Добрый день, Станислав Николаевич!

(Ответ на «Веерное май-июнь 2005 г.»)

 

Мы поименно вспомним всех,

Кто поднял руку!

А.Галич

 

Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман.

А.Пушкин

 

Признаться, я был удивлен, получив от Вас, увесистую рецензию, очень смахивающую на хорошую, дружескую оплеуху… Дело в том, что явления культуры можно рассматривать, как с точки зрения трезвеннической, так и с точки зрения человека пьющего. Почему-то, как мне представляется, Вы выбрали последнюю?И это – огорчительно.

С другой же стороны, – приятная неожиданность, – Ваше письмо явило мне Вас, как человека широкого кругозора, человека высокообразованного и культурного. Был очень рад и тому, что у нас, как оказалось, много общих симпатий...

Не хотелось бы дотошно разбирать весь Ваш труд, в котором, наряду с очень спорными заявлениями, я насобирал и весьма полезных зерен. И за это спасибо! Но в целом… Обратите внимание: я, – и Вам в том числе, – говорю о дегенерации, а Вы, – и мне в том числе, – о том, какими великими были эти дегенераты!? Да разве ж я спорю с тем, что Чайковский – замечательный композитор? Разве возражаю я против того, что Лермонтов – великий поэт? Разве я отрицаю, что Леонардо да Винчи – выдающийся художник? Но неужто самый распрекрасный поэт, композитор, художник не может вместе с тем, быть еще и дегенератом?

И почему Вы пытаетесь индульгировать легион бессмертных? Неужто величием созданных произведений можно оправдать низость, подлость, сивушничество? Неужто перед нравственным законом равны не все?

Вам привиделось, что я оскорбляю достойных… Да, чем же? Тем, что констатирую сам за себя говорящий факт их вырождения и соучастия в проводимой мировой закулисой и просто подлыми людишками политики геноцида?

К сожалению, мы, потребители созданного великими, сами отчасти в том виноваты, что кумиры ведут себя не по-людски, ибо прощаем им свинство, цинизм, эпатажность, называя оное забавной шалостью, игрищами забродившего духа… Хуже того, будучи завороженными их смелой нестандартностью, постыдно пресмыкаемся... Я помню, как некая журналистка брала интервью у академика РАЕН Л.Н.Гумилева. Они сидели на кухне супротив друг друга и великий наш современник, создатель учения о человечестве и этносах, попыхивал в лицо женщине мерзким, сизым табачным дымом, а женщина через этот наркотический, сизый, мерзкий дым подобострастно вопрошала: «Лев Николаевич, вот вы такой высококультурный человек, вот вы….». Мне было грустно смотреть и слушать все это, и пришлось с досадой выключить телевизор, чтобы не растерять уж и вовсе остатки уважения к этому оригинальному ученому и к этой простой женщине…

Думаю, наша проблема еще и в том, что мы любим эдак порассуждать на тему, порассуждать вообще и обо всем. А зло, оно ведь не абстрактное нечто, зло – понятие реальное, конкретное, персонифицированное. И оно трусливо ежится, когда в него тычут указующим пальцем…

Станислав Николаевич, если Вы действительно хотите блага своему Отечеству, своему народу, если Вы действительно хотите увидеть реальные плоды своего многолетнего, кропотливого труда, так давайте ж «поименно вспомним всех, кто поднял руку» на генофонд нации, назовем поименно всех тех, кто соблазняет несведущих и тех, кто убивает с помощью алкогольно-табачной и прочей наркоты соблазнившихся?!..

Вы решили вступиться за Некрасова, и почему-то решили, что случай с векселем – это одно-единственное пятнышко на биографии поэта. Если бы!

Ну, а как Вам мнение, скажем, Леонида Зорина:

«Из многочисленных рассказов о некрасовских штудиях Чуковского бесспорно привлекают внимание самобытные речи Корнея Ивановича, в высшей степени эмоциональные, которые без особых усилий можно свести в такой монолог:

«Но, конечно, что там скрывать, иногда вдруг и уколет недоумение: а почему я хожу по школам, зачем пытаюсь что-то внушить этим малолетним дебилам, недоноскам, потенциальным бандитам, что такое Некрасов? Очень им надо! Сидят, глядят тупыми гляделками и думают сейчас об одном, как бы стрельнуть в меня из рогатки. Рядом стоят их педагоги, злые, насупленные, все векши, ни одной не касалась рука человека, пахнут мочой и нафталином, много им дела до Некрасова, они уж за то его ненавидят, что он был в штанах, значит – классовый враг! И сам я тоже хорош, прохиндей, скоро пора протягивать ноги, восемь десятков, – лежи на печи, старость, должна быть благообразна! Так нет же, все бегаю, бегаю, бегаю, этакий мышиный жеребчик, жалкий хлопочущий старикашка, и все говорю, говорю, говорю об этом картежнике, об этом шулере. Да! В карты играл нечисто! Нечисто! Присваивал чужие доходы, обманывал женщин, подло обманывал, лежал себе на медвежьей шкуре и фарисейски вопрошал: кому на Руси жить хорошо? Как будто кто-нибудь сомневался, что только ему – одному-единственному – и впрямь на Руси жить хорошо. Все это знали, что уж тут спрашивать?..». («Вопросы литературы», 1994, № 5).

В этом шуточном абзаце есть доля правды?

А нет ли правды в словах З.Фрейда, – которого Вы с такой охотой брали в свои союзники, дабы выставить меня в нужном Вам свете, – «Взмах руки банкомета, сдающего карты, возвратно-поступательные движения лопаточки крупье, сгребающего фишки, и встряхивание стаканчика с игральными костями, – все это соответствует сублимации полового акта и мастурбации»? (Цит. по Алла Котляр. Жизнь – банк; рок мечет, я играю… «Зеркало недели», № 28 (453), 26 Июля – 1 Августа 2003 года).

А нельзя ли принять за истину утверждение англичанина, знаменитого игрока XVIII века Ричарда Минстера, закончившего жизнь на эшафоте, что игра – это «безумие, подобное дурной болезни, беспрерывно терзающей человека»?

Этим «безумием» страдали многие дегенераты: А.Пушкин, Ф.Достоевский, И.Крылов, П.Вяземский, Т.Грановский, К.Маркс…

Что касаемо «современной психиатрии», то это ж она, а не я пришла к выводу: азартная игра действует на организм точно так же, как наркотик. Почему же Вы, Станислав Николаевич, защищаете наркоманов и дубасите меня, трезвенника?.. Потому что трезвенник трезвеннику не друг, не товарищ и не гусь? Потому что «трезвенник – лучший друг пьющего»?

И, кстати, это ж вы, а не я нашли у Некрасова «психопатию народолюбия». Но, знаете, лучше б он не народ любил, а конкретного человека, близкого. Народ, как известно, Родину да Отечество – любить дело самое плевое. И безответственное. Любить Отечество, Родину и Народ это – себя не жалеть да с родными не считаться. Тем более что и слова классика нам, как лыко в строку, явное подспорье: нНарод о, ся.чит, себя не жалеть, близкихезответсвенное «Кто жил и мыслил, тот не может / В душе не презирать людей». И ведь прав он был, а, Станислав Николаевич?

Кстати, я думаю, что Вам особенно нравится некрасовское «Кому на Руси жить хорошо?», где автор со лбом, пылающим от распирающих его гражданелых чувств, беспощадно, верно и точно живописует зло, наносимое алкоголем, и… любуется пьющими!

Это очень, видимо, в Вашем духе!

Вы сетуете на то, что я «поиздевался над строками Лермонтова «некому руку подать»… Так ведь, Станислав Николаевич, я ж воспитан на Некрасове, на том самом, который через четыре года после вышеозначенных строк Михаила Юрьевича, расшутился скверно: