Глава вторая. История «безумия» 1938 года и его последствия

2.1. Предпосылки христианизации

В этой главе мы переходим к описанию основных событий, которым посвящен наш диплом – это “безумие” и последовавшие за ним процессы в обществе. Используя источники, мы постараемся последовательно изучить волнующие нас моменты этой истории: от предпосылок и деятельности миссионерский учителей, к кульминации и до последствий в рамках религии и культуры. Эта глава, как и предыдущая, близка к повествовательной форме, хотя в ней будет больше сравнительного материала.

Изучая тексты “А”, “В”, “С” и “D” мы видим, что часть информации, касающейся побывавших на островах миссионеров, практически полностью совпадает со сведениями, исходящими от самих проповедников в их отчетах. Также, здесь мы обращаемся к кратким упоминаниям о деятельности миссионеров на Реннелле и Беллоне в рамках общих трудов о христианском прозелетизме на территории Меланезии и Соломоновых островах, в частности. Данные обстоятельства могут быть весомым основанием для того, чтобы доверять остальным частям текстов. Так, в текстах “А” и “В” есть конкретная, одна и та же информация о том, что в 1910 году на корабле под названием “Evangel” миссионер по имени Норткот Дэк (Northcote Deck) прибыл на Реннелл с учителем и двумя его ассистентами (Все, кроме Н. Дека – жители Меланезийских островов). Миссионеры определяются как члены SSEM (South Seas Evangelical Mission; Евангельская Миссия Южных Морей). Сообщается, что помимо христианской проповеди, миссионеры первом делом построили дом – один из главных символов европейской цивилизации для островитян. Из обоих текстов ясно, что при весьма смутных обстоятельствах трое Меланезийцев были убиты, а Дэку пришлось покинуть остров. По рассказам, чужестранцы привезли на Реннелл болезни и неурожай, которые стали причиной нескольких смертей. Разгневанные реннелльцы обезглавили приезжих, но Дека не тронули, так как тот был под защитой собственного могущественного Бога. Хотя Джон Гарретт – историк христианской миссии в Океании – сообщает, что Дэку пришлось использовать динамит для предотвращения новых возможных атак со стороны островитян. Там же Гаррет говорит, что для раннего этапа христианизации Соломновых островов было частым явлением, когда убивали не миссионеров европейцев, а христианизированных туземцев, которых те посылали на новые участки[59]. Биркет-Смит приводит более рациональные доводы об убийстве учителей: те наняли реннелльцев для строительства того самого дома, но, когда работы были выполнены, никак им не отплатили[60].

У Реннельцев, в свою очередь, есть небольшая танги – форма традиционной песни, которая в шуточной форме излагает историю 1910 года. Ее сочинила жена одного из убийц туземных миссионеров. В танги высказывается недовольство тем, что приезжие “заставили” (forced) реннелльцев строить новые дома. Текст этой победоносной песнипоказывает полное отсутствие сожаления или стыда за убийства приезжих[61].

Также в тексте “В” сказано, что миссионеры больше не приезжали до 1934 года. Данные обстоятельства подтверждаются: с одной сторон, словами того самого пастора Норткота Дэка в его “South from Guadalcanal: the Romance of Rennell island”. В ней действительно сказано о жестокой расправе над прибывшими к ним меланезийскими христианами[62]. Об этом же говорят историк Меланезийских миссий Дэвид Хиллиард и военный историк Стэнли Джерси[63]. В их трудах есть информация и о убийстве миссионеров, и о наличие запрета, который правительство Соломоновых островов наложило на любую миссионерскую деятельность на Реннелле и Беллоне[64]. Жесткое ограничение миссионерской деятельности могло быть связано как с событиями 1911 года, так и с “высокой антропологической ценностью”, которой обладали жители островов”.

Так, на протяжении следующих двадцати лет реннелльцы, и тем более беллонцы, находились в практически полной изоляции от внешнего мира. В то время как миссионерам совсем не разрешалось контактировать с островитянами, биологи и антропологи все же могли иногда проводить свои исследования. К примеру, известный антрополог Ян Хогбин побывал на Реннелле, однако его экспедиция, по неопределенным обстоятельствам, оказалась безуспешной. В 1933 году другой антрополог Гордон Макгрегор наблюдал ритуалы реннельцев и затем впервые предпринял попытку систематизации религиозных представлений островитян.

Из текстов “В” и “С” мы узнаем, что в 1934-1935 годах остров Реннелл посещали три Христианские деноминации: Адвентисты Седьмого Дня (SDA), приведенные выше Евангельские Христиане и Церковь Англии. Здесь и далее, для обозначения первых двух церквей, мы часто будем пользоваться аббревиатурами, которыми оперируют сами островитяне в источниках - SDA и SSEM. SSEM, в лице брата Норткота Дэка – Нормана, первыми из всех церквей удалось получить официальное разрешение на поездку на Реннелл, чтобы взять оттуда несколько островитян для обращения в новую религию. За ними остров посетили Адвентисты, в лице пастора Нормана Ферриса, и Церковь Англии (Хьюберт Баддли). Хотя и в текстах, и в источниках первенство в данном мероприятии приписывается разным церквям. Все они на некоторое время брали реннелльцев на миссионерские станции, где обучали тех основам христианской религии[65]. В общей сложности, за несколько лет таких экспедиций было взято около пятидесяти жтиелей Реннелла из при численности населения в 1200 человек[66].

Естественный вопрос, который возникает при прочтении этих отрывков: “что мотивировало островитян отправляться с европейцами на далекие станции?” – остается почти без ответа. Одну из точек зрения по этому поводу высказывает крайне религиозно ангажированная адвентистка – Эйлиин Лантри в своей книге “Broken Stick: Mission to the Forbidden Islands”. В книге она рассказывает, что один из главных вождей Реннела Таупонги (о нем будет много сказано при разборе основных событий), через молодого туземца позвал Нормана Ферриса на остров, чтобы тот научил его госпелу, о чем он давно мечтал[67]. Здесь же идет рассказ о том, как шестеро человек было взято Норманом Феррисом с одобрения вождя. В следующей главе мы обратимся к случаям христианизации других островов, где, как полагают исследователи, основным мотивом обращения в новую религию было желание обладать благами европейцев. Что важно в этом тексте, это то, что Лантри конкретно упоминает двух островитян, взятых адвентистами - Моа и Тегету – основных участников событий 1938 года, что еще больше говорит об вероятной правдивости источников, в конце которых сказано, что именно Моа (автор текста “B”) и Тегета основали адвентсистские церкви на Реннеле и Беллоне. В основном, книга Лантри обнаруживает крайнюю предвзятость, и приписывает островитянам те поступки (окрыляющие их), про которые они сами ничего не говорят. Хиллиард кратко рассуждает о миссиях SSEM и SDA, и об их попытках установить свою версию христианства на Реннелле и Беллоне в 1910-1934 гг. Больше всего он говорит о сложностях политического характера, которые нам нет смысла подробно разбирать.[68].

 

Касательно миссии Нормана Дека, есть действительные упоминания в электронных ресурсах четырех человек, взятых уже знакомом нам судном “Evangel” на станцию[69]. На этом корабле в течение многих лет разные миссионеры SSEM путешествовали по островам Меланезии и несли свою проповедь. В тексте “С” даже приведены имена этих четырех человек.
Источники по деятельности обеих миссий на Соломоновых островах и их учений в рассматриваемый нами период достаточно скудны, а точнее – труднодоступны. В особенности это касается SSEM.

Известно, что уж начиная с 1890 года Адвентисты Седьмого Дня систематично стали посещать Тихоокеанские острова: к этому году была построена большая 120-и тонная шхуна для перевозки миссионеров-адвентистов[70].
Также, нам известно, что до 1914 года адвентисты, за небольшими исключениями, не вели свою деятельность на Соломоновых островах^[]. Постепенно – сначала на островах Нью-Джорджии, затем на о. Морово и так далее – адвентисты все больше и больше основывали свои станции на Соломонах[71]. К 1930 году на группе островов было уж около 600 крещенных туземцев. Основной задачей миссионеров было не только обратить аборигенов в религию Христа, но и положить конец некоторым устоям, касающихся поедания определенных видов пищи[72]. Однако, здесь нам стоит обратиться к более общим установкам Адвентистов Седьмого Дня, поскольку мы отстаиваем гипотезу, согласно которой адвентистская догматика стала одной из основных причин “безумия”, случившегося на о. Реннелл в 1938 году.

Согласно А.Ю. Григоренко, особенностями адвентистского вероучения являются:
- дарования субботы, а не воскресения в качеств дня покоя и молитв.
- отрицание бессмертия души
- отрицание вечных мук грешников
- искупительная жертва Христа касалась только прошлых грехов людей, но не будущих.
- отсутствие заученных молитв; практика только живых импровизаций.
- сильнейшая эсхатология: постоянное ощущение близости и ожидания Второго Пришествия Христа, которое будет сопровождаться восхождением всех праведников на небеса, где они будут царствовать со спасителем в течение 1000 лет[73].

 

Также, один из важнейших аспектов учения адвентистов – это упор на ведение здорового образа жизни, ставший чуть ли не доктриной церкви. “Санитарная реформа”, которую провела одна из основательниц адвентистского движения Эллен Уайт, включала строгие диеты, заимствованные из Ветхого Завета и упор на медицине, доступной каждому. Практически при каждой церкви возводилась и возводиться больница или госпиталь. Новое понимание телесности у Адвентистов Седьмого Дня часто связывают с их эсхатологическими ожиданиями[74].
Мы покажем, что часть этих вероучений (особенно эсхатология и здоровый образ жизни) ярко выразилась в событиях, описанных в текстах “B”, “C” и “D”. Мы увидим, как обработанная культурными особенностями островитян адвентистская догматика символически нашла свое воплощение в процессах перехода в новую религию.

SSEM образовалась в 1904 году на базе Queensland Kanaka Mission, в качестве ее продолжения на Соломоновых остовах. Эта пятидесятническая церковь к дате основания уже имела в своем распоряжении около 120-ти туземных учителя – то есть новообращенных и ставших миссионерами островитян[75]. С Адвентистами Седьмого Дня ее сближает общее для протестантизма учение о спасении через глубокую веру в Христа. Также схожесть мы находим в том, что двигателями обеих церквей – Флорренс Янг у SSEM и Эллен Уайт[76] у адвентистов– были женщины, переживавшие, по их сведениям, разные божественные видения. Их определенное единство обнаруживается в строгом и требовательном отношении к евангелизируемым культурам, обыкновенное для новых направлений протестантизма, сталкивающихся с архаичными, языческими религиями.

По поводу Англиканской Церкви: в рамках двух больших отчетов о Меланезийской миссии, называвшейся “Южный Крест” тот самый Хьюберт Баддли пишет положениях Церкви Англии, относительно наших островов, непосредственно до христианизации. В сообщении за 1933 год Баддли хорошо отзывается о реннельцах и высказывает идею о том, что хорошо бы вместо меланезийских учителей Библии послать полинезийцев. Схожие культуры лучше бы друг друга поняли[77]. На тот момент англикане также не могли предпринимать активных действий на Реннелле и Беллоне. В 1936 году Баддли пишет о определенном прогрессе в отношениях с реннельцами: миссионеры Южного Креста могли приплывать на остров с теми же возможностями, что прочие церкви; на местный язык были переведены утренняя и вечерняя молитвы.[78]

 

Безумие” в Ниупани

О событиях октября 1938 года, как уже было сказано, мы узнаем непосредственно от трех информантов – участников или свидетелей “безумия”. Первое из свидетельств, обозначенное в нашей работе как текст “B”, единственное из всех остальных написано собственноручно его автором – Моа (Реннелл); тем самым Моа, который в 1934 году был взят на станцию Адвентистов Седьмого Дня. Монберг, в книге 1965-го года, в главе, посвященной рассказчикам, характеризует Моа как замечательную личность, он высоко оценивает его характер, а также способность писать и говорить как на своем собственном, так и на английском языках. В комментариях к тексту Моа, Монберг говорит о том, что им было проведено несколько бесед, в рамках которых текст был несколько изменен и дополнен. Здесь же он говорит, что за корректировкой обращался и к прочим информантам (участникам событий), и все с большим энтузиазмом рассказывали что могли, подтверждая слова Моа. Никто из них не испытывал стыд или сожаление: все события трактуются как наказание Христианского Бога[79].

Второй текст (“C”) записан Эльбертом со слов другого реннелльца - Джаспера Тикоби. Джаспер был на миссионерской станции SSEM уже после 1938 года. И Эльберт, и Монберг описывают его как объективного и интеллигентного рассказчика, но в то ж время довольно пылкого[80]. Этот текст несколько короче, чем первый, и во многом с ним совпадает. В рассказе, есть несколько моментов, не присутствующих в первом, и даже несколько дискредитирующих его. Но для нас такие неточности, наоборот, полезны, поскольку они исключают существование некого намеренно созданного нарратива.

Последний текст “D” совсем короткий, и записан со слов двух жителей Беллоны - Таупонги и Саенгейка, на который приезжал Моа почти сразу после случая на Реннелле. Антропологи оценивают данных информантов как хороших знатоков дохристианской культуры островов. Эти двое, в особенности Таупонги, сыграли значительную роль в работе Торбена Монберга над изучением традиционных верований и практик на Беллоне.

При оценке текстов, следует учитывать христианскую парадигму, в которой существовали информанты в последние двадцать лет, и саму давность случившегося по отношению к моменту повествования. С другой стороны, последний аргумент не кажется достаточно сильным, поскольку некоторые информанты сохранили в памяти настолько сложные подробности мифов и ритуалов, что было бы не просто обвинить их в забывчивости.

Итак, не оговаривая подробно особенности каждого текста, проведем общее краткое описание событий на основе этих текстов и статьи Монберга.
Приехавшие три группы миссионеров-реннельцев, точное число которых определить почти невозможно, с 1935-ый по 1938 года внутри островов вели своего рода проповедническую деятельность. Остается неясным, были ли в это период попытки обратить жителей Беллоны. Определенно ясно, что проповедь в этот период велась без участия европейских или туземных миссионеров извне, так как в 1936 году правительство Соломоновых остров снова закрыла доступ на Реннелл. Причиной тому стала привезенные болезни, в том числе инфлюэнция, унесшая жизни более 60 человек[81].

В своем большинстве, старания новых миссионеров явно не привели к желаемому результату. Один из современных информантов с Реннелла – Линдсей Тамаика – пишет, что, хотя многие и знали уже о Слове Божьем, им удобней было придерживаться старым верованиям, так как боги во многом помогали им, особенно, в межплеменных войнах. Кто-то из островитян действительно проникся новой религией, однако большая часть не восприняла ее “должным образом”. Можно даже сказать, что действия новообращенных привели к духовной, и, следовательно, социальной дестабилизации общества. Монберг по этому поводу говорит: “ 1938 год достиг критической точки для общества островитян. Дискуссии о статусе христианского Бога по отношению к старому пантеону сфокусировали внимание каждого (перевод автора)”; “Спорные вопросы касались не столько истинности нового Бога, сколько его мощи/силы по отношению к другим богам” – говорит Монберг в другой части статьи[82].

 

Так, в октябре 1938 года, один из самых авторитетных вождей острова предложил соседям по поселению в рамках ритуала плодородия провести фестиваль, посвященный интеграции Христианского Бога в уже существовавшую систему мифов и богов. Предложение встретило всеобщее одобрение. В фестивале участвовали жители деревни Ниупани, и люди из другого округа (Лугху). Вторых вождь пригласил, потому что они ездили вместе с его людьми на миссионерские станции. Вождя звали Таупонги. К слову, это тот самый вождь, о котором писала Эйлиин Лантри, что нам говорит, во-первых, о действительной влиятельности вождя на его окружение. Таупонги иногда даже называли “Вождем Озера”, у берега которого располагалась Ниупани. Во-вторых, это подтверждает тот факт, что попытка синкретизма произошла в рамках миссии новых христиан. В одном из абзацев текста “C”, Моа рассказывает, что, когда Таупонги предложил провести разные ритуалы одновременно, сначала вызвались два добровольца, которые бы впервые полноценно исполнили заповедь Субботы. Моа пишет, что “с этого началось наказание которое Бог затем наслал на островитян”.[83]
После или во время фестиваля, верховный жрец и приемный сын Таупонги Тагета стал делать странные вещи. Стоит заметить, что с этого момента информация передается очень по-разному, и даже статья Монберга, содержащая краткий пересказ событий, сильно запутывает. Строгий нарратив и последовательность действий отсутствуют. Именно отсюда начинается повествование о “безумии” во всей его полноте. Все происходило, вероятно, в течение нескольких дней. По поводу Тегеты следует напомнить, что он тоже был на станции адвентистов вместе с Моа.

Итак, действия Тегеты касались раздачи указаний собравшимся людям. Происходило это внутри домохозяйства Таупонги, на ритуальной площадке. Сначала, он приказал некоторым людям молиться одновременно и богу Техайнгатуа, и христианскому Богу, разделив их на две группы по трое. Затем он дал указания, чтобы вообще все присутствующие, даже младенцы и хромые, поженились друг на друге, объяснив это тем, что одиночки будут сброшены с небес. Каждый нашел себе по паре, и было совершено множество миниатюрных бракосочетаний. Стоит напомнить, что всё это происходило в рамках одного или нескольких родственных поселений и, за исключением гостей из Лугху, участники событий, видимо, были связаны одним линиджем, обозначенный выше как манаха. Соответственно указания Тегеты нарушали строжайшее табу на инцестуальные связи в семье экзогамного типа. Указания Тегеты сопровождались утверждениями о скором всеобщем вознесении на небеса, и выжигании всей земли Богом. Буквально в ближайшие сутки.

Затем рассказывается, что отказавшиеся от своих богов (когда?) люди, следуя указаниям Тегеты, прошли внутрь его дома (предварительно приготовив себе в печах пищу и съев ее), потому что именно этот дом должен был отправиться на небеса. Каждый выполнял все указания вместе со своими супругами. Было также указание обвязать дом веревками для его укрепления, и привязать к нему срубленные деревья. Всем следовало держаться как можно крепче. Описывается, как Тегета взывал к Небесам и кричал некое подобие слов: “Вперед! Вперед! Вперед!”. Люди кричали и плакали в ужасе, думая, что они упадут, пока будут возносится. В особенности они переживали за детей, многие из которых не принимали в этом участия, и, оставшись в своих домах, могли сгореть вместе с остальной землей. Хотя надо отметить, что Тегета и Таупонги (который к нему в какой-то момент присоединился), уверяли родителей, что их дети все равно вознесутся на небеса, даже не находясь в том доме с остальными.. Некоторые же просто не поместились в дом, и пытались забраться на его крышу, или держались за внешние балки. После нескольких часов ожидания, ничего не произошло.

Однако хаос увеличивался с большей силой. По указаниям Тегеты, люди выкапывали земляные печи и сжигали в них свое имущество и без остановки пели гимны Богу, потому что ожидание пришествия Христа не угасало. Параллельно с этим, жрец побил двух людей – первых вызвавшихся соблюсти день отдыха (шаббат), а одна группа женщин стала слегка поджигать свои волосы. Отдельно Тегета указал трем участникам отправиться в рай и принести оттуда ситцевую ткань (одежда белых людей). Те действительно ушли в другое место, и, вернувшись сообщили, что были в раю и принесли немного ткани тапу. (Информанты говорят, что это на самом деле было несколько кусков использованной одежды). Увидев тех, все радовались, не поставив под сомнение их пребывание в раю.

Затем в кучу с несгоревшими вещами люди стали сваливать новые срубленные (при том самые высокие) кокосовые деревья. Был разломан на части дом Тегеты, и были убиты собаки, кошки и курицы. Все это было сложено туда же.

После этого, Тегета сказал людям собраться в ряд на той же ритуальной земле. Он выбрал из людей тех, что были с язвами фрамбезии (Yaws), и выделил их в отдельную группу. Одному из них он пытался выжечь язву, и тот потерял сознание. Остальных он, вместе с Таупонги избивал палками. Пятеро из них погибли, остальные были покалечены. Тех, что умерли, было приказано сложить в отдельную кучу, а когда прочие участники и наблюдатели хотели похоронить убитых, Тегета кричал “Оставьте моих людей! Они должны быть съедены”. В комментариях Джаспер Текоби поясняет, что намерения Тегеты вполне были серьезными, поскольку “он бы одержим, и только боги были каннибалами”, хотя в последствии акта каннибализма не произошло[84].

Следом Тегета объявил себя самим Богом (по одной версии), и затем проник в дом Таупонги и совершил там инцест с женой и дочерью своего приемного отца, что было нарушением одного из самых сильных запретов. Когда Тегета вышел из дома, он кричал и пел, направившись то ли в сторону моря, то ли к куче убитых больных, чтобы их съесть. Тогда группа людей из округа Лугху, задумавших убить Тегету, догнали и побили его, а Таупонги посыпал его глаза землёй. Считается, что тогда он умер, но позже был воскрешен одним из участников происходящего (Тегета был жив к приезду антропологов).

Далее всеобщее безумие продолжало усиливаться: одни бегали друг за другом, вторые били друг друга, а третьи просто падали, делая вид, будто их уже побили. Притом совершенно не ясно, все ли люди били ли друг друга, или именно люди из другого округа сражались с людьми Ниупани. Третьи пели гимны и молились Богу; кто-то это делал, забравшись на пальму.

 

Совершенно отдельно, в тексте “B” появляется эпизод о том, что все люди, и мужчины и женщины, купались голыми в одном месте, при этом не испытывая стыда[85]. Постепенно, люди начали разбегаться по другим частям острова; некоторые, включая Моа, остались, чтобы похоронить убитых. На следующее утро, люди снова собрались, и тогда опять было что-то вроде сумасшествия, но, как об этом говорит автор текста “C” соседи из Лугху“своими молитвами изгнали божеств, которыми были одержимы люди”.[86]

Через три дня все окончательно покинули Ниупани, отправившись в другое поселение – Темайге. Там, по словам Моа, они делали те же “злые вещи”, что и в Ниупани, однако следующим утром все как один молились единому Богу[87]. Этим же утром был очень странный случай: когда Моа стал собирать людей, пришедших в Темайге, Таупонги всем сказал не слушать Моа, а смотреть на изображение Христа. Он поднял над собой изображение, и уста Христа зашевелились (звука не было). Движение рта изображения было подтверждено еще пятью опрошенными.

После всего произошедшего, люди разделились на три группы, ставшие основой трёх церквей. Таупогни основал местную SSEM, Тегета и Моа – церковь Адвентистов Седьмого дня. Еще небольшая группа учредила Церковь Англии. Все участвовавшие разошлись по острову, рассказывая о “наказании”, которое постигло их в Ниупани: “Таупонги решил обойти весь Реннелл. Он дошел аж до Каагуа в Мугихенуа (самое западное поселение на острове; Ниупани – на востоке), рассказывая всем о случившемся. И каждый тогда отказался от своих старых обычаев, и все стали молиться Богу с небес”. В течение месяца, как рассказывается, уже все островитяне перешли в лоно христианской церкви. Боги не исчезли, но, потеряв силу, отправились навсегда в свои небесные жилища.

Моа, в свою очередь, отправился на о. Беллона, взяв с собой семерых человек. Основной его целью было разрушение двух каменных изваяний в Нгабенге, о которых шла речь в первой главе. Моа собирался уничтожить оба камня; местные вожди сначала были против, но услышав о “наказании”, произошедшем на Реннелле, согласились. Когда Моа разбил камни, все в ужасе ожидали, что он умрет, но этого не случилось.

Автор текста “С” описывает свое дальнейшее пребывание на острове в духе христианского подвижничества. Например, перед разрушением камней у Моа была словесная битва с богами, которые “якобы” вселялись в некоторых людей. Многие насылали на него проклятья, но с ним ничего не происходило. Он часто спорил и с прочими людьми, недовольными изменениями: один из вождей желал, чтобы Моа отправился петь свои молитвы куда-нибудь в другое место, но потом заболел и умер. Никакие мольбы богам не помогали соплеменникам вождя вернуть его жизнь. Моа помолился небесному Богу, когда увидел, как переживают Беллонцы из-за смерти вождя, и тот ожил. Моа также вел миротворческую деятельность на Беллоне, поскольку в момент своего прибытия, по его словам, он застал крупную битву. Хотя и в книге Кушеля последние описанные им сражения относятся к началу 1938 года, а не к октябрю-ноябрю, другой информант – беллонец Таупонги – также упоминает некую битву в тот момент. Прибытие Моа, по его словам, заставило островитян отвлечься от своих междоусобиц. Вскоре на Беллоне была основана адвентистская церковь. Согласно автору текста “D”, через некоторое время на остров приехали представители SSEM, и у обеих церквей были большие споры: люди ругались и дрались (в ход шли даже библии). Таупонги рассказывает, что Моа организовал новое собрание, на котором объявил, что “Господь прибудет завтра на эту землю”. Тогда люди собрали с огородов ростки урожая и приготовили их. Они ждали Пришествие несколько дней со словами: “Может быть завтра”[88].

В конце своего рассказа Джаспер Текоби делает заключительный обзор всего произошедшего, и его выводы нам кажутся очень показательными для целостного понимания ситуации. Говорит он следующее (строфы 44-46):

44. Тегета вернулся из миссионерской школы и был наказан, ведь ему следовало передавать новое знание другим, а он, вместо этого, поклонялся своим богам – Тахуайнга’атуа, Теху’айгабенге и Тухайтема’уги. Он молился Богу, но и одновременно с этим держал храм в Магама’убеа ( крупное дистриктное святилище ). 45. Тогда и случилась эта история. Увидев всё это, Тегета, Таупонги и остальные люди навсегда отреклись от своих божеств, сделав таковым единого Бога. 46. А божества навеки улетели в свои небесные обиталища: Техайнга’атуа с отпрысками отправился в Манукату’у, и Теху’айгабенга с семьей – в Нукуахеа, откуда они родом. Только иногда дед и внук возвращаются и гуляют по Реннеллу, однако они слишком слабы, чтобы сражаться с людьми, которые Бога сделали своим божеством [89].