если среди представителей данного типа все же встречаются иног­да борцы за гражданскую справедливость, то лишь в той мере, в какой эти люди отстаивают одновременно справедливость в отношении себя; обобщением они лишь стараются придать больше веса своим личным претензиям.

Черты застревания сказываются не только при нанесении ущерба акцентуированной личности, но и в случае успеха. Часто наблюдается проявления за­носчивости, самонадеянности. Честолюбие^: особенно характерная, четкая черта у лиц с чрезмерной стойкостью аффекта: честолюбие сопровождается самоуве­ренностью, а поощрений таким людям всегда бывает мало.

Поскольку помехи эгоистическим целеустремлениям исходят от окружающих людей, то при высокой степени застревания, т.е. у личностей параноичес­кого типа, наблюдается такая характерная черта, как подозрительность. Чело­век болезненно чувствительный, постоянно страдающий от мнимого «плохого отношения» к себе, точно так же теряет доверие к людям, как и человек, недо­верие которого объективно обоснованно. Ведь подозрительность вполне обо­снованна, например, у ревнивца, которого действительно обманывают. Но в то время как оправданная подозрительность не идет дальше данного случая, подозрительность застревающей личности носит всеохватывающий характер, поскольку болезненная подозрительность порождается не определенными внешними обстоятельствами, а коренится в психике самой личности. Поэтому о подозрительности как свойстве психики можно говорить только при наличии общей настроенности недоверия, распространяющейся на любые области и отношения.

Если какое-то лицо постоянно чувствует себя мишенью для обидных замеча­ний, допустим, со стороны своего начальника, то, с одной стороны, будет посто­янно расти ненависть к этому человеку, а с другой - появится притупление ре­акций на систематически действующий раздражитель, т.е. произойдет постепен­ное ослабление аффекта. Такой результат наблюдается обычно в тех случаях, когда вступить в борьбу с обидчиком невозможно, но параноического развития таки ситуации не дают.

Постоянное нарастание аффекта вызывается появлением чередования успе­хов и провалов. Представим себе, что есть возможность должным образом про­реагировать на обиду, однако успех этот будет лишь частичным, так как вскоре за ним последует новый выпад со стороны обидчика. Такая непрерывная смена удовлетворений и новых поражений и ведет к возникновению параноического аффекта. Подобное развитие может иметь место - при описанных предпосыл­ках - даже у лиц, не отличающихся застреваемостью аффектов. Часто встре­чается такое положение в быту, скажем, в «борьбе» невестки со свекровью воз­можно развитие реакций типично параноических. При этом сам аффект бывает неизмеримо сильнее, чем вызвавший его повод.

Аффекты, достигающие большой силы и обнаруживающие тенденцию к за­стреванию, постепенно все больше поглощают мысли больного, что приводит к возникновению сверхценных или даже бредовых, параноических идей.

Вне области психиатрии такого рода развития почти бредового порядка мы наблюдаем в первую очередь в связи с ревностью. В области эротики больше, чем во вс других, человек постоянно колеблется между надеждой и опасениями, в силу чего аффект все усиливается. Это усугубляется тем, что любовные проявления обычно держат в тайне, так что судить о том, есть ли измена или нет, бывает затруднительно. Добавим к этому, что кокетливые женщины неред­ко специально дразнят партнера двойственным поведением, чтобы он терзался ревностью, ибо известно, что с ревностью усиливается любовь.

При такой смене чувств, страдание от мысли о возможной неверности любимой достигает апогея, но ему тут же противостоит захватывающее ощущения счастья, связанное с надеждой, что, может быть, она все-таки верна. В другой работе я детально описал этот процесс, который ведет к «любви, исполненной ненависти». Ревность может охватить не только мужчину, но и женщину. Правда, ревность женщины обычно не доходит до столь опасных финалов, как у мужчин, так как последние воспринимают факт, что их «предали», не только эротически. У них в гораздо большей мере, чем у женщин, страдает самолюбие.

Кроме эротической сферы человека могут «раздирать на части» также судеб­ные тяжбы. Они безжалостно выматывают сутягу, который как бы раскачивает­ся, то поднимаясь на вершину, то стремительно падая вниз. В конечном итоге аффект достигает наивысшей точки и настолько овладевает мыслями, что для благоразумия уже не остается места. Весь «путь» тяжбы усеян сильными аффек­тами, а человек постоянно находится во власти противоречивых умозаключений: то он в отчаянии, что проиграет процесс, то полон надежды, что все же выиграет. Даже если дело не доходит до подобных крайностей, то параноически настроенный человек может просто упереться, считая себя правым, хотя факты свидетельствуют об обратном. В таких случаях мы имеем дело с индивидуумом несговорчивым, не терпящим ни в чем возражений, упрямо настаивающим на своем. Преобладающие черты несговорчивости часто проявляются у людей и в быту.

Застревающий тип личности интересен тем, что он в равной мере таит в себе возможности как положительного, так и отрицательного развития характера. Как известно, человек лишь в том случае может добиться уважения и авторитета, если он в чем-то достигает положительных результатов, выделяясь на фоне других. Поэтому всякий честолюбивец стремится достичь высоких показателей в любом виде деятельности.

Истерики, впрочем, могут обойтись и без этого, они часто бывают довольны собой без видимой причины. Объяснение простое: путем вытеснений истерики могут субъективно продемонстрировать тот престиж, которым объективно вовсе не обладают.

Честолюбие может стать важной движущей силой на пути к отличным трудовым или творческим показателям. Но честолюбие может оказаться и отрицательным фактором, например, когда честолюбец бесцеремонно подавляет и оттесняет своего коллегу, в котором видит конкурента.

Застревающие личности в юные годы отличаются выдающимися достижениями в различных областях, так как они искренне и с увлечением ищут удо­влетворения в осуществлении своих честолюбивых замыслов, но с возрастом превзойти других бывает нелегко, и застревающая личность, характеризующая­ся чрезмерной стойкостью аффектов, с возрастом уже не чувствует былого удо­влетворения своей деятельностью. Признание ее достижений становится теперь весьма умеренным, и возникает параноическая готовность взвалить вину за со­здавшееся положение на других, на тех, которые якобы враждебно к ней настро­ены. Со временем такая личность окончательно становится на отрицательный путь, вредный для общества.

Возбудимые личности

Весьма существенны черты характера, вырабатывающиеся в связи с недостаточностью управляемости. Они выражаются в том, что решающими для обра­за жизни и поведения человека часто являются не благоразумие, не логическое взвешивание своих поступков, а влечения, инстинкты, неконтролируемые побуж­дения. То, что подсказывается разумом, не принимается во внимание.

Само понятие влечения можно трактовать обобщенно, усматривая в нем, главным образом, стремление к разрядке в большей мере физического, чем морального (духовного) свойства. Вот почему в таких случаях можно говорить о патологической власти влечений. При повышенной степени реакций этого типа мы сталкиваемся с эпилептоидной психопатией, хотя прямая связь с эпилепси­ей отнюдь не обязательна. Возможно, в данном случае существует известное сходство с психическим складом больного эпилепсией, но внутреннего родства нет никакого.

Реакции возбудимых личностей импульсивны. Если что-либо им не нравит­ся, они не ищут возможности примириться, им чужда терпимость. Напротив, и в мимике, и в словах они дают волю раздраженности, открыто заявляют о сво­их требованиях или же со злостью удаляются. В результате такие личности по самому пустячному поводу вступают в ссору с начальством и с сотрудниками, грубят, агрессивно швыряют прочь работу, подают заявления об увольнении, не отдавая себе отчета в возможных последствиях. Причины недовольства могут оказаться самыми разными: то им не нравится, как на данном предприятии с ни­ми обращаются, то зарплата мала, то рабочий процесс их не устраивает. Лишь в редких случаях речь идет о тяжести самого труда, ибо возбудимые личности, как правило, имеют склонность к занятиям физическим трудом и могут похвастаться тут более высокими, чем у других людей, показателями. Раздражает их чаще не столько напряженность труда» сколько моменты организационные. В результате систематических трений наблюдается частая перемена места работы.

По мере возрастания гнева личности с повышенной возбудимостью от слов обычно переходят к «делам», т. е. к рукоприкладству. Бывает, что рукоприкладство у возбудимых личностей опережает слова, так как такие люди вообще не очень склонны обмениваться мнениями, если не считать отборных ругательств. Ведь обмен мнениями равнозначен обмену мыслями, а уровень мышления таких людей довольно низок. Да они и не ощущают потребности в объяснении - ведь причина гнева и так ясна. И все же не скажешь, что поступки и действия этих импульсивных людей опрометчивы, скорее наоборот, их досада подспудно рас­тет, постепенно усиливается и ищет выхода, разрядки. Уже одна их неповорот­ливость, тяжеловесность, о которой речь пойдет ниже, несовместима с быстро­той реакций. Наблюдается скорее непомерное наращивание аффекта, чем его вспышка, поэтому внезапные взрывы гнева менее характерны для таких людей, гораздо типичнее его массированные проявления. Впрочем, часто и в тех случа­ях, когда реакция характерна именно своей интенсивностью, тоже употребляют обозначение вспыльчивость. Раздражительность, которая свойственна также и холерическим натурам, у последних не отличается подобными массированны­ми реакциями, она более быстротечна. Когда сердится холерик, у него сразу же проявляется возмущение, протест; возбудимая личность в подобном случае бы­вает не столько возбуждена, сколько сосредоточена на аффекте, и то, что этот человек расстроен, часто можно определить по одной лишь мимике. На приеме у врача - а обстановка приема возбудимым личностям обычно неприятна - они чрезвычайно скупы на слова, сидят, угрюмо глядя перед собой, на вопросы почти не отвечают.

Импульсивность патологического характера относится также и к влечениям в узком смысле слова. Возбудимые личности едят и пьют все подряд, без разбо­ру, многие из них становятся хроническими алкоголиками. Когда хочется выпить, они не думают об опасности внезапного острого опьянения и о пагубных послед­ствиях для служебного престижа, для семейной жизни, здоровья. Среди хрони­ческих алкоголиков можно найти немало возбудимых личностей.

Импульсивны их проявления и в сексуальной сфере, однако у мужчин это не очень бросается в глаза, так как они, будучи неумеренными в половых потребностях, часто длительное время не меняют партнершу, более того - доволь­но прочно к ней привязываются. Впрочем, это не имеет никакого отношения в верности, просто с данной женщиной инстинкт удовлетворяется наиболее по­лно. Если же таких людей охватывает влечение к другой женщине, то они без раздумья ему следуют. Они неразборчивы в половых связях, особенно в юные годы, и часто становятся отцами множества внебрачных детей. У женщин также часто наблюдается постоянство в отношении избранного партнера, у немолодых женщин подобным путем нередко устанавливаются длительные половые связи. Однако возбудимые личности - молоденькие девушки, а также эпилептоидные психопатки в юном возрасте нередко полностью лишены моральных устоев и легко отдаются многим мужчинам. Некоторые эпилептоидные психопатки всту­пают на путь проституции.

Вообще, моральные устои в жизни возбудимых личностей не играют сколько-нибудь заметной роли. При «благоприятных» обстоятельствах они нередко со­вершают нечестные поступки, например, берут то, что «плохо лежит». Уголовные преступления эпилептоидных психопатов-мужчин чаще всего связаны с грубыми актами насилия. У подростков наблюдаются случаи изнасилования девушек.

У возбудимых личностей обоих полов в юности нередки импульсивные по­беги из дому. Нередко возбудимых подростков что-либо дома не устраивает, а простейшим выходом им кажется удрать, порвать всяческую связь с домом. Иногда это способ избежать на некоторое время посещения школы, а что будет дальше - для них не имеет значения. Девочки во время таких побегов, попадая в бедственное положение, часто завязывают сексуальные отношения с мужчинами. Мальчики совершают взломы либо для того, чтобы чем-нибудь поживиться, либо просто в поисках ночлега.

Наблюдаются также немотивированные побеги, чаще всего тоже у подростков с легковозбудимым, импульсивным характером. Высказывания об этом в литературе мы встречаем у Ширмера. Подростки или дети часто уезжают в таких случаях далеко от дома и задерживаются в местах, «где есть на что смотреть», но в момент побега такой цели у них могло и не быть. Поскольку лица с эпилептоидными чертами характера обладают примитивными импульсами, то возможно, что в них просыпается древний инстинкт к бродяж­ничеству, проявляется извечная жажда переживаний, принимающая опять-та­ки свою древнейшую форму. Эта жажда побуждала, возможно, когда-то людей искать все новые переживания и тем самым накапливать жизненный опыт.

Интеллектуальную тяжеловесность эпилептоидных психопатов можно, как правило, распознать в самом простом разговоре, но особенно ясно она видна при опросах с целью проверки интеллектуального уровня. Так же убедительно доказывается тяжеловесность мышления и пробой на продуктивность. Испытуемому предлагают в течение трех минут назвать как можно больше предметов. Нормальный человек называет не менее 60 понятий, эпилептоидный психопат значительно от него отстает.

Тяжеловесность мышления, затрудняющая и внутреннее переключение пси­хики, может проявиться и в педантичности, которая, однако, далёко не так четко проявляется у эпилептоидных психопатов, как у большинства эпилептиков.

Более или менее четко проявляющиеся признаки возбудимой личности могут несколько сглаживаться наличием природного ума, однако не настолько, что­бы снять движущую силу инстинкта. Решение, которое импульсивными людьми принимается в нормальном состоянии, «в здравом уме», следующий же приступ эмоционального возбуждения может свести на нет. Особенно заметно это у воз­будимых детей. Можно прилагать любые усилия, взывать к благоразумию, не­отступно вести намеченную тактику - и все же воспрепятствовать проявлению импульсивных реакций невозможно. Ни в одном из случаев акцентуации другого рода воспитательное воздействие не является столь труднодостижимым. Воз­можно, это происходит в силу того, что сама сфера инстинктов, которая порождает импульсы, остается недоступной для воспитательных мероприятий. Впрочем, по мере созревания личности наблюдается некоторое улучшение. При различных побуждениях и «соблазнах» повседневной жизни у этих людей оказывается до­статочно самоконтроля, чтобы удержаться от безрассудства. И лишь при нео­бычных, острых аффективных напряжениях самоконтроль исчезает.

Гипертимические личности

Гипертимические натуры всегда смотрят на жизнь оптимистически, без особо­го труда преодолевают грусть, вообще им нетрудно живется на свете. Благодаря усиленной жажде деятельности, они достигают производственных и творческих успехов. Жажда деятельности стимулирует у них инициативу, постоянно толкает их на поиск нового. В обществе гипертимические личности являются блестящи­ми собеседниками, постоянно находятся в центре внимания, всех развлекают. Они способны говорить и рассказывать без конца, только бы их слушали. Такие люди не могут наскучить, с ними интересно, они пересыпают свою речь прибаут­ками, остротами и никогда долго не задерживаются на одной теме.

Отклонение от главной мысли порождает множество неожиданных ассоциа­ций, идей, что также благоприятствует активному творческому мышлению.

Однако если данный темперамент выражен слишком ярко, положительный прогноз снимается. Безоблачная веселость, чрезмерная живость таят в себе опасность, ибо такие люди шутя проходят мимо событий, к которым следова­ло бы отнестись серьезно. У них постоянно наблюдаются нарушения этических норм, поскольку они в определенные моменты как бы утрачивают и чувство дол­га, и способность к раскаянию.

Чрезмерная веселость может переходить в раздражительность.

Доля психической вовлеченности гипертимического темперамента в область мыслей, чувств и волевых проявлений не всегда одинакова. Иногда, в челове­ке прежде всего бросается в глаза беспечная веселость, иногда она отступает перед безудержной разговорчивостью, в некоторых случаях мышление, ни на чем не задерживаясь, перескакивает с одной идеи на другую. Однако всегда в большей или меньшей степени наблюдаются все три признака одновременно, представляя единство, подобно тому, как это бывает при мании. Иногда удается прямо доказать, что гипертимический темперамент представляет собой не что иное, как некое «разбавление» мании. Иногда выраженная мания может обна­ружиться либо у самого обследуемого, либо у одного из его родственников.

В целом гипертимический темперамент отнюдь не обязательно связан с ма­нией. При сравнительно легких проявлениях он представляет собой нормальный вариант акцентуации человеческой личности.

Дистимические личности

Дистимический темперамент (при более резком проявлении субдепрессиввый) представляет собой противоположность гипертимическому. Личности этого типа по натуре серьезны и обычно сосредоточены на мрачных, печальных сторонах жизни в гораздо большей степени, чем на радостных. События, потрясшие их глу­боко, могут довести эту серьезную пессимистическую настроенность до состояния реактивной депрессии, особенно в тех случаях, когда налицо резко выраженные субдепрессивные черты. Стимулирование жизнедеятельности при дистимическом темпераменте ослаблено, мысль работает замедленно. В обществе дистимические люди почти не участвуют в беседе, лишь изредка вставляют замечания после длительных пауз.

Серьезная настроенность выдвигает на передний план тонкие, возвышенные чувства, несовместимые с человеческим эгоизмом. Серьезная настроенность ведет к формированию серьезной этической позиции. Именно в них мы и усма­триваем положительную сторону дистимического темперамента. Пассивность в действиях и замедлительное мышление в тех случаях, когда они выходят за пределы нормы, относятся к отрицательным свойствам этого темперамента.

Особенности темперамента удается, как правило, установить уже в детстве. Гипертимический темперамент у детей определить легко, пожалуй, легче, чем у взрослых, так как к естественной детской живости присоединяется живость тем­перамента. В своем труде «Детские неврозы и детская личность» я описал та­ких «сверхбойких», «сверхрезвых» детей. Дистимический темперамент у детей также нетрудно распознать. Такие дети выделяются среди других робостью, не­решительностью.