Куликовская битва в древнерусской литературе

Значение одержанной победы осмысляется в складывающемся в конце 14 – середине 15 века цикле повестей о Куликовской битве. В этот цикл входят летописная повесть «Побоище великого князя Дмитрия Ивановича на Дону с Мамаем», лиро-эпическая повесть «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище». Все эти произведения – яркое свидетельство роста национального самосознания. Они проникнуты патриотическим пафосом прославления великой победы над иноземными поработителями, прославления подвига русского народа и великого князя московского Дмитрия Ивановича и его двоюродного брата Владимира Андреевича, князя Серпуховского и Боровского. Повести о Куликовской битве подчеркивают, что победа была добыта ценой огромных жертв русского народа и что она явилась результатом единения и сплочения основных сил Руси под знаменами Москвы. События 1380 года даются в широкой исторической перспективе: Куликовская битва сопоставляется с битвой на Калке, Мамай сравнивается с Батыем, а борьба с Золотой Ордой рассматривается как продолжение многовековой борьбы Руси со степенными кочевниками – печенегами и половцами.

Битва на Куликовом поле вызвала к себе неослабевающий интерес, как в ближайшие годы, так и в последующие десятилетия. Ни одному историческому событию не было посвящено столько литературных памятников, как Мамаеву побоищу. Вскоре после битвы была написана «Летописная повесть о Мамаевом побоище». Этот рассказ ярко окрашен непосредственными, свежими впечатлениями от описываемых в нем событий. Особенно характерна оценка, которая дана князю-изменнику Олегу Рязанскому. Автор называет его «душегубивым», «лихоимцем», «Иудой», «кровопийцем» и т.п. Это произведение проникнуто идеей предопределенности: победа над Мамаем и роль в этой победе великого князя Московского объясняется в ней предначертанием «божественной воли». В соответствии с этой тенденций исход боя решается не умелыми действиями полководца и мужеством русских воинов, а появлением на поле брани полков «святых», которые с неба поражают татар и обращают их в бегство. Таким образом, в повести историческое событие получает типичную средневековую церковную интерпретацию – все зависит от воли Бога.

«Задонщина».

Поэтическая повесть о Куликовской битве – «Задонщина», дошедшая до нас в шести списках и двух редакциях, была написана в конце 14 века. Автором этого произведения обычно назывался Софоний, брянский боярин, ставший впоследствии священником. Но по наблюдениям Дмитриевой получается, что Софонию принадлежало другое, не дошедшее до нас произведение, которым и воспользовался неизвестный нам автор при написании «Задонщины». Неизвестный автор поставил себе целью воспеть одержанную в 1380 году победу, взяв в качестве образца «Слово о Полку Игореве». Он создал песнь славы победителям и горестным плачем почтил павших на поле брани.

В Задонщине ход исторических событий не излагается подробно. Главное внимание обращено на их смысл, оценку. Примечательно, что автор Задонщины увидел неразрывную связь времен и событий и помог уяснить это своим современникам. По верному представлению автора, Куликовская битва – это продолжение той многовековой борьбы, которую «храбрым русичам» пришлось вести со степными кочевниками. Если поражение Игоря на Каяле (в СЛОВЕ) – результат феодальной розни, отсутствия единства действа, то победа на Куликовом поле – результат преодоления розни, результат единения русских сил во главе с великим московским князем Дмитрием Ивановичем. Под знаменами Москвы все русские войны идут в бой «за землю русскую, за веру христианскую». Этот рефрен проходит через всю Задонщину,

Задонщина состоит из двух частей: «жалости» и «похвалы». Задонщина начинается с небольшого вступления. Оно не только настраивает читателей – слушателей на высокий, торжественный лад, но и определяет главную тему произведения – прославить Дмитрия Ивановича, его брата Владимира Андреевича и возвести печаль на восточную страну. Таким образом, в Задонщине сразу же устанавливается генеалогическая связь первых киевских князей. А Москва – новый политический центр Русской земли, объявляется наследницей Киева и его культуры.

Воинская доблесть и мужество московских князей характеризуются в ЗАДОНЩИНЕ с помощью тех же художественных приемов, что и в СЛОВЕ. Например, характеризуя Дмитрия Ивановича и его брата Владимира Андреевича, автор использует в одном предложении несколько деепричастных оборотов, что придает повествованию особую плавность, неторопливость.

Первая часть Задонщины – жалость, открывается яркими картинами сбора русских войск, их выступления в поход, начала сражения и их поражения. Воинская доблесть Ольгердовичей – Андрея и Дмитрия, пришедших на помощь московскому князю, прославляется так же, как и доблесть воинов Буй Тура Всеволода в Слове. Природа в Задонщине на стороне русских войск и предвещает поражение «поганых». Летают крылатые птицы, вороны грают, галки галдят, орлы клекочут, волки воют. Зато князю Дмитрию Ивановичу солнце ясно на востоке сияет.

Центральное место в Задонщине отведено изображению боя на Куликовом поле. Первая половина боя завершается поражением русских. Оплакивают русские женщины павших воинов. Их лирические песни подобны знаменитому плачу Ярославны.

Вторая часть Задонщины – похвала, посвящена описанию победы, одержанной русскими войсками тогда, когда в бой вступает полк воеводы Дмитрия Боброка. В результате одержанной победы по русской земле простерлось веселие и ликование и вознеслась слава русская над хулой поганой.

Стиль повествования Задонщины радостный, мажорный, взволнованно – патетический. Автор оживляет повествование прямой речью персонажей.

В Задонщине совершенно отсутствуют языческие мифологические образы, но значительно усилены религиозно – христианские мотивы. Автор вкладывает в уста русских князей размышления, молитвенные обращения, в повествование вводятся элементы религиозной фантастики (Борис и Глеб творят молитву). Все свидетельствует о возросшей роли церкви в жизни Московского государства.

В Задонщине широко используются приемы и поэтические образы народной поэзии, песенные ритмы. Так, подобно орлам, русские князья слетаются на помощь Дмитрию Ивановичу. Словно соколы и ястребы, устремляются русские воины на вражеские стада гусиные и лебединые. Такая художественная логика параллелизмов основывается на впечатлениях, связанных с охотой, а также дает наглядное представление о превосходстве силы русских войск перед золотоордынскими.

В стиле Задонщины значительны и следы деловой прозы 15 века. Об этом свидетельствуют хронологические уточнения, титулование князей, генеалогические формулы, перечень убитых, а также однообразие приемов выделения прямой речи. В то же время Задонщине присуще строфическое строение, что подчеркивается одинаковыми зачинами: «И сказал им князь..», «И молвил Андрей…», «И сказал ему Дмитрий». Задонщина – образец особого рода народных поэм литературного содержания, автор ее подражал «Слову» не книжным путем, а путем воспроизведения на слух и запоминания. Задонщина типологически принадлежит к лиро–эпическим произведениям, подобным «Слову о полку Игореве» и «Слову о погибели Русской земли». Идейный замысел «Задонщины» связан с поэтизацией политической роли Москвы и московского князя в борьбе с ордынцами (видимо, поэтому в ней преднамеренно не говорится о предательстве рязанского князя Олега). Весь свой пафос автор направил на пропаганду идеи сплочения, единения всех сил Русской земли вокруг Москвы, всячески поддерживая, что только благодаря единству была одержана историческая победа, а князья и русские войны добыли себе «честь и славное имя».

На основе летописной повести о Куликовской битве, «Задонщины» и устных преданий было создано «Сказание о побоище великого князя Дмитрия Донского», дошедшее до нас в многочисленных списках и в четырех редакциях. В «Сказании» усилен религиозный элемент. А в одной из редакций на первое место выдвинута фигура митрополита Киприана. Сказание по характеру сродни житиям, и автор стремится придать памятнику пышную, торжественную и парадную форму, непомерно усиливая риторику, расширяя описание чудес.

«Сказание о мамаевом побоище».

В середине 15 века на основе летописной повести о Куликовской битве, Задонщины и устных преданий было создано «Сказание о мамаевом побоище», дошедшее до нас в более чем ста списках, в шести редакциях. В Сказании обнаруживается тенденция к беллетризации повествования, усилена его занимательность. Автор Сказания, прославляя благочестивые помыслы Дмитрия Ивановича и противопоставляя их помыслам Мамая, не стремится к точности исторических фактов, часто допуская анахронизмы, включает в повествование вымышленные монологи.

В Сказании можно найти немало новых, порой поэтических подробностей, так, в Сказании сообщается о посылке Дмитрием в качества посла к Мамаю Захария Тютчева, о посещении московским князем Троицкого монастыря.

В Сказании стойкость, мужество, христианское благочестие русских противопоставляется хвастовству, спеси и нечестивости Мамая и его союзников.

В сказаниях о Куликовской битве в основу нравственно – эстетической оценки деятельности исторических лиц положена народная идея единения русских княжеств вокруг Москвы. Показательно, что в Сказании эта идея трактуется довольно широко и своеобразно. Она перерастает рамки собственно русских границ и приобретает межнациональное значение. По мысли автора, в борьбе с Мамаем должны объединиться усилия не только русских, но и литовских князей.

В Сказании, как и в других повестях эпохи Куликовской битвы, по-новому изображается князь. Ранее князь был отважным и выносливым воином, искусным дипломатом, но теперь эти качества не определяющие. Главным в изображении князя становится показ его объединительных усилий, преодоления им узкоместнических интересов.

Одно из художественных открытий Сказания видится в том, что деятельность князей, особенно их участие в Куликовской битве, представлена не только как общерусское дело, но и как дело семейное. С тревогой и волнением провожают русские княгини мужей на битву, в таком изображении Куликовская битва приобретает особую силу эмоционального воздействия.

«Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя руськаго»

«Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русьскаго» по своему стилю может быть отнесено к агиографическим памятникам экспрессивно-эмоционального стиля.

Это похвала деяний Дмитрия Донского, о чем автор «Слова» с характерным для жанра самоуничижением заявляет в конце своего произведения, что недостоин описывать деяния господина.

Стилистически и композиционно «Слово» близко к произведениям Епифания Премудрого.

Сочетаются книжные традиции воинской биографии и фольклорные традиции (плач Евдокии наполнен ф. образами).

Время написания «Слова» датируется по-разному. Большинство исследователей относили его создание к 90-м гг. XIV в., считая, что оно было написано очевидцем смерти и погребения князя (ум. в 1389 г.).

Имеет традиционную структуру жития (характеристики ДД, его отца и матери), но при этом вплетается и другая ипостась ДИ – государственного деятеля.

Точные биографические сведения о Дмитрии Донском и исторические данные мало интересуют автора. В начале подчеркивается преемственность Дмитрия по отношению к великому князю Владиру I и то, что он «сродник» святых князей Бориса и Глеба. Упоминаются битва на Воже и Мамаево побоище. Как в этих частях «Слова о житии», так и в других, где подразумеваются какие-то конкретные события; ведется не столько рассказ о них, сколько дается их обобщенная характеристика. «Слово» — цепочка похвал Дмитрию и философских, весьма сложных размышлений автора о величии князя, в которую вклиниваются биографические подробности. Сравнивая своего героя с библейскими персонажами (Адамом, Ноем, Моисеем), писатель подчеркивает превосходство своего героя над ними. В этом же ряду сравнений Дмитрий выступает как наиболее великий правитель из всех известных мировой истории.

Особо выделяется в «Слове» плач жены Дмитрия Донского, княгини Евдокии, проникнутый глубокой лиричностью. На нем отразилось влияние народной вдовьей причеты: Евдокия обращается к умершему, как к живому, как бы ведет с ними беседу, характерны для фольклора и сопоставления покойного с солнцем, месяцем, закатившейся звездой. Однако плач прославляет и христианские добродетели князя.

«Слово о житии» преследовало ясную политическую цель: прославить московского князя, победителя Мамая, как властителя всей Русской земли, наследника Киевского государства, окружить власть князя ореолом святости и поднять его политический авторитет на недосягаемую высоту.

Победа на Куликовом поле над полчищами Мамая показала, что у русского народа есть силы для решительной борьбы с врагом и эти силы способна объединить и направить централизованная власть великого князя. Победа укрепила политический авторитет Москвы – центра формирующегося государства, и вопрос об окончательном уничтожении золотоордынского ига стал лишь вопросом времени: сто лет спустя после Куликовской битвы, в 1480 году, с игом было покончено.