Внутреннее прощение и освобождение отца 201

объективный взгляд на него, его взгляд на произошедшее, его вдохновение и отчаяние. Я больше не могла исключать его из сво­ей жизни так, словно могла полностью обособиться от своего про­шлого и его влияния. И я не могла его осуждать, видеть в нем при­чину моих бед. Но теперь, благодаря моей литературной деятель­ности, мы' неожиданно оказались друг перед другом. Подобно Оруаль из повести «Пока мы лиц не обрели», глядя в зеркало, я видела лицо отца. Это было чрезвычайно больно, поскольку мой отец был носителем Теневой части моего бытия, всего темного, горького и ужасного. Но довольно странно, что одновременно с этим он был источником света и надежды, ибо во всем этом мра­ке сиял творческий свет подземных сил воображения. А кроме того, я ощущала силу его маскулинной энергии. Приблизительно год спустя я начала писать, и когда действительно столкнулась лицом к лицу с отцом, мне приснился следующий сон:

Я видела цветущий мак - целое маковое поле, переливающееся крас­ным, оранжевым и желтым цветом, - и хотела, чтобы со мной ря­дом была моя мать-аналитик и чтобы она увидела эти цветы. Я про­бежала через маковое поле и переплыла поток. Вдруг я оказалась в подземном мире за праздничным столом, где сидело множество мужчин. Красное вино текло рекой, и я решила осушить еще один бокал. Как только я это сделала, мужчины подняли свои бокалы, чтобы выпить за мое здоровье, и, слушая их эмоциональный тост, я почувствовала тепло и страсть.

В сновидении отмечена моя инициация в подземный мир. Я совершила переход из яркого мира матери в мир темного отца-любовника. Но и здесь меня приветствовали. Разумеется, это была ситуация инцеста и при этом она была необходима для меня. Со­гласно Кохуту, роль отца отчасти сводится к тому, чтобы сперва дать возможность дочери себя идеализировать, а затем, не отстра­няясь от нее, постепенно позволить ей определить свои реальные ограничения¹¹⁵. И, конечно же, вместе с проекцией идеализации приходит глубокая любовь. В процессе моего собственного разви­тия любовь превратилась в ненависть, а потому прежние идеалы, связанные с отцом, были мною отвергнуты. Мне пришлось на-

¹¹⁵ Н. Kohut, Analysis of the Self (New York: International University Press, 1971), p. 66. (В рус. переводе: Кохут X. Анализ самости. - М: Когито-Центр, 2003.)

учиться снова полюбить своего отца, и тогда я смогла восстано­вить контакт с позитивной стороной его личности. Мне пришлось научиться ценить игривую, спонтанную, магическую сторону его личности, но при этом видеть и его ограничения, и то, как пози­тивные стороны его личности могли быть актуализированы в моей жизни. Любовь к Отцу-идеалу позволила мне любить свой собственный идеал и осознавать этот идеал у себя внутри. Для этого было необходимо сперва увидеть ценность моего отца, а за­тем осознать, какое она имеет отношение ко мне. Это разрушило связь бессознательного инцеста и, освободив меня, дало мне воз­можность почувствовать свою причастность к трансцендентным силам моей Самости.

У дочерей, имеющих эмоциональную травму вследствие на­рушения отношений с другими сторонами личности отца, особен­ности его внутреннего прощения и освобождения могут разли­чаться, но основная проблема остается одной и той же. Для того чтобы внутренне простить и вновь обрести потерянного отца, не­обходимо видеть спрятанную в нем ценность, которую он готов раскрыть. Например, дочери, которым приходилось реагировать на авторитарного отца, вероятно, сталкиваются с проблемами при­нятия собственного авторитета. Такие женщины склонны приспо­сабливаться или выражать реакцию протеста. Признавая свои силы и власть, они должны осознавать и ценность своей ответ­ственности. Им нужно уважать границы, подойти к ним вплотную и увидеть их, но при этом обязательно знать, когда слишком зна­чит слишком. Им следует знать, когда надо говорить «нет», а ког­да «да». Это значит иметь реалистичные идеалы и знать собствен­ные ограничения и ограничения, которые определяет ситуация. Применяя фрейдистскую терминологию, можно сказать, что им нужно установить позитивную связь с «Супер-Эго», внутренним голосом, который оценивает, высказывает ответственные сужде­ния и принимает решения. Этот голос, когда он говорит по делу, не бывает ни слишком строгим и критичным, ни слишком снис­ходительным, поэтому имеет объективное представление о том, что происходит. Одна женщина сказала об этом так: «Мне нужно слышать одобрительный голос отца не только тогда, когда я все делаю хорошо, но и когда я совершаю промахи». Спасение и осво­бождение этой стороны отца означает, что место обвинителя, ко­торый постоянно заявляет «виновна», и защитника, который за­нимается самооправданием, займет добрый объективный судья.

 

202

Глава 9

Внутреннее прощение и освобождение отца

Это значит, что она найдет свое собственное внутреннее ощуще­ние ценности, а не будет искать внешнего одобрения. Чтобы не пасть жертвой культурных коллективных проекций, которые не соответствуют действительности, женщине нужно знать, что она собой представляет, и определить свои истинные возможности. На уровне культуры это значит настолько ценить фемининность, чтобы суметь ее отстоять в противовес коллективным взглядам на то, какой ей •«полагается» быть.

У дочерей, очень хорошо относившихся к отцу, существует еще один аспект личности отца, требующий освобождения. Если отношение к отцу было очень положительным, то либо дочери его сверхидеализировали, либо они создавали возможность для про­екций силы их внутреннего отца вовне, на реального отца. Доволь­но часто их отношения с мужчинами разрывались, потому что мужчина не соответствовал образу отца. В таком случае у них с отцом была такая же связь, как у женщин, имеющих связь с вооб­ражаемым «духовным любовником». (Нередко идеализированное отношение к отцу формируется сознательно, даже если его не было.) Слишком хорошее отношение к отцу может мешать таким женщинам строить отношения с реальными мужчинами и часто не дает реализовать свои профессиональные возможности, посколь­ку образ реального отца в их глазах настолько идеализирован, что они не могут видеть свой вклад в окружающий мир и его цен­ность. Чтобы освободить отца у себя внутри, им нужно признать его негативную сторону. Им следует воспринимать своего отца как обычного человека, а не как идеализированную фигуру, что­бы интериоризировать отцовское начало у себя внутри.

Во многих отношениях сказка «Красавица и Чудовище»¹¹⁶, как мне кажется, описывает такое освобождение. Красавица очень любила своего отца! Вместе с тем, после того как она попросила у него такой простой подарок, розу, которую отцу пришлось украсть из сада Чудовища, ей самой нужно было отправиться к Чудовищу и остаться у него жить, чтобы сохранить жизнь отца. Узнав об этом, она чуть не умерла от страха. Но когда она научилась ценить и любить Чудовище, оно сразу превратилось в Принца, которым он и был раньше, но его заколдовали, так что он стал Чудовищем, и жизнь отца была спасена.

¹¹⁶ Де Бомон Л. Красавица и Чудовище // Серебряные сказки. Серебряная коллекция самых знаменитых сказок мира. - М.: Эксмо, 2005. - С. 243. - При­меч. пер.

В конечном счете, простить и освободить отца означает при­дать новую форму внутренней маскулинности, привнести в нее необходимую отцовскую часть. Вместо «старика-извращенца» и «рассерженного мальчика-бунтаря» женщине нужно найти «доб­росердечного мужчину», то есть внутреннего мужчину с позитив­ным отношением к фемининности.

Культурная задача современной женщины представляет со­бой точно такой же процесс. Ей нужно увидеть ценность отцов­ского начала и вместе с тем признать его ограничения. Отчасти эта задача заключается в том, чтобы отделить сущность отца от наслоений, порожденных культурой. Чаще всего отцовское нача­ло расщепляется на две конфликтующие противоположности: ригидный, властный, авторитарный старик и игривый, но безот­ветственный «вечный юноша». В западной культуре авторитар­ная сторона отца сознательно ценится и признается, тогда как игривая, юношеская часть подавляется или сознательно обесце­нивается. На культурном уровне это приводит к ситуации, похо­жей на ту, которая изображена в трагедии «Ифигения в Авлиде». Авторитарная властная сторона принимает решения (Агамем­нон) и жертвует дочерью, однако изначальной причиной этой жертвы является ревность брата (Менелая), обладающего юно­шеской маскулинностью. Эти две стороны не ладят между собой на сознательном уровне, но бессознательно, благодаря отно­шению к женщине как к собственности, они вступают в сговор, чтобы принести в жертву дочь, т.е. юную, расцветающую фе­мининность. Современным женщинам нужно обратиться к это­му расщепленному отцовскому началу и внести свой вклад в его исцеление. В этом смысле освобождение отца может включать «смену фантазии» об отце, т.е. фемининной фантазии о том, каким должен быть отец и что он должен делать. Я была разоча­рована тем, что в конце концов Ифигения добровольно пошла на смерть. Хотя причиной ее жертвы стала ловушка, в которую по­пал ее отец, и эта жертва казалась неизбежной, Ифигения умела говорить и, следуя своему фемининному инстинкту и своей муд­рости, говорила отцу о том, как можно было бы исправить ситу­ацию. И это могло бы породить изменения в маскулинном созна­нии. Именно так все более склонны поступать современные жен­щины - они начинают делиться своими чувствами и фантазиями и делать их достоянием общества. Женщины должны расска­зывать о себе. Они должны поверять мужчинам свои желания

 

V

Глава 9

Внутреннее прощение и освобождение отца 205

и фантазии. Они должны делиться с мужчинами самым сокро­венным и не пытаться найти маскулинную основу для утвержде­ния своих чувств. Они также должны рассказывать друг другу о себе и выслушивать друг друга, испытывая сочувствие, а не зло­радство. Многие женщины продолжают оставаться в ловушке, не видя собственных возможностей. Тогда у них возникает ощуще­ние горечи и они становятся циничными. Именно здесь ценнос­ти пуэллы могут освободиться, ибо ее глубинная связь со сферой возможностей и воображения может привести к новым способам видения и действия, а также к переоценке фемининности. Если это творческое видение соединить с силой и сосредоточенностью «женщины-амазонки», то может появиться новое понимание и новое чувство по отношению к отцу.

Недавно я попросила учащихся одного из курсов, где я пре­подаю, описать свои фантазии о хорошем отце. Курс состоял пре­имущественно из женщин в возрасте двадцати-тридцати лет, но было и несколько мужчин. Вот как выглядела в итоге «составная» фантазия об отце: «отец - это сильный, уравновешенный, надеж­ный, твердый, активный и отважный мужчина; к тому же он эмо­ционально теплый, любящий, сочувствующий, нежный, заботли­вый, внимательный и эмоционально вовлеченный в отношения с женщиной». Их фантазия об отце была фантазией об андрогинной личности, т.е. о человеке, который интегрировал в себе и маску­линную, и фемининную составляющие.

Основной повторяющийся мотив в ощущениях множества женщин - что отец должен направлять дочь как во внутреннем, так и во внешнем мире, но при этом быть нетребовательным и не читать нравоучений. «Направляй и учи, но не дави и не ментор-ствуй», - именно так, по их мнению, отец должен был помогать им строить границы, формировать жизненные принципы и цен­ности и уравновешивать дисциплинированность со стремлением к удовольствиям. Они подчеркивали, что отец должен подавать собственный пример и быть моделью проявления взрослым че­ловеком уверенности в себе, честности, компетентности, автори­тета, мужества, веры, любви, сочувствия, понимания и великоду­шия в профессии, творчества, принципиальности в обществе, а также верности в любви. Вместе с тем очевидно, что его ценнос­ти должны быть именно его ценностями, которые он не должен ни навязывать своей дочери, ни считать их «единственно пра­вильными». Как руководитель он должен проявлять заботу и со-

 

ветовать, а также поддерживать дочь в ее стремлении быть неза­висимой и иметь собственное представление о реальном мире. На материальном уровне он должен поощрять и обучать пра­вильно обращаться с деньгами и поддерживать любые возмож­ные устремления дочери в профессиональной сфере. Веря, что она сильная, красивая, умная и способная, он должен гордиться ею. Однако он не должен проецировать на нее свои нереализован-. ные желания, впадать от нее в зависимость или, наоборот, чрез­мерно опекать. Вместо этого он должен поддерживать свою дочь в самоутверждении ее уникальной индивидуальной жизненной позиции, уважать и ценить ее личность и при этом не возлагать на нее ответственность, не соответствующую ее возрасту. Он должен быть чувствительным и эмоционально доступным в то время, ког­да он понадобится дочери в процессе ее развития. И обладая столь хорошо развитой интуицией и ощущением, что может быть умес­тно или неуместно по отношению к дочери, он мог бы в нужное время предложить ей ту защиту и руководство, которые ей нуж­ны. Но когда она уже готова стать взрослой, он должен также это почувствовать и, сменив свою роль отца, перейти к равноправным дружеским отношениям, обязательно проявляя уважение и лю­бовь. Поэтому он должен хотеть и уметь чему-то учиться и у нее тоже. Наконец, отец и дочь должны уметь разговаривать друг с другом и выслушивать друг друга, делиться своим восприятием жизни и учиться друг у друга.

Для этих дочерей были важны и личная жизнь отца, и его радости, удовольствия и творчество. Они хотели, чтобы их отец полностью построил свою жизнь, которая бы его удовлетворяла и бросала ему вызовы - в которой бы он поверил в себя и оказал­ся спокойным, организованным, непоколебимым, уверенным в себе и надежным. Вместе с тем любящим и открытым, а также умеющим выражать свои желания и потребности. Воображаемый отец должен также заботиться о себе: эмоционально, физически, интеллектуально, творчески и духовно. И такая забота о себе дол­жна лежать в основе его заботы о своей дочери. Для этих дочерей была решающей способность отца попросить о помощи, когда она ему понадобится. Важной была и его способность не скрывать свою уязвимость, его способность выражать свои чувства откры­то, искренне и честно, а не горячиться, не замыкаться в себе и не допускать эмоциональных взрывов. Также значимой была способ­ность отца принимать любовь своей дочери.

 

206

Глава 9

Внутреннее прощение и освобождение отца

С другой стороны, не менее важно, чтобы в первую очередь у отца складывались теплые эмоциональные отношения с мате­рью, а дочери не следует занимать ее место, удовлетворяя его эмо­циональные потребности, кроме того, дочь должна обладать сво­бодой, необходимой для ее собственного развития. Если мужчина с уважением относится к своей жене как к сильной, независимой, самостоятельной женщине-партнеру, не третирует ее, будучи вла­стным и авторитарным, но и не пресмыкается перед ней, будучи слабым и покорным, то такое отношение к жене стало бы хорошей моделью супружеских отношений для дочери, а также моделью взаимных уважительных отношений между мужчиной и женщи­ной. Таким образом, своим отношением к жене отец должен пока­зывать дочери, как ведет себя мужчина по отношению к зрелой женщине.

Еще одной чрезвычайно важной стороной взаимоотноше­ний с отцом становится мостик, ведущий от них к сексуальным отношениям. Отец служит примером формирования свободных и безопасных отношений с противоположным полом, то есть с мужчинами. Если же на соответствующей стадии развития доче­ри он сможет принять во внимание особенности, включающие наличие женской сексуальности, и даже позволить себе легкий флирт по отношению к ней, то таким образом он поможет ей пе­рекинуть мостик к здоровым сексуальным отношениям в буду­щем. Не подавляя, а поддерживая ее усилия в формировании от­ношений с мужчинами, он мог бы способствовать ее развитию в этой области.

Кроме того, важными качествами, которые эти женщины хо­тели бы видеть в своих отцах, были хорошее отношение к своему внутреннему ребенку и чувство юмора - то есть способность иг­рать и радоваться миру своей дочери, при этом оставаясь взрос­лым. Самое важное, чтобы отец оказывался рядом, когда он ну­жен, чтобы он создавал ощущение стабильности, чувство доверия, чтобы он был честным, надежным и держал свое слово.

Хотя интеграция этих качеств может показаться нереалис­тичной сверхчеловеческой задачей, вместе с тем дочери не хотели, чтобы их отцы были «совершенными». Как сказала одна из при­сутствовавших: «Отец должен быть нормальным человеком, име­ющим право на все эмоции, которые есть у любого другого чело­века. Если он чего-то не знает, то должен допустить, что он этого не знает». Потом другая женщина сказала: «Очень уж идеально.

Это определение меня нервирует». Еще одна женщина заметила, что на ее собственное развитие повлияли отношения с «совершен­ным, идеальным отцом», и потому другие мужчины не могли дать ей столько же любви и обожания, сколько давал отец, и ей было трудно найти мужчину, отношения с которым ее бы устраивали. Она сказала об этом так: «Мой отец меня во всем поощрял, буду­чи уверен, что я все смогу. Иногда я серьезно обманывалась, ког­да верила всему, что он говорил».

Для освобождения отца также требуется освободить внутрен­нюю фемининность - то есть признать ее реальную ценность. От­части проблема эмоционально травмированного отца состоит в том, что он сам утратил связь с фемининностью. Либо он отрека­ется от нее и, следовательно, обесценивает, подобно ригидному патриарху, либо он может быть слишком подавлен ее силой, на­пример, как «вечный юноша», который утрачивает способность действовать и становится совершенно пассивным. Первый из них вообще игнорирует силу фемининности, а второй наделяет ее слишком большой властью, водружая на пьедестал, и таким обра­зом, как это ни парадоксально, также ее обесценивает.

Если женщина по-настоящему себя ценит, если в основе ее поступков лежит уникальная сфера ее потребностей, чувств и ин­туитивных ощущений, если она создает при этом что-то свое и ощущает свой авторитет, то она действительно готова вступить в диалог с маскулинностью. Она не подчиняется маскулинности и не подражает ей. Ценить то, что действительно соответствует фе­мининной сфере, очень сложно, ибо это значит показать обществу себя такой, какая ты есть на самом деле. Пуэлла склонна к тому, чтобы «купить» коллективный взгляд на фемининность ценой признания коллективных проекций, становясь такой, какой хотят ее видеть другие. А «амазонка в панцире», подражая маскулинно­сти, обесценивает фемининность тем, что внутренне признает пре­восходство маскулинности.

Так что же такое фемининность? По моим ощущениям, именно этот вопрос сейчас волнует многих женщин. Они занима­ются поисками, выясняя это между собой и пытаясь облечь свои ощущения в словесную форму. Многие женщины интуитивно по­нимают, что такое фемининность, но им не хватает слов, чтобы выразить свои ощущения вслух, ибо в основе нашего языка и на­ших понятий лежат маскулинные модели. Поэтому освобождение фемининности - это поиск, который заставляет нас действовать

 

Глава 9