Типичные и особенные проблемы нашего времени, или с какими запросами приходит родитель, думая, что это проблема его ребенка

«Он не хочет делать уроки»

Саша, 4 года. Перед сном «секретничают» с папой:

Саша: Папа, я не хочу становиться взрослым.

Папа: Почему?

С: Я не хочу на работу ходить.

П: Почему?

С: Я боюсь!

П: Чего, сынок?

С: А вдруг я устану?

Из Интернета

«Точнее, он вообще ничего не хочет», — часто жалуются они. «Современные дети как-то особенно не хотят учиться», — уверяют меня учителя, убеждают родители. Мне не удивительно, ведь во многих семьях теперь есть возможность «помогать» ребенку учиться.

Большинство из родителей, обращающихся ко мне с этой про­блемой, очень вовлечены в процесс учебы ребенка. Они практически учатся за него. Отслеживают все его домашние задания, проверяют или укладывают портфель. Проверяют домашнее задание, иногда даже делают его вместе, напряженно глядя через детское плечо.

С одной стороны, многим родителям кажется, что насколько успешно учится ребенок в школе, настолько счастливым и обес­печенным потом будет его будущее. В этом есть доля правды, но не вся. Ведь важно не только то, какие оценки у него будут по пред­метам, но и какие навыки, умения и чувства у него останутся пос­ле того, как он закончит школу.

 

Если ребенок, учась в школе, в основном пребывает в напря­жении, стрессе, страхе, если там он часто ощущает себя неуспеш­ным, раскритикованным, неуверенным, плохим, если у него оста­нется ощущение, что учеба — это то, что он ненавидит, это постоянное принуждение и то, что он будет делать исключительно «из-под палки», — то, завершив обучение в школе, ему будет труд­но любить учиться. Он постарается побыстрее закончить этот про­цесс в своей жизни и не возвращаться к нему никогда. Так что, понукая его, вы можете достигнуть нежелательных целей. Очень многие дети больше никогда не открывают крышку пианино пос­ле окончания музыкальной школы, ненавидят читать, потому что их заставляли, не способны написать даже письмо, не то что ста­тью или отчет, потому что кто-то критиковал их и заставлял пере­писывать сочинения.

Учеба в наших современных школах — непростое, но посиль­ное занятие, с которым ваши дети способны справиться самостоя­тельно. Конечно, если только у вас нет непомерных родительских амбиций и вы не отдали ребенка туда, где учебные требования выше его возможностей. Если только вы не ждете того, что ребенок прыг­нет выше своей головы, реализуя ваши когда-то несбывшиеся меч­ты или мечты ваших родителей. А также если амбиции учителя не превышают детских способностей и учитель не возложил на роди­теля почетную обязанность привести оценки вашего конкретного ребенка к его завышенным ожиданиям, дабы «не портить картину успеваемости в классе». Итак, если вы готовы к тому, чтобы он сначала научился учиться, а потом легко, самостоятельно и настоль­ко успешно, насколько он может, постиг школьную программу.

У многих, особенно у сверх контролирующих родителей, есть твердое убеждение, что все дети от природы ленивы, безответствен­ны, только и думают, как бы развлечься, набедокурить, обмазаться от работы, найти приключений на свою голову. Их убежденность небезосновательна, но применима только к тем детям, которые на минутку, на полчаса, на день вырвались из-под удушающего ро­дительского контроля. Вот этим, конечно, хочется «оторваться» и сделать все то, что им категорически запрещали. Большинство же детей на самом деле готовы заниматься делом, вполне разумно сочетая его с отдыхом, хотят быть успешными, способны сосредото­ченно работать и учиться, когда понимают, что это их дело, что оно под их управлением и контролем. Когда все победы — их, и ошибки и поражения — тоже их. Дети легче и быстрее откликают­ся на ту деятельность, которую они сами могут организовать, на результат которой могут повлиять, в которой сами могут распре­делять свое время и свои усилия.

Сейчас имеющие возможность не работать мамы или бабушки принимают решение и дальше не заниматься своей жизнью, а «по­могать» ребенку учиться, чем создают, конечно, много проблем — и себе и ему. «Помогают» большинство из них исходя из такого рода соображений: «Он такой слабенький (отстающий, невнима­тельный, несобранный); его надо контролировать, а то вообще ничего делать не будет». Либо из таких: «Мне вот в детстве никто не помогал, и мне было трудно. Вот для своего ребенка я сделаю нее, что в моих силах». Намерения, конечно, благие, но далеко не всегда обусловленные реальными потребностями вашего ребенка.

Большинство детей невнимательны, расторможены, не собра­ны потому, что за свое дошкольное время так и не научились уп­равлять собой. Скорее всего, потому, что многое делалось и реша­лось за них, потому, что им не ставили границ, либо ограждали от всего, и у них не было возможности сделать дело самим сначала и до конца. В любом случае, начало было положено до того, как он пошел в школу. Школа, скорее всего, проявила проблемы, и по большей части — проблемы даже не ребенка, а семейной системы, в которой он рос.

И как на возникшие проблемы прореагировала система? Она усилила свои прежние воздействия. Если его гиперопекали, стали опекать еще больше, если контролировали, то усилили контроль. «Он же не справляется, это очевидно!» И как будто не хотят заме­чать, что от всех этих мер проблема в корне не решается, наоборот, усиливается, закрепляется. Тогда сила воздействия повышается еще больше... его начинают наказывать, не добившись уговорами, начинают делать что-то за него. И он перестает учиться или, во всяком случае, хотеть учиться (а это и так не просто в рамках на­шей системы образования).

Родители все больше берут контроль в свои руки, соответствен­но, его все меньше остается у ребенка. Они все больше проявляют к нему свою родительскую волю, все меньше ее остается у него са­мого. Все больше обучение и его оценки становятся их делом, и все меньше — его. К тому же у него вырабатывается стойкое и силь­ное сопротивление к их давлению (как и у любого человека, иначе чье-то внешнее давление разрушило бы личность, сломало ее). Со­противление может быть пассивным и выглядеть как лень, сабо­таж, бесконечные походы в туалет, попить, поиграть, помечтать, забывание домашних заданий, откладывание уроков на потом. Или более активные формы: капризы, возмущения, скандалы, прогу­лы, конфликты, открытые протесты (как правило, в подростко­вом возрасте).

Родители в таком случае возмущенно тычут в ребенка пальцем, называя его лентяем, раздолбаем, хулиганом и т.д., в зависимости от широты словарного запаса и наивных представлений об особой действенности какого-либо эпитета. Им не хочется признавать, что не он один отвечает за проблему, в которой оказался. Они увере­ны, что они-то все делают правильно, это он — просто лентяй и далее по списку.

Постепенно у ребенка остается все меньше сил и желания пы­таться справиться с тем, с чем ему невозможно справиться. Пото­му что при внешнем неусыпном контроле у него формируется до­статочно сложный механизм. У него пропадает собственный мотив делать что-то, а вместе с мотивом — и энергия, которая всем нам нужна для того, чтобы делать что-то (особенно то, что делать не особенно хочется), к тому же у него растет сопротивление к этому внешнему давлению. Потому что любая психика стремится сохра­ниться и не быть растоптанной и уничтоженной чьими-то намере­ниями, даже если эти намерения «самые благие».

Чем больше давите, тем сильнее сопротивление (если вы, ко­нечно, уже не сломали вашего ребенка и не подчинили полностью вашей воле). Если ваш ребенок сопротивляется вам, вы должны радоваться, а не возмущаться. Это значит, что у него есть силы и здоровье, чтобы не дать вам уничтожить свою личность. И ваша задача — попытаться понять, что происходит, чему он так яростно сопротивляется, и постараться убрать первопричину. Потому что на сопротивление уходит так много энергии, что ваш ребенок ста­новится слабым вдвойне: у него очень мало осталось своей энер­гии на то, чтобы что-то сделать, потому что вы забрали у него мо­тив, и он вынужден тратить еще больше сил на то, чтобы не дать вам так сильно и так сразу его раздавить.

Представьте, что вам надо на работу и кто-то из ваших домаш­них постоянно проверяет вас, взяли ли вы с собой нужные вам до­кументы, написали ли вы отчет. И делает это постоянно, из раза в раз. Вас это быстро утомит, но со временем вы привыкнете и как- ни будь, когда ваши домашние забудут напомнить вам про отчет, вы, конечно, забудете его дома. И с возмущением: «Ты почему мне не напомнила!» — быстро переложите, например, на жену ответ­ственность за вашу ошибку. А она вам на это: «Я что, обязана ду­мать про твой отчет?» И правда, не обязана. Вот и не надо было раньше лезть не в свое дело. Кто виноват? Оба. Каждый занимался не своим. Она в свое время взяла ответственность, он отдал.

А что вы будете чувствовать, если каждый день ваши близкие после того, как вы только что пришли с работы, будут вам гово­рить: «Садись за свой отчет, делай свои документы. Вот прямо при мне, садись и делай. Что значит, хочу передохнуть, телевизор по­смотреть? А кто твой отчет за тебя будет делать? Я ж для тебя ста­раюсь, чтобы тебе завтра на работе не влетело!» Если бы это делала ваша жена, вы бы уже давно расстались с ней. Если ваша мама, возненавидели бы ее, при всем уважении, и стали искать вариан­ты, как разъехаться. Это естественно — начать ненавидеть того, кто нас принуждает. И вы бы хотели, чтобы ваши дети чувствова­ли то же самое по отношению к вам?

А если б они (кто-то из ваших домашних) при этом еще стояли у вас за спиной, крича на вас каждый раз, когда вы в своем отчете допускаете ошибку? Вы бы стали собраннее, внимательнее, и энту­зиазм бы ваш вырос? А если б заставили все переписывать, «пото­му что не достаточно аккуратно написано», после того, как вы вы­мучили первые две страницы? Ну давайте, примерьте это на себя! И как? Жмет? Много злости, возмущения, протеста и никакого желания работать?

Вам легче, вы же взрослый, вы еще можете возмутиться, всех послать по своим делам и сказать, что ваш отчет — это ваше дело, и нагоняй на работе, если что, тоже ваше дело. Можете накри­чать даже, стукнуть кулаком, показать, кто в доме хозяин. А ваши дети? Они не могут. Они вынуждены подавлять в себе раздраже­ние на вас, потому что любят, боятся огорчить или, может, про­сто боятся ослушаться. И страх и энергия на подавление злости тоже отнимает у них силы. Не удивительно, что им не хочется учиться.

«Что вы предлагаете?! — обычно возмущенно восклицают ро­дители на мои попытки разъяснить их непосредственное и живей­шее участие в создавшейся проблеме. — Перестать его контроли­ровать? Он тогда вообще перестанет делать уроки! И мы вообще скатимся на двойки!» Мне не хочется, конечно, им говорить, что они-то свою родительскую двойку уже получили. Это было бы гру­бо... зато правда. Конечно, если сейчас, когда он уже 8—9—10 лет живет под неусыпным родительским контролем, дать ему полную свободу, это, однозначно, подставит его под неудачу. Особенно если дать ему на это два дня. За два дня он точно успеет только продемонстрировать весь репертуар своих невозможностей управ­лять собой и собственной учебой. При этом попрошествии этих двух дней его родитель с трудно скрываемым злорадством (!) отве­тит нам: «Я же говорил! Он не может!»

Конечно, не может. А кто бы смог? Ему предстоит этому на­учиться. И если другие дети учились этому в своей дошкольной жизни, причем не рискуя никаким снижением успеваемости, то ему именно сейчас предстоит это сделать с риском того, что оцен­ки какое-то время будут очень даже не те, каких бы вам хотелось. Но нужно выбрать: либо оценки (которые в случае подобных про­блем и так, как правило, невысоки), либо время для формирова­ния у ребенка навыков самоуправления и самоконтроля. Время, в течение которого учеба стала бы его, а не вашим делом. Время, в течение которого он сначала будет ожидать от вас привычного пинка, потом, не получив его, будет вас провоцировать на него или радостно забросит все, потом поймет, что учиться как-то надо и двоечником в классе все-таки быть неприятно. Потом будет по­степенно учиться уговаривать себя самого, что и начнет у него выходить сначала с переменным успехом, а потом, с получени­ем первых, честно заработанных хороших оценок, все лучше и лучше.

Если он очень привык делать все с вами и не готов доброволь­но от этого отказаться (что является еще более тяжелым случаем, показывающим, что ваш ребенок или совсем уж не верит в себя, или очень боится ошибаться, или достаточно инфантилен, пси­хологически незрел), то пробуйте начинать хотя бы с тех уроков, которые всегда давались ему легко. А остальные, более сложные, пусть делает сам, но может обращаться к вам за помощью, если ему что-то непонятно. Очень важно, чтобы по возможности он сам мог планировать свое время, когда что делать. Чтобы, если не успевает что-то сделать, шел бы в школу со своими не выучен­ными уроками и получал там свои законные двойки, расстраи­вался, исправлял.

Вы быстрее достигнете успеха, если будете отмечать каждый шаг все более возрастающего контроля ребенка над собой, его каж­дый маленький успех. Если на неудачи будете реагировать не но­тацией и упреком «я же говорил, что схлопочешь двойку!», а по­пыткой вместе разобраться, почему это произошло.

Важно понимать, что вам трудно будет отдать контроль ребен­ку, если при этом вы не найдете, чем можно заняться вам в это время, если в вашей жизни не найдутся ваши собственные смыс­лы, потребности и занятия. У многих мам и бабушек сверхзабота и сверхконтроль — всего лишь компенсаторная возможность уйти от своих страхов ненужности, нереализованности, невовлеченно­сти в профессию или призвание. Многим из них значительно лег­че командовать в чужой жизни, чем управлять собственной. И не­которые из них радостно хватаются за эту соломинку. Только их ребенок здесь при чем?

 

«Он никого не слушается, на него жалуются в школе (детском саду)»