Право и государство в сословно-кастовых обществах

Государственно-организованному обществу предшествовало первобытное (первоначальное) общество, основанное на кровно-родственных связях, совместном труде, общем владении и потреблении. Развитие производства и разделение труда породили разнообразие форм собственности, деление общества на классы, касты, сословия, обусловили возникновение права и государства[59][1]. Дальнейшее развитие общества шло в тесном взаимодействии права, государства, социальных структур, экономических основ различных обществ. При всех различиях взглядов на периодизацию государственно-организованного общества (формационный, цивилизационный и другие подходы) история такого общества делится на две большие эпохи: 1) эпоха кастово-сословных обществ, основанных на правовом неравенстве членов общества, и 2) «гражданское общество», основанное на юридическом равенстве.

Особенностью кастово-сословных обществ было точное определение юридического положения в обществе и государстве каждого человека, принадлежащего к тому или иному сословию. Право Древнего мира и средних веков всегда закрепляло основанную на открытом (юридическом) неравенстве социальную структуру, обусловленную в первую очередь разделением труда, а также этническими, религиозными и другими факторами.

Среди сословий (или каст, варн и иных социальных страт) обязательно обозначались: 1) сословие, занятое земледелием и (или) ремес-

§ 1 Право и государство в сословно-кастовых обществах 45

лом; 2) сословие (каста) привилегированное: духовенство, аристократы, правители, к которым примыкало (частично совпадало) 3) административное сословие, состоящее из лиц, профессией которых являлось управление и (или) принуждение[60][2]. Централизованная иерархическая организация этих лиц в аппарат управления и принуждения образует государство. Внутри названных сословий нередко обозначались свои подразделения.

Каждое сословие имело разное правовое положение, различные права, обязанности, правовые статусы. Даже нарушения общих для всего государства запретов (запреты убивать, красть и др.) влекли разные (по порядку применения, по степени строгости) санкции по отношению к членам разных сословий.

На структуру общества и его связь с правом и государством сильно влияло сохранение ряда пережитков коллективной (общественной) собственности (особенно на землю), собственности, подчиненной особому правовому режиму (общинная собственность, царская, храмовая, монастырская собственность, служебные наделы, поместья, вотчины, майораты и др.). Известно, что в классовом обществе отношения собственности большей частью оформлялись и закреплялись в законах; правовое определение и регулирование отношений собственности, лежащих в основе классовой структуры общества, временами приводило к формированию отношений власте-собственности[61][3], когда государство фактически совпадало с сословием лиц, наделенных особенным видом собственности (служебные наделы, поместья и др.), т.е. когда по существу не было разницы между экономически и политически господствующими классами.

На всех этапах своего развития право тесно связано с историей общества, органически вплетено в его структуру, отражая существующее разделение труда, оформляя отношения собственности, закрепляя социальное неравенство, определяя способы решения споров и общественных конфликтов. В этом смысле право не имеет своей собственной истории[62][4]. Структура сословно-кастовых обществ прямо и открыто определялась правом, а государство, влияющее на содержание права, соединялось с привилегированными сословиями или кастами. Этим

46 Глава II. Общество, право и государство

предопределялась зависимость социально-правового положения сословий и от внешних условий (нашествия, завоевания, победы, поражения), и от столкновений между сословиями, и от государственной политики. Поэтому из-за распределения и перераспределения прав и обязанностей между сословиями (и внутри сословий) их социальное положение порой сильно менялось. Так, в период средних веков правовое положение крестьянства в России менялось от его сословной неравноправности до самых грубых форм крепостничества, ничем не отличавшихся от рабства[63][5].

В сословно-кастовых обществах государство и общество частично сливались в том отношении, что государственный аппарат формировался из представителей привилегированного сословия (кшатрии, благородные, свободные граждане, патриции, дворяне), а само общество держалось на государственно-правовой регламентации и охране сословных границ и привилегий. Маркс подчеркивал, что старое общество «непосредственно имело политический характер, т.е. элементы гражданской жизни, – например, собственность, семья, способ труда, – были возведены на высоту элементов государственной жизни в форме сеньориальной власти, сословий и корпораций»[64][6]. Соответственно, в Древнем мире и в средние века существовали государства кастовые, варновые, деспотические (опирающиеся на бюрократию и армию), рабовладельческие (аристократические, тиранические, демократические, олигархические), феодальные, в которых господствующее сословие осуществляло функции государственной власти, монархические (самодержавные или сословно-представительные), республиканские, теократические и др. Особенностью всех этих государств[65][7] и их правовых систем было поглощение общества государством, поддерживающим его сословное деление, охраняющим границы между сословиями, вмешивающимся в отношения собственности, производства и быта. Общества Древнего мира и средних веков были огосударствлены в том плане, что индивид был во власти ряда государ-

§ 1. Право и государство в сословно-кастовых обществах 47

ственно-правовых запретов, приказов, ограничений, его производственная и иная деятельность, а также личная жизнь находились под постоянным контролем должностных лиц, которые, в свою очередь, также были связаны множеством предписаний. Республиканский воздух средневековых городов делал свободным от крепостнического гнета, но не освобождал от гнета церкви, цеховой регламентации, сословных обязанностей и ограничений. Привилегированные сословия феодального общества имели многие права и преимущества перед представителями других сословий, но были обязаны служить государству или господствующей церкви, обременены рядом сословных условностей и запретов. Еще жестче была правовая регламентация социального положения и образа жизни разных каст в кастовых (или вар-новых) обществах.

Кастово-сословные общества имели иерархическое строение: различались высшие, менее высокие по социально-правовому положению, низшие, непривилегированные, наконец, бесправные сословия; каждое из них имело особый правовой статус. Этим обусловливалась сложность, многослойность права сословного общества[66][8]. Как и всякое право, оно охранялось государственным принуждением: нарушение многочисленных запретов влекло жестокие наказания. Содержание права сословного общества определялось рядом источников: государством, церковью, сословными традициями, обычаями, сложившимися в общинах.

Основным принципом реализации сословного права была законопослушность (законопокорность), т.е. поведение каждого члена общества сообразно статусу своего сословия, соблюдение запретов, безоговорочное выполнение приказов власти. Опорой законопослушности (законопокорности) часто были традиции, религиозно-нравственные нормы, но право сословного общества всегда было обязывающим приказом, данным сверху: правителем, его чиновниками, церковью, богом, хозяином – тем, кто наделен властью.

В ряде государств, преимущественно деспотических или самодержавных, политико-административный режим состоял не только в детальном правовом регулировании отношений личной и общественной жизни, но и в почти неограниченном, произвольном вторжении в жизнь и отношения низших сословий со стороны облеченных властными полномочиями чиновников, владельцев вотчин и поместий,

48 Глава II. Общество, право и государство

военных, жрецов, объединенных общим классово-сословным интересом, покорностью велениям деспота или самодержца, угодничеством перед высшими чинами. Законопослушность населения в таких обществах заключалась не только в соблюдении действующих правовых норм, но и в беспрекословном выполнении приказов и распоряжений чиновников и других лиц, облеченных властью, хотя бы эти приказы и распоряжения предписывали что-то сверх действующего права или даже вопреки праву. Как правило, общим оправданием даже наиболее кричащих фактов чиновничьего произвола в случаях, когда о них становилось известно высшим (центральным) органам власти, были ссылки на целесообразность актов произвола, их соответствие предполагаемой воле и намерениям носителей высшей власти. Иными словами, чиновничий произвол в кастовых и сословных обществах допускался, если он был видом законопослушности административного сословия.

Тем не менее уже в Древнем мире возникала проблема соответствия управленческой деятельности чиновников праву и законам центральной власти. Эта проблема остро стояла в периоды больших реформ и перестроек, когда возрастала социальная роль законов, декретов, указов, издаваемых центральной властью. Наряду с необходимостью идеологического обоснования реформ, взламывающих вековые традиционные устои общества, всегда возникала надобность обеспечить исполнение приказов власти административным аппаратом чиновничества, через который осуществлялась основная работа по проведению реформ и перестроек. Так было, например, в период становления объединенного государства Древнего Китая (III в. до н.э.). Если в предшествующий этому период легисты («законники») теоретически обосновывали и идеологически оправдывали сильное государство, опирающееся на систему строгих, жестоких наказаний, но недооценивали социальную роль чиновничества и его способность разрастись и превратиться в правящее сословие[67][9], то в процессе проведения реформ для обуздания своеволия разросшейся массы чиновников, подчинения ее приказам императора пришлось принимать специальные меры, формулировать дополнительные идеологические обоснования[68][10]. В этом аспекте проблема соотношения права и деятельности государства (должностных лиц) выступала как проблема государственной дисциплины, законопослушности чиновничества, подчиненности оперативной государственной работы приказам верховной власти.

§1 Право и юсударство в сословно-кастовых обществах 49

Второй аспект той же темы – соответствие закону действий верховного правителя государства. Речь идет, разумеется, не о праве такого правителя изменить действующий закон, отменить его или принять другой – такое право в неограниченных монархиях не ставилось под сомнение, обсуждалось только соблюдение верховным правителем действующего, неотмененного закона. Древнекитайские легисты считали такое соблюдение не более чем нравственным долгом правителя, хорошим примером для подражания[69][11].

Радикальнее были мысли о соотношении права и государства древнегреческого философа Платона (427-347 гг. до н.э.), изложенные в известном трактате «Политик». За основу классификации форм государства Платон взял отношение правителей к праву: «Бывает управление согласное с законами и противозаконное»[70][12]. Мысль о необходимости подчинить правителей законам содержится и в его позже написанной книге «Законы»[71][13]. Однако между названными произведениями – немалая разница. В первом из них речь идет о необходимости соответствия закону деятельности лиц, облеченных верховной властью. На соблюдении законов основаны царское правление, аристократия и некоторые демократии: с законами не считаются тирании, олигархии и часть демократий. Такой подход был созвучен политическим идеалам Афин, где существовали элементы гражданского общества и граждане пользовались значительной свободой. Упорядочение общественно-политической жизни афинской демократии остро ставило именно проблему стабильности законов и их соблюдения как народным собранием, так и должностными лицами.

Иная концепция излагается и обосновывается в «Законах». Повторяя мысли, высказанные ранее, Платон пишет: «Есть два вида государственного устройства: один, где над всем стоят правители, другой – где и правителям предписаны законы» [72][14]. Однако законам предназначена гораздо большая роль, чем только обуздание произвола правящих. «Законодателю, – рассуждает Платон, – следует позаботиться о браках, соединяющих людей, затем – о рождении детей и воспитании как мужчин, так и женщин, от ранних лет и до зрелых вплоть до старости. Он должен заботиться о том, чтобы почет, как и лишение его, были справедливыми, наблюдать людей во всех их взаимоотношениях, интересоваться их скорбями и удовольствиями, а также всевозможными вожделениями, своевременно выражая им порицание и похвалу по-

50 Глава II. Общество, право и государство

средством самих законов. Равным образом о гневе и страхе, о душевных потрясениях, происходящих от счастья или несчастья, о том, как отвратить их, обо всех состояниях, которые бывают с людьми во время болезней, войны, бедности и при противоположных обстоятельствах, – всему этому законодателю следует и поучать граждан и определять, что хорошо и что дурно в каждом отдельном случае. Потом законодателю необходимо оберегать достояние граждан и их расходы и знать, в каком они положении...» [73][15]. В том же духе в «Законах» рассуждается о регулировании численности населения, его занятий, ремесел, искусств, военном деле и благоустройстве, о хороводах, как необходимом условии истинного законодательства и основе мусического воспитания[74][16].

Обоснование Платоном дотошной законодательной регламентации всех сторон личной жизни, хозяйственной и политической деятельности граждан, разделенных на классы и сословия, дало Марксу повод назвать идеал Платона «афинской идеализацией египетского кастового строя»[75][17].

Резкое противоречие между относительно свободной жизнью граждан современных Платону Афин[76][18] и идеалом, описанным в «Законах», стало причиной современных толкований политико-правовой концепции Платона как идеологического обоснования тоталитаризма[77][19]. Однако между тоталитаризмом XX в. и сословно-кастовым правовым строем имеется ряд существенных различий. Сословная или кастовая организация древних и средневековых обществ имела своей основой или истоком естественно складывавшееся разделение труда, а потому была преходящей, но исторически необходимой формой организации производства и распределения. Тоталитаризм XX в. является искусственной системой, порождаемой политическим экстремизмом в кризисные периоды развития гражданского общества. Кроме того, если предпосылки гражданского общества зарождались и стихийно развивались в сословных обществах, то тоталитаризм сознательно и целеустремленно стремится уничтожить и гражданское общество, и его предпосылки (см. § 3).

§ 2. Гражданское общество, право и государство 51