– И тебе привет, – отозвался он.
Он смотрел на меня совершенно равнодушно, и по его лицу невозможно было ничего прочитать.
– Я увлекаюсь журналистикой и веду внутришкольную видеопередачу, – перешла я к делу. – Думаю, ребятам будет интересно узнать о тебе побольше. Не согласишься ли дать небольшое интервью?
– Хорошо, но только с двумя условиями.
Терпеть не могу таких ребят, которые сразу же начинают звездить и ставить всякие условия. Можно подумать, он какая-нибудь важная персона, за которой я гоняюсь, мечтая об интервью как о манне небесной. А ведь, с другой стороны, и вправду гоняюсь. Лена недвусмысленно намекнула, что это мой шанс реабилитироваться после первого провала.
Но я, понятно, не стала сразу орать: «Конечно, я на все согласна!», а, напротив, выдержала паузу, не выдавая своего интереса.
– Первое – я могу не ответить на какой-нибудь вопрос безо всяких объяснений, – продолжил он, я кивнула. – А второе – не честно, если вопросы будешь задавать только ты. Предлагаю устроить обмен. Сначала ты задаешь вопросы мне, потом я тебе.
Его условия меня поразили. С чего это он вздумал интересоваться моей жизнью?
– Ну ладно, – тем не менее согласилась я, – но не ожидай, что услышишь что-нибудь необыкновенное. И тоже с двумя условиями: я, как и ты, могу не отвечать на некоторые твои вопросы – это раз, и ты поклянешься не трепаться о моих ответах в классе – это два.
– Согласен, – серьезно сказал он.
– Часа в три, после занятий, в рекреации под пальмой тебя устроит?
– Вполне, – согласился он.
Приближалось время уроков, и мы пошли в класс.
Сказать по правде, мне было приятно идти рядом с Артуром, ощущая его плечо совсем близко от своего.
И тут на нас, будто смерч, налетела Вика.
– Привет! – закричала она мне, заметив нас с другого конца коридора. – А ты не познакомишь меня со своим приятелем?
Это она, понятно, об Артуре.
Я не стала ее разочаровывать, объясняя, что он мне вовсе не приятель. Да этого и не потребовалось, потому что Вика уже не обращала на меня никакого внимания, полностью сосредоточившись на Артуре.
– Жалко, что ты не пошел к нам. Наш класс дружнее, и вообще предметы дают лучше, – затараторила она. Я смотрела на нее в испуге. Насколько я знаю, Вику не слишком интересует учеба. – Кстати, ты можешь приходить к нам на какие-нибудь лекции. Вот Димка Фролов из вашего класса всегда к нам на информатику ходит. Придешь?
– Тебя что, вербовщиком назначили? – не выдержала я.
Вика удивленно взглянула на меня:
– Ой, а я думала, ты уже ушла…
Ну вот уж спасибо. Вот как проявляется верность подруг. Стоит только появиться более-менее симпатичному парню – и вся девичья дружба летит в тартарары.
– Не волнуйся, уже ушла, – ответила я и, повернувшись к ним спиной, пошла по коридору.
И кто придумал положить на полу ковровые дорожки такого дурацкого синего цвета?!
Глава 5
После уроков мы, как и договаривались, встретились в рекреации.
Я села неподалеку от Артура, а Димка включил камеру и устроился напротив нас.
Только сейчас я обратила внимание, какие у Артура ухоженные руки. Бледные тонкие пальцы выглядят очень аристократично, на указательном – красивый перстень с черным, как кусочек ночи, камнем. Ногти его тоже казались идеальными. Даже легкая небрежность в прическе была не случайной, а отражала, как я понимаю, последние тенденции молодежной моды. У любого другого это все, возможно, выглядело бы нарочито, но ему почему-то удивительно шло и, главное, казалось естественным, единственно правильным.
– Артур, – начала я интервью, – когда у тебя день рождения и кто ты по знаку Зодиака?
– В начале мая. Я тебя приглашу, – ответил он так серьезно, что я даже растерялась. – Я Телец, если ты веришь в астрологию.
– А если не верю? – не смогла удержаться я от вопроса.
– А если не веришь – то тигр.
– Ты намекаешь, что в каждом из нас есть и хищник, и жертва?
– Вовсе нет. – Он смотрел на меня по-прежнему серьезно, и я заметила, что его темные вишневые глаза не моргают. – Скорее только один.
– И ты считаешь себя хищником? Почему?
– Потому что быть жертвой – жалкая роль. А я привык получать то, что хочу.
– А что ты хочешь?
Он посмотрел на меня и покачал головой:
– Вторая попытка.
– Хорошо, – согласилась я, – возможно, ты расскажешь нам о своих увлечениях?..
– Боюсь, ничего особенного. Книги. Музыка. Что еще остается?
– А что ты больше всего любишь?
– Смотреть, как восходит солнце, – неожиданно ответил он.
И я вздрогнула, вспомнив, как стояла, глядя на восходящее солнце, утром первого сентября.
– Ты романтик? – спросила я просто для того, чтобы что-то сказать.
– Не люблю таких слов. В чем-то романтик, а в чем-то – нет.
Мы еще немного поговорили об Англии и школе, в которой он учился, Артур обещал выслать мне фотографии, которые мы сможем использовать при подготовке передачи, и на этом интервью было завершено. Не самое, прямо скажу, удачное из всех. Я до сих пор почему-то продолжала робеть и теряться в обществе Артура.
Димка выключил камеру и принялся ее зачехлять, поглядывая на меня.
– Теперь твоя очередь, – напомнил мне Артур.
Я робко взглянула на Димку.
– Мы договорились с Артуром, что я в свою очередь тоже отвечу на его вопросы, – объяснила я. – Хочешь, останься с нами.
– Нет, я пойду, – буркнул Фролов и ушел, ни разу не оглянувшись.
Я смотрела в его прямую, напряженную спину и почему-то чувствовала себя ужасно виноватой. Интересно почему? Артур же не звал меня на свидание, а если бы даже позвал, Димка мне только друг. Я могу встречаться с кем пожелаю. Но чем больше я уговаривала себя, тем неспокойнее становилось на душе.
Я очнулась от задумчивости и увидела, что Артур внимательно разглядывает меня, словно попавшую под микроскоп диковинную букашку.
– Ну что ты хотел спросить? – пошла в наступление я.
– Может, не здесь? Я знаю одно уютное кафе. Это недалеко, на Арбате.
Конечно, любая девчонка поедет с ним куда угодно.
Но только не я.
Я уже открыла рот, чтобы сообщить ему об этом, но тут Артур вдруг встал и, глядя куда-то в конец коридора, сказал:
– Кажется, Виола. Ты же не хочешь, чтобы она присоединилась к нашей беседе?
– Поехали, – быстро согласилась я.
– Тогда прячься. – Артур подмигнул мне, и мы, не сговариваясь, нырнули за спинки кресел.
В коридоре уже вовсю стучали каблучки, и я пригнула голову пониже, стараясь, чтобы меня не было видно.
Боже мой! Я не занималась этим, наверное, с третьего класса!
Виола прошла мимо нас, не заметив, и Артур, осторожно выглянув из-за кресла, таинственно поманил меня рукой.
– Пошли быстрее! – прошептал он.
И мы, как персонажи какого-нибудь фильма про спецагентов, которым нужно проникнуть на вражескую базу, тихо выскользнули из рекреации и, получив у классной пропуск на выход из школы, покинули alma mater и оказались у ворот, где уже ждал черный «Роллс-Ройс».
– Садись, – сказал Артур, распахнув передо мной заднюю дверцу.
Поколебавшись несколько секунд, я села на мягкое сиденье, и дверь за мной захлопнулась.
Весь салон автомобиля был оформлен в контрастной черно-серебристой гамме. Сзади, вместо привычного диванчика, располагались удобные кресла, обтянутые матовой черной, очень приятной на ощупь кожей. Откинувшись на спинку, я вдохнула запах кожи и тот волнующий пряно-древесный аромат, который всегда сопровождал Артура, и почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки.
Тем временем едва слышно хлопнула дверца – это сел на свое место Артур. Машина совершенно беззвучно тронулась.
– В «Элис», – коротко бросил Артур, и я поняла, что возит его не отец, а персональный шофер.
Я плохо разглядела человека за рулем, да и что его, собственно, разглядывать: обыкновенный темноволосый мужчина лет, может быть, сорока. А может, и не сорока – я никогда не разбиралась в возрасте. За всю дорогу он не произнес ни слова.
Я тоже молчала, немного придавленная окружающим великолепием. Со стареньким отцовским «опельком» не сравнить в любом случае.
Ехали мы, правда, недолго – всего минут десять, кружа по каким-то узким переулкам. Видимо, шофер отлично ориентируется в центре, а я с ужасом думала, как буду искать дорогу к метро. На такси до дома карманных денег ну никак не хватит.
Мы остановились у неприметной двери со скромной вывеской: «ЗАО «Элис». Поглядишь на нее и подумаешь, что за ней скрывается какой-нибудь небольшой офис, и ни за что не заподозришь кафе.
Мы спустились на несколько ступенек вниз и вошли в полуподвальное помещение.
Обставлено оно было в средневековом стиле – каменный пол, облицованные крупными серыми камнями стены, мощные дубовые столы, у которых вместо привычных стульев или кресел стояли массивные скамьи, и, конечно же, большой красивый камин – совершенно настоящий, с дровами. Освещался зал несколькими тусклыми лампами, свисавшими с потолка на толстых железных цепях. А в его углах прочно обосновалась тьма.
Посетителей тут почти не было. Я разглядела всего двоих мужчин в углу.
– Сюда ходят только свои, – пояснил Артур, видя мое недоумение. – Выбирай место.
Не знаю почему, но мне вдруг показалось, что все – и беседующие за бокалом вина мужчины, и огромный гороподобный охранник, и застывший в почтительной позе метрдотель – на самом деле внимательно наблюдают за мной.
Хотя, конечно же, только показалось. Подобный эффект бывает, когда наденешь что-нибудь новое и тебе так и мерещится, будто все встречные смотрят только на твою персону.
И все-таки я выбрала самый дальний угол зала, села на лавку, на мягкую подушку. Стена, служившая мне спинкой, тоже, к большой неожиданности, оказалась мягкой. Суперское дизайнерское решение – сделать подушки в виде камней. С ним поспорит разве что идея делать камни в виде подушек.
Долговязый официант принес нам меню в огромной папке из кожи, с резными золотистыми накладками.
Цен в меню почему-то не было – только названия блюд.
– Кафе принадлежит друзьям моего отца, – вновь заговорил Артур. – Выбирай что понравится. Это угощение.
Артур заказал себе коктейль. Я взяла кофе по-ирландски и тирамису. Ну что поделать, если сладкое – моя слабость. Да, я люблю пирожные, но, как говорит мама, все не впрок: как была тощей, так и осталась.
В кафе играла тихая, едва слышная музыка, потрескивали поленья в камине, и мне вдруг стало спокойно и очень уютно.
Заказ принесли минуты через две. Вот что значит обслуживание для своих!
Я заметила, что официант очень почтителен к моему спутнику и явно видит его не первый раз.
– Славное место, – сказала я, приподнимая изящный бокал кофе, чтобы разглядеть его поближе. Он был немного влажный, и на деревянной поверхности стола отпечатался круг.
– И не думай приходить сюда без меня, – предупредил Артур. – Здесь только для своих. Можно сказать, спецобслуживание.
– Понятно, – пробормотала я, хотя, по правде сказать, ничего не поняла.
– Ну рассказывай, – сказал мне Артур и приготовился слушать, с удобством расположившись на своей лавке и потягивая через трубочку густой то ли клубничный, то ли вишневый коктейль.
Я тоже отпила немного кофе. Божественно! Наклонилась к бокалу, вдохнула аромат, слизнула с ложечки немного взбитых сливок…
А жизнь-то, оказывается, прекрасна. И весьма удивительна. Думала ли я еще хотя бы неделю назад, что буду сидеть в чудесном кафе, наслаждаясь ароматнейшим кофе и глядя в глаза, наверное, самого красивого парня, какого я когда-либо встречала.
– Полина, – снова заговорил он, поняв, что я не спешу «рассказывать», – а о чем ты мечтаешь? Только не говори, что быть журналисткой. С момента нашего знакомства ты в той или иной форме повторила это не менее трех раз.
– Что, правда? – я растерялась.
– А ты сама посчитай, – предложил он, – но у тебя же есть заветная мечта?
Я ожидала от него чего угодно, только не этого. Я мечтала о многом. О том, чтобы меня любили, чтобы в классе ко мне перестали относиться как к смешной приблудной собачонке, чтобы у родителей было больше свободного времени, чтобы я вдруг волшебным образом превратилась в красавицу, а на земле не случалось катастроф и не было одиноких бродячих собак и кошек – чтобы у них у всех обязательно были заботливые и любящие хозяива… Но одно звучало глупо, другое – слишком высокопарно, третье – сразу было видно, относилось к области самой ненаучной на свете фантастики. И все в целом сводилось к одному.
– Все просто, – ответила наконец я, – я мечтаю о счастье.
Он кивнул, будто это туманное объяснение его вполне устроило.
– А что для тебя значит дом?
Совсем не характерный вопрос для богатенького благополучного мальчика.
– Ну, – задумалась я, – дом – это место, где всегда тепло. Я знаю, что родители любят меня такой, какая я есть. Это место, где можно укрыться от всех непогод.
– Расскажи, – попросил он, и я увидела в его глазах настоящую печаль. (Ну ему-то что печалиться о доме?! У него же все есть? Или…)
И я, удивленная и растроганная его вниманием и сочувствием, принялась рассказывать. Слова, как река, сметающая на своем пути все запруды, полились из моего горла.
Обычно я очень осторожна и, привыкнув ко всяким школьным подлянкам, стараюсь максимально закрыться, прячусь, как улитка, в панцирь холодности и равнодушия.
Но сейчас я рассказала ему все. Про родителей, и про Джима, и про всякие пустяки и мелочи, которые случались у меня в жизни. Даже ту историю с котенком, которая тяжелым камнем лежала у меня на сердце.
Мне тогда было десять лет, и однажды я нашла на улице крохотного котенка, пищащего так жалобно, что у меня чуть не разорвалось сердце. Я подобрала его, посадила под куртку и принесла домой. В тот день ни отца, ни матери не было. Я положила его на диван, налила в блюдечко молоко и нарезала колбасы. Котенок жадно все съел, а потом у него начались приступы жестокой рвоты.
Когда вернулись родители, я рыдала над его уже начавшим остывать тельцем. Я до сих пор ужасно виню себя в этой смерти и, хотя родители тогда всячески пытались успокоить меня, в глубине души думаю, что, если бы не я, он бы еще мог жить.
Когда я рассказывала это, Артур сжал мою руку в своих сильных ладонях. Он ничего не говорил, но я чувствовала, что он не остался равнодушен, что мои слова глубоко его волнуют.
– Нельзя винить себя во всех смертях на свете, – сказал он, доставая из салфетницы бумажную салфетку и промокая с моих щек слезы. – Смерть бывает безобразна, бывает страшна, а бывает, что она становится избавлением. Знаешь, как воздушный шарик, когда отпускаешь нитку, поднимается ввысь, к небесам. Хотя легче принять собственную смерть, чем смерть тех, кто тебе действительно дорог…
В его словах прозвучало что-то очень личное, и я догадалась, что в его жизни были жестокие потери. Возможно, не я, а именно он имеет полное право на сочувствие, но не ищет, не требует его.
– Я хотела бы стать такой же сильной, как ты. – Я смотрела в его глаза, позабыв о давно остывшем кофе да и, если на то пошло, обо всем мире.
– Нет, только не такой. И не подобной ценой, – ответил он и приложил палец к моим губам, – погоди, не говори ничего.
И мы сидели так близко друг от друга, слушая треск древесины в камине, позабыв о времени и привычной суете.
Я смотрела в его глаза, сияющие едва различимым светом, окутывающие меня пеленой тепла и заботы, и на тень лампы на стене, и на узорную решетку старого камина, и сердце мое плавилось от нежности.
Никогда в моей жизни еще не было такого прекрасного вечера.
Признаюсь, я ожидала, что этот разговор сблизит меня с Артуром, но в школе он по-прежнему оставался холоден, будто мы и не проговорили столько времени. Будто не сидели в кафе друг напротив друга, слушая тихую манящую музыку и глядя на всполохи огня в почерневшем закопченном камине.
Он, как раньше, держался рядом с Виолой. И она, видимо, расстаравшись ради него, все эти дни выглядела даже лучше, чем обычно. Она немного изменила макияж и еще ни разу с начала учебного года не появилась в классе в одном и том же наряде.
Да и других девчонок рядом с ним всегда было полно. Они толпились вокруг Артура, заглядывали ему в глаза и так и норовили хоть чем-то обратить на себя его внимание. Однако я не замечала, чтобы он кого-нибудь поощрял. Он держался скорее холодно и отстраненно.
И вправду, зачем ему при такой массе поклонниц бледная моль вроде меня? Поболтали как-то от нечего делать – и ладно. Хотя несколько раз я ловила на себе его пристальный взгляд. Наверное, он просто любопытствовал, почему я еще не присоединилась к его фан-клубу.
И это его равнодушие и холодное любопытство ужасно меня задевали.
«Ну неужели у него нет горячего человеческого сердца?! Неужели всем богатеньким наследникам еще в детстве вырезают его из груди – просто так, на всякий случай?!»
Я наблюдала за Артуром. Он всегда был спокоен, отстранен и ужасно загадочен. Что скрывалось за этим высоким бледным лбом, оставалось тайной за семью печатями. Даже глаза – зеркало души – будто ничего не отражали. По крайней мере, я не обладала умением в них читать.
Порой, когда он смотрел на меня, по коже пробегали мурашки и хотелось убежать, спрятаться, укрыться от этого безжалостного взгляда. Иногда мне казалось, что я – шкатулка, которую он хочет взломать. Просто так, из мальчишеского любопытства посмотреть: а что же там внутри? Вначале я отчаянно сопротивлялась, а потом вдруг поняла, что нужно, наоборот, расслабиться и представить, будто нас что-нибудь разделяет. Например, толстая ледяная стена. Я воображала ее себе в мельчайших подробностях – гладкую, переливающуюся всеми цветами радуги на холодном северном солнце. Я не смотрела Артуру в глаза, а разглядывала эту стену до тех пор, пока мне не становилось действительно холодно.
Учился Артур хорошо, но как-то без огонька. Он не стремился продемонстрировать свои познания, однако, когда его спрашивали, отвечал весьма толково. Неудивительно, что языками – английским и французским – он владел если не в совершенстве, то, на мой взгляд, весьма близко к нему. Неожиданно обнаружилось, что и в точных науках он имеет весьма обширные познания.
Честно сказать, я никогда не видела столь гармонично и всесторонне развитого человека.
Я смотрела на него и пыталась найти хоть какую-нибудь отрицательную черту. Даже его гордость и отчужденность отчего-то представлялись мне достойными уважения. Он не заискивал ни перед кем в классе и, когда Олег Бергов – наш классный Наполеон – попытался его задирать, живо поставил его на место, всего лишь небрежно бросив пару слов. Глядя на них, у меня создалось ощущение, что Артур – по-настоящему взрослый, а Олег для него – ребенок, который не стоит внимания.
– Да что вы нашли в этом новеньком? Ну, тачка у него крутая, и что? – говорил Олег, разумеется, когда Артура не было рядом.
И, к моему огромному удивлению, за Артура тут же вступилась Виола. Раньше за ней такого не водилось.
– Не только тачка, – сказала она, глядя на Олега сверху вниз – и это при том, что сама была ниже его ростом. – Придется кому-то смириться, что появился некто круче и умнее, чем он!
Это один из редких случаев, когда я была полностью согласна с Виолой.
Однако поведение Артура меня смущало. Не похоже, чтобы он стремился занять место Олега и стать лидером класса. Одевался он очень дорого, однако не придавал одежде слишком уж большого значения и не трепался о дизайнерах и о тряпках.
Загадочность – вот что скорее всего определяло всю его личность. Я никогда не встречала столь таинственного и странного человека, и это влекло меня, как дикаря – блестящая игрушка. Когда Артур разговаривал с ребятами – слегка небрежно, рассеянно, я никак не могла избавиться от ощущения, что в это время он обдумывает что-то свое, безусловно, очень важное.
И еще одна странность: он никогда не ел вместе с нами. Честное слово, кормят у нас весьма прилично, я бы даже сказала: вкусно, но он, если даже брал что-нибудь, только поковыряет вилкой – и отставит в сторону. Насколько я заметила, пил он только коктейль, который смешивал себе сам. Возможно, он все-таки был метросексуалом и заботился о фигуре, а может, у него имелись проблемы с желудком. Кто знает? Во всяком случае, не я.
Вскоре Артур в очередной раз меня удивил. Однажды, во время дополнительных занятий, классная предложила нам написать сочинение на тему «Какой я вижу свою взрослую жизнь».
Тема показалась мне интересной, и я тут же бросилась писать. В голове мелькали тысячи образов. В ближайших планах было поступить в университет, закончить его и найти работу в престижном издании, много ездить по всему миру, самостоятельно себя обеспечивать и со временем, конечно, переехать в новую отдельную квартиру, перевезти туда Джима… Нет, наверное, у меня будет сразу несколько животных, о которых я смогу заботиться, а когда я стану приходить усталая с работы, они будут встречать меня в коридоре. Я вообще сделаюсь самостоятельной и ужасно уверенной в себе. В воображении сразу возникла картинка: я, но как бы уже и не я, а спокойная красивая девушка в элегантном светло-бежевом костюме и классических туфлях-лодочках, которая появляется на выставках и презентациях, берет интервью и тут же, с какой-нибудь деловой встречи, мчится в аэропорт, чтобы провести уик-энд где-нибудь на Средиземном море. А потом снова работа, и благодарности начальства, и – а почему бы, собственно, и нет? – вручение мне какой-нибудь престижной премии… На моменте премии я и задумалась, найдется ли тот, кто порадуется этому вместе со мной. Ну, кроме родителей… И выходило: кто знает? А если моя судьба – остаться одинокой? Эта мысль повергла меня в уныние, приведшее, в свою очередь, к творческому кризису. Я немного погрызла ручку, но это, понятно, не помогло. Сочинение упорно не писалось, и я принялась разглядывать одноклассников, пытаясь угадать, кто о чем пишет.
Это оказалось совсем несложно.
Димка, как всегда, серьезен. Пишет очень медленно, вдумчиво. Готова спорить, он уже выстроил в уме всю свою карьеру. Даже не сомневаюсь в абсолютной реальности его планов.
Олег пишет быстро, жадно, а на губах его порхает легкая улыбка. Наверняка он тоже дошел до вручения премии или покупки какой-нибудь футбольной команды и Байконура в качестве тренировочного поля.
Виола склонилась над тетрадкой, улыбается и то и дело мечтательно поднимает глаза к потолку. Небось видит себя на вершине славы, окруженную поклонниками и изысканными букетами цветов. А вот это тоже вполне реально. Уверена, ее фотографии просто не будут сходить со страниц глянцевых изданий. Отцовские деньги плюс ее собственные внешние данные – сила. Виолино будущее предопределено и не вызывает ни тени сомнений.
Я перевела взгляд на Артура. Он смотрел на меня, а тетрадка лежала на столе даже не открытая.
В это время к нему подошла классная.
– Ты почему не пишешь, Артур? Ничего не придумывается?
– Я не понимаю, зачем придумывать. – Он равнодушно пожал плечами.
– Но разве ты ничего не хочешь от жизни? Вот, например, стать успешным бизнесменом, как твой отец.
– Не хочу, – коротко ответил он.
– Но почему?!
– Потому, что это игра. Я бы хотел просто жить и быть искренним – это все. И писать об этом бессмысленно. Может быть, я лучше поеду домой, чтобы не мешать остальным?
И наша железная классная сломалась!
– Поезжай, – неуверенно сказала она и дрогнувшей рукой подписала ему пропуск на выход.
Скажу честно, неожиданный и простой ответ Артура заставил меня покраснеть. Мой деловой костюм и красная ковровая дорожка рассыпались, словно карточный домик.
Нет, он все-таки совершенно необыкновенный человек и настоящая личность, без дураков.
Глава 6
Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: наши мальчишки замышляют какую-то гадость. Так как гадости обычно предназначались мне, я решила быть настороже и по возможности узнать, что же они задумали.
Помог случай. Проходя по школьному двору во время большой перемены, я заметила через окно своих одноклассников, почему-то обосновавшихся в рекреации средней школы, на первом этаже. Я потихоньку подошла поближе к окну, которое, на мое счастье, было открыто, и прислушалась.
До меня доносились только обрывки их разговора, но общий смысл оказался понятен.
– И тогда, – говорил Олег, – я попрошу всех показать, что у вас в сумках. Девчонки, конечно, будут возмущаться. Но ты, Мишка, вывернешь свою сумку первым, а остальным придется последовать твоему примеру.
– А почему я? – басовито спросил Мишка.
– Потому что ты мой друг, а еще потому, что тебе не меньше моего хочется подставить новенького. Тебе же нравится Виола?
Мишка не ответил или ответил так тихо, что я, несмотря на все старания, ничего не расслышала.
– Идите отсюда. Видите, старшие разговаривают, – сказал кому-то Олег.
– А кто, кто ему подбросит это в сумку? Он же не оставляет ее без присмотра, – спросил Матвей.
Ну надо же, они злоумышляют против Артура всей мужской частью класса!
Надеюсь, хоть Димки с ними нет…
– Ну, Фролов тоже камеру никогда не оставлял, – хихикнул Олег, и мои кулаки непроизвольно сжались. – Всего-то минута нужна. Даже меньше. Давай, Мишаня, тебе оправдывать наше высокое доверие!
– Я не смогу, он меня застукает, – уперся Мишка.
– Ладно, – подозрительно легко согласился Олег, – я сделаю все сам, а тебе в это время придется отвлекать новенького…
Больше терпеть я не могла. Слишком часто я сама выступала в такой роли! Это надо мной на протяжение всех школьных лет любили «мило» подшутить одноклассники! Это я, сидя на полу после удачно подставленной подножки или оказавшись без тетрадки с выполненным домашним заданием, растерянно хлопала глазами, оглядывая полные фальшивого сочувствия лица «друзей по классу». Возможно, Артур и сноб. Но нельзя ставить его на место таким образом. Этого я никогда не смогу позволить!
Пылая жаждой справедливости, я вбежала в холл и кинулась в рекреацию. Все злодеи были в сборе. К огромному облегчению, Димки среди них не оказалось.
– Ты подлец, – бросила я Олегу. – Я все слышала!
– И что?
Он стоял передо мной – лощеный и наглый. Никто не назвал бы Олега красавцем – черты его лица были слишком неправильными, однако при этом в нем чувствовались обаяние и сила. Когда мы учились в средней школе, он даже нравился мне, правда, совсем недолго.
– И что же, драгоценная моя Полиночка, ты сделаешь? Сама подумай: ну зачем тебе, забыв о собственном благе, защищать избалованного красавчика, которому до тебя нет ну никакого дела? Ты что, в него влюбилась? – Бергов с деланым сочувствием приобнял меня за плечи. Остальные мальчишки с интересом наблюдали за происходящим.
– Нет, – резко ответила я и, извернувшись, высвободилась из-под руки Олега. – А при чем тут мое благо?
– Как это при чем? – Олег, как будто удивленный, высоко поднял брови. – Ты же не думаешь, что я прощу тебе предательство? Как-никак мы с младшей школы вместе учимся, а этого хлыща ты знаешь всего без году неделю.
Когда он говорил, то казался очень искренним и открытым. Ему так и хотелось поверить.
Разумеется, я знала, что это дешевое актерство, но невольно всякий раз почему-то велась на него.
– А разве ты регулярно не делал мне гадости? – отвечала я уже не столь уверенно.
– Ну что ты, Полиночка, это были всего лишь милые шутки. Ты и не представляешь себе, что такое настоящие гадости!
Никогда еще мне не угрожали столь ласковым и безупречно вежливым тоном.
– Ты что, мне угрожаешь? – растерянно спросила я.
– Ну как ты могла такое подумать? Всего лишь предостерегаю. Исключительно из самых сентиментальных побуждений.
Матвей, не удержавшись, хихикнул.
– Все, девочка моя. – Олег похлопал меня по спине. – Ты у нас добрая и сделала, что могла. Заступилась за новенького. Ступай и больше не думай об этом, твоя совесть чиста.
– Иди, Полина, я привык решать свои дела сам, – послышался за моей спиной голос. Такой холодный, что мне показалось, будто по рекреации пробежал сквозняк, и я невольно вздрогнула.
Ребята удивленно уставились на Артура. Судя по всему, они тоже не заметили, когда именно он к нам подошел.
Я застыла на месте.
Артур посмотрел на меня с недоумением.
– Я никуда не пойду. Это и мое дело тоже, – твердо сказала я.
Он пожал плечами и тут же, будто забыв о моем существовании, повернулся к Олегу:
– Ну, показывай, чем ты хотел нас удивить? Вот этим? – Он кивнул на пакет, который тот держал в руках.
Надо же, а я и не обратила на сверток внимания.
Олег смутился. На это стоило посмотреть! Я уселась в удобное кресло и приготовилась следить за разворачивающимся перед глазами фарсом. Не хватало только колы и попкорна.
– Ну давай, покажи, что ты собирался подкинуть в мою сумку.
Не понимаю, откуда ему все известно?! Неужели он был здесь с самого начала?!
– На самом деле я уже знаю, но все-таки покажи. – Артур шагнул к Олегу и схватил его за ворот модной куртки.
– Эй! – попробовал вмешаться Мишка Сорин. – Ты чего к нему пристал? Шел бы… своей дорогой.
– Пойду, но сначала разберусь с шакалами, вдруг возомнившими себя львами. – И Артур так посмотрел на Мишку, что тот предпочел замолчать.
