Гибель Василия Буслаева: былина и история

Согласно былине, после победы над «мужиками новгородскими» Василий Буслаев отправился в плавание в «святую землю», где и погиб. В некоторых вариантах он объясняет своё странствие так — «Смолоду много бито-граблено, под старость надо душу спасти». Словами этими часто описывают позднее благочестие людей, проживших, мягко говоря, не слишком праведную жизнь. Но при чём тут Василий? Во-первых, он далеко не стар — он неженатый парень, вожак ватаги такой же несемейной молодёжи. Во-вторых, бить он бил, но кого же он грабил?

На паломничество дружина Буслаева берёт с собою «оружье долгомерное» — тоже хорошо для «кающихся грешников». Матушка Василия подозревает, что сын собрался «на разбой».

Но вершина всего — это путь в «Ерусалим». Буслаев плывёт туда «по морю Каспицкому», по пути братается с «казаками» на некоем острове, то ли на том же, то ли на другом — в зависимости от варианта — натыкается на «бел-горюч камень» с предупреждающей надписью и/или на мёртвую голову, которая пророчит ему смерть. Продолжает странствие, попадает в Иерусалим — непосредственно из «Каспицкого» моря — но там учиняет очередное кощунство, голым купаясь в «Ердань-реке». На обратном пути вновь посещает остров с головой и камнем. Прыгает через камень, вопреки предупреждению надписи, — или же прыгает запрещённым этой надписью образом — и гибнет.

Вариант с путешествием по «Каспицкому» морю, несомненно, позднейший. Хотя бы уже потому, что до Петра море это никто на Руси так не называл. И «Повесть временных лет», и «Хождение за три моря» Афанасия Никитина, и «Казанская история» времён Ивана Грозного, и даже «Повесть о Савве Грудцыне» первых Романовых называют это море Хвалисским, Хвалижским, Хвалимским, Хвалынским, наконец, но никак не Каспийским.

Более того, в некоторых вариантах былины Василий плывёт вниз по Волхову, попадая в «Виранское» или «Веряжское», то есть Балтийское, море. Тут, кстати, и ключ к «Каспицкому» морю позднейшего варианта. Дело в том, что иногда это море в былинах ещё именуют «Волынским» — по имени стоявшего на нём торгового города балтийских славян Волына, чьё невероятное богатство чуть ли не в один голос воспевают русская былина о Дюке Степановиче, немецкий автор-современник Адам Бременский, позднейшие немецкие и скандинавские легенды и «Сага о йомсвикингах». А Волынское и Хвалынское на слух почти неразличимы. В любом случае вариант этот возник, повторюсь, поздно.

А на Балтике имелся остров, где в изобилии имелись и прототипы «разбойных казаков», и «сухие головы», и «бел-горюч камни». Более того, значение этого острова для русских язычников было вполне сопоставимо со значением Иерусалима для православных христиан. Главная святыня славянского язычества, которую ещё в XI веке посещали паломники из двести лет как крещёной Чехии. Оплот грозных морских дружин южной Балтики. Остров «Рус» арабских источников, Буян русских заговоров и сказок, нынешний Рюген.

Почему же поездка на «святую землю» язычников оказалась для Василия гибельной?

Ответ даёт год смерти Василия Буслаева — вернее, думаю, будет сказать — год, в который весть о его смерти дошла до летописца.

60-е годы XII века — это время гибели последних очагов древней веры славян и русов на южном берегу Варяжского моря. В 1160 году гибнет вождь ободритов Никлот, несколько десятилетий успешно противостоящий натиску христиан-католиков из Дании и Германии. Его сын Прибыслав поднял восстание в 1164 году, но потерпел поражение. Затем последовало семь (!) походов датчан на Рюген. И в 1168 году святыня святынь славянского язычества пала.

В 1170 удар датчан, немцев и поляков обрушился на Поморье, ставшее после этого христианской Померанией.

Вот в какие годы выставленный в былине неприятелем христианства, зачатым после молитвы «бел горюч камню», предсказанный «бабищей матёрою», набравший себе дружину из выходцев с языческих окраин и поднявший руку на крестного новгородец Василий Буслаев отправился на «Веряжское» море.

И вот этот факт заставляет лично меня совсем под другим углом глядеть на всю его историю.

А не затем ли с «червлёным вязом» наперевес прорывался молодой удалец к вершине новгородского общества? Не затем ли шёл в посадники — чтоб помочь братьям по вере, защитникам прародины — ведь это оттуда, с поморья Варяжского, пришли когда-то предки новгородцев...

Там, в заморском походе, новгородский удалец-посадник и сложил голову. Скорее всего, ещё защищая Рюген-Буян, за три года до того, как известие о его смерти дошло до русских земель.

Увы, для крещёного уже Новгорода гибель защитника языческой святыни была только дополнительным поводом стереть память о нём из всех своих летописей и грамот. Остались только песни, прославляющие его удаль — и лишь вполголоса намекающие, ради чего была она, эта удаль.

И строчка в чужой летописи. О том, как преставился посадник новгородский Василий Буслаев.

Приложение II