Краткие сведения об истории ВОГ

«Именно для того, чтобы защитить права и интересы людей, ли­шённых слуха, вовлечь их в общественную жизнь, обучить их гра­моте, помочь им получить профессию, и создавалось наше Обще­ство. Только после этого работа по оказанию реальной помощи неслышащим людям пошла широким фронтом.

Государство содействовало решению проблем глухих. Даже управленческий аппарат Совета ВОГ длительное время являлся структурным подразделением Наркомата социального обеспечения РСФСР. Подотчётность Общества этому Наркомату не только опре­деляла высокий статус организации, но и давала возможность опи­раться на структуры государства в решении различных проблем глухих граждан.

Советское правительство в лице наркома просвещения А. В. Лу­начарского, наркома здравоохранения Н. А. Семашко, а также На­дежды Крупской проявило внимание к лишённым слуха гражда­нам. При поддержке Луначарского в 1929 г. на химический рабфак была принята большая группа глухих и оглохших людей. Три года спустя многие из его выпускников пошли в вузы, проторив последующим поколениям путь к высшему образованию. В 1934 г. нарком тяжёлого машиностроения Серго Орджоникидзе открыл глухим до­рогу в механико-машиностроительный институт — до сих пор в Мо­сковском высшем техническом университете им. Баумана успеш­но обучаются большие группы глухих и слабослышащих студентов. <...>

В 1930-е гг. осуществлялся переход к всеобщему начальному обучению глухонемых детей. В проведении всеобуча активное уча­стие принимала наша организация, которая проводила перепись глухих детей. <...> Общество могло гордиться достигнутыми резуль­татами, это — значительное уменьшение доли неграмотных глухих, ликвидация безработицы среди глухих, строительство учебно-про­изводственных мастерских, политико-просветительная работа в клу­бах, первые группы глухих с переводчиками на рабфаках и в вузах, первые спортивные спартакиады, смотры художественной самоде­ятельности глухих, выпуск газеты, журнала «Жизнь глухонемых» и других печатных изданий.

ВОГ укрепило связи с государственными и партийными органа­ми, с медицинскими, педагогическими учреждениями страны. Со­вместно с профсоюзами Общество налаживало систему трудоуст­ройства глухих, выходило в правительство с предложениями по улучшению социального положения глухих граждан. Уже к 1936 г. в рядах нашего Общества насчитывалось около 30 тысяч членов»

 

«К началу работы Общества в школах обучалось около. 4,0 тыс. глухонемых детей. Вне школы оставалось ещё зна­чительное количество детей. Отпускаемые правительством на обучение глухонемых средства по разным причинам органа­ми народного образования полностью не использовались. Пе­ред Обществом стояла задача добиться совместно с органами народного образования, чтобы все дети учились в школах. <...> На выполнение постановления правительства о всеобу­че глухонемых Центральное правление мобилизовало всех ру­ководителей местными отделами Общества. Выявляя и учи­тывая глухонемых детей, не охваченных школой, работники Общества добивались от руководителей местных отделов народного образования выполнения постановления правитель­ства о размещении и строительстве новых школ. К концу 1940 г. эта большая работа в основном была завершена»!

Ещё интенсивнее активисты ВОГ трудились на ниве обу­чения грамоте взрослых глухих. Совместно с Наркомпросом РСФСР ЦП ВОГ организует «курсы по подготовке работ­ников по ликвидации неграмотности», которые впоследствии становятся регулярными. В 1930-е гг. набирают силу так на­зываемые школы взрослых (продолжительность обучения — 6 лет). Со второй половины 1930-х гг. из их стен ежегодно выпускается до тысячи обученных взрослых глухих. Архан­гельск, Иваново, Ленинград, Москва, Новосибирск и некото­рые другие крупные промышленные центры создают вечерние неполные средние школы, где взрослых глухих, имеющих на­чальное образование, за 4 года готовили к обучению в техни­куме.

От оценки качества образования воздержимся. Признаем, значительную часть действовавших тогда учебных заведений для глухих специальными допустимо квалифицировать с боль­шой натяжкой, ибо грамотных сурдопедагогов в них работали единицы. Согласно официальным данным, в 1933 г. в специ­альных школах РСФСР трудилось 1283 сурдопедагога, из них высшее образование имели примерно 12,5%. Кадровый голод отчасти удовлетворялся благодаря рождению такого движения, как обмен опытом, при школах организуются методические объединения сурдопедагогов, поклассные методические объеди­нения, предметные комиссии. Правда, чтобы эффективно обме­ниваться опытом, педколлектив нуждался в подготовленных специалистах, в противном случае их место занимали полити­ческие демагоги или неофиты-энтузиасты.

Необеспеченность профессиональными кадрами, словно хронический недуг, сопровождала отечественную специаль­ную школу с момента её рождения./Наше утверждение мо­жет показаться парадоксальным, но и в царской России, и в СССР причина «болезни» была единой — отсутствие граждан­ского общества. Специальная школа появилась, строилась, разрушалась, возводилась заново не в ответ на запрос обще­ства, родителей или инициативою подвижников, но исклю­чительно волею высшей политической власти — прежде мо­нарха, теперь СНК РСФСР. Процесс всё время развивался вопреки нормальной логике, сначала принималось решение об открытии учебного заведения, потом в него собирали уче­ников и лишь затем соглашались с необходимостью подготов­ки педагогов, знающих, как таких детей учить. Так, в 1932 г. Бюллетень Наркомпроса РСФСР сначала публикует инструк­тивное письмо «О расширении сети школ для физически де­фективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков на 1932 г.», и лишь затем появляется инструктивное письмо «Об организации кратко­срочных курсов по подготовке педагогов-дефектологов на 1932 г.».

К началу 1930-х гг. сурдопедагогов готовили дефектологи­ческие факультеты трёх педагогических институтов в Москве, Ленинграде и Киеве. Приступив к реализации Постановления ЦК ВКП(б) «Об обязательном всеобщем начальном образовании», регионы ясно осознали трагическую нехватку сурдопедагогов. О том, что силами одних (даже самых квали­фицированных) практиков невозможно успешно реформировать школу, что к работе необходимо привлекать исследова­телей, теоретиков, экспериментаторов, государство не задумы­валось.

На рубеже XIX—XX вв., как мы знаем, отечественными сур­допедагогами (Е. С. Боришпольский, И. А. Васильев, П. Д. Енько, Н. М. Лаговский, А. Ф. Остроградский, Ф. А. и Н. А. Рау и др.) активно разрабатывались теоретические основы дифференциации системы специального образования, открыва­лись модельные учебные заведения. Научные изыскания не прекратились и после 1917 г., но особого интереса у Наркомпроса они не вызывали, система существовала как бы сама по себе. Характеризуя разнообразные учебные заведения, появившиеся в советской государственной системе образова­ния глухих с 1928 г., А. И. Дьячков с гордостью пишет: «Все эти учреждения были включены в систему учреждений для глухонемых на основе развития практики, а не теоретических обоснований. Исключение составляет реорганизация школ для тугоухих, которая произошла на основе проведённых исследований».

Не разделяя веры А. И. Дьячкова в примат практики, со­гласимся с ним по существу: советская система учебных за­ведений для детей и взрослых с нарушением слуха строи­лась не на основе научных изысканий и длительного экс­перимента, а во исполнение партийных указаний в сфере школьного дела и образования. Сложилась парадоксальная ситуация, аналогов которой в европейской истории мы не обнаружили. Настойчиво и целенаправленно сначала органи­зуя всеобуч глухих, затем строя дифференцированную систе­му специального образования лиц с нарушением слуха, на этапе планирования и принятия решений Советское государ­ство не предполагало интересоваться мнением квалифициро­ванных сурдопедагогов. Как правило, о них вынужденно вспо­минали, когда директивно утверждённая система начинала давать сбои. Тем не менее, 1930-е гг. оказались золотым де­сятилетием советской сурдопедагогики. Активной движущей силой молодой отечественной науки наряду с Л. С. Выготским становятся его соратники и ближайшие ученики Р. М. Бо­скис, Л. В. Занков, Б. Д. Корсунская, Н. Г. Морозова, И. М. Соловьёв, активно исследующие проблемы психологии, обучения и воспитания глухих детей. Новым словом в теории сурдопедагогики становится монография Р. М. Боскис «Разви­тие словесной речи у глухонемого ребёнка» (1939), в том же году выходит совместная работа Н. Г. Морозовой и Б. Д. Кор- сунской «О постановке понятий в младших классах школы глухонемых». В 1940 г. опубликована монография Л. В. Занкова и И. М. Соловьёва «Очерки психологии глухонемого ре­бёнка». Без устали продолжали работать и «старые специали­сты» — Ф. А. и Н. А. Рау, Е. Г. Ласточкина, Н. М. Лаговский, Б. С. Преображенский, С. С. Преображенский, Д. В. Фельдберг и многие другие. «Основы сурдопедагогики», опубликованные Н. М. Лаговским в 1929 г., как и монография Б. С. Преобра­женского «Глухонемота», вышедшая в 1933 г., на долгие годы становятся настольными книгами советских сурдопедагогов.

Центр дефектологической науки и практики в 1930-е гг. явно смещается в Москву, но Ленинград — «колыбель отече­ственной сурдопедагогики» — реализовывал установку по введению всеобуча глухих успешнее прочих. К 1934 г. в городе работали 4 профильных учреждения: один из крупнейших в стране научно-методических центров сурдопедагогики - Отофонетический институт (директор — профессор Д. В. Фельд­берг), Областной институт глухонемых, школа для детей с не­достатками слуха и речи, школа-интернат для глухих детей железнодорожников с общим числом учащихся в пределах полутора тысяч. Со временем специальные школы появляются и в Пскове, Новой Ладоге (1932), Череповце (1933), Грязовце на Вологодчине, в деревне Льзя, Малой Вишере, селе Воро­бьёве под Лодейным Полем, а также в Стрельне (школа для глухих) и Шлиссельбурге (школа для слабослышащих).

На рубеже 1930-х гг. Отофонетический институт включал отделение логопатов (детей с недостатками речи) и отделение акупатов (детей с недостатками слуха), объединявшее детский сад и три школы, где ученики распределялись по степени потери слуха. Первая школа для глухих насчитывала 20 клас­сов, в том числе для детей с остатками слуха, вторая школа (16 классов) принимала позднооглохших детей, третья школа — слабослышащих (10 классов), все три работали по програм­мам массовой школы. Также в институте имелось отделение для слепоглухих и служба, оказывавшая консультативно-диа­гностическую помощь детскому населению города и области.

В Институте плодотворно работала группа исследователей, внёсших значительный вклад в развитие советской сурдопсихологии и сурдопедагогики, — Е. С. Заморенко, О. И. Локтионова, Е. П. Мусатова, В. В. Оппель, В. К. Орфинская, М. Е. Хватцев и др.

Научные школы Ленинграда и Москвы не явно, но жёстко конкурировали между собой, исследовательские и образова­тельные учреждения двух столиц видели друг в друге скорее конкурентов, нежели единомышленников. В публикациях мо­сковских сурдопедагогов почти нет ссылок на исследования, проводимые в Ленинграде. Точно так же сборники статей «Проблемы воспитания слуха и речи в школе глухонемых» (1935) Ленинградского областного института глухонемых и «Вопросы воспитания и обучения детей с расстройствами слу­ха и речи» (под редакцией М. Л. Шкловского, 1939) Ленин­градского научно-практического института слуха и речи обхо­дят молчанием работы московских коллег, изданные в 1920— 1930-е гг. Соперничество научных школ, естественно, не могло не сказаться на практической деятельности специальных учеб­ных заведений Москвы и Московской области, Ленинграда и Ленинградской области. Несмотря на единую государствен­ную программу, постановка школьного дела в специальных учебных заведениях традиционно соперничающих регионов имела очевидные различия.

Так как же оценить качество школьного обучения глухих в СССР середины 1930-х гг.? Эксперт, руководствующийся ценностями пятого периода эволюции отношения государства и общества к лицам с ограниченными возможностями здоро­вья, вправе выставить тогдашней отечественной специальной школе низкий балл, но будет ли его оценка объективной? Ор­ганизуя всеобуч глухих детей, государство решало проблемы их последующего включения в трудовую и социальную жизнь, регламентируемую законами и правилами того времени. И вот эту задачу Наркомпросы РСФСР и УССР, дефектологиисследователи, сурдопедагоги и иные учителя ряда советских школ для детей с нарушение слуха решили достаточно успеш­но. Максимально возможное число детей, нуждающихся в специальном обучении, удалось выявить и охватить всеобучем. К моменту выхода из стен специальной школы большая часть её воспитанников достигала такого уровня развития устной речи, навыков общения, грамотности и, что не менее важно, трудовых навыков и умений, что могла найти работу и быть признанной «полезной» для страны.

Руководствуясь этими критериями, активный создатель со­ветской сурдопедагогики профессор А. И. Дьячков высоко оце­нил достигнутые результаты.

 

«Находясь в государственной системе народного образования, учреждения для глухонемых, глухих и тугоухих детей развиваются на основе научно обоснованных положений:

1. Советская сурдопедагогика обосновала значение дифферен­цированного подхода в построении системы воспитания и обучения детей с недостатками слуха. Это положение практически реализу­ется в организации учреждений различного типа для глухонемых, глухих и тугоухих детей.

2. Обязательное всеобщее начальное обучение глухонемых де­тей внесло принципиальные изменения в преодоление последствий глухоты и в реализацию всестороннего развития глухонемых детей. Получение глухонемым семилетнего, среднего и даже высшего об­разования стало реальной действительностью.

3. <...> На основе здоровых качеств глухонемого ребёнка, путём использования и развития всех его компенсаторных возможностей глухонемые учащиеся получают всестороннее развитие физических и умственных способностей и по окончании образования активно работают в социалистическом производстве. <...>

5. Формирование мировоззрения учащихся протекает на основе принципов коммунистического воспитания. В системе специальных учреждений у глухонемых формируются все моральные качества и свойства, необходимые для поведения и деятельности членов со­циалистического общества <...>».

 

Итак, строительство дифференцированной системы специ­альных образовательных заведений для детей и взрослых с на­рушением слуха в СССР шло стремительно. Государственная система образования глухих включала три блока:

I Система образования глухих детей:

· ясли (1—3 года), первое такое учреждение было открыто в 1931 г.;

· детский сад (3—8 лет);

· специальная (начальная) школа (8—16 лет);

· неполная средняя школа (16—19 лет), начавшая действо­вать с 1930/31 учебного года;

· школа для тугоухих детей (открыта в 1930 г.);

· школа для глухонемых переростков (12—16 лет).

II Система образования взрослых глухих:

· ликбезы и школы для малограмотных;

· специальные школы рабочей молодёжи;

· вечерние школы взрослых глухонемых.

III Система профессионального образования:

· профтехшколы для глухонемых (преобразованы в ремес­ленные училища);

· техникумы для глухонемых;

· группы глухонемых студентов в отдельных вузах страны.

Полный набор перечисленных образовательных учреждений существовал всего в 3—5 городах СССР — столице и крупней­ших индустриальных центрах, но государство спланировало модельную систему и приступило к её поэтапной реализации, одновременно решались вопросы кадрового, учебно-методического и технического оснащения специальных школ для де­тей с нарушением слуха на территории всей страны. У нас есть все основания признать, что цели, которые государство наме­тило, вводя всеобуч для детей с нарушением слуха, к середине 1930-х гг. в известной мере удалось достичь.