Глава двадцатая. Правосознание и правовая культура

Понятие, виды и структура правосознания. Правовая идеология и правовая психология. Правосознание и право: взаимодействие. Правовая культура. Правовой нигилизм. Правовое воспитание.

Обсуждение всех предыдущих тем свидетельствует: только тогда правотворческая и право-применительная деятельность становится эффективной, когда в этих процессах, наряду с мощными самоорганизуюшимися началами, приоритетное место занимает и сознательное, организующее творчество, умная работа.

При изучении этих сознательных и созидательных процессов в правотворчестве и правоприменении теория права формулирует тему правосознания и правовой культуры.

Действительно, в какой степени осмысленное, сознательное отношение общества и индивидов к праву ведет к необходимому правовому состоянию общества, к появлению новых правовых норм, в какой степени эмоциональное отношение влияет на правомерное или правонарушительное поведение?

Уже в главе о толковании рассматривалась роль мыслительных процессов в правоприменении – выборе нормы, ее понимании. В главе о правонарушении освещались мотивационные основы поведения. Словом, правовое сознание общества, отдельных групп, индивидов органично связано с правом как социальным целостным институтом, с его возникновением, функционированием и развитием, с правотворчеством и правоприменением, иными сторонами правового бытия общества. Как таковое правосознание и его более крупная социальная форма – правовая культура – изучаются именно в теории права.

Но что же понимать под правосознанием? Правосознание можно определить как объективно существующий набор взаимосвязанных идей, эмоций, выражающих отношение общества, групп, индивидов к праву – этому целостному социальному институту, его системе и структуре, к отдельным законам, иным характеристикам правовой системы.

Это еще и канал воздействия права через мотивацию, эмоции, сознание на поведение людей, на формирование общественных отношений.

Правосознание – это, по существу, оценка права, существующая в обществе, выражающая критику действующего права и формирующая определенные надежды и пожелания к правовой сфере, ее изменениям, определяющая, что считать правомерным, а что неправомерным. Но это еще и новый этап состояния общественного сознания.

Действительно, формирование правосознания становится в ХIХ-ХХ веках процессом, продвигающим эволюцию общественного сознания к новому уровню коллективного разума. Ибо если вообще эволюция Homosapiens (человека разумного) имеет своим предназначением развитие духовного начала в природе или самоорганизуется для этого, то нынешний всплеск правосознания в общественном сознании – один из этапов этого развития.

От утопического, мифологического сознания к логическому, а от него к логико-правовому – так можно определить основной вектор в продвижении общественною сознания к дальнейшим рубежам и высотам. Правосознание придает общественному сознанию характер рациональности, сознания «здравого смысла».

Такое утверждение может показаться странным, но по сути в нем нет ничего удивительного. Растет роль и ценность права как основной регулятивной системы, которая формирует цивилизованное общежитие человечества (в условиях атомных электростанций, ядерного оружия, химических и иных глобальных угроз, в условиях всепланетарных экономических связей и т.п.). Соответственно, совершенствуется и юридическое мировоззрение, которое становится условием благополучного существования индивида, его коллективных образований, общества.

Разумеется, правосознание имеет длительную историю, знает свои пики и падения, свою эволюцию, развертывание во времени. Так, правосознание было отличительной чертой общественного сознания древних римлян, когда торжествовало римское право. Судебные и иные правовые формы жизнедеятельности римского общества находили и адекватное отражение в идеях и эмоциях римских граждан, формировании их поведения. Приметой быта и нравов древних римлян были непрерывные обращения к преторам, в сенат, в судебные учреждения по любому спорному вопросу: касалось ли это судеб государства или продажи раба.

Юридическое мировоззрение, которое при этом становилось господствующим, охватывало не только бытовую сторону жизни римлян, но и сферу духовную. Языческие боги римлян – это герои многих произведений искусства: они судятся, спорят, помогают или вредят людям. Они символы тех или иных правовых течений, процессов, оценок, идеалов.

Буржуазные общества ХIХ-ХХ веков, базирующиеся на фундаментальных правовых документах – декларациях, конституциях, конвенциях, на включенных в них основных правах и свободах, на гражданских и иных кодексах, также пронизаны юридическим мировоззрением.

Многие условия жизнедеятельности в этих обществах просматриваются их членами исключительно сквозь призму прав, обязанностей, ответственности.

Только апологеты «отмирания права» в концепции коммунистической утопии обрушиваются на юридическое мировоззрение, пытаются заменить его классовым, революционным сознанием. По существу эти попытки представляют собой не что иное, как воздвижение барьера на пути эволюции коллективного разума, если вообще отсчет вести от тех первых проблесков сознания, которые возникли при появлении па планете человека.

Всплеск правосознания характеризует и периоды социальных перемен, революций. Тоска о прошлой правовой системе у одних, надежды на формирование новой у других. Но пока идет ломка действующего законодательства, вакуум заполняют представления, идеи, эмоции о будущем желательном законодательстве, которое могло бы обеспечить идеалы и цели революционных перемен. Правосознание выполняет роль важнейшего критерия в правотворчестве и правоприменении.

В этих условиях регулирующая роль правосознания может закрепляться даже законодательно. Так, в условиях Октябрьской революции Декрет о суде от 22 ноября 1917 года гласил: «местные суды решают дело именем Российской республики и руководствуются в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию».

Чем дальше забирается человечество в неисповедимые глубины прогресса, тем ярче проявляет себя юридическая природа сознания, тем важнее становится этапная задача – следовать многим положениям, раскрытым теорией права в правосознательной сфере человеческого общежития.

Исследования многих философов и юристов в этой области составили значительные труды. Отечественные ученые – Л. Петражицкий, М. Рейснер, И. Фарбер и другие оставили крупный след в изучении правосознания. Не оставила эту проблему и современная теория права.

Наряду с общетеоретическими подходами к правовому сознанию как одной из важнейших форм общественного сознания и даже мировоззрения, теория права выделяет и изучает структуру правосознания.

Прежде всего эту структуру характеризуют два пласта – правовая идеология и правовая психология.

Пласт правовой идеологии – это осознанное отношение к праву, выражаемое в обоснованной, аргументированной критике или одобрении всей правовой системы, правовых учреждений, судов, отдельных законов и т.п. Правовая идеология – это система концентрированных правовых взглядов, основывающихся на определенных социальных и научных познаниях.

Когда, например, журналист С. Чугаев в статье «Коммунисты превратили Думу в клуб, где обсуждают все, кроме законов» («Известия», 13 мая 1996 года) приводит аргументы и цифры, обосновывающие этот заголовок, -это одна из идеологических форм правосознания.

В психологической форме этот же вывод выглядел бы как серия раздражительных, эмоциональных высказываний в адрес депутатов типа: не работают, некомпетентны, устраивают шоу и т.п. Но это еще самая малая толика психологического пласта правосознания в данной конкретной ситуации. «Разогнать, распустить» – эти высказывания идут еще дальше.

Таким образом, правовая психология – это также оценка существующего и желательного права, но выражается она в виде эмоций, штампов, стереотипов, иных психологических характеристик.

Так ключевым объектом, вокруг которого бушуют в современной России и идеологические, и психологические правосознательные страсти, является законодательство о приватизации и практика его осуществления.

В избирательной кампании 1996 года, в программе одного из кандидатов на должность Президента, идеологический пласт правосознания был выражен следующим образом: «форсированная приватизация в 1992–1995 гг. проводилась с такими нарушениями элементарной справедливости и принятых законов, что права новых собственников, не говоря уже о людском оправдании в глазах общества, поставлены под сомнение.

Под видом приватизации была развернута беспрецедентная кампания растаскивания общенародной собственности, нарушения прав миллионов граждан, фактически ликвидированы социальные гарантии и разрушены фонды общественного потребления. Утрачены традиции, по которым Россия жила большую часть XX века».

То же негативное, но уже психологическое отношение к приватизации как к процессу восстановления в России на новой правовой основе частной собственности, предпринимательства, других ценностей социальной рыночной экономики выражалось эмоционально в иной форме, в кратком, но емком словечке: «прихватизация». Понятно, что и идеологическое, и психологическое неприятие приватизации частью российского общества шло от стремления вернуться к прежней правовой системе, экономическим отношениям распределительной, социалистической системы с ее уравниловкой, социальным иждивенчеством и иными «благами».

Психологическая структура правосознания играет значительную роль в формировании и реализации права. Это либо мощный фактор правового развития, прогресса в демократических преобразованиях, либо тормоз, сопротивление преобразованиям, реформам. Причем психологическую структуру в решающей степени формирует национальная психология. Сложившиеся за многие столетия национальные привычки, обычаи, особенно на бытовом уровне, диктуют эмоциональное отношение у этносов к тем или иным правовым нововведениям, модернизациям. Прежде всего это касается установившихся форм брачно-семейных, имущественных отношений, положительное отношение к которым сохраняется, как бы те или иные «революционные» правовые решения ни старались их разрушить. Тщетные усилия социалистического права в борьбе с местными обычаями в Средней Азии свидетельствуют об этом.

В этом регионе национальная психология формировала негативное отношение к основным сегментам социалистического права, которое пыталось сокрушить привычку «покупать» жену (калым) и другие устоявшиеся обычаи. Впрочем, и попытки сокрушить обычай «покупать» мужа (приданное) в Западной Украине также не имели успеха, хотя такие обычаи не относились формально к противоправным, но осуждались в официальном правосознании как противоречащие равенству полов – важному конституционному принципу социалистической правовой системы.

Идеологическая структура правосознания создается подчас искусственно. Так, аргументы против частной собственности на землю ее противники черпают и поныне из представлений об общинной форме крестьянской жизнедеятельности на Руси, о приверженности к ней русского крестьянства. При этом игнорируется успешный опыт столыпинской реформы, нэповский опыт, который показал в XX веке эффективную роль частного, семейно-хозяйственного земледелия.

И в концеXX века продолжается в России борьба за один из двух путей развития сельского хозяйства – коллективный (колхозы, совхозы) или частный (фермерство). А в правосознание сторонники возврата к колхозно-совхозной системе стараются внедрить представления о том, что частная собственность приведет к разбазариванию земель сельскохозяйственного назначения, продаже российских земель иностранцам и т.п. Все эти идеи, эмоции формируются применительно к одобрению или осуждению принятого и реализуемого Гражданского кодекса, обсуждаемого Земельного кодекса и других актов.

В структуре правосознания, кроме идеологии и психологии, выделяются и уровни – обыденное, профессиональное, научное правосознание.

Обыденное правосознание – это отношение к праву, его оценки на уровне стереотипов, штампов, слухов, курсирующих в тех или иных социальных группах, иногда толпе. Это, например, представления, что сила закона в его жестокости, что если, де, рубить руки ворам, то исчезнет воровство, что самосуд – расстрел на месте – единственный способ справиться с бандитизмом, что законы либеральны и потому существует преступность и тому подобное. Аналогичные мнения и эмоции характеризуют обыденное правосознание.

К обыденному уровню правосознания можно отнести, например, такие высказывания некоторых российских журналистов: «принимает Госдума тысячи законов, но читать их и понимать невозможно». В этом случае свой уровень правосознания и просто образования журналист выдает за всеобщий и с помощью средств массовой информации внедряет его в обыденное правосознание.

Профессиональный уровень – это правосознание прежде всего юристов-практиков, иных работников государственного аппарата (судейского корпуса, прокуроров, следователей, нотариусов, иных юридических и государственных работников). Социологические исследования выявляют совершенно отчетливо представления юристов в целом, их структур об эффективности права, его недостатках, о том, что надо делать с правовой системой государства. Иногда профессиональное правосознание пытается за счет критики действующего законодательства объяснить недостатки в работе юридических учреждений, списать эти недостатки (рост преступности, числа имущественных споров и другие) на счет якобы несовершенного законодательства.

Профессиональное правосознание в России формирует и весьма обоснованные предложения, вытекающие из знания обстановки в сфере компетенции Верховного Суда, Высшего Арбитражного Суда, Генеральной прокуратуры, Конституционного Суда.

У юриста, как правило, есть несколько постулатов, которые складываются под влиянием всей системы юридического образования, под влиянием практической работы. Это священность закона и договора, верховенство закона, уважение к Конституции, равенство каждого перед законом, судом, властью и некоторые другие «священные коровы». Но иногда именно за это юристы получают эмоциональные на уровне обыденного сознания характеристики: крючкотворы, формалисты и т.п.

Научное правосознание опирается на изучение состояния действующей правовой системы, необходимых перемен, социальных заказов и ожиданий в правовой сфере. Научное правосознание характеризует идеологический пласт и состоит как из общетеоретических знаний, так и из знаний отраслевых юридических наук.

Научное правосознание формирует предложения de lege lata и de lege ferenda. Эти два возникших еще в далеком прошлом подхода соответственно относятся к оценке, в том числе критике, действующего законодательства и к предложениям об улучшении права на перспективу, в будущем.

Разумеется, к научному правосознанию относится весь спектр проблем правового развития человечества, в том числе гипотезы об «отмирании» права, о правовом нигилизме, представления о законе как воле государства и т.д.

Мощным и весьма древним течением в правосознании являются религиозные влияния на правовые взгляды, правовые чувства. Там и тогда, где и когда право приобретает религиозные формы (например, каноническое право), роль религиозных идей и чувств становится решающей.

В структуре правосознания выделяются также виды: индивидуальное, групповое, в том числе классовое, общенациональное (массовое) правосознание.

Индивидуальное правовое сознание формируется у каждого члена общества, так или иначе включенного в общественные отношения, в различные движения, партии, структуры. Например, члены движения «зеленых» (экологические движения) имеют свою систему правовых взглядов, оказывающих формирующее влияние на индивидуальное правосознание. Иными словами, индивидуальное и групповое правосознание не отделены друг от друга китайской стеной, взаимосвязаны и переплетены. Но тем не менее на теоретическом уровне четко выделяется индивидуальное правосознание.

Каналы формирования индивидуального правосознания самые различные. Это и средства массовой информации, и сведения о праве, которыми делится сосед, это и сборники, и рассказы отсидевших в местах лишения свободы бывалых людей, и представления, идущие из глубины веков.

Индивидуальное правосознание гражданина имеет широкий диапазон: от конформизма до нонконформизма, т.е. от приспособленчества, законопослушания до протеста, отрицания действующего законодательства, до надежды на правовые перемены. Но в целом индивидуальное правосознание – это фактор формирования активности личности, предпринимательства, стимулирования использования прав, свобод и исполнения обязанностей.

Индивидуальное правосознание должностного лица, казалось бы, должно быть всегда ориентировано на исполнение закона, на активное продвижение правовых требований в жизнь. Но, увы, как же широко среди должностных лиц (многих чиновников) распространены эмоциональные представления о законе, который, по их мнению, что столб: свалить нельзя, а обойти можно. Этому способствовала и многолетняя практика высших структур российского общества. Например, длительное время в правосознание советского чиновника внедрялось «ленинское» положение о том, что «обойти декрет нельзя, за одно предложение об этом отдают под суд». Эта фраза из записки Ленина в 1919 году одному из своих сотрудников цитировались бесконечное множество раз в различных учебниках, статьях, научных трудах.

Однако, когда в 5-м издании Сочинений Ленина эта записка была опубликована полностью, оказалось, что фраза имела продолжение. «Но провести изъятие из декрета через ЦИ К можно и должно, и я сие советую», – писал на самом деле В. Ленин. Так создавался двойной стандарт но отношению к закону (декрету, по тогдашней терминологии). И неудивительно, что многие должностные лица этот двойной стандарт неплохо усвоили за долгие десятилетия господства административно-командной системы. Однако неосновательное обобщение на уровне обыденного сознания распространенности таких представлений является неверным. Не так-то просто должностному лицу иной раз пробиться сквозь сеть противоречий в законах, правильно их истолковать, найти закон, обеспечивающий целесообразное решение исполнительной власти и т.п. Подчас именно эта сложнейшая чиновничья работа в обыденном сознании представляется произволом, усмотрением, «обходом» закона и тому подобными прегрешениями. Но это неверные представления, не учитывающие объективные проблемы исполнительной власти.

Групповое правосознание в свою очередь имеет сложную структуру: классовое, иных социальных групп, общественных организаций, партий. Это правосознание по социологическим исследованиям чаще всего формируется вокруг тех или иных конкретных законопроектов, законов.

Наконец, правосознание общества (массовое правосознание) проявляет себя в ходе общенациональных акций типа референдума, голосования за тех или иных кандидатов в депутаты, на должность президента и т.п. Это весьма сложный феномен, который изучают и измеряют разными способами.

Анкеты, опросы, включенные наблюдения и другие социологические приемы позволяют измерять содержание правосознания на разных уровнях в научных и практических целях.

Измерение правосознания служит прежде всего общественной, объективной оценке состояния правовой системы, ее необходимым изменениям.

Изучая правосознание, можно определить конкретные правовые требования тех или иных групп, всего общества, выявить пробелы в законодательстве, недостатки правоприменения, роль суда в жизни общества и т.п.

Немалую роль играет и знание зарубежного полезного правового опыта, когда в правосознании формируется представление «у них» и «у нас», при чем «у них» со знаком «плюс», «у нас» со знаком «минус».

Такое правосознание также может в определенных исторических условиях выступать фактором правового развития. Однако при этом всегда надо исключать механическое копирование чужого опыта, сопоставлять его с национальными традициями, собственным правовым опытом. Правосознание и Право могут находиться и в конфликте. На это оказывает влияние взаимодействие правового и морального, политического, эстетического сознания. Так, пока «пить» считалось моральным, в правовом сознании это обстоятельство при совершении бытового преступления фигурировало как смягчающее вину обстоятельство – «по пьяни», «в нетрезвом состоянии» и т.д.

Но уголовное законодательство расценивает это как отягчающее обстоятельство. Правосознание находилось в конфликте с правом.

Правосознание в своих пластах, уровнях, видах «работает» на устранение пробелов в праве, формулирует в конкретных правовых требованиях (законах, постановлениях) положения, которые могут усовершенствовать законодательство. В правоприменителыюй деятельности развитое правосознание направляют гражданина для разрешения спора в суд, а не в редакцию газеты, что, впрочем, тоже иногда полезно.

«Если человек обладает развитым правосознанием, – писал французский юрист Ж. Карбонье, – то так ли уж нужна ему информация о законе. При таком правосознании гражданин сумеет понять, что является законным».

Вспомним, сколь массовыми были в России обращения граждан в газеты, в административные органы в 60-70-е годы по имущественным, трудовым спорам. Редакция крупных газет даже хвасталась числом обращений трудящихся, они исчислялись сотнями тысяч.

В современной России явственно изменилось массовое правосознание и теперь суды буквально забиты разными делами, в том числе о защите чести, достоинства и деловой репутации. Волокита в судах приняла катастрофические размеры, например, средний срок рассмотрения дел до защите чести и достоинства достигает 1,5-2 лет. Причем из-за волокиты, неявки то ответчиков, то истцов дела в конце концов прекращаются.

Но если правосознание теперь «загружает» суды, то и судебную систему надо перестраивать с учетом этой перемены в правосознании: идти на упрощение судопроизводства по несложным делам, скорейшее введение института мирового судьи, суда присяжных и т.п. При такой загрузке судов требуется укрепление их материально-финансовой базы. Необходимо обеспечить и исполнение судебных решений, охватывающих теперь почти все сферы государственного управления, регулирования экономических отношений, политическую организацию общества, избирательную систему и т.п. Для этого проектируется ввести институт судебных приставов.

Если в СССР мощным исполнительным механизмом была партийная система, то ныне таким механизмом стал суд. Происходит сдвиг в правосознании; возникает иное отношение к суду. Отставание с судебной реформой больно бьет по идеалам и практике формирования в России правового государства, демократическим началам общежития российских граждан.

Но и право формирует правосознание. Если право отвечает социальным потребностям общества, соответствует его идеалам, целям, тогда правосознание служит опорой правоприменительной деятельности, основой правотворчества. Право – структурообразующий фактор для правосознания.

Именно реальное право, а не различные призывно-просветительские поучения, своими лучшими характеристиками социальной регулятивной системы с наибольшей эффективностью «выкорчевывает» реликты старых представлений из правосознания, именно показательное, разумное использование права формирует новое необходимое обществу правосознание.

Диапазон здесь весьма велик: от разграничения предметов ведения между Федерацией и ее субъектами до появления в имущественных отношениях новых типов договоров, вызванных к жизни социально-экономическими потребностями конца XX века (лизинга, факторинга, агентирования, траста и других).

Все это уже не воспринимается как козни неких сил, сознательно засоряющих русский язык на погибель не очень юридически образованных государственных деятелей, а есть нормальный процесс проникновения в экономическую жизнь России новых правовых форм рыночной экономики. Но, разумеется, перехлесты и здесь приведут не к восприятию этих новых явлений правосознанием, а, наоборот, к их отторжению. К сожалению, «терминологическая» иностранная экспансия становится реальностью и ей надо противопоставить разумные ограничения там и тогда, где и когда это возможно и полезно.

Могучие взаимные конструктивные потоки, идущие от правосознания к праву и от права к правосознанию, являются реальностью любого общества. Однако в некоторых исторических условиях может формироваться и дефектное правосознание, приобретающее характеристику правового нигилизма.

Эта характеристика действительно отражает дефекты правосознания – не только противопоставление духа и буквы закона, целесообразности и законности, но и более глубокие деформации: отрицание правовой системы и даже необходимости таковой, неподчинение конкретному закону, неуважение к правоохранительным органам, утверждение, что цель оправдывает средства и т.п.

Зачастую дефекты правосознания возникают из-за массового незнания и непонимания закона. Особенно опасно, когда такая ситуация возникает в среде работников средств массовой информации, тиражирующих свое невежество. Так, в одной из солидных газет недавно утверждалось, что уже само судебное разбирательство бросает тень на участников разбирательства «и должно побуждать их уйти с высоких должностей», игнорируется приговор суда, презумпция невиновности – все это для таких журналистов «темный лес». Раз разбирательство – значит, виноват. Но так ведь и в 30-е годы считалось – «органы не ошибаются», арестован – значит виноват. Теперь уже достаточно «судебного разбирательства».

Нигилистическое отношение, т.е. абсолютное отрицание, формируется в правовой психологии определенных социальных групп, индивидов, когда, например, все стражи порядка – это «менты», когда тюремная жизнь овевается романтикой, ореолом из блатных песен, когда появляются герои – «воры в законе», авторитеты преступного мира.

Правосознание может формироваться еще в детстве, когда, например, мать пугает расшалившегося ребенка милиционером, вместо того чтобы внушать ему мысль, что милиционер – это его защитник, помощник.

Поэтому так важно сформировать, используя и искусство, и средства массовой информации, и иные способы, положительный образ защитника правопорядка, а не опускаться до массовой дискредитации фигуры полицейского.

Надо отдать должное американскому кино, где, как правило, полицейский – это защитник вдов и сирот, обиженных и умаленных, принципиальный борец с мафией, иными преступниками.

Во многих кинокартинах герои-полицейские – это лица негритянского происхождения, и этим также снимаются нелепые расовые, националистические, шовинистические представления.

Таким образом, правовой нигилизм – это, во-первых, характеристика определенных негативных, деформированных сторон правосознания, это та идеологическая и психологическая часть правосознания, которая резко критически, отрицательно относится к требованиям уважения и соблюдения права.

Правовой нигилизм противостоит в правосознании требованиям законности, своему антиподу. Законность в правосознании как раз и реализуется в идеалах соблюдения и уважения права, в укреплении правопорядка, в понимании культурной и духовной ценности права.

Но, во-вторых, правовой нигилизм и его антипод – законность – это не только сфера духовной жизни общества, сфера правового сознания. Это еще и характеристика определенного реального состояния общества. Это состояние общества – уже не психологическая, а социальная характеристика.

Причем правовой нигилизм может достигать таких уровней и силы, что влечет за собой разрушение правовой системы – и правотворческих, и правоприменительных ее сегментов. Причины правового нигилизма самые разные. От вполне обоснованных протестов против тех или иных законов до искусственно созданного неприятия права вообще, как не нужного социального института.

Так, в России одной из идеологических причин правового нигилизма явилось утверждение об «отмирании» права. И хотя это положение базировалось на общих представлениях о безгосударственной организации общества при коммунистическом его устройстве, о совершенной распределительной системе, где блага будут распределяться «по потребностям» и не понадобится равный масштаб права для неравных людей, все равно вульгаризированное понимание «отмирания права» вело к производству, к временным характеристикам существования права, к деформациям правосознания.

И не надо думать, что гипотеза об отмирании права имела в правосознании чисто теоретическое значение. В 1962 году в стране, в параллель с представлением о построении коммунизма, пышно расцвели и идеи о решающей роли общественности в борьбе с правонарушениями. Отдавались «на поруки» преступники, вовсю работали товарищеские суды с их некомпетентностью и произволом. В итоге произошло умаление права, расцвели коррупция и иные противоправные акции, сформировалось нигилистическое отношение к праву – словом, все то антисоциальное состояние, которое до сих пор «расхлебывает» российское общество.

Отметим, что слово «нигилист» использовалось в России еще в середине XIX века. Обозначало оно тех, кто критически относился к крепостному праву, уродливым самодержавным властям и порядкам. Нигилизм как отрицание, неприятие быта и особенно нравов тогдашней России получил воплощение в художественной литературе, которая выделила и обозначила новый социальный тип в российском обществе, нигилиста – провозвестника будущих аскетичных и фанатичных революционеров-народников, большевиков.

Но со временем – спустя сто с лишним лет – нигилизм, нигилисты исчезли из словарного фонда политического языка и были заменены в середине XX века на такие наименования соответствующих социальных типов как диссиденты, шестидесятники. Именно они как новая социальная группа выступили провозвестниками уже других действенных персон истории – реформаторов 80-90 годов XX века.

И только применительно к правовой сфере сохранилось понятие правового нигилизма, характеризующее, как отмечалось, с одной стороны определенное состояние общества, а с другой личностные установки некоторых граждан, социальных групп.

Стоить добавить, что правовому нигилизму в обществе способствует и этический нигилизм – пренебрежение нравственными ценностями, традициями, полезными бытовыми привычками. Оба эти нигилизма развиваются параллельно (коэволюционно) и могут действительно привести общество к полной деградации. Взаимодействие правового и этического нигилизма только начинает разрабатываться в современной теории права и пока можно сделать только самые общие теоретико-правовые выводы.

Противостоит правовому нигилизму, иным деформациям правосознания такой сложный социальный феномен, как правовая культура.

Правовая культура – многозначная характеристика одной из важнейших сторон жизни общества. Это, конечно, более высокая и емкая форма правосознания.

Правовая культура характеризует уровень правосознания, включает степень знания права, на которое опираются исполнительная власть, должностные лица, характеризуется она и интенсивностью убеждений в ценности права. Правовая культура также имеет свою структуру: профессиональный и традиционно-бытовой пласты. Высокий уровень правовой культуры -один из признаков правового государства.

Если правосознание охватывает только духовную жизнь общества, является только частью общественного сознания, то правовая культура включает в себя как духовные характеристики, так и «материальные» придатки права – юридические учреждения, их организацию, отношения; как роль в обществе права, судебной, нотариальной, арбитражной и иных систем, так и стиль, культуру их работы, отношений с гражданами, защиту их законных интересов, знание и соблюдение законных интересов в обществе; как соотношение правовой культуры с другими системами общей культуры – политической, научной, художественной, так и формы рассмотрения споров в суде, работу законодательных органов и т.п.

В правовой культуре развитого демократического общества судебная власть – это не третья сила, как традиционно считается (первые две – законодательная и исполнительная власти), а первая власть, обеспечивающая не только разрешение различных споров, но и управление многими сферами государственной, общественной и личной жизни.

Правовая культура складывается синергетически, отражая, впрочем, уровень, условия существования различных обществ, этапы цивилизованного развития человечества.

Хотя самопроизвольный характер процессов, связанных сформированием правовой культуры в обществе, является приоритетным, одним из условий этого становится также правовое воспитание. Эта деятельность также весьма широкого диапазона – от собственно образовательной, разъяснительной работы в школе, вузе, других структурах до воспитания на собственном опыте. Правовое воспитание имеет свои формы, объекты, способы, но можно выделить и несколько первостепенных ценностей. Они-то и предмет особой заботы при правовоспитательной деятельности. Прежде всего, это воспитание уважения к Конституции и иным законам. Конечно, критические подходы и замечания допустимы, а подчас и желательны даже в этой сфере. Однако уважение к Конституции, ее знание, умение пользоваться стоят на первом месте. Равно как и уважение к другим законам.

Уважение к суду – вот что общечеловеческая практика и практика многих обществ выносит на второе место. Демократия начинается не с господства большинства, а с учета мнений меньшинства и заботы об их конструктивном сотрудничестве. Начинается демократия и с умения проигрывать. Длительное время гражданин, включенный в какие-то споры, при советской власти добивался «своего», обращаясь последовательно во все более «важные» инстанции. Все органы партийной и советской власти были забиты, закупорены жалобами «проигравших».

И только теперь приходит понимание, что если тот или иной спор решил суд, то демократичнее согласиться с его решением, чем затевать бесконечную тяжбу путем подачи жалоб «все выше и выше». В прошлом, в дореволюционной России, был хороший способ останавливать бесконечный поток жалоб. Каждая жалоба должна была писаться на гербовой бумаге, с жалоб взимался при их подаче гербовый сбор. Воспитание уважения к молодым демократическим институтам России – институту президентства, Федеральному Собранию – еще одна задача правового воспитания граждан. Словом, правовое воспитание – это целенаправленная система мер, просветительских образовательных и иных, формирующая установки уважения и соблюдения права, цивилизованных способов решения споров, профилактики правонарушений. Своим адресатом правовое воспитание имеет граждан, должностных лиц. С учетом новой важной социальной роли средств массовой информации особое значение приобретает правовое воспитание журналистов.

Идеалом правового воспитания является юридический всеобуч. Однако не следует преувеличивать роль правового воспитания. Иллюзией является представление, что если всех обучить праву, то исчезнут правонарушения. Все же главное – это жизненный юридический опыт каждого гражданина. И если этот опыт расходится с официальными и неофициальными просветительскими установками, приоритет будет за жизненным опытом. Не менее важны в правовом воспитании и качество законодательства, и формы правоприменения, и соблюдение договорных обязательств, судебная защита прав, свобод и законных интересов гражданина.

Сочетание знания правовых принципов и разумных конформистских убеждений – мощный фактор стабильности, упорядоченности в правовой сфере.