Артур, эпизод 10. Обратный отсчет начат 7 страница

— Почему вы помогаете нам? — спросил Артур, внимательно разглядывая ее. Уж ему‑то темнота никогда не была помехой.

— Почему? — женщина, похоже, искренне удивилась его вопросу. — Потому, что это мой долг. Мне сказали, чтобы я спрятала вас и передала лично ей, когда она придет сюда. Разве я могу не послушаться ее?

Артур удовлетворенно кивнул, и мы прошли в комнату. Здесь было так же темно. Артур встал у окна и, чуть отодвинув плотную штору, принялся вглядываться в темноту ночи.

— Не буду мешать вам. Посижу на кухне, — сказала хозяйка.

Я не стала ее удерживать, видя, как ей не по себе в нашем обществе. Кажется, Марья Филипповна знала или догадывалась, кто такой Артур, и явственно побаивалась его.

— Ты уверена, что твоей старухе можно доверять? — спросил Артур тихо.

Он достал из висевшей на плече кобуры пистолет, щелкнул им и снова убрал на место. Видно было, что он полностью готов к бою.

Я подошла к Артуру и положила руки ему на плечи, всем телом прижавшись к его спине.

— Я не доверяю уже никому и знаю ее немногим дольше, чем ты. Но пока у нас по‑прежнему нет выхода.

— Но братья нашли нас, — возразил Артур. — Ты уверена, что это не ее заслуга?

Я опустила голову и уткнулась ему в плечо.

— Кажется, я опять виновата… Когда я была у Марины, я написала письмо Вике. Мне так хотелось получить весточку из дома…

Я почувствовала, как плечи Артура стали каменными. Я даже сочувствовала ему: вот навязался ему на шею капризный глупый ребенок, упорно совершающий ошибку за ошибкой… Но мне, в конце концов, только шестнадцать! Никто не учил меня прятаться и выживать! Это, как ни смешно, не было предусмотрено школьной программой! Меня учили языкам и этикету, экономике и музыке, меня готовили к совершенно обыденной нормальной жизни, и никто никогда не предупреждал меня о том, что однажды мой мир вывернется наизнанку.

— Извини, Полина, не бойся, я всегда буду с тобой, — он обернулся и обнял меня, крепко прижимая к своей груди, а за окном, словно знамение беды, истошно выла чья‑то сигнализация.

 

Глава 5

 

Мы не понимали, что происходит. Вокруг царила тишина, казавшаяся мне зловещей. Сколько это продолжалось, я не знаю. Мы словно находились вне времени и пространства. Я вздрогнула, когда в дверь позвонили, но Артур прижал палец к губам и безмолвно покачал головой. Мы затаились — маленькие глупые мышки в большой мышеловке, пружина которой вот‑вот сработает.

Я думала о своих родителях. Не о тех, что вырастили и воспитали меня, а о моих настоящих родителях. Как и мы с Артуром, они пытались убежать от вампиров, но в конце пути их ждала гибель. Неужели нам суждено повторить их судьбу? Проклятая кровь! И почему наша кровь служит приманкой для всех кровососущих в округе?! Из‑за нее на мой род на протяжении всего его существования обрушивались всяческие несчастья. Если бы не она, мои родители были бы до сих пор живы, если бы не она, Артур оставался бы человеком, правда, мы бы, наверное, никогда не встретились с ним. Боже! Как же все запутано! Я закрыла глаза, прислонив голову к плечу Артура.

Еще один звонок в дверь — и тишина. Вот звонят уже к соседям. Я слышала звук открывающейся двери и тихий разговор. Разобрать слова невозможно. Но мне и не нужно слышать их, чтобы понять, что происходит. Все просто как дважды два: они уже обнаружили, что квартира пуста, птички улетели, и знают, что улететь далеко мы не могли, и вот теперь методично прочесывают дом. В окнах квартиры Марьи Филипповны, где мы сейчас укрылись, не горит свет, она кажется пустой, но это не вселяет в меня чувство безопасности: уверена, что так или иначе они проверят все квартиры. Просто до нас еще не дошла очередь, а значит, у нас есть несколько лишних минут. Как раз тех минут, которые люди ценят дороже золота.

Артур не закрывается от меня, и я отлично считываю его эмоции. Он напряжен, как натянутая струна. Я знаю, что он не верит в успех, но, защищая меня, будет драться до последнего. Когда я читала в книгах, что в момент опасности все чувства обостряются, а тишина перед боем бывает особенно пронзительна, я пробегала эти строки глазами, считая их художественным преувеличением, но вот теперь… Я вспомнила сражение с дикими вампирами в кафе у Януша. Это было ужасно. Только теперь будет еще хуже. Артуру придется одному противостоять им. Что я могу сделать? Разумеется, драться, используя все, что умею, чтобы дать Артуру еще один, хотя бы маленький, шанс. Сейчас для меня была ценна каждая мелочь.

В квартире было тихо. Интересно, как там наша хозяйка?

— Сейчас, — прошептала я одними губами и осторожно, на цыпочках, вышла на кухню.

Марья Филипповна сидела за кухонным столом, подперев руками щеки. В темноте смутно белело ее лицо, а в воздухе остро пахло сердечными каплями.

Мне стало стыдно, и я присела перед ней на корточки и попыталась заглянуть ей в лицо.

Она отворачивалась.

— Марья Филипповна, уходите, пожалуйста, пока не поздно, я очень прошу, — прошептала я. — Понимаете, лишние жертвы никому не помогут.

Она покачала головой.

— Ну почему?

Я прикоснулась к ее руке. Рука мелко дрожала.

— Я… я боюсь, и если меня будут спрашивать, я могу выдать вас… — тихо проговорила она. — И она мне никогда не простит… она сама убьет меня… — добавила женщина после долгой паузы.

Я поняла, что «она» — это старуха.

Сломать человеческую жизнь совсем несложно. Она легче перышка и мягче травинки. Переломить, наступить походя, даже не заметив этого. Те, кто считают, что они вправе решать судьбы мира, не замечают те травинки, по которым идут к своей благородной цели. Я осторожно погладила пальцами горячую трясущуюся руку.

— Скажите, кто она и зачем ей я?

Марья Филипповна покачала головой.

— Она — самая настоящая ведьма, которой подвластны страшные силы. Очень сильная. Очень…

Я все равно ничего не понимала. Вампиры, ведьмы, кто же следующий? Кого еще принесет по мою грешную душу?

— Спасибо. Я все равно очень вам благодарна. Вы уже помогли. Нам с Артуром будет спокойнее, если вы окажетесь в безопасности.

Марья Филипповна кивнула и снова погрузилась в апатию.

Оставалось только надеяться на ее благоразумие, и я все так же на цыпочках вернулась к Артуру. Он по‑прежнему стоял у окна и, когда я подошла, кивнул мне, указывая на что‑то. Я прижалась лбом к холодному стеклу и долго всматривалась в сумрак. Фонари у подъезда почти не горели. Вначале я не могла разглядеть ничего и с удивлением повернулась к Артуру.

— Смотри, — произнес он одними губами.

И правда. Где‑то там, на грани света, цепочкой двигались какие‑то смутные тени. Похоже, здесь собираются нешуточные силы. Я чувствовала себя отвратительно. Живот крутило, как будто все внутренности завязали в тугой узел, а горло пересохло и покалывало, как это бывало, когда я заболевала. Может быть, я заболела, и все это видится мне в кошмарном бреду? Самое время проснуться.

Нет, хватит обманывать себя. Довольно.

У подъезда появился человек, облаченный в милицейскую форму. Его сопровождали еще двое крепких ребят в кожаных куртках. Милиционер поднес к губам громкоговоритель и откашлялся.

— Уважаемые жильцы! Получено предупреждение о том, что в вашем доме заложено взрывное устройство. Прошу вас, соблюдая спокойствие, быстро и без паники покинуть квартиры и выйти на улицу. Не забудьте взять с собой документы, ценности и надеть теплые вещи…

Вот и все. Они выгонят всех и еще раз прочешут дом с подвала до чердака, не пропуская ни одной квартиры. Я ожидала чего‑то такого.

Принять решение было нелегко. Я сжала зубы и снова повернулась к Артуру.

— Не останавливай меня, — прошептала я, чувствуя, что еще немного — и решительность покинет меня, а поэтому надо действовать быстро, как можно быстрее! — Я выйду к ним, сдамся, и все закончится.

Он схватил меня за плечи и встряхнул так сильно, что моя голова дернулась, как у тряпичной куклы, и я прокусила губу.

— Не смей делать этого! — прошептал он страшным голосом. Его вишневые глаза сверкали.

— Тут люди, Артур! И Марья Филипповна! Она не покинет нас, пока все не закончится! Понимаешь, из‑за меня и так погибали! Я не могу допустить, чтобы это произошло снова! Понимаешь! Если бы я сделала это, я бы перестала быть человеком и превратилась в бездушного монстра или фарфоровую статуэтку! Пойми, это нужно не только для них, но и для меня! Ну пусти же меня! Зачем ты меня держишь?!

Артур опять встряхнул меня.

— Не сходи с ума, — прошептал он. — Ты сейчас пожалела этих людей, а ты не думаешь, что, если тебя инициируют и начнется большая война между вампирами, людям будет нелегко? Ты хочешь постепенно, незаметно, день за днем терять сострадание, избавляться от сочувствия, как от мешающего движению балласта? Ты хочешь день за днем все больше превращаться в мумию и в конце концов, если тебе повезет и ты не погибнешь на одном из заданий, на которые тебя непременно будут направлять, стать такой, как… мой Отец. Как старейшина? Тебе действительно хочется этого?

Я изо всех сил вцепилась в его руку так, как будто это была моя единственная опора в ужасном и изменчивом мире.

— Но… но, может, меня просто убьют? — спросила я, прекрасно слыша, что мой голос дрожит.

— Хочешь рискнуть? Подожди, не принимай поспешных решений. Иногда нужно просто подождать. Чтобы побеждать, нужно научиться терпению.

Его голос стал мягким, медовым, и мне так захотелось послушаться его, забыть обо всех проблемах, вернее, переложить их на плечи Артура — он умный и сильный, он знает моих врагов гораздо лучше, чем я сама, кто как не он сможет сделать верный шаг…

Эта мысль была такой заманчивой и успокоительной, что мне потребовалось изо всех сил ущипнуть себя, чтобы опять начать соображать нормально.

Я виновата во всем, и ответственность целиком лежит на мне. Но Артур прав: нужно оценить обстановку и постараться действовать трезво и взвешенно… А все‑таки жаль, что в нашей школе не учат выживанию.

Меж тем во дворе уже начали появляться люди. Испуганные, озабоченные, они топтались у подъезда, словно выгнанное из загона стадо баранов. И вдруг мое сердце ухнуло вниз, а ноги стали ватными и едва удержали меня: среди толпы, прямо под фонарем, стоял черноволосый парень в косухе и смотрел, как мне показалось, прямо на меня.

— Что случилось? — Артур подхватил меня под локоть и не дал упасть, когда я покачнулась.

— Т‑там, — выдавила я. — Ты его видишь?

Артур, заботливо поддерживая меня, взглянул в окно.

— Кого? — спросил он после секундной паузы.

— Его! Ловчего! — от волнения я опять забыла, что нужно говорить тихо, и Артур укоризненно приложил палец к губам.

— Я не вижу его… Но если он действительно там, возможно, это даст нам шанс. Вы не проходили по истории, что если маленькое государство хочет захватить одно большое и сильное, оно обречено, но если их два — у него появляется шанс.

— Ага, — кивнула я. — Как барон Мюнхгаузен между львом и крокодилом.

И тут во дворе началось что‑то невообразимое.

Тишину вспорол резкий хлопок, в котором я узнала звук выстрела, отчаянно завизжала какая‑то женщина. Люди заметались, толкая друг друга. Кто‑то падал под ноги толпе. Людская масса толкалась и пенилась, словно вода в огромном котле, слышались выстрелы, крики, звон, будто тихий московский дворик вдруг провалился в самый центр ада.

— Что это? — с ужасом спросила я у Артура.

— Кажется, ты была права насчет Ловчего. Судя по всему, на братьев напали дикие, и там уже начался бой. Вот и наш шанс прорваться.

Я кивнула, но не успела ничего сказать.

— Полина! — закричали откуда‑то из подъезда, и я узнала голос Марины.

Я бросилась к двери, но путь мне перегородил Артур, который, конечно, двигался гораздо быстрее меня.

— Не высовывайся! — приказал он.

— Не командуй! — резко ответила я. — Я тебя люблю, но никогда не позволю решать за себя!

Артур опустил глаза и отступил от двери.

Я открыла дверь и вышла в коридор. Сверху по лестнице бежала Марина. Увидев меня, она кинулась ко мне.

— Ты не представляешь! Там такой ужас! Он пришел ко мне, но на самом деле искал тебя! Тот мальчик, с которым я познакомилась! — она, как всегда, спешила выплеснуть сразу все, как будто слова помогали избавиться от пережитого ужаса. — Он толкнул меня, и я ударилась, знаешь как больно!

Марина показала мне ободранный локоть, а я чуть не расхохоталась. Как же я ей завидовала в этот момент: самой большой проблемой ее была холодность и грубость первого встречного смазливого мальчика!

— Заходи к нам, — я вошла в квартиру и посторонилась, чтобы дать пройти Марине.

И тут появился он. Сначала мне показалось, что с лестницы слетел черный смерч, и только потом я смогла разглядеть, что у него есть человеческое лицо — весьма смазливое лицо семнадцатилетнего мальчика, светловолосого, с пухлыми губами и наивными глазами, обрамленными длинными светлыми ресницами.

Мальчик держал Марину за шею и, показывая в улыбке белые‑белые зубы, смотрел на меня.

— Ну что, выходи, — сказал он, кивнув мне чуть ли не дружелюбно, — и Артуру скажи, что, если он станет выкидывать свои фокусы, я без затей сломаю ей шею. Артур у нас всегда был чистоплюем. Он же не изменился, ведь правда?

Я взглянула на Артура. Тот едва заметно кивнул, и я вышла обратно на лестничную клетку.

Марина смотрела на меня расширенными от страха глазами. Кажется, до нее только сейчас дошло, как весело живут иногда люди.

— Я, погляжу, ты, Егор, молодец. Еще немного, и сделаешь в Доме карьеру! — Артур, показавшийся из‑за двери, улыбался как ни в чем не бывало. — Ты по‑прежнему изучаешь тактику по плохим голливудским фильмам? Можешь не отвечать, вижу, что дело обстоит именно так.

Артур держался так уверенно и так снисходительно обращался к нашему нежданному гостю, что я успокоилась и принялась с любопытством разглядывать его. Я никогда не видела этого парня в Доме. Не могу назвать себя специалистом по вампирам, но мне показалось, что он достаточно молод. Вряд ли его инициировали более десяти лет назад. В нем было еще слишком много человеческого, хотя не скажу, что эти человеческие качества мне нравились. Наглость, тщеславие и уверенность в собственной неотразимости так и перли из него. Эдакий сладенький мальчик. Артур, конечно, тоже очень красив, но по‑другому. В общем, мне Егор абсолютно не понравился. Хотя, на самом деле, было бы странно, если бы он произвел на меня благоприятное впечатление, учитывая все обстоятельства нашего знакомства.

А еще Егор не казался парнем, отягощенным особой сообразительностью. И это было нам, разумеется, на руку. Мы с Артуром, не переглядываясь, поняли друг друга. Нужно отвлечь его и вырвать из его рук Марину. Как там поступали в тех же американских фильмах?…

— Пожалуйста, не делай ей ничего плохого! — воскликнула я, постаравшись добавить в голос нотки истинного трагизма — примерно так произносили эту фразу в третьеразрядных боевиках, — и шагнула к нему, умоляюще сложив руки. — Я сделаю все, что ты скажешь!

Артур, не прекращая улыбаться, тоже сделал шаг.

— Отпусти ее и возьми в заложницы меня. Если говорить серьезно, я гораздо более ценная добыча, не так ли? — Я развела руками, демонстрируя, что в них нет оружия. Оружие было внутри меня, и я собирала силы, готовясь к удару. Еще шаг — и я брошусь к нему, на мгновение отвлеку на себя, а потом за дело возьмется Артур…

Однако нашему плану не суждено было осуществиться. Возможно, это участь всех гениальных планов.

За миг до того, как я оказалась на достаточном расстоянии от Егора, из дверей нашей квартиры, словно пушечный снаряд, выскочила Марья Филипповна. В ее руках был огромный нож, настоящий тесак.

Она бросилась к вампиру, размахивая ножом, а дальше все смешалось у меня перед глазами. Я видела блеск стали, яркую кровь и уже потом услышала крик и стук падающего на пол тела. Все произошло словно при быстрой съемке, и спустя минуту все уже было кончено.

На полу, щедро залитом кровью, лежали Марина и Егор. В животе у нее торчал огромный нож, а у Егора была сломана шея. Артуру удалось справиться с молодым вампиром одним ударом. Но, увы, слишком поздно.

Марья Филипповна смотрела на тела полными ужаса глазами.

— Я не хотела! Я хотела защитить тебя! — бормотала она. — Он толкнул ее прямо на меня! Я случайно! Я не хотела!

У меня под ногами алая кровь. Слишком много крови. Как в моих снах. Словно я провалилась в один из моих кошмаров. Я вспомнила, как Марина уронила гранат и как он по капле истекал кроваво‑красным соком. Предзнаменование сбылось.

Мой мозг, все еще отказываясь воспринимать реальность, регистрировал ее кусками. Одна тапочка, оставшаяся на ноге у Марины… Я огляделась в поисках второй.

— Что ты ищешь? — спросил Артур.

— Где‑то должна быть вторая тапка. Ты видишь, одна нога у нее босая, — объяснила я. — Наверное, упала вниз. Пойду поищу.

Я, как сомнамбула, шагнула на лестницу, но Артур схватил меня за руку и втащил в квартиру.

Позади остались лежащие тела и бормочущая что‑то Марья Филипповна.

— Идем же, пока не поздно! — Артур рванул на себя оконную раму. Окно распахнулось, а он схватил меня на руки и прыгнул вниз.

Кажется, я плохо воспринимала происходящее. Деревья, люди — все мелькало перед моими глазами, словно в кино. Мы куда‑то бежали и бежали.

Во дворе вовсю шел бой. Кровь, выстрелы, испуганно мечущиеся жильцы дома… Этой картины мне не забыть никогда. Артур за руку тащил меня за собой. Он извлек из кобуры свой пистолет и стрелял, если кто‑то пытался преградить нам путь. К счастью, их оказалось совсем немного. Нам словно специально расчистили дорогу, хотя, конечно, это было просто счастливое совпадение.

Мы миновали несколько дворов. Теперь шум битвы едва доносился издалека. Интересно, как все это объяснят людям? Впрочем, не важно, придумают что‑нибудь, скорее всего, про враждующие бандитские группировки или распоясавшихся террористов. Не важно. Главное — прочь отсюда!

И вот, когда я уже поверила, что опасность миновала, за спиной, словно удар грома, прозвучал повелительный голос.

— Именем Отца, остановитесь!

Я обернулась. Их было двое: один — высокий светловолосый красавец в красном щегольском мундире, кажется, еще позапрошлого века, второй — брюнет среднего роста в элегантном черном пальто и белых перчатках.

— Артур, взываем к твоему благоразумию, — проговорил брюнет.

Блондин улыбнулся и вдруг резко выбросил вперед руку, в которой был зажат какой‑то черный небольшой предмет. В эту же секунду Артур подхватил меня на руки и отпрыгнул в сторону. За нашей спиной раздались два сухих хлопка, и мне показалось, будто Артур вздрогнул.

Мы приземлились за кустами, даже не поцарапавшись. Я, не помня себя от страха, прижалась к Артуру, но тут же отпрянула, наткнувшись на что‑то мокрое и липкое. Кровь! Он ранен!

— Не двигайся, я сейчас, — быстро проговорил Артур и, тут же выхватив из кобуры пистолет, вдруг прыгнул вперед, к дороге.

Я слишком волновалась за Артура, чтобы последовать его распоряжению, поэтому высунула из укрытия голову, наблюдая за происходящим.

Прежде, чем приземлиться, Артур успел выстрелить несколько раз. Вампир в красном мундире упал. Кажется, у него была раздроблена голова, а Артур, перекатившись по земле, нырнул за каменную тумбу и стал стрелять по второму противнику.

Второй оказался не менее ловок, и некоторое время они перестреливались.

«Тррр!» — выдавало залп очередей оружие противника, «Бам», — отзывался одиночный выстрел Артура.

А потом у него закончились патроны, и пистолет замолчал. Посланец старейшины бросился на Артура, пытаясь покончить с ним. Я едва не умерла от страха, когда Артур поднялся ему навстречу, открываясь для удара. Однако нападавший вдруг выронил оружие, как будто оно жгло ему руку, яростно взвизгнул, тряся кистью, а спустя миг бессильно рухнул на колени, корчась от боли. Всего лишь шаг — и Артур, очутившийся рядом с ним, раскроил вампиру голову. Тот медленно завалился на бок, заливая землю собственной кровью.

Все произошло очень быстро и отняло гораздо меньше времени, чем заняло мое описание этой стычки.

— Все хорошо, все уже закончилось, не бойся, — успокоил меня Артур, подойдя ко мне и нежно, словно ребенка, гладя меня по волосам.

— Да, — я тихо всхлипнула, ноги подкашивались, а к горлу подступал противный тугой ком.

— Ну не надо, они не стоят твоих слез, — прошептал он, целуя мои сухие глаза. — Пойдем?

Я, почти не осознавая этого, кивнула. Мое сознание уже плохо регистрировало происходящее. Я устала и совершенно выбилась из сил, а кровавая луна хитро подмигивала мне с темно‑синего неба.

Раз, и два, и три, и шесть ‑

Вышла девочка поесть.

Вряд ли кто спастись успел:

Демон в девочке сидел! ‑

вспомнился мне нелепый стишок из моего сна.

Наверное, я и вправду проклята.

 

Глава 6

 

Он только что был у меня в руках и вдруг пропал. Я обронила его, должно быть, где‑то совсем недалеко. Это произошло в последние три минуты, никак не раньше.

— Артур, — попросила я, — давай вернемся, я потеряла Морковкина.

Темно‑вишневые глаза взглянули серьезно и обеспокоенно. Я внутренне сжалась, подумав, что сейчас Артур скажет мне, что Морковкин — всего лишь игрушка, и я, должно быть, спятила или впала в детство, но он кивнул:

— Да, конечно, вернемся.

Мы повернули назад, внимательно осматривая дорогу, по которой шли. Странно, плюшевого зайца нигде не было. Вот здесь Артур дрался с одним из своих сородичей, а я стояла, прислонившись к стволу дерева, и прижимала к груди Морковкина. Я точно помню, что здесь он еще был со мной… Мы обшарили все кусты, через которые продирались, осмотрели покрытую асфальтом дорожку. Мой плюшевый друг детства исчез без следа. Мне было страшно, а чувство тревоги, несмотря на то, что мы, очевидно, прорвались через окружение и ушли от вампиров, не исчезало, а, напротив, только усиливалось. Как будто самое страшное ждало нас впереди.

Я посмотрела на Артура. Его безупречная одежда была забрызгана своей и чужой кровью. Он устал, получил в бою серьезные раны и потерял много крови. В какую бы панику меня ни приводила мысль о том, что Морковкин для меня потерян, я не могла задерживаться и рисковать Артуром. Довольно, я и так принесла сегодня слишком много зла. Уверена, Артур не хуже меня осознавал всю опасность ситуации и тем не менее не торопил меня. При мысли об этом, в груди стало тепло‑тепло. Если бы я только могла высказать ему всю свою благодарность, но слова слишком бедны для этого, поэтому я только прикоснулась к руке Артура. Он понял меня и на миг прижал к своей груди.

— Пойдем, это не важно, — сказала я.

— Но как же Морковкин? Мы же не может его бросить? — возразил он.

— Он сам виноват, — делано рассмеялась я. — Не надо было отставать. К тому же мы с ним знаем друг друга слишком долго, чтобы он вот так взял и исчез. Так что вовсе не удивлюсь, если он рано или поздно найдется.

Я сама не верила ни единому своему слову и прекрасно видела, что и Артур не купился на мой искусственно веселый тон, но он кивнул, и мы спешно пошли прочь. Чувство опасности все усиливалось.

Мы бежали через опустевший Измайловский парк, когда Артур указал мне на небо.

— Посмотри, — коротко сказал он.

Я подняла голову и увидела, что над нами летит ворон. В первую минуту я не поняла, что насторожило моего спутника: птица как птица, едва заметная на темном ночном небе. Я недоуменно поглядела на Артура.

— Птицы не летают с наступлением тьмы, и вороны — не исключение, — объяснил он.

Ворон находился прямо над нами, и вдруг я осознала, что он необыкновенно крупный. Раза в два или три крупнее обычного.

Артур метался, пытаясь спрятаться от зловещей птицы в тени деревьев, но она неумолимо преследовала нас.

— Осторожнее! — закричала я, заметив, что ворон начинает снижаться, и вдруг прямо перед нами из тьмы вынырнул Ловчий.

Я сразу узнала его сумасшедшие глаза и ироничную складку тонких бледных губ. Один удар — и Артур отлетел в сторону, но снова поднялся, зажимая рукой бок, и, покачиваясь, двинулся на врага.

Крик замерз у меня в глотке, когда из тени деревьев возникла Виола. Даже в полутьме было видно, как ужасно она выглядит.

— О, да у него разорван весь бок! Кровь так и хлещет! Чего добру пропадать? Можно я закончу с ним сама? — спросила Виола, легкой пружинящей походкой обходя Артура.

Ловчий, не глядя на нее, кивнул. Он смотрел прямо на меня. От его взгляда немели руки и ноги, а сил сопротивляться почти не было. Я смотрела в хищные волчьи глаза собственного страха. Я боялась Ловчего больше, чем других вампиров, и в то же время отчего‑то любовалась им. Не каждому удается полюбоваться на свою собственную смерть.

— Ну, привет, — Ловчий улыбнулся мне, будто старому другу, — видишь, наши дорожки так тесно переплелись, что мы не можем сбежать друг от друга. Хотя на этот раз признаюсь, это тебе почти удалось.

Я зажмурилась, пытаясь представить между нами толстую ледяную стену, но тщетно — мысли путались, а кровь гулко стучала в висках. Сказать по правде, я не верила в то, что останусь в живых после этой встречи.

Но тут с неба на Ловчего камнем упал ворон. Над самой землей тело птицы вдруг изогнулось и подернулось легким маревом. Всего лишь доля секунды — и на вампира, яростно рыча, прыгнула огромная лохматая собака.

Я не могла поверить собственным глазам: это был пес приютившей нас старухи — Хугин!

Ловчий с Хугиным слились в один беспрерывно движущийся клубок.

Я видела, как силен и ловок Ловчий, и не сомневалась, что он разделается с Хугиным так же легко, как когда‑то с моим верным Джимом, но, к удивлению, дела обстояли иначе. Приглядевшись, я обнаружила, что вампир скорее обороняется. Зубы пса клацали беспрерывно, и перемещался он так быстро, что порой казалось, будто у него две головы.

Воздух дрогнул, как это бывает, когда смотришь в пространство над пламенем костра, и я вдруг увидела странную картину: с одной стороны дерущихся стояла рыжеволосая женщина, очень красивая, в изумрудно‑зеленом платье с широкими рукавами. А напротив нее — с другой стороны застыл горбоносый мужчина с длинными черно‑серыми волосами, облаченный в одежду черно‑серых тонов — такую потрепанную, словно это были птичьи перья. Вечер был спокойным и тихим, однако волосы обоих развивались, словно и мужчина, и женщина находились на сильном ветру. Наверное, целую минуту они неподвижно стояли, глядя друг на друга, а потом видение рассеялось. Я встряхнула головой, не понимая, что происходит: я уже видела обоих и раньше. Они являлись мне в моем последнем сне. Может, я заснула и опять провалилась в сон? Было бы здорово проснуться в маленькой обставленной древней мебелью квартире рядом с Артуром. Артур… Что с ним?!

Похоже, рана Артура оказалась очень серьезной, он слабел на глазах и теперь едва двигался. Виола играла с ним, как кошка с мышью. К счастью, в Виоле не умерла склонность к дешевым театральным эффектам, не случайно она долгое время занималась в театральной студии, и теперь, вместо того чтобы добить его одним ударом, допускала распространенную ошибку, свойственную всем киношным злодеям: играла на публику и тешила свое актерское тщеславие.

Я закрыла глаза, по крупицам собирая силы. Не отвлекаться. Забыть обо всем, сосредоточившись на ударе. Я представила, как сила стекается ко мне, накапливаясь в самых кончиках пальцев. Пальцы закололо, словно в них вонзились тысячи тонких иголочек. Так, есть, теперь можно бить. В последний миг Виола что‑то почувствовала и, резко развернувшись, ушла из‑под удара.

— В сердце. Бей в сердце, — выдохнул Артур.

Он упал, но тут же поднялся, весь покрытый свежей кровью. Его шатало, как пьяного, но он бросился к Виоле, пытаясь схватить ее за шею.

— Ненавижу тебя! Ты и не представляешь, как много ты мне задолжала! — хрипло взвизгнула Виола. Она тоже была с ног до головы испачкана кровью, а длинные шелковистые прежде волосы слиплись и обвисли. От былой ухоженности и рафинированности не осталось ни следа, а глаза сияли сумасшедшим болезненным блеском.

— Уходим! Это ловушка! Он нам не ровня! — крикнул Ловчий, черным торнадо пронесшийся мимо меня.

Виола заколебалась, но, взглянув мне за спину, вздрогнула и тоже кинулась бежать.

Артур попытался схватить ее, но силы вовсе оставили его, он покачнулся и едва не упал.

Я оглянулась. За мной стоял Хугин. Самую малость взъерошенный, но, очевидно, весьма довольный.

— Кто ты? — прошептала я.

Он тряхнул головой и ничего не ответил, и тут же затрещали ветки, и на полянку вышла старуха. Она едва ковыляла, опираясь на свою палку.

Оглядев сцену недавнего боя, она укоризненно покачала головой.

— Ну, здравствуйте, голубки, — проговорила старая гадалка, оглядывая меня с ног до головы. Несмотря на преклонный возраст, взгляд у нее был очень цепкий, а глаза по‑молодому ясные. — Расшалились, разбедокурились, а старому человеку на ночь глядя на край света тащиться вас выручать!

Странный пес облизал окровавленную морду и как ни в чем не бывало уселся у ее ног.