Вечер в бухте Джексома; поздний вечер в Вейре Иста, 15.8.28

 

Сидя на песке, Шарра объясняла Джексому и Брекки детскую игру в палочки и камешки, когда Рут, спавший подле них в окружении огненных ящериц, внезапно проснулся. Вскинувшись, он сел, вытянул шею и издал пронзительный и скорбный крик, означавший гибель дракона.

– Ох ты!.. – Брекки отреагировала чуть быстрее Джексома. – Сальта не стало!

– Сальта? – Джексом не знал, кто это такой.

– Сальт! – С лица Шарры схлынула краска. – Спроси Рута, где это случилось!

– Кант говорит, он пытался догнать Кайлит и надорвался! Сердце не выдержало!.. – ответила Брекки, и ее плечи поникли: случившееся с новой силой разбередило ее собственное непреходящее горе. – Глупец!.. Как мог он забыть, что молодые драконы сильнее и выносливее бедного старого Сальта!..

– Поделом Т'кулу! И можешь не смотреть на меня так, Брекки! – Глаза Шарры воинственно сверкнули, когда Брекки возмущенно обернулась, желая сделать ей замечание. – Не забывай, что мне приходилось иметь немало дела с Т'кулом и остальными высланными. Они не имеют ничего общего с всадниками Севера! Они… они невозможные! Я могла бы такое тебе о них порассказать!.. И если у Т'кула хватило дурости послать своего бронзового вдогонку за молодой королевой – это притом, что за нее наверняка спорили лучшие, – и потерять его, – значит, поделом! Простите меня, Джексом и Брекки, за резкие слова, но… я просто давно поняла, что они такое, эти всадники Южного. Вы‑то с ними не знались!

– Я чувствовала: эта ссылка рано или поздно приведет к беде, – медленно проговорила Брекки. – Но чтобы так…

– Все, что я знаю, Брекки, говорит об одном: иначе с ними нельзя было поступить, – сказал Джексом, не в силах видеть горя на ее лице. – Они отступили от обязательств перед людьми, которых поклялись защищать. Да еще жадничали при этом, не удовлетворяясь обычной десятиной. И я слышал, – тут Джексом привел свой главнейший довод, – я слышал, как Лайтол их порицал!

– Знаю, Джексом, все знаю. Но подумай: ведь они покинули свое Время, чтобы прийти нам на помощь… чтобы спасти Перн… – Сама не замечая того, Брекки так стиснула пальцы, что побелели суставы.

– Ну да, чтобы спасти Перн, – сказал Джексом. – После чего требуют, чтобы мы им всю жизнь пятки лизали?

Он слишком хорошо помнил высокомерно‑презрительный тон, каким Т'Тон, бывало, разговаривал с Лайтолом.

– Мы стараемся не обращать на них внимания. – Шарра пожала плечами. – Мы занимаемся своими делами, выпалываем внутри холда траву и запираем скот в хлевах во время выпадения Нитей. А потом берем огнеметы и проверяем, хорошо ли личинки сделали свое дело.

Брекки удивленно спросила:

– Разве они не вылетают сражаться?..

– Нет, почему же, время от времени вылетают. Когда есть настроение или драконам охота размяться… – В голосе Шарры звучало убийственное презрение. Потом она заметила ужас и негодование на лицах двоих слушателей и добавила: – Нет, мы прекрасно понимаем, что драконы тут виноваты меньше всего. Да, пожалуй, и всадники. Ведь большинство Древних осталось на Севере. А здесь… кучка упрямцев‑вожаков создает скверную репутацию всадникам Южного. И все‑таки… если бы они сделали хоть шаг навстречу… мы бы им помогли!

– По‑моему, мне нужно туда, – сказала Брекки, поднимаясь и глядя на запад. – Т'кул наверняка теперь не в себе. Я знаю, каково потерять дракона… – Ее голос внезапно прервался, а лицо залила смертельная бледность. Ее глаза расширились от ужаса, она вскинула руку к горлу, словно пытаясь отвести ладонью невидимую угрозу. – Нет! Нет!.. – вырвалось у нее.

– Что, Брекки? – Шарра вскочила на ноги и обняла ее.

Рут всхлипнул и прижался к Джексому:

«Она очень испугана. Она говорит с Кантом. Он несчастен. Он говорит, что это ужасно. Еще один дракон очень слаб. Кант – с ним. А теперь говорит Мнемент. Т'кул бьется с Ф'ларом!»

– Т'кул бьется с Ф'ларом!.. – И Джексом привалился к плечу Рута, ощутив внезапную слабость.

Всеобщее возбуждение передалось файрам; ящерки метались в воздухе, производя такой шум, что Джексом замахал на них руками, тщетно пытаясь восстановить тишину.

– Да что же это, Джексом! – прокричала Брекки. – Я должна быть там! Неужели они не понимают, что Т'кул не отвечает за свои поступки! Почему они просто не скрутят его силой? Неужели у них там ни у кого ума не хватает? Куда смотрит Д'рам?.. Надо приготовить летный костюм… – И она побежала к укрытию.

– Джексом! – Шарра повернулась к нему, умоляюще протягивая руку. – Т'кул смертельно ненавидит Ф'лара. Я сама слышала, как он винил Ф'лара во всем, что когда‑либо случалось на Южном. Лишившись дракона, он, должно быть, вконец спятил. Он убьет Ф'лара!

Они прижались друг к другу, и Джексом не знал, кто из них больше нуждался в утешении и поддержке. Где‑то там, далеко, Т'кул пытался убить Ф'лара. Джексом велел Руту слушать внимательно.

«Ничего не слышу, – ответил тот. – Кант в Промежутке. Слышу только, что случилась беда… Рамота спешит…»

– Сюда?

«Нет, туда, к ним! – Глаза Рута взволнованно переливались пурпуром. – Не нравится мне это…»

– Что не нравится. Рут?

– Ну пожалуйста, Джексом, что он говорит? Мне страшно!

– Ему тоже, – сказал Джексом. – И мне…

Брекки выбежала из лесу, держа в одной руке свой летный костюм, а в другой – походную аптечку. Аптечка была не закрыта, лекарства едва не вываливались в песок. Достигнув пляжа, Брекки остановилась. Бессильное негодование снедало ее:

– Мне не попасть туда! Кант не может покинуть Б'зонова Ранлита. Правильно… еще не хватало потерять двоих бронзовых в один день… – Брекки беспомощно оглядывалась по сторонам, словно бы в поисках ответа. Закусив губу, она воскликнула в отчаянии: – Мне необходимо быть там!..

Но, оказывается, их ожидало еще одно потрясение. Рут испуганно протрубил, и на сей раз Брекки и Джексом вздрогнули одновременно.

– Робинтон!.. – Брекки зашаталась и наверняка упала бы, не подхвати ее Джексом и Шарра. – Нет, нет, только не Робинтон!.. Как же так?

"Мастер арфистов…” – подал голос Рут.

– Но ведь он не умер? Не умер? – закричала Шарра.

"Мастер арфистов тяжело заболел. Ему очень плохо. Они не дают ему уйти. Он должен будет остаться. Как ты”.

– Я отвезу тебя, Брекки, – сказал Джексом. – На Руте. Сейчас оденусь и отвезу.

Обе женщины разом схватили его за руки.

– Не смей, Джексом! Ты еще слишком слаб для Промежутка! – Теперь Брекки всего более беспокоилась за него.

– Тебе в самом деле нельзя, Джексом! – Шарра отчаянно мотала головой, в глазах была мольба. – Холод Промежутка… ты не можешь… ну пожалуйста, Джексом!

«Теперь они боятся за тебя, – смущенно сказал Рут. – Очень боятся. Я не знаю, почему ты не должен летать на мне, но это так!»

– Он прав, Джексом. Это может попросту убить тебя, – сказала Брекки. И поникла, осознав неудачу. Устало подняла руку и стащила с головы ненужный шлем. – Тебе нельзя будет пользоваться Промежутком самое меньшее месяц, а то и полтора. Иначе всю жизнь потом будешь мучиться головными болями и можешь ослепнуть…

– Ты‑то откуда знаешь? – спросил Джексом, борясь с охватившей его яростью – почему ему раньше не сказали о подобном запрете? – и тошнотворным чувством бессилия: так он и не сумел помочь ни Брекки, ни Робинтону…

– Это знаю я. – И Шарра взяла Джексома за плечи, заставив повернуться к себе лицом. – Один из всадников Южного схватил огненную лихорадку. Тогда мы еще не знали, насколько опасен Промежуток для выздоравливающего. Сперва он ослеп. Потом едва не сошел с ума от страшных головных болей. Потом умер. И с ним – его дракон… – Голос Шарры дрогнул, слезы затуманили ее взгляд.

Джексом потрясенно смотрел на нее.

– Почему мне раньше не говорили об этом?

– А зачем? – Шарра по‑прежнему смотрела ему прямо в глаза, умоляя понять. – У тебя прибывает сил день ото дня. Может, запрет уже и не понадобился бы к тому времени, когда ты начал бы летать…

– Еще месяц? Или полтора? – Он выдавил это сквозь зубы и сам ощутил, что кулаки его сжались, а челюсти заболели от усилия, которое требовалось ему, чтобы сдержаться.

Шарра кивнула медленно и очень серьезно. Джексом глубоко вздохнул, справляясь с собой, и сказал:

– Тем хуже, потому что сейчас нам дозарезу необходим всадник. – Он покосился на Брекки: она все еще смотрела на запад. Джексом чувствовал, как она рвалась туда, где нужна была ее помощь, и Кант не мог ее выручить – он сам был нужен другому. – Погодите! – заорал он вдруг. – У нас есть всадник!.. То есть всадница! Рут, можешь ты без меня свезти Брекки на Исту?

"Я отвезу Брекки в любое место, куда требуется!” – Глаза маленького белого дракона быстро замерцали. Он поднял голову и шагнул вперед, к Брекки.

С лица Брекки мигом пропало выражение горькой беспомощности:

– Джексом, ты мне в самом деле позволишь?..

Похоже, она была не в силах поверить; ее изумление и благодарность вознаградили его за все. Он схватил ее за руку и потащил к Руту:

– Давай, не трать времени. Если Мастер Робинтон… – И смолк, задохнувшись от ужаса при самой мысли о том, что вполне могло произойти.

– Спасибо, Джексом., Спасибо, Рут!.. – Брекки никак не могла застегнуть шлем. Торопливо натянула куртку, застегнула ремень – и вот Рут подставил ей плечо, помогая взобраться, а потом вывернул шею, проверяя, надежно ли она сидит.

– Я сразу пришлю Рута назад, Джексом… Нет, только не позволяйте ему уйти! Не давайте ему уснуть!.. – Это уже было обращено не к нему, а к двоим драконам на другом конце Перна.

"Мы не дадим ему уйти”, – сказал Рут. Коротко ткнул Джексома носом в плечо и взвился вверх, обдав Джексома и Шарру вихрем песка. И исчез, едва набрав высоту.

– Джексом!.. – Голос Шарры так дрожал, что Джексом с беспокойством оглянулся. – Что там могло произойти? Неужели Т'кул свихнулся настолько, чтобы напасть еще и на арфиста?.

– Насколько я знаю Робинтона, он вполне способен вмешаться в схватку и попытаться остановить… Ты знакома с Мастером Робинтоном?

– Я больше знаю не его, а про него. – Шарра прикусила губу и содрогнулась всем телом, пробуя совладать с терзавшим ее страхом. – От Паймура и Менолли… То есть я видела его, разумеется, когда он гостил у нас в холде. Я слышала, как он пел… Он прекрасный человек… чудесный… Ох, Джексом! Они с ума посходили, эти южные всадники! Они… они больны, растеряны, они заблудились.. – И Шарра уронила голову ему на плечо, теряя последние силы от ужаса и неизвестности. Джексом бережно обнял ее, привлекая к себе.

"Он жив!” – Голос Рута, ослабленный расстоянием, тем не менее прозвучал в его сознании обнадеживающе и четко.

– Шарра! Рут говорит, он жив!

– Он должен жить, Джексом! Он должен! Должен!.. – И она стукнула кулачками в его грудь. Джексом накрыл ее руки одной своей и улыбнулся:

– Он выживет. Он непременно выживет, раз уж мы так дружно этого хотим.

Тут до него дошло – и совершенно некстати, – что к нему прижималось дрожащее теплое девичье тело. Он чувствовал ее тепло сквозь тонкую ткань рубашки, ощущал ее бедро рядом со своим, вдыхал аромат ее волос, пахнувших солнцем и лепестками цветка, заткнутого за ухо. Шарра вдруг с удивлением вскинула глаза: она тоже с некоторым опозданием поняла, что они стояли обнявшись. Поняла и смутилась – впервые за все время их знакомства.

Джексон поспешно разжал ладонь, стиснувшую ее пальцы. Он готов был совсем убрать руки, если увидит, что она недовольна. Шарра – это не Корана, не просто девчонка с фермы, готовая радостно ублажать молодого владетеля. Не просто отдушина для юношеской страсти. Шарра слишком много значила для него. Он не мог позволить себе потерять ее, обидев несвоевременным проявлением чувства. К тому же Шарра явно считала, что эти самые чувства коренились в естественной благодарности добровольной сиделке за исцеление и уход. Он и сам сначала так думал, но затем покопался в себе и понял, что ошибся. Этот голос, этот замечательный голос, уверенное прикосновение рук… чего бы он только не отдал, чтобы они ласкали его… Он столько узнал о Шарре за последние несколько дней, но от этого ему только захотелось узнать о ней еще, еще больше. Ее мнение насчет всадников Южного искренне удивило его; впрочем, она то и дело удивляла его. Наверное, здесь‑то отчасти и крылся секрет ее обаяния. Джексом никогда не мог угадать наперед, что она скажет. Или как она это скажет.

Он заставил себя разжать руки и, приобняв Шарру за плечи, повел ее к плетеным подстилкам, сидя на которых они только что так беззаботно играли в камешки вместе с Брекки.

– Садись, Шарра… быть может, нам придется еще долго ждать, прежде чем нам сообщат уже наверняка, что у арфиста все хорошо.

– Знать бы, что с ним! Если негодяй Т'кул ранил нашего Робинтона…

– А если он ранил Ф'лара?

– Ф'лара я совсем не знаю. Хотя, конечно, мне будет очень жаль, если Т'кул ему что‑нибудь причинит… – Она поджала под себя ноги, и Джексом сел рядом с ней, слегка касаясь ее плеча своим. – К тому же, – продолжала Шарра, – есть некая справедливость в том, что с Т'кулом схватился именно Ф'лар. В конце концов, это он отправил Древних в ссылку, пусть сам с ними и разбирается.

– Даже если он убьет Т'кула?

– Или сам погибнет.

– Ну и что, по‑твоему, тогда с нами будет? – Джексом не мог вынести столь бессердечного отношения к судьбе Ф'лара. – Это же Предводитель Бендена! Да он… он… Ф'лар – это Перн!

– Ты так думаешь? – Шарра не стала спорить. – Я его ни разу даже не видела…

"Здесь много драконов и много, много людей, – прорезался голос Рута, по‑прежнему слабый, но четкий и ясный. – Себелл летит сюда, а Менолли не может”.

– Это Рут? – встрепенулась Шарра. Наклонилась к нему и схватила его за плечо. Он снова накрыл ее руку своей, призывая к молчанию. Она кусала губы, вглядывалась в его лицо. Он закивал, стараясь успокоить ее.

«Она прислала сюда своих огненных ящериц. Арфист спит. Мастер Олдайв сидит с ним, а они стерегут снаружи. Мы не дадим ему уйти. Что мне теперь делать – вернуться к тебе?»

– Они – это кто? – спросил Джексом, хотя был почти уверен в ответе.

"Лесса и Ф'лар. А человек, напавший на Ф'лара, умер”.

– Т"кул погиб! Ф'лар не ранен?

"Нет”.

– Спроси его, что случилось с арфистом, – шепотом попросила Шарра.

Джексом и сам хотел это узнать. Рут долго молчал, когда же наконец ответил, его голос прозвучал несколько неуверенно:

«Мнемент говорит, у Робинтона болело в груди, и он хотел спать. Вино помогло ему. Мнемент и Рамота знали, что ему нельзя засыпать. Он бы тогда ушел. Можно мне вернуться?»

– Ты больше не нужен Брекки?

"Здесь полным‑полно драконов”.

– Тогда возвращайся, дружище!

«Сейчас!»

– Боль в груди… – задумчиво повторила Шарра, когда Джексом пересказал ей сообщение Рута. Потом свела брови. – Скорее всего, это сердце. Арфист уже не молод, а сколько трудится! – И она огляделась в поисках своих файров. – Я могу послать Мийра…

– Рут говорит, на Исте сейчас пруд пруди людей и драконов. По‑моему, нам лучше обождать.

– Я знаю.. – И Шарра глубоко вздохнула. Взяла горсть песка и стала смотреть, как он сыпется между пальцами, потом с невеселой улыбкой подняла на Джексома глаза: – Я умею ждать. Но от этого почему‑то не легче.

– Теперь мы хоть знаем, что он жив. И Ф'лар… – Джексом искоса взглянул на нее.

– Слушай, Джексом, я совсем не хотела проявить непочтительность по отношению к твоему Предводителю, просто…

Джексом засмеялся, довольный, что сумел ее подразнить. Она издала возмущенное восклицание и запустила в него песком, но он увернулся. Песок пролетел мимо его плеча и осыпался в мелкие волны, плескавшиеся о берег. Следующая волна поглотила возникшую было рябь.

"Похоже, что аналогия, о которой говорил арфист, не вполне безупречна”, – ни с того ни с сего подумалось Джексому.

Мийр и Талла вдруг разом пискнули и повернули головки к западному берегу бухты. И подобрались, развернув крылья, готовые немедля взлететь.

– Что там такое?..

Огненные ящерицы успокоились так же внезапно, как и насторожились, и Мийр принялся чистить крыло с таким видом, словно это и не он перепугался всего несколько мгновений назад.

– Никак сюда кто‑то пожаловал? – спросила Шарра, недоуменно поворачиваясь к Джексому. Джексом вскочил на ноги и оглядел небо.

– Возвращение Рута не могло их встревожить!

– Кажется, это кто‑то, кого они знают! – сказала Шарра, но такое предположение выглядело уж слишком невероятным. – И вдобавок он прибыл не на драконе!

Тут они оба услышали, как что‑то большое ломилось сквозь заросли на мысу. Послышалась приглушенная ругань – значит, там был человек. Однако голова, высунувшаяся из густой листвы, бесспорно принадлежала животному, и притом скакуну – самому маленькому из всех, каких Джексому доводилось когда‑либо видеть.

Невнятные проклятия между тем сделались разборчивее.

– Можешь ты переставлять свои ходули чуть‑чуть поаккуратнее, ты, рыжий, плосколапый, толстошкурый драконий корм! Ага, Шарра, так вот куда ты забралась! То есть мне рассказали, но я начал уже сомневаться. Я слышал, Джексом, ты тут малость приболел? Что‑то не похоже по твоему виду..

– Паймур!

Появление молодого арфиста выглядело совершенно невероятным. Тем не менее не узнать характерную походку и невысокую крепкую фигуру шедшего к ним человека было невозможно.

– Паймур, что ты здесь делаешь?

– Вас ищу, разумеется. Как по‑вашему, сколько бухточек на побережье подходит под описание, что дал мне Мастер Робинтон?

 

* * *

 

– Итак, в Вейре все тихо, – негромко сообщил Лессе Ф'лар. Они находились в передней комнате вейра, из которого поспешно выселили обитателей, чтобы устроить Робинтона, поскольку Мастер Олдайв не позволил перенести его даже в холд Исту. Робинтон спал во внутренней комнате, заботливо обложенный подушками. Олдайв и Брекки сидели при нем неотлучно, а на спинке кровати устроился Зейр, не сводивший с лица арфиста светящихся глаз.

Лесса протянула руку спутнику: как всегда в трудную минуту, от его прикосновения ей делалось легче. Он пододвинул стул и сел рядом с ней. Поцеловал ее и налил себе вина.

– Молодец Д'рам, сразу навел порядок, – сказал он. – Послал старших бронзовых помочь Ф'нору с Кантом перенести Ранлита сюда. Бедняге, наверное, осталось жить всего несколько Оборотов.. если, конечно, выживет Б'зон.

– Еще один сегодня?.. – содрогнулась Лесса. – Только не это!

Ф'лар мотнул головой:

– Нет, пока он просто спит, выдохшись… Мы напоили разочарованных женихов, точно учеников винодела, так что они тоже спят. Что же до Козиры с Г'денедом, то они… Они, по‑моему, даже и не подозревают, что тут происходило.

– Ну и хорошо, – Лесса улыбнулась широко и лукаво.

Ф'лар погладил ее по щеке и улыбнулся в ответ.

– Когда там Рамота собирается снова подняться?..

– Да, надо будет не забыть известить тебя, – кивнула Лесса и, заметив взгляд, брошенный Ф'ларом в направлении внутренней комнаты, добавила: – Он поправится!

– Ты думаешь, Олдайв не приврал насчет надежды на полное выздоровление?

– Каким образом? Когда все драконы Перна слушали нас?.. – Однако потом Лесса задумалась: – Признаться, я совершенно этого не ожидала. То есть я знала, что драконы всегда называют его по имени. Но чтобы они объединили усилия? Неслыханно!

– Меня так гораздо более удивило, что Брекки прилетела на Руте одна.

– А почему бы и нет? – спросила Лесса несколько задето. – Она ведь была всадницей. И у нее особый контакт с драконами – с тех самых пор, как она потеряла Вирент.

– Я просто к тому, – сказал Ф'лар, – что мне как‑то трудно представить, чтобы ты при сходных обстоятельствах предложила ей Рамоту. Ну, ну. Лесса, только не злись. Джексом проявил отменное благородство. Брекки сказала мне: он до того момента и не подозревал, что Промежуток ему на какое‑то время заказан. Представляешь, какое разочарование? И какой великодушный выход из положения!

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. И это очень хорошо, что она здесь. – Лесса тоже покосилась на дверную занавеску и вздохнула: – Знаешь, после сегодняшнего я почти готова простить огненным ящерицам их выходки…

– С чего бы такая перемена?.. – Удивлению Ф'лара не было границ.

– Я не говорила, что я их уже простила. Просто… я почти полюбила их, когда Брекки послала Берда и Гралл за своими вещами, и они сразу все принесли. И этот бронзовый малыш Робинтона… Ты же знаешь, когда человек болен или ранен, ящерки могут озлобиться. А этот просто сидел там, смотрел Робинтону в лицо и тихонько плакал, дрожа всем телом. Я и сама чувствовала себя точно так же. Стоит мне только подумать о том, что… – Лесса недоговорила: глаза ее были полны слез.

– Не думай об этом, любимая. – Ф'лар крепко сжал ее руку. – Этого не произошло.

– Когда Мнемент позвал меня… кажется, я никогда еще так не бегала. Я свалилась с карниза прямо на спину Рамоте. Я готова была не знаю на что, чтобы только попасть сюда прежде, чем Т'кул попробует убить тебя. Но найти Робинтона при смерти… Ох, если бы ты убил Т'тона тогда в Телгаре…

– Лесса! – Он так стиснул ее пальцы, что она вздрогнула. – Не забывай, что за Т'тоном был Фидрант, его бронзовый. И как бы ни оскорблял меня Т'Тон – мог ли я допустить еще и его смерть?.. А Т'кул… я убил его без сожаления, ведь Сальта уже не было, и притом по его вине. Хотя, признаться, Т'кул меня едва не пырнул. Как видно, с течением Оборотов не только арфисты делаются старше…

– По счастью, это касается и тех Древних, что еще сидят там на юге, – заметила Лесса. – И что мы будем теперь с ними делать, хотела бы я знать?

Пока они разговаривали, в комнату устало вошел Д'рам. Сперва он молча слушал, но при этих словах подал голос:

– Я бы отправился на юг и позаботился об этом Вейре. В конце концов, я тоже из Древних… – И со вздохом добавил: – От меня они примут то, чего никогда не потерпели бы от тебя, Ф'лар.

Предложение было очень заманчивым, но бенденский Предводитель все же помедлил.

– Спасибо, Д'рам, – сказал он наконец. – Но ты уверен, что действительно в состоянии… ведь ты… Д'рам отмахнулся:

– Я оказался способен на большее, чем сам ожидал. А может, это бухточка совершила чудо… Другое дело, мне не обойтись без твоей помощи…

– Все, что только смогу…

– Ловлю на слове. Мне понадобится несколько зеленых, лучше всего от Р'марта, из Телгара, или от Г'нериша, из Айгена, потому что здесь их и так маловато. Южанам будет легче принять их, если они тоже будут принадлежать к Древним. Еще мне необходимы два молодых бронзовых, а также голубые и коричневые – два боевых Крыла.

– Всадники Южного не дрались уже несколько Оборотов, – с презрением заметил Ф'лар.

– Значит, пора приступать. Это даст оставшимся драконам цель в жизни и добавит им бодрости. А всадникам – надежду и какое‑то занятие… – Лицо Д'рама было сурово. – Я кое‑что узнал нынче от Б'зона… Как же я был слеп!

– Не вини себя напрасно, Д'рам. Это я принял решение выслать их на юг. – И я с уважением отнесся к этому решению, Ф'лар, потому что оно было справедливо. Когда… когда умерла Фанна… – Он с трудом выговорил это и торопливо продолжая: – Тогда мне и надо было сразу отправиться в Южный Вейр. Это не было бы предательством по отношению к тебе, и это могло бы…

– Вот уж сомневаюсь, – сказала Лесса, недовольная, что славный Д'рам еще себя в чем‑то винил. – После того, как Т'кул попытался выкрасть яйцо… – И она сделала, энергичный жест.

– Если бы они обратились к тебе…

Но лицо Лессы не утратило жесткого выражения.

– Не очень я верю в то, что Т'кул был способен на такой шаг, – проговорила она медленно. Тень отвращения скользнула во ее подвижным чертам, она негодующе фыркнула. Но потом с горькой улыбкой подняла на Д'рама глаза: – И вообще, я, возможно… послала бы его с этим делом подальше. А вот ты, – она указала на Д'рама пальцем, – не послал бы. Да и Ф'лар, пожалуй, проявил бы больше терпимости. – И она улыбнулась своему спутнику. – Нет, не в характере Т'кула было просить, – продолжала она, оживляясь. – Так же, как не в моем – прощать! Никогда не прощу южанам той кражи яйца Рамоты! Подумать только, довести меня – меня! – до того, что я готова была послать драконов против драконов! Нет, не прощу!..

Д'рам выпрямился.

– Так ты согласна. Госпожа, с тем, чтобы я отправился на юг?

– Да что ты! Великая скорлупа, я же совсем не о том! – изумилась Лесса и замотала головой. – Нет, Д'рам, конечно же, я согласна. Более того, я считаю, что ты благороден и добр и куда великодушней меня. С ума сойти, этот идиот Т'кул мог сегодня убить Ф'лара! – Отправляйся, если решил. Ты несомненно прав и в том, что они примут тебя. Если честно, я как‑то и не задумывалась, что могло происходить там, на юге. Мне не хотелось думать об этом – я и не думала! – добавила она, откровенно признавая свой промах.

– Значит, я могу пригласить с собой и других всадников? – Д'рам посмотрел сперва на нее, потом на Ф'лара.

– Приглашай из Бендена кого угодно, кроме Ф'нора, – ответила она. – Было бы жестоко вынуждать Брекки снова переезжать в Южный.

Д'рам кивнул.

– Я думаю, – сказал Ф'лар, – другие Предводители тоже помогут. Это дело затрагивает честь каждого всадника. И вот еще что… – Ф'лар кашлянул, прочищая горло, – мы совсем не хотим, чтобы господа владетели ринулись на Южный континент под тем предлогом, что мы‑де не можем соблюсти порядок в собственных Вейрах.

– Они никогда не посмеют… – Д'рам негодующе нахмурился.

– Посмеют, посмеют. И у них есть на то много веских причин – с их точки зрения, разумеется. Я знаю, – тут Ф'лар сделал паузу, подчеркивая свою уверенность, – что Южный Вейр под водительством Т'кула и Т'тона нипочем не позволит владетелям расширить свои владения ни на длину дракона. Однако поселение Торика в течение последних нескольких Оборотов постепенно разрасталось. Он понемногу принимал к себе людей – мастеровых, недовольных всякого рода, младших сыновей владетелей, которым здесь, на Севере, земли не видать как своих ушей. Все это делалось очень тихо, чтобы не привлекать внимания Древних… – Ф'лар поднялся и беспокойно заходил по комнате. – Об этом немногие знают…

– Я знаю, что с севера на юг и обратно регулярно плавали торговцы, – сказал Д'рам.

– Это – часть проблемы. У торговцев длинные языки, и, понятно, кое‑кто прослышал от них, что на юге полно земли. Возможно, тут не обходится без преувеличения, но у меня, например, есть основания полагать, что Южный континент, возможно, не меньше Северного. И к тому же надежно защищен от Нитей личинками – они там повсюду… – Ф'лар снова помолчал, потер пальцами щеки, рассеянно почесал подбородок. – На сей раз, Д'рам, всадники должны первыми выбрать для себя земли. Я не хочу, чтобы во время следующего Интервала Племя Дракона сидело на иждивении холдов и мастерских и зависело от их великодушия. Надо нам обзавестись своими угодьями, не в ущерб никому. Лично я ни у кого не намерен больше вымаливать ни вина, ни мяса, ни хлеба!

Д'рам слушал его сперва с удивлением, потом в его усталых глазах затеплилась искорка восторга. Расправив плечи, он коротко кивнул головой и прямо встретил взгляд бенденского Предводителя.

– Рассчитывай на меня, Ф'лар: ради этого я сумею удержать юг. Вот это, я понимаю, цель! Клянусь Первой Скорлупой! Эти прекрасные земли скоро будут принадлежать всадникам!..

Ф'лар стиснул его руку, скрепляя договор. Потом улыбнулся углом рта:

– Знаешь, Д'рам, если бы ты не вызвался сам, я бы пришел упрашивать тебя полететь в Южный Вейр. Ты – единственный, кто может справиться там. И, право, я тебе не завидую!

Д'рам хмыкнул, услышав от Предводителя Вейра Бенден подобное заявление. Он твердо ответил на рукопожатие Ф'лара, Потом его лицо прояснилось:

– Я искренне скорбел о своей подруге, – сказал он. – Но моя жизнь еще длится. Мне нравилось в той бухте, но… В общем, я рад, Ф'лар, что ты явился туда за мной и снова приставил меня к делу. Это – единственный образ жизни, который мне знаком. Я не могу оставить его. “Всадники, в небо! Нити летят!” – помнишь?..

Он снова вздохнул, потом почтительно поклонился Лессе и вышел из вейра, круто повернувшись на каблуке. Шаг его был тверд, осанка – горделива.

– Как ты думаешь, Ф'лар, – он справится?

– У него это выйдет лучше, чем у кого‑либо другого… за исключением, может быть, Ф'нора. Но к нему я не могу с этим обратиться. К нему или к Брекки…

– Да уж! – И Лесса, вскочив, подбежала к спутнику и обняла его. Ф'лар заключил ее в кольцо своих рук и стал нежно гладить по волосам.

Лесса подумала о том, сколько горьких морщинок прибавилось у него на лице – морщинок, которых она раньше как‑то не замечала. Он смотрел вслед Д'раму, и глаза его были печальны, а губы сурово сжаты. Но руки были по‑прежнему сильными, а тело – сухощавым и крепким, ведь засиживаться ему не приходилось. И у него хватило сноровки отбить нападение безумца. Лишь один раз довелось Ф'лару испытать пугающую физическую слабость – после той схватки в Телгаре, когда рана от ножа так медленно заживала, а потом к ней добавилась еще и жестокая лихорадка, ведь он почти сразу сунулся в Промежуток, как будто там, на другом конце, в самом деле не могли обойтись без него.

В тот раз он получил хороший урок и с тех пор позволял другим делить с ним ответственность и труд Первого Всадника: в Бендене – Ф'нору и Т'геллану, а в масштабах всего Перна – Н'тону, Р'марту, да и ей. Лессе!

Лесса хорошо знала, насколько сильно нуждался в ней Ф'лар. И прижалась к нему с такой отчаянной нежностью, что он, наклонившись, улыбнулся ей, и морщины усталости пропали с его лица.

– Я с тобой, любимая. Я всегда буду с тобой! – И он крепко поцеловал ее, словно желая развеять ее малейшие опасения за свою жизнь и здоровье.

Звук торопливых шагов, донесшийся снаружи, из коридора, заставил их отодвинуться друг от друга. Себелл, запыхавшийся после быстрого бега, влетел в комнату – и замер на месте, остановленный повелительным жестом бенденской Госпожи.

– Как он?

– Он спит, но ты можешь заглянуть и удостовериться, Себелл, – ответила Лесса и указала ему на задернутый занавеской вход во внутреннюю комнату.

Себелл заколебался, желая хоть одним глазком взглянуть на своего Мастера – и до смерти боясь потревожить его.

– Иди, не бойся, – махнул рукой Ф'лар. – Только тихо.

Две золотые ящерки влетели в комнату из коридора. Заметили Лессу, испуганно пискнули и пропали.

– А я и не знала, что у тебя две королевы, – удивилась она.

– Вторая – не моя. – И Себелл оглянулся через плечо в поисках исчезнувших ящерок. – Это Красуля, золотая Менолли. Менолли не разрешили приехать! – Себелл жалобно сморщился, и Предводители поняли, как тяжело переживала Менолли этот запрет, – Пусть они возвращаются. Я не ем файров! – обуздывая охватившее ее раздражение, сказала Лесса. Что было тому виной – сами ящерки или то, как все вокруг раболепствовали перед ней, когда речь заходила о ее отношении к ним? – Маленький бронзовый Робинтона проявил сегодня достаточно здравого смысла, – продолжала она. – Так что пускай Красуля возвращается и ничего не боится. Надеюсь, Менолли поверит, что Мастер жив, если ее королева увидит все собственными глазами!

Себелл с явным облегчением улыбнулся и поднял руку. Тотчас появились две королевы; глаза у обеих неистово мерцали от волнения. Одна из них – Лесса не поняла чья, ибо все они казались ей одинаковыми, – чирикнула, словно благодаря. Обе они устроились у Себелла на плечах, и он ушел с ними за занавеску, ступая очень осторожно, чтобы они, чего доброго, не заверещали.

– Себелл примет Зал арфистов? – спросила Лесса.

– Да, и он вполне способен на это.

– Если бы Робинтон побольше опирался на него, прежде чем это случилось…

– Я сам отчасти повинен в этом. Лесса. Бенден слишком многого требовал от Зала арфистов… – Подойдя к столу, Ф'лар налил себе еще вина и оглянулся на Лессу. Она кивнула, и он наполнил ее бокал. Не сговариваясь, они подняли тост:

– За бенденское вино!

– За вино, которое спасло ему жизнь!

– Чтобы Робинтон отказался от кружки вина? Да никогда! – И Лесса быстро опорожнила бокал, стараясь проглотить застрявший в горле комок.

– И он опустошит еще много, много бурдюков, – послышался тихий голос Мастера Олдайва. Он приблизился к столу легкой, плавной походкой – маленький горбун с руками и ногами, слишком длинными для короткого торса. Прекрасное лицо его было безмятежно. Он налил себе вина, полюбовался темно‑алым напитком, по примеру Лессы поднял бокал – и выпил до дна. – Вот редкий пример того, как порок помогает сохранить жизнь человеку.

– Так ты уверен, что Мастер Робинтон полностью выздоровеет?

– При условии покоя и надлежащего ухода – непременно. Уже сейчас ему лучше. Сердце бьется ровно, хотя и замедленно. Другое дело, что ему совершенно нельзя волноваться. Я ведь и раньше предупреждал его, чтобы он умерил свою деятельность, но мог ли я мечтать, чтобы он меня послушался! Себелл, Сильвина и Менолли помогали ему чем могли, но потом Менолли заболела.. А сколько еще предстоит сделать и для Зала, и для всего Перна! – Олдайв улыбнулся, светлея лицом, потом взял руку Лессы и вложил ее в руку Ф'лара. – Вы здесь больше не нужны. Предводители. Когда Робинтон проснется, Себелл тотчас сообщит ему, что дела Зала в полном порядке. Мы с Брекки и с добрыми жителями Вейра окружим Мастера всей необходимой заботой. А вам и самим пора отдохнуть. Возвращайтесь в свой Вейр. Нет, право, какой тяжкий выдался день! – И он легонько подтолкнул их к выходу. – Ну ступайте.

Он говорил с ними, точно с непослушными детьми, но Лесса слишком устала, чтобы возражать. Она пошла вперед и потянула за собой Ф'лара, уже открывшего рот, чтобы отспорить свое право остаться.

"Мы не оставляем арфиста одного, – сказала Рамота, когда Ф'лар подсаживал Лессу ей на спину. – Мы с ним”.

"Мы все с ним”, – негромко, успокаивающе добавил Мнемент.

 

Глава 16

 

 

Холд Бухта, 15.8.28‑15.9.7

 

Когда Джексом с Шаррой, волнуясь и торопясь, вывалили Паймуру новости о последних событиях в Вейре Иста, в том числе и о болезни Робинтона, молодой арфист в ответ разразился столь красочным описанием несусветных безумств, мелких провинностей, ужасных недостатков, глупых привязанностей и наивных надежд своего Мастера, что слушатели начали недоуменно переглядываться – пока не заметили слез, катившихся по обветренным щекам Паймура.

В это время вернулся Рут, и скакун арфиста, не помня себя от страха, ринулся в лес. Паймур не без труда изловил животное, носившее, оказывается, забавную кличку – Балбес, – и едва уговорил его выйти из‑под защиты деревьев. – Вообще‑то он вовсе не так уж глуп, – сказал Паймур, утирая с лица слезы и пот. – Он отлично знает, что эти друзья, – и он незаметно ткнул большим пальцем в сторону Рута, – не отказываются закусить такими, как он.

И Паймур, привязав Балбеса к дереву, еще раз проверил надежность узла.

"Я не собираюсь его есть, – невозмутимо ответствовал Рут. – Слишком маленький. И потом, я люблю откормленных, а в нем одни жилы”.

Расхохотавшись, Джексом передал Паймуру слова дракона, и тот, ухмыляясь, благодарно расшаркался перед Рутом.

– Вот бы еще внушить это Балбесу, – проговорил он затем. – Увы, он неспособен отличить дружелюбных драконов от таких, которые и в самом деле не отказались бы им закусить. Хотя, по совести говоря, его обыкновение при виде дракона уносить ноги в ближайшую чащу уже не раз спасало мне жизнь. Видите ли, я занимаюсь тем, чем заниматься как бы не следует. Пуще же всего не следует мне на этом попадаться.

– Валяй, выкладывай, – кивнул Джексом, когда Паймур умолк, выжидая, какой эффект произведут его загадочные слова. – Ты же ни на что не стал бы намекать, если бы с самого начал не намеревался рассказать больше. Кажется, ты упоминал о том, что якобы разыскивал нас?

– Ну да, не считая всего остального, – хмыкнул Паймур. Улегся на песке и невозможно долго устраивался, издавая блаженные стоны. Наконец он взял предложенную Шаррой чашку фруктового сока, единым духом опорожнил ее и протянул руку за добавкой.

Джексом терпеливо ждал. Он хорошо помнил ухватки Паймура еще по тем временам, когда они вместе посещали школу, основанную Мастером Фандарелом и Залом арфистов. – Ты никогда не задавался вопросом, Джексом, почему я бросил учение?

– Менолли говорила мне, что тебя куда‑то отправили.

– Куда‑то!.. Куда меня только не отправляли! – Широкий взмах руки Паймура объял чуть не весь горизонт, по крайней мере всю южную его часть. – Спорю на что угодно, – продолжал он, – я повидал больше мест на этой планете, чем любое другое существо. В том числе и драконы! – И он уверенно кивнул головой, напрашиваясь на восторги аудитории. – Я не совсем, – он выделил это слово, – не совсем обошел Южный континент кругом. Не довелось мне и пересечь его. Но уж где я побывал – те края я изучил досконально! – И Паймур указал на свои стоптанные башмаки. – Всего месяц назад, когда я выехал на восток, они были новехоньки. Сколько удивительных историй они могли бы поведать! – Он глубокомысленно прищурился, глядя на Джексома. – Одно дело, дорогой мой владетель, беззаботно парить в небесах, обозревая всю землю с горних высот. И совсем другое, доложу я тебе, – топать по ней на своих двоих, а то и ползти на брюхе. Только тогда действительно осознаешь, где побывал!

– А Ф'лар знает о твоих похождениях?

– Более или менее, – ответил Паймур со смешком. – Можно поручиться, скорее менее, чем более. Видишь ли. Оборота этак три тому назад Торик начал помаленьку приторговывать с Севером отличными здешними рудами – железной, медной и оловянной. Если ты слышал жалобы Фандарела, Джек‑сом, значит, ты в курсе, что на Севере со всем этим нынче полный затор. Вот Робинтон и решил на всякий случай проверить, где это Торик добывает руду. По счастью, у него хватило ума послать на это дело меня… Слушайте, так вы уверены, что у него все обойдется? Вы от меня ничего не скрываете?.. – Стоило зайти речи о Робинтоне, хвастливую манеру Паймура точно ветром сдуло.

– Ты знаешь то же, что и мы, а мы знаем то, что сообщил Рут… – На всякий случай Джексом еще раз справился у друга. – Рут говорит, что он сейчас спит. Еще он говорит, что драконы присматривают за ним и не позволят ему уйти.

– Драконы? Не позволят ему? Ох, ну и дела! – Паймур помотал головой. – Собственно, меня это вовсе не удивляет, – добавил он уже обычным своим тоном. – Драконы отлично знают, кто их истинные друзья. Так вот, как я уже говорил, Мастер Робинтон счел полезным разузнать о Южном континенте немножко побольше. Тем паче что Ф'лар, по его сведениям, уже положил глаз на этот континент в плане следующего Интервала…

– Погоди, а откуда ты в таких подробностях знаешь, что там думают Ф'лар и Робинтон? – осведомилась Шарра.

Паймур торжественно хохотнул и погрозил ей пальцем.

– Я‑то знаю, а вот откуда – попробуй угадай. Но ведь я прав, а, Джексом?

– Планы Ф'лара мне не известны, но на Южный континент положил глаз не он один, это уж точно.

– Верно сказано! Но не кажется ли вам, что в расчет следует принимать только его?

– Мне лично не кажется, – сказала Шарра. – Мой брат – полноправный владетель… да, вот именно, – добавила она с некоторой горячностью, когда Паймур хотел ей возразить. – Во всяком случае, он станет таковым, когда его холд по надлежащей форме признают владетели Севера. Он один рискнул отправиться сюда с Ф'нором, когда тот путешествовал во времени. Больше ни у кого не хватило духу. Он сумел столковаться с Древними и выстроил прекрасный большой холд, в котором можно не опасаться Нитей. Никто не смеет оспорить его право называться владетелем земель, которые он первым освоил!

– Да я не оспариваю, – поспешил согласиться Паймур. – Я просто к тому, что Торик, твоя правда, много сделал и привлек к себе кучу народа, но и его возможности не безграничны. Он может обработать и защитить какое‑то количество земли, но не до бесконечности же. А Южный континент так велик! Он больше, чем кто‑либо, в состоянии вообразить.. кроме меня, разумеется. Клянусь, я отшагал по этому континенту расстояние не меньше, чем от Тиллекского мыса до Нератской скалы, но кругом так и не обошел! – Насмешливый тон Паймура сменился благоговейным. – Знаете, однажды я вышел к большому заливу.. тот берег был еле виден в полуденном мареве. Мы с Балбесом уже двое суток топали по совершенно кошмарным пескам. При этом воды у меня было только‑только, чтобы вернуться домой: я, признаться, полагал, что не вечно же он будет тянуться, этот песок… Я послал вперед Фарли – сперва к дальнему берегу, потом к вершине залива, но по ее сообщениям выходило – всюду песок и ничего, кроме песка. Пришлось‑таки повернуть. Но, друзья мои, – и Паймур обвел взглядом аудиторию, – за тем заливом, вполне вероятно, лежит еще столько же земель, сколько я уже пересек, выйдя из холда Торика. Я ведь так и не описал полного круга! Торику нечего и надеяться овладеть даже половиной того, что я видел, – а ведь я говорю лишь о западной стороне… К вам же я добирался без малого месяц, и кое‑где нам с Балбесом приходилось плыть: он, по счастью, отличный пловец. Охотно лезет в воду и не жалуется. Стоит мне вспомнить, как придирчиво отбирал мой родитель корм для своих скакунов, и чем приходится питаться бедняге Балбесу – при тех‑то трудах, что ему достаются… – И Паймур сокрушенно покачал головой. – Итак, – бодро вернулся он к своему повествованию, – я разведывал местность, как мне было указано, и притом двигался по направлению к вам, как мне опять‑таки было указано, и вот я здесь. Только я полагал, что окажусь здесь гораздо, гораздо быстрее. С ума сойти, как же я устал!.. А сколько мне еще шагать, пока не доберусь до цели!..

– Мне кажется, – сказал Джексом, – ты только что говорил, что направлялся сюда.

– Да, но потом я должен буду отправиться дальше… спустя некоторое время. – Паймур поднял левую ногу, которую все это время нежно поглаживал, и болезненно сморщился: – Скорлупа! Да я шагу больше ступить не могу!.. Я же ноги по колено стоптал! Глянь, Шарра!

Держа ногу на весу, он заерзал в песке, передвигаясь к целительнице, взиравшей на него совершенно серьезно. Шарра ловко размотала тряпку, откроенную, вероятно, от Паймурова плаща, обнажив длинный, только что заживший рубец.

– Мне нельзя идти дальше с такой ногой, правда ведь, Шарра?

– По‑моему, Паймур, ни в коем случае нельзя, – сказал Джексом, рассмотрев затянувшуюся рану. – А ты, Шарра, что скажешь?

Она поглядела на одного, потом на другого и решительно замотала головой. Глаза ее смеялись.

– Нельзя, конечно же, нельзя. Твоей ноге жизненно необходимы теплые морские ванны и прогревания на солнце… а вообще говоря, ну и разбойник ты, Паймур! Просто счастье, что тебя не назначили арфистом в какой‑нибудь холд! Да от тебя свихнулся бы любой нормальный владетель!

– А ты не вел Записей, пока путешествовал? – поинтересовался Джексом, снедаемый любопытством и завистью к свободе Паймура.

– Я? Записи?.. – возмутился Паймур. – Да если хочешь знать, большая часть тех вьюков, что приволок сюда Балбес, и есть Записи! А почему, как ты думаешь, я так оборвался? Да потому, что мне просто некуда было всунуть запасную одежду! – Он понизил голос и жадно наклонился к Джексому: – У тебя тут случаем не найдется одного‑двух листов, что изобрел Бендарек? Мне бы набросать парочку мест, пока не совсем выветрились из головы…

– Полным‑полно и листов, и чем рисовать! Пошли!

Поднявшись, Джексом направился к дому, и Паймур поспешил следом: хромота, на которую он так жаловался, была едва заметна. Вообще‑то Джексом не имел в виду демонстрировать Паймуру свои неуклюжие попытки составить карту окрестностей, но оказалось, что наблюдательный взгляд молодого арфиста в самом деле мало что упускал. Паймур тут же приметил свиток, аккуратно склеенный из отдельных листов, и, даже не подумав спросить позволения, разложил его на столе.

– Ага! Вижу, ты тут не терял времени даром! – В ухмылке и голосе Паймура слышалась похвала. – А как измерял? С помощью длины Рута? Что ж, можно и так. Лично я выучил Фарли, свою королеву, летать с определенной скоростью. Пускаю ее, отсчитываю секунды и жду, пока она нырнет, долетев до места… Потом, когда начинаю чертить, высчитываю расстояние. Н’тон проверял мои измерения, когда мы работали вместе, так что я знаю: они довольно точны, надо только учитывать ветер‑. – и Паймур присвистнул, поглядев на внушительную стопку чистых листов. – Ох, как они пригодились бы мне… я мог бы заняться картой пройденного пути… Слушай, Джексом, если бы ты чуть‑чуть мне помог…

– Заодно и ногу подлечишь, – сказал Джексом, старательно пряча улыбку.

Паймур, недоумевая, вскинул глаза… оба принялись хохотать и хохотали до тех пор, пока не явилась Шарра и не потребовала объяснить, в чем, собственно, дело.

Последующие несколько дней были сплошной благодатью, и, самое главное, Рут постоянно сообщал им, что здоровье Мастера арфистов постепенно улучшалось. В первое же утро, приметив, что Балбес ощипал всю траву, до которой мог дотянуться, Паймур спросил, не было ли поблизости лугов. Пришлось им с Джексомом взобраться на Рута и отправиться к реке – добрый час полета внутрь страны. Рут охотно помогал им собирать высокие колосящиеся травы.

– Отличный корм, – радовался Паймур. – А то бедняга Балбес совсем у меня отощал.

«И верно, кожа да кости, – сообщил Джексому Рут. – Я таких оголодалых скакунов, кажется, еще не видел!»

Джексом засмеялся:

– Только не думай, Рут, будто мы откармливаем его тебе на обед.

«Он – друг Паймура, – обиделся белый дракон. – А Паймур – мой друг. Я не ем друзей моих друзей!»

Джексом не удержался от искушения и передал эти слова Паймуру. Молодой арфист хохотал до коликов и хлопал Рута ладонью, точно так же, как и своего скакуна.

Они навьючили на Рута с полдюжины увесистых снопов и взлетели, и тут Паймур спросил Джексома, не был ли тот еще возле горы.

– Нет. Не могу летать в Промежутке, – сказал Джексом, не скрывая бессильного недовольства наложенным на него ограничением.

– Да уж, не вздумай! Гиблое дело – лезть в Промежуток после огненной лихорадки! – Джексом несколько удивился энергичному ответу арфиста, а тот продолжал, щурясь из‑под руки на величественный пик: – Переживать тут не о чем, Джексом, скоро ты туда попадешь… Так и кажется, что рукой подать, а на самом деле, я бы дал дня четыре пути, если не все пять. Да и дорожка явно не гладкая. – И он неожиданно ткнул Джексома в бок кулаком. – Так что давай‑ка поправляйся! Думаешь, я не слышал, как ты пыхтел, срезая траву? То‑то же!

– Может быть, – спросил Джексом, – проще было бы не летать за травой, а привезти сюда Балбеса, и пускай бы себе пасся? Здесь вокруг нет ни одного дракона, кроме Рута, да и тот клянется, что не станет его есть!

– Все верно, – ответил арфист. – Но стоит моему скакуну увидеть диких собратьев, как он увяжется за ними, и поди его потом разыщи. Разве он способен понять, что ему куда безопасней со мной и с драконом, который не только не ест его, но даже сам таскает для него корм!

Балбес ужасно обрадовался угощению и накинулся на траву, посвистывая от удовольствия.

– Все‑таки интересно, каковы на самом деле его умственные способности? – спросила Шарра, гладя жесткую серовато‑бурую шерсть на спине скакуна.

– Он не столь умен, как Фарли, но и не то чтобы так уж глуп. Вернее сказать, он ограничен. Если не требовать с него слишком многого, то он иногда просто умница.

– Например? – спросил Джексом. Он никогда не был высокого мнения о скакунах.

– Пожалуйста. Я могу послать Фарли вперед с наказом лететь столько‑то времени в том или ином направлении, потом приземлиться и захватить с собой что‑нибудь, что окажется на земле. Чаще всего она приносит пучки травы или веточки, иногда – камешки или песок. Могу я поручить ей и поиски воды. Кстати, на этом‑то я и проехался, когда обследовал Большой Залив. Она чин чином отыскала воду, и мы с Балбесом поперлись следом за ней, но, оказывается, я забыл ее предупредить, что вода должна быть питьевой”. – Паймур развел руками и засмеялся. – А вот Балбес, как и я, ходит по земле, но зато хорошо знает, куда надо ставить ногу, а куда лучше не надо. Без него я бы точно давно уже угодил в трясину или в зыбучий песок. И уж будьте уверены, никто лучше него не выберет на крутом склоне самой удобной тропы. Отлично находит он и воду… питьевую, я имею в виду. Так что лучше бы я сразу послушал его, когда он не захотел тащиться через пески к Большому Заливу… Он знал, что там нет подходящей воды, хоть Фарли и настаивала: есть, мол. В этот раз я доверился Фарли… и если уж на то пошло, вдвоем они – надежный помощник и проводник, каких поискать. А все вместе мы – отличная команда: Балбес, Фарли и я! Кстати, я нашел отличную кладку огненной ящерицы, кладку королевы, за пять… – Фарли чирикнула, и он кивнул: – Ну, будь по‑твоему, за шесть или семь бухт отсюда. Я там слегка сбился со счета, но она найдет… Это я на тот случай, если кому‑нибудь нужно. Да, будь зеленые хоть чуть поумней, от них отбою бы не было. Хотя толку от них, прямо скажем, никакого.

– Я помню, как я первый раз обнаружила кладку, – улыбнулась Шарра. – Я тогда понятия не имела, чем отличаются гнезда зеленых от королевских гнезд. Как же я следила за той кладкой! Сутками напролет! И никому ни слова! Я хотела сама Запечатлеть всех…

– Сколько там было? – смеясь, спросил Паймур. – Небось четыре‑пять?

– Шесть! Но откуда мне было знать, что еще раньше меня ту кладку отыскала песчаная змея и высосала все яйца!

– А почему, – спросил Джексом, – песчаные змеи не пожирают королевские кладки?

– Потому, что королева никогда не отлучается далеко от гнезда, – объяснила Шарра. – Она непременно заметит, как змея роет ход, и тут же убьет ее. – И содрогнулась: – Я этих змей боюсь больше, чем Нитей!

– Пожалуй, они стоят друг друга, – кивнул Паймур. – Только одни лезут снизу, а другие падают сверху! – И он жестами показал, как смыкаются обе опасности, чтобы прихлопнуть несчастную жертву.

Пережидая полдневную жару, Джексом, Шарра и Паймур принялись разбирать его Записи, превращая черновые наброски и данные измерений в настоящие подробные карты. Паймур хотел по возможности отослать отчет Себеллу, Робинтону или Ф'лару.

На следующий день, по утреннему холодку, друзья отправились разыскивать Паймурову королевскую кладку: Балбес служил вьючным животным. Рут присматривал с высоты. В гнезде оказалось двадцать одно яйцо – все отменно затвердевшие, готовые вылупиться через день‑два. При приближении людей дикая королева поспешно скрылась из виду, так что яйца были выкопаны без помехи и бережно уложены в корзину, пристегнутую к спине Балбеса. Джексом попросил Рута известить Канта о найденной кладке.

«Кант говорит, что завтра они всяко собирались нас посетить, – ответил Рут. И добавил: – Арфист позавтракал с аппетитом!»

Рут старался сообщить им о каждой мелочи, касавшейся Робинтона. Паймур выразился об этом так:

– Все равно что сидеть рядом с болящим. Только с той разницей, что жалоб слушать не надо!

Домой возвращались лесом: фруктовые деревья рядом с убежищем были уже обобраны начисто, а Ф'нор наверняка захочет побаловать бенденцев свежими плодами.

Джексом спросил молодого арфиста:

– Ты покажешься Ф'нору, когда он прилетит?

– А почему нет? Он знает, чем я занимаюсь. Кстати, Джексом, вот так поглядишь на красоты этого континента, и поневоле задумаешься: и чего это наших предков понесло отсюда на Север?..

– Может быть, здесь, на Южном, приходилось защищать от Нитей слишком много земель, выжидая, пока распространятся личинки, – предположила Шарра.

– Неплохая мысль, – кивнул Паймур. Потом насмешливо фыркнул: – Уж мне эти старые Записи!.. Сколько раз выяснялось, что самое‑то важное в них и пропущено! Помните, как фермерам Севера велено было “наблюдать за личинками”, а почему – ни гу‑гу!.. С другой стороны, если в те времена здесь происходило хоть полстолько землетрясений, сколько теперь, я вполне понимаю, почему предки отсюда удрали. Меня самого едва не прихлопнуло на подходах к Большому Заливу, а Балбес удрал с перепугу. Я бы нипочем не поймал его, если бы Фарли не выследила никчемную тварь!..

– Землетрясения случаются и на Севере, – сказал Джексом. – В Кроме и на Плоскогорье, а иногда еще в Айгене и на Телгарской равнине.

– Но не такие, как то, в которое я угодил, – с содроганием припомнил Паймур. – На Севере все‑таки не бывает, чтобы земля выскакивала у тебя из‑под ног, а в двух шагах позади вдруг вырастал обрыв высотой в половину драконьей длины!

– Когда это было? – быстро спросила Шарра. – Три‑четыре месяца назад?

– Точно!

– У нас, в Южном холде, земля просто дрожала, но мы и то страху набрались.

– А кто из вас видел, – спросил Паймур, – как из океана неожиданно вырастает вулкан и принимается извергать пепел и раскаленные камни?

– Я – нет, – ответила Шарра и покосилась на него с подозрением: – А ты будто видел?

– Видел. И Н’тон был со мной, подтвердит, если хотите.

– Не воображай, будто я постесняюсь спросить его! – пообещала Шарра. А Джексом завороженно спросил:

– Где это было, Паймур?

– Я покажу вам на карте. Н’тон позже наведывался туда. Когда я последний раз его видел, он сказал, что вулкан перестал дымить. Теперь там островок, такой же аккуратненький, как… как эта ваша гора!

– Я бы предпочла один раз увидеть, – заметила Шарра все еще недоверчиво.

– Постараюсь это устроить, – весело пообещал арфист. – А вот и подходящее дерево!.. – добавил он и, высоко подпрыгнув, ухватился за нижнюю ветку и ловко вскарабкался. Срывая багряные плоды, он стал бережно перебрасывать их прямо в подставленные ладони Джексома и Шарры.

Они всего два часа шли берегом от дома до той бухты, где огненная ящерица прятала кладку. Путь обратно занял почти втрое больше времени: приходилось беспрестанно прорубаться сквозь густой подлесок. Так что Джексом мог в полной мере оценить тяготы, выпавшие на долю Паймура. Клейкий сок брызгал на руки и в лицо, плечи очень скоро начали немилосердно болеть. К тому времени, когда, грязные и исцарапанные, они вышли к убежищу, Джексом успел потерять всякую ориентировку. Они не заблудились только благодаря врожденному чутью Паймура и, конечно. Руту, который вместе с троими файрами вел их домой кратчайшим путем.

Только гордость не позволила Джексому немедленно рухнуть в постель: Паймур звал купаться, а Шарра собиралась жарить рыбу на ужин. Делать нечего, пришлось остаться на ногах и ему.

…Позже он пришел к выводу, что именно усталость и послужила причиной невероятно ярких снов, одолевших его тотчас же, как только он наконец лег и голова коснулась подушки. В этих снах были громадные горы, изрыгавшие столбы дыма, горячий пепел и лаву, были толпы бегущих людей. Джексом бежал вместе со всеми, и река оранжево‑красной лавы, истекавшей из жерла вулкана, казалось, готова была вот‑вот его поглотить…

– Джексом! – Паймур тряс его за плечо. – Джексом, проснись! Шарру разбудишь… – Тут Паймур умолк, и в предрассветных сумерках явственно послышался стон. – А может, как раз и надо ее разбудить, – сказал Паймур. – По‑моему, ей тоже что‑то приснилось…

И он уже полез из‑под одеяла, но тут Шарра глубоко вздохнула и заснула вновь – на сей раз спокойно и крепко.

– Зря я завел речь про тот вулкан, – сказал Паймур. – Я сейчас точно заново все пережил. Во всяком случае, кажется, мне именно это приснилось. – Судя по голосу, Паймур был смущен. – А еще я, похоже, облопался рыбой и фруктами. Решил, понимаешь, вознаградить себя за все то, чего недоел по дороге! – И он вздохнул, уютно устраиваясь в постели.

– Спасибо, Паймур.,.

– За что? – спросил тот, зевая. Джексом повернулся на другой бок, свернулся калачиком и заснул блаженным сном без сновидений. Утром всех разбудила громкая трель Рута, – Ф'нор летит! – сказал Джексом, услышавший сообщение дракона, “Вместе с ним – другие”, – добавил Рут.

Джексом, Паймур и Шарра как раз выбежали на берег, когда в воздухе возникли сразу четыре дракона во главе с громадным коричневым Кантом. Огненные ящерицы, по обыкновению роившиеся кругом Рута, испуганно загомонили и скрылись. На месте остались лишь Миир, Талла и Фарли.

"С нами Паймур”, – перехватил Джексом сообщение Рута, адресованное Канту. И тут Ф'нор усиленно замахал руками, а потом в знак победы сцепил их над головой.

Вот Кант ссадил всадника на песок, проревел какую‑то команду остальным и, переваливаясь, радостно побежал к воде, где к нему тут же присоединился Рут.

– Какая встреча, Паймур! – прокричал Ф'нор, на ходу расстегивая летный костюм. – А мы уже боялись, не потерялся ли ты, – Потерялся? Я? Что за вздор! – возмутился Паймур. – А впрочем, что взять с вас, летунов. Чтоб вы хоть что‑нибудь смыслили в земных расстояниях. И то сказать, больно уж легко вам все это дается: взлетел, фр‑р – и там! – И Паймур фыркнул с величайшим презрением. – Зато уж если я где‑нибудь побывал…

Ф'нор улыбнулся молодому арфисту и так огрел его по спине, что Джексом несколько удивился, когда тот устоял.

– Значит, – сказал Ф'нор, – позабавишь Мастера подробным и в должной мере цветистым рассказом о своих путешествиях…

– Ты хочешь отвезти меня к Мастеру Робинтону?..

– Нет, нет. Он сам приедет сюда! – Палец Ф'нора указывал вниз.

– Что?..

Ф'нор порылся в поясном кошеле и вытащил сложенный лист:

– Вот из‑за этого‑то я нынче и прилетел. Слушайте, ребята, напомните мне, чтобы я не забыл яйца файра, хорошо?

– Что это у тебя? – Джексом, Шарра и Паймур сгрудились вокруг коричневого всадника, который медленно и с большой торжественностью развернул свой лист:

– Это – дом для Мастера арфистов. Он будет выстроен здесь, в этой бухте!

– Здесь? – хором спросили все трое.

– А как он сюда попадет? – спросил Джексом. – Я думаю, вряд ли ему разрешат воспользоваться Промежутком!

В его голосе промелькнула нотка горечи, и Ф'нор покосился на него, подняв бровь. Он сказал:

– Мастер Идаролан предоставил Робинтону свой самый большой и самый быстрый корабль, “Сестру Рассвета”. Менолли и Брекки будут там вместе с ним. Во время морского путешествия ничто не потревожит и не расстроит его.

– Его же укачивает, – заметил Джексом.

– В тот раз он был на маленькой лодке, – сказал Ф'нор, и лицо его стало очень серьезным. – Итак, за работу. Я привез инструменты и помощников… – Он кивнул на трех молодых всадников, присоединившихся к ним. – Надо будет превратить это убежище в небольшой холд, – сказал он, глядя в свой лист. – Первым делом вырубим весь этот подлесок…

– Ну и зажарите беднягу арфиста на солнце, – сказала Шарра.

– Прошу прощения, – начал было Ф'нор, но Шарра решительно забрала у него лист и неодобрительно нахмурилась:

– “Небольшой холд”? То, что я здесь вижу, для Южного континента никоим образом не подходит… – Усевшись на песок, она подняла обломок ракушки и принялась рисовать. – Начнем с того, что я не стала бы строить там, где стоит убежище. Оно слишком близко к берегу: во время сильного шторма – а они тут случаются – в нем будет неуютно. Вот здесь, восточное, есть пригорок, заросший могучими плодовыми деревьями."

– Могучие деревья? На корм Нитям?..

– У вас, всадников, одно на уме. Это же Юг, а не Север! Здесь всюду личинки. Нити могут самое большее пожечь листья, но растения быстро выздоравливают… К тому же летом, в жаркую пору, только зелень вокруг может дать хоть какую‑то прохладу, поверь на слово. Далее, строить надо не прямо на земле, а на сваях. Здесь полно камня, который как раз сгодится на фундамент. А вместо этих несчастных подслеповатых щелок нужно сделать нормальные широкие окна, чтобы продувало ветерком. Если охота, можно сделать ставни, но, послушайте, я всю жизнь живу на этом континенте и знаю, как здесь строят. Нужны окна, а внутри – длинные коридоры для проветривания… – Говоря таким образом, Шарра рисовала план дома на сухом, горячем песке. – Кухонный очаг должен быть расположен вне дома. Мы с Брекки готовили большей частью в ямке, выложенной камнями. – Шарра указала рукой. – И, наконец, зачем ванная комната, если залив в двух шагах?

– Я надеюсь, – сказал Ф'нор, – хотя бы против труб для воды ты не возражаешь?

– Разумеется, нет! Это гораздо удобнее, чем таскать ее из ручья. Только нужно устроить еще один кран вот здесь, в кухне. А может, даже цистерну, чтобы греть в ней воду…

– А еще что, Мастер‑строитель? – В голосе Ф'нора не было раздражения, скорее – восхищение и веселье. Шарра ответила с достоинством:

– Если вспомню еще что‑нибудь, непременно скажу.

Ф'нор улыбнулся ей, потом перевел взгляд на чертеж и нахмурился:

– Я все‑таки не слишком уверен, понравится ли нашему арфисту столько зелени рядом с домом. Вы‑то, как я понимаю, привыкли во время выпадений находиться снаружи…

– У Мастера Робинтона тоже есть некоторый опыт, – сказал Паймур. – Шарра совершенно права насчет жары и насчет того, как здесь надо строить. Что же до леса, Ф'нор, – его всегда можно вырубить, но если окажется, что зря, – когда он вырастет снова?

– Верно сказано, – согласился Ф'нор. – Теперь вы трое, Б'рефли, К'вен и М'Ток. Отпустите своих драконов, пусть купаются и отдыхают на солнышке вместе с Рутом и Кантом. Они не понадобятся, пока мы не начнем валить лес. Дай мешок, К'вен. По‑моему, у тебя были топоры? – И Ф'нор раздал инструменты, пропустив мимо ушей жалобы Паймура, что, мол, после бесконечного путешествия по лесам вместо заслуженного отдыха пришлось сделаться лесорубом. – Веди нас в то место, о котором ты говорила, Шарра, – продолжал Ф'нор. – Срубим несколько деревьев и попробуем использовать их как сваи.

– Они достаточно прочны, – согласилась Шарра и повела всех за собой.

Она не ошиблась. Когда Ф'нор наметил место для будущего дома и сделал зарубки на деревьях, которые следовало повалить, выяснилось, что на деле это было гораздо трудней, чем на словах. Топоры не столько врезались в стволы, сколько отскакивали, Удивленный Ф'нор пробормотал что‑то насчет тупых топоров и вытащил точило. Добившись нужной остроты и порезав при этом палец, он снова попробовал рубить. Дело пошло лучше, но ненамного.

– Ничего не понимаю, – сказал он, разглядывая искромсанный ствол. – Почему оно такое прочное? Это же плодовое дерево, а не какое‑нибудь железное вроде наших северных!.. И тем не менее, парни, площадку надо расчистить…

К полудню великолепные мозоли не украсили только руки Паймура: ведь он привык к топору. Гораздо печальнее было то, как медленно двигалось дело. Удалось срубить всего шесть деревьев. – По крайней мере, мы не лентяйничали, – утирая пот со лба, сказал Ф'нор. – А теперь не пора ли выяснить, что там приготовила Шарра? Пахнет, во всяком случае, вкусно…

Они еще успели выкупаться перед обедом. Соленая морская вода немилосердно въелась в мозоли – пришлось Шарре смазывать их бальзамом, унимающим боль. Когда с жареной рыбой и печеными клубнями было покончено, Ф'нор велел точить топоры. До самого вечера они обрубали ветки, а драконы оттаскивали стволы в один конец просеки. Шарра срезала кусты, а потом, с помощью Рута, раздобыла черных камней и отметила ими углы будущего дома.

Когда Ф'нор и трое юношей‑всадников улетели к себе в Вейр ночевать, Джексом и Паймур рухнули как подкошенные на песок и едва поднялись, чтобы съесть ужин, приготовленный Шаррой.

– Я бы