Теория человеческого капитала

Классикой современной экономической мысли стала следующая работа Г. Беккера «Человеческий капитал»⁵. Хотя основной вклад в популяризацию идеи человеческого капитала внес другой американ­ский экономист Т.У. Шульц (тоже лауреат Нобелевской премии), раз­работка микроэкономических оснований этой теории была дана в беккеровском фундаментальном труде. Сформулированная в нем модель стала основой для всех последующих исследований в этой области.

Человеческий капитал — это имеющийся у каждого запас знаний, навыков и мотиваций. Инвестициями в него могут быть образова­ние, накопление производственного опыта, охрана здоровья, геогра­фическая мобильность, поиск информации.

Отправным пунктом для Беккера служило представление, что при вкладывания своих средств в подготовку и образование учащи­еся и их родители ведут себя рационально, взвешивая выгоды и из­держки. Подобно «обычным» предпринимателям, они сопоставля­ют ожидаемую предельную норму отдачи от таких вложений с до­ходностью альтернативных инвестиций (процентами по банковским вкладам, дивидендами по ценным бумагам и т.д.). В зависимости от того, что экономически целесообразнее, принимается решение либо о продолжении учебы, либо о ее прекращении. Нормы отдачи слу­жат регулятором распределения инвестиций между различными ти­пами и уровнями образования, а также между системой просвеще­ния в целом и остальной экономикой. Высокие нормы отдачи сви­детельствуют о недоинвестировании, низкие - о переинвестирова­нии.

Помимо разработки теоретической модели, Беккер осуществил практический расчет экономической эффективности образования. Например, доход от высшего образования определяется как разность в пожизненных заработках между теми, кто окончил колледж, и теми, кто не пошел дальше средней школы. В составе издержек обучения главным элементом были признаны «потерянные заработки», т.е. за­работки, недополученные студентами за годы учебы. (По существу,

^: Becker G.S Human Capital. N.Y., 1964.

потерянные заработки измеряют ценность времени учащихся, пошед­шего на формирование ими своего человеческого капитала.) Сопос­тавление выгод и издержек образования дало возможность подсчи­тать рентабельность вложений в человека. По выкладкам Беккера получалось, что в США отдача высшего образования находится на уровне 10—15%, превышающем показатели прибыльности большин­ства фирм. Это подтверждало предположение о рациональности по­ведения студентов и их родителей.

Огромное теоретическое значение имело ниедеиное Беккером различение между специальными и общими инвестициями в челове­ка (и шире — между общими и специфическими ресурсами вообще). Специальная подготовка наделяет работников знаниями и навыка­ми, представляющими интерес лишь для той фирмы, где они были получены (пример — ознакомление новичков со структурой и внут­ренним распорядком данного предприятия). В ходе общей подготов­ки работник приобретает знания и навыки, которые могут найти при­менение и на множестве других фирм (пример — обучение работе на персональном компьютере).

Как показал Беккер, общая подготовка косвенным образом оп­лачивается самими работниками. Стремясь к повышению квалифи­кации, они соглашаются на более низкую в период обучения зара­ботную плату, и им же впоследствии достается доход от общей под­готовки. Ведь если бы ее финансирование шло за счет фирм, они, всякий раз при увольнении таких работников лишались бы своих вложений, воплощенных в их личности. Наоборот, специальная под­готовка оплачивается фирмами и им же достается доход от нее, так как в противном случае при увольнении по инициативе фирм поте­ри несли бы работники. В результате общий человеческий капитал, как правило, производят особые «фирмы» (школы, колледжи), тог­да как специальный предоставляется непосредственно на рабочих местах.

Термин «специальный человеческий капитал» помог понять, по чему среди работников с продолжительным стажем работы на од­ном месте текучесть ниже и почему заполнения вакансий происхо­дят в фирмах в основном за счет внутренних продвижений по служ­бе, а не за счет наймов на внешнем рынке. В рамках теории челове­ческого капитала получали объяснение структура распределения личных доходов, возрастная динамика заработков, неравенство в оп­лате мужского и женского труда и многое другое. Благодаря ей из­менилось и отношение политиков к затратам на образование. Об­разовательные инвестиции стали рассматриваться как источник эко-

номического роста, не менее важный, чем «обычные» капиталовло­жения⁶.

Новая теория потребления. Столь же революционизирующим ока­залось и воздействие «новой теории потребления», сформулирован­ной Беккером в статье «Теория распределения времени»⁷. Б ней было отвергнуто жесткое противопоставление работы на рынке и досуга. Нерабочее время нельзя считать полностью свободным, поскольку значительная его часть посвящена особому виду деятельности — «до­машнему хозяйствованию». Необходимо поэтому различать товары (goods), приобретаемые на рынке, и потребительские блага (commo­dities), являющиеся конечным продуктом деятельности в домашнем секторе и фактически источником полезности.

Спрос предъявляется не на рыночные товары сами по себе, а на извлекаемые из них полезные эффекты, или атомарные объекты вы­бора- потерминологии Беккера. В конечном счете потребителей ин­тересует не «мясо», а «бифштекс», не «пылесос», а «чистая комната», не «обучение хорошим манерам», а «вежливый ребенок».

Каждая семья предстает в беккеровской трактовке как «мини-фабрика», которая с помощью «производственных факторов» (рыноч­ных товаров, времени членов семьи, других ресурсов) выпускает «ко­нечную продукцию» (базовые потребительские блага). Эти блага мо­гут производиться с применением различных технологий - питаться можно дома или в ресторане, убирать комнату можно самому или нанимать прислугу. Выбор технологии зависит от дохода семьи и от цен на соответствующие «факторы производства». Ключевым для домашнего производства ресурсом являются затраты человеческого времени. Как и в случае образовательных инвестиций, показателем ценности времени, затрачиваемого в домашнем секторе, могут слу­жить потерянные заработки.

Состояние здоровья также трактуется rтеории человеческого капитала как некий капитальный запас — частью унаследованный, частью благоприо­бретенный. (БазоЕзая модель была разработана Г. Гроссманом.) В течение жизни человека происходит износ этого капитала, ускоряющийся с возрас­том. (Смерть понимается как полный износ фонда здоровья.) Инвестиции, связанные с охраной здоровья, способны замедлять этот процесс. Поэтому продолжительность жизн и человека оказывается в значительной мере резуль­татом его собственного выбора. В рамках теории человеческого капитала большинство смертей предстают как самоубийства — в том смысле, что они могли бы быть отсрочены, если бы больше ресурсов вкладывалось в продле­ние жизни.

⁷ Becker G.S. A Theory of the Allocation of Time // Economic Journal. 1965. Vol. 75. №299.

Такой подход приводит к переосмыслению понятий «цена» и «до­ход». Цена любого блага распадается как бы на две части — явную, рыночную (плата при покупке мяса) и неявную, вмененную (ценность времени, пошедшего на приготовление бифштекса). Соответствен­но «полный доход» семьи складывается из явного, денежного дохода и потерянных заработков, недополученных из-за отвлечения ее чле­нов на работу по дому.

Поведение домашнего хозяйства становится возможно описывать в терминах эффекта дохода и эффекта замещения. Это позволило Беккеру объяснить различия в активности на рынке труда между муж­чинами и женщинами, распределение времени членов семьи в зави­симости от их производительности в домашнем секторе, последст­вия применения более совершенного бытового оборудования,и др. Скажем, расширение возможностей занятости для женщин и повы­шение оплаты их труда на рынке равнозначно фактическому удоро­жанию благ, производимых ими в домашнем хозяйстве. А это должно вызывать замещение более времяемких видов домашней деятельнос­ти менее времяемкими и вести к общему перераспределению их вре­мени в пользу рыночного сектора.

Данный подход составил теоретическую основу «экономики до­машнего хозяйствования» — еще одной важной ветви «экономичес­кого империализма».

6. «Экономический подход» как исследовательская программа

Осмысление «экономического подхода» в качестве всеобщей по­веденческой парадигмы также было предложено Беккером. «В самом деле, — отмечал он, - я пришел к убеждению, что экономический под­ход является всеобъемлющим, он применим ко всякому человечес­кому поведению — к ценам денежным и вмененным «теневым», к ре­шениям повторяющимся и однократным, важным и малозначащим, к целям эмоционально нагруженным и нейтральным, к богачам и беднякам, мужчинам и женщинам, взрослым и детям, умным и тупи­цам, пациентам и врачам, бизнесменам и политикам, учителям и уча­щимся»¹⁴.

Согласно Беккеру, все человеческое поведение в целом подчине­но одним и тем же фундаментальным принципам. Он выделяет три важнейших — максимизирующего поведения, рыночного равновесия и устойчивости вкусов и предпочтений: «Связанные воедино пред­положения о максимизирующем поведении, рыночном равновесии и стабильности предпочтений, проводимые твердо и непреклонно, образуют ядро экономического подхода в моем понимании»¹¹.

Первый из этих принципов подразумевает, что люди ведут себя рационально, т.е. стремятся кдостижению наилучших из возможных результатов. (Напомним: к вопросу о мотивах это не имеет прямого отношения; мотивы могут быть и эгоистическими, и альтруистичес­кими, и какими угодно еще.)

Второй связан с одной из центральных для Беккера идей о вез­десущности «неявных цен», «неявных издержек» (типа потерянных заработков). Можно поэтому утверждать, что деятельность людей всегда и во всех случаях координируется рынками — явными или неявными. «Образовательный рынок», «брачный рынок», «рынок идей», «рынок преступности» - не просто метафоры: именно они

¹⁴ Например, родители не могут заключить с ребенком контракт, по ко­торому одна сторона брала бы па себя обязательство предоставить хорошее образование, а другая в обмен на это обеспечить надежную поддержку в ста­рости.

¹⁴ Becker G.S. The Economic Approach to Human Behavior. Chicago, 1976. P. 8.

" Беккер ГС. Указ. соч. С. 26.

I

придают взаимосогласованность разрозненным действиям отдель­ных агентов.

Обоснованию третьего принципа — устойчивости человеческих предпочтений - посвящена знаменитая статья Беккера «О вкусах не спорят», написанная в соавторстве с Дж. Стиплером¹⁶. Казалось бы, это никак не согласуется с очевидными фактами изменчивости и не­единообразия предпочтений людей разных стран и эпох. Однако фор­мулировка Беккера и Стиглера предполагает стабильность предпо­чтений по отношению к базовым потребительским благам, а не к рыночным товарам. Например, смена мод не свидетельствует о при­хотливости человеческих вкусов, потому что саму потребность «вы­деляться» можно считать всеобщей.

Таким образом, речь идет не о стабильности конкретных предпо­чтений — анализу изменений в них, как мы видели, уделяется немало места в исследованиях самого Беккера, а о метапредпочтениях, каса­ющихся базовых потребительских благ. Исходя именно из этих мета-предпочтений, индивиды стремятся сформировать в себе такую струк­туру потребностей, которая обеспечивала бы им в будущем макси­мум полезности.

Принцип стабильности предпочтений имеет эвристическое зна­чение: он предполагает, что если поведение людей стало другим, при­чину следует искать не в сдвигах в их внутренней системе ценностей, а в их реакции на изменившиеся внешние условия, ограничивающие поле выбора. Столь частые в исследованиях по социальным пробле­мам ссылки на иррациональность поведения людей, невежество или внезапные сдвиги в наборе ценностей Беккер считает научным пора­женчеством.

Свою нобелевскую лекцию он завершил такими словами: «На меня производит сильное впечатление, как много экономистов про­являют желание заниматься исследованием социальных вопросов, а не тех, что традиционно составляли ядро экономической науки. В то же самое время экономический способ моделирования поведения нередко привлекает своей аналитической мощью, которую обеспе­чивает ему принцип индивидуальной рациональности, специалистов из других областей, изучающих социальные проблемы. Влиятельные школы теоретиков и исследователей-эмпириков, опирающихся на модель рационального выбора, активно действуют в социологии, юриспруденции, политологии, истории, антропологии и психологии. Модель рационального выбора обеспечивает наиболее перспектив-

"' Stigler G.J. and Becker G.S De Gistubus Non Disputandum // American Economic Review.!977. Vol 67. № 2.

ную основу, имеющуюся в нашем распоряжении, для унифицирован­ного подхода представителей общественных наук к изучению соци­ального мира»¹⁷.

С самого начала «экономический империализм» вызывал к себе неоднозначное отношение. С одной стороны, нашлось немало энту­зиастов, которые продолжили предпринятое Беккером «вторжение» в пределы других социальных наук. С другой стороны, очень часто «экономический империализм» наталкивался на откровенно враж­дебный прием. Идея человеческого капитала, кажущаяся сегодня са­моочевидной, была встречена в штыки педагогической обществен­ностью, усмотревшей в ней низведение человека до уровня «маши­ны»; резко критической была реакция некоторых демографов и со­циологов на «Трактат о семье» (его автор был, в частности, обвинен в «сексизме»); попытка представить «экономический подход» в каче­стве всеобъемлющей теории человеческого поведения также вызвала отпор со стороны многих исследователей. П. Самуэльсон охаракте­ризовал беккеровский анализ как «бесплодные разглагольствования», имеющие целью запугать сверхусложненным экономическим жарго­ном исследователей-неэкономистов.

По мнению Дж. Хиршлейфера, «оккупация» экономистами со­седних областей знания проходит всегда через два этапа. Первый — это этап быстрых успехов, когда наблюдения и закономерности, вы­явленные той или иной дисциплиной, переводятся на язык эконо­мической науки. На втором «экономический подход» начинает стал­киваться с проблемами, сопротивляющимися такому переводу и тре­бующими углубления и переосмысления основ самой экономичес­кой теории.

Почему избиратели участвуют в выборах, хотя рациональный рас­чет должен подсказывать им, что это напрасная трата времени, по­скольку голос одного человека все равно ничего не решает? Почему некоторые добровольцы без всякого вознаграждения принимают уча­стие в производстве общественных благ? Почему большинство лю­дей не преступают закона даже при наличии очень сильных эконо­мических стимулов? Почему многие проявляют такую твердость п отстаивании своих идеологических убеждений, иногда даже с риском для собственной жизни?

В рамках «экономического подхода» нелегко ответить на эти во­просы. По-видимому, его претензии на роль универсальной науки об обществе действительно преувеличены. Однако нельзя не признать,

¹⁷ Becker G S. The Economic Way of Looking at Life. Nobel Lecture, 1992. December. P. 27.

что он привел к взаимообогащению самых различных отраслей зна­ния и что его возможности далеко не исчерпаны, В любом случае се­годня уже ясно: будущее экономической науки заключается в даль­нейшем раздвижении ее границ, а не в замыкании на узкоэкономи-ческих проблемах.