«Именно для того, чтобы защитить права и интересы людей, лишённых слуха, вовлечь их в общественную жизнь, обучить их грамоте, помочь им получить профессию, и создавалось наше Общество. Только после этого работа по оказанию реальной помощи неслышащим людям пошла широким фронтом.
Государство содействовало решению проблем глухих. Даже управленческий аппарат Совета ВОГ длительное время являлся структурным подразделением Наркомата социального обеспечения РСФСР. Подотчётность Общества этому Наркомату не только определяла высокий статус организации, но и давала возможность опираться на структуры государства в решении различных проблем глухих граждан.
Советское правительство в лице наркома просвещения А. В. Луначарского, наркома здравоохранения Н. А. Семашко, а также Надежды Крупской проявило внимание к лишённым слуха гражданам. При поддержке Луначарского в 1929 г. на химический рабфак была принята большая группа глухих и оглохших людей. Три года спустя многие из его выпускников пошли в вузы, проторив последующим поколениям путь к высшему образованию. В 1934 г. нарком тяжёлого машиностроения Серго Орджоникидзе открыл глухим дорогу в механико-машиностроительный институт — до сих пор в Московском высшем техническом университете им. Баумана успешно обучаются большие группы глухих и слабослышащих студентов. <...>
В 1930-е гг. осуществлялся переход к всеобщему начальному обучению глухонемых детей. В проведении всеобуча активное участие принимала наша организация, которая проводила перепись глухих детей. <...> Общество могло гордиться достигнутыми результатами, это — значительное уменьшение доли неграмотных глухих, ликвидация безработицы среди глухих, строительство учебно-производственных мастерских, политико-просветительная работа в клубах, первые группы глухих с переводчиками на рабфаках и в вузах, первые спортивные спартакиады, смотры художественной самодеятельности глухих, выпуск газеты, журнала «Жизнь глухонемых» и других печатных изданий.
ВОГ укрепило связи с государственными и партийными органами, с медицинскими, педагогическими учреждениями страны. Совместно с профсоюзами Общество налаживало систему трудоустройства глухих, выходило в правительство с предложениями по улучшению социального положения глухих граждан. Уже к 1936 г. в рядах нашего Общества насчитывалось около 30 тысяч членов»
«К началу работы Общества в школах обучалось около. 4,0 тыс. глухонемых детей. Вне школы оставалось ещё значительное количество детей. Отпускаемые правительством на обучение глухонемых средства по разным причинам органами народного образования полностью не использовались. Перед Обществом стояла задача добиться совместно с органами народного образования, чтобы все дети учились в школах. <...> На выполнение постановления правительства о всеобуче глухонемых Центральное правление мобилизовало всех руководителей местными отделами Общества. Выявляя и учитывая глухонемых детей, не охваченных школой, работники Общества добивались от руководителей местных отделов народного образования выполнения постановления правительства о размещении и строительстве новых школ. К концу 1940 г. эта большая работа в основном была завершена»!
Ещё интенсивнее активисты ВОГ трудились на ниве обучения грамоте взрослых глухих. Совместно с Наркомпросом РСФСР ЦП ВОГ организует «курсы по подготовке работников по ликвидации неграмотности», которые впоследствии становятся регулярными. В 1930-е гг. набирают силу так называемые школы взрослых (продолжительность обучения — 6 лет). Со второй половины 1930-х гг. из их стен ежегодно выпускается до тысячи обученных взрослых глухих. Архангельск, Иваново, Ленинград, Москва, Новосибирск и некоторые другие крупные промышленные центры создают вечерние неполные средние школы, где взрослых глухих, имеющих начальное образование, за 4 года готовили к обучению в техникуме.
От оценки качества образования воздержимся. Признаем, значительную часть действовавших тогда учебных заведений для глухих специальными допустимо квалифицировать с большой натяжкой, ибо грамотных сурдопедагогов в них работали единицы. Согласно официальным данным, в 1933 г. в специальных школах РСФСР трудилось 1283 сурдопедагога, из них высшее образование имели примерно 12,5%. Кадровый голод отчасти удовлетворялся благодаря рождению такого движения, как обмен опытом, при школах организуются методические объединения сурдопедагогов, поклассные методические объединения, предметные комиссии. Правда, чтобы эффективно обмениваться опытом, педколлектив нуждался в подготовленных специалистах, в противном случае их место занимали политические демагоги или неофиты-энтузиасты.
Необеспеченность профессиональными кадрами, словно хронический недуг, сопровождала отечественную специальную школу с момента её рождения./Наше утверждение может показаться парадоксальным, но и в царской России, и в СССР причина «болезни» была единой — отсутствие гражданского общества. Специальная школа появилась, строилась, разрушалась, возводилась заново не в ответ на запрос общества, родителей или инициативою подвижников, но исключительно волею высшей политической власти — прежде монарха, теперь СНК РСФСР. Процесс всё время развивался вопреки нормальной логике, сначала принималось решение об открытии учебного заведения, потом в него собирали учеников и лишь затем соглашались с необходимостью подготовки педагогов, знающих, как таких детей учить. Так, в 1932 г. Бюллетень Наркомпроса РСФСР сначала публикует инструктивное письмо «О расширении сети школ для физически дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков на 1932 г.», и лишь затем появляется инструктивное письмо «Об организации краткосрочных курсов по подготовке педагогов-дефектологов на 1932 г.».
К началу 1930-х гг. сурдопедагогов готовили дефектологические факультеты трёх педагогических институтов в Москве, Ленинграде и Киеве. Приступив к реализации Постановления ЦК ВКП(б) «Об обязательном всеобщем начальном образовании», регионы ясно осознали трагическую нехватку сурдопедагогов. О том, что силами одних (даже самых квалифицированных) практиков невозможно успешно реформировать школу, что к работе необходимо привлекать исследователей, теоретиков, экспериментаторов, государство не задумывалось.
На рубеже XIX—XX вв., как мы знаем, отечественными сурдопедагогами (Е. С. Боришпольский, И. А. Васильев, П. Д. Енько, Н. М. Лаговский, А. Ф. Остроградский, Ф. А. и Н. А. Рау и др.) активно разрабатывались теоретические основы дифференциации системы специального образования, открывались модельные учебные заведения. Научные изыскания не прекратились и после 1917 г., но особого интереса у Наркомпроса они не вызывали, система существовала как бы сама по себе. Характеризуя разнообразные учебные заведения, появившиеся в советской государственной системе образования глухих с 1928 г., А. И. Дьячков с гордостью пишет: «Все эти учреждения были включены в систему учреждений для глухонемых на основе развития практики, а не теоретических обоснований. Исключение составляет реорганизация школ для тугоухих, которая произошла на основе проведённых исследований».
Не разделяя веры А. И. Дьячкова в примат практики, согласимся с ним по существу: советская система учебных заведений для детей и взрослых с нарушением слуха строилась не на основе научных изысканий и длительного эксперимента, а во исполнение партийных указаний в сфере школьного дела и образования. Сложилась парадоксальная ситуация, аналогов которой в европейской истории мы не обнаружили. Настойчиво и целенаправленно сначала организуя всеобуч глухих, затем строя дифференцированную систему специального образования лиц с нарушением слуха, на этапе планирования и принятия решений Советское государство не предполагало интересоваться мнением квалифицированных сурдопедагогов. Как правило, о них вынужденно вспоминали, когда директивно утверждённая система начинала давать сбои. Тем не менее, 1930-е гг. оказались золотым десятилетием советской сурдопедагогики. Активной движущей силой молодой отечественной науки наряду с Л. С. Выготским становятся его соратники и ближайшие ученики Р. М. Боскис, Л. В. Занков, Б. Д. Корсунская, Н. Г. Морозова, И. М. Соловьёв, активно исследующие проблемы психологии, обучения и воспитания глухих детей. Новым словом в теории сурдопедагогики становится монография Р. М. Боскис «Развитие словесной речи у глухонемого ребёнка» (1939), в том же году выходит совместная работа Н. Г. Морозовой и Б. Д. Кор- сунской «О постановке понятий в младших классах школы глухонемых». В 1940 г. опубликована монография Л. В. Занкова и И. М. Соловьёва «Очерки психологии глухонемого ребёнка». Без устали продолжали работать и «старые специалисты» — Ф. А. и Н. А. Рау, Е. Г. Ласточкина, Н. М. Лаговский, Б. С. Преображенский, С. С. Преображенский, Д. В. Фельдберг и многие другие. «Основы сурдопедагогики», опубликованные Н. М. Лаговским в 1929 г., как и монография Б. С. Преображенского «Глухонемота», вышедшая в 1933 г., на долгие годы становятся настольными книгами советских сурдопедагогов.
Центр дефектологической науки и практики в 1930-е гг. явно смещается в Москву, но Ленинград — «колыбель отечественной сурдопедагогики» — реализовывал установку по введению всеобуча глухих успешнее прочих. К 1934 г. в городе работали 4 профильных учреждения: один из крупнейших в стране научно-методических центров сурдопедагогики - Отофонетический институт (директор — профессор Д. В. Фельдберг), Областной институт глухонемых, школа для детей с недостатками слуха и речи, школа-интернат для глухих детей железнодорожников с общим числом учащихся в пределах полутора тысяч. Со временем специальные школы появляются и в Пскове, Новой Ладоге (1932), Череповце (1933), Грязовце на Вологодчине, в деревне Льзя, Малой Вишере, селе Воробьёве под Лодейным Полем, а также в Стрельне (школа для глухих) и Шлиссельбурге (школа для слабослышащих).
На рубеже 1930-х гг. Отофонетический институт включал отделение логопатов (детей с недостатками речи) и отделение акупатов (детей с недостатками слуха), объединявшее детский сад и три школы, где ученики распределялись по степени потери слуха. Первая школа для глухих насчитывала 20 классов, в том числе для детей с остатками слуха, вторая школа (16 классов) принимала позднооглохших детей, третья школа — слабослышащих (10 классов), все три работали по программам массовой школы. Также в институте имелось отделение для слепоглухих и служба, оказывавшая консультативно-диагностическую помощь детскому населению города и области.
В Институте плодотворно работала группа исследователей, внёсших значительный вклад в развитие советской сурдопсихологии и сурдопедагогики, — Е. С. Заморенко, О. И. Локтионова, Е. П. Мусатова, В. В. Оппель, В. К. Орфинская, М. Е. Хватцев и др.
Научные школы Ленинграда и Москвы не явно, но жёстко конкурировали между собой, исследовательские и образовательные учреждения двух столиц видели друг в друге скорее конкурентов, нежели единомышленников. В публикациях московских сурдопедагогов почти нет ссылок на исследования, проводимые в Ленинграде. Точно так же сборники статей «Проблемы воспитания слуха и речи в школе глухонемых» (1935) Ленинградского областного института глухонемых и «Вопросы воспитания и обучения детей с расстройствами слуха и речи» (под редакцией М. Л. Шкловского, 1939) Ленинградского научно-практического института слуха и речи обходят молчанием работы московских коллег, изданные в 1920— 1930-е гг. Соперничество научных школ, естественно, не могло не сказаться на практической деятельности специальных учебных заведений Москвы и Московской области, Ленинграда и Ленинградской области. Несмотря на единую государственную программу, постановка школьного дела в специальных учебных заведениях традиционно соперничающих регионов имела очевидные различия.
Так как же оценить качество школьного обучения глухих в СССР середины 1930-х гг.? Эксперт, руководствующийся ценностями пятого периода эволюции отношения государства и общества к лицам с ограниченными возможностями здоровья, вправе выставить тогдашней отечественной специальной школе низкий балл, но будет ли его оценка объективной? Организуя всеобуч глухих детей, государство решало проблемы их последующего включения в трудовую и социальную жизнь, регламентируемую законами и правилами того времени. И вот эту задачу Наркомпросы РСФСР и УССР, дефектологиисследователи, сурдопедагоги и иные учителя ряда советских школ для детей с нарушение слуха решили достаточно успешно. Максимально возможное число детей, нуждающихся в специальном обучении, удалось выявить и охватить всеобучем. К моменту выхода из стен специальной школы большая часть её воспитанников достигала такого уровня развития устной речи, навыков общения, грамотности и, что не менее важно, трудовых навыков и умений, что могла найти работу и быть признанной «полезной» для страны.
Руководствуясь этими критериями, активный создатель советской сурдопедагогики профессор А. И. Дьячков высоко оценил достигнутые результаты.
«Находясь в государственной системе народного образования, учреждения для глухонемых, глухих и тугоухих детей развиваются на основе научно обоснованных положений:
1. Советская сурдопедагогика обосновала значение дифференцированного подхода в построении системы воспитания и обучения детей с недостатками слуха. Это положение практически реализуется в организации учреждений различного типа для глухонемых, глухих и тугоухих детей.
2. Обязательное всеобщее начальное обучение глухонемых детей внесло принципиальные изменения в преодоление последствий глухоты и в реализацию всестороннего развития глухонемых детей. Получение глухонемым семилетнего, среднего и даже высшего образования стало реальной действительностью.
3. <...> На основе здоровых качеств глухонемого ребёнка, путём использования и развития всех его компенсаторных возможностей глухонемые учащиеся получают всестороннее развитие физических и умственных способностей и по окончании образования активно работают в социалистическом производстве. <...>
5. Формирование мировоззрения учащихся протекает на основе принципов коммунистического воспитания. В системе специальных учреждений у глухонемых формируются все моральные качества и свойства, необходимые для поведения и деятельности членов социалистического общества <...>».
Итак, строительство дифференцированной системы специальных образовательных заведений для детей и взрослых с нарушением слуха в СССР шло стремительно. Государственная система образования глухих включала три блока:
I Система образования глухих детей:
· ясли (1—3 года), первое такое учреждение было открыто в 1931 г.;
· детский сад (3—8 лет);
· специальная (начальная) школа (8—16 лет);
· неполная средняя школа (16—19 лет), начавшая действовать с 1930/31 учебного года;
· школа для тугоухих детей (открыта в 1930 г.);
· школа для глухонемых переростков (12—16 лет).
II Система образования взрослых глухих:
· ликбезы и школы для малограмотных;
· специальные школы рабочей молодёжи;
· вечерние школы взрослых глухонемых.
III Система профессионального образования:
· профтехшколы для глухонемых (преобразованы в ремесленные училища);
· техникумы для глухонемых;
· группы глухонемых студентов в отдельных вузах страны.
Полный набор перечисленных образовательных учреждений существовал всего в 3—5 городах СССР — столице и крупнейших индустриальных центрах, но государство спланировало модельную систему и приступило к её поэтапной реализации, одновременно решались вопросы кадрового, учебно-методического и технического оснащения специальных школ для детей с нарушением слуха на территории всей страны. У нас есть все основания признать, что цели, которые государство наметило, вводя всеобуч для детей с нарушением слуха, к середине 1930-х гг. в известной мере удалось достичь.
