Мы открыли космос, а теперь мы стоим на пороге… в пропасть. 6 страница

– Не понял.

– Ты громко думаешь, – фраза былы любимым выражением Мира.

– Ясно, но вы же были развитой системой планет?

– Твари проникли на планеты гораздо раньше, чем мы думали. Они начали вторжение с жрецов в храмах. Зараженные убедили нас отказаться от оружия и кораблей, потому что видели знаки от богов. Они убедили нас во лжи и мы послушались их.

– Понятно, когда погибала моя планета все было иначе.

– Все восхищаются твоим поступком и тем, что выбрал ты.

– У меня не было выбора, и я не считаю поступок достойным восхищения. Это клеймо, которое будет стоять на мне всегда.

– Зря так думаешь, в тот день все они, – он указал на башни, – В тот день все до единого обратили взор на тебя.

– В тот момент я не думал о том, что могу разочаровать кого–то, – мне не нравился ход разговора, но похоже собеседник менять исход диалога не спешил:

– И опять ты не прав, Лев.

– Возможно.

– Сам Создатель хочет видеть тебя, – вставил пять копеек один из воинов, – глупец.

– Почему вы называете одного из богов – Создатель? – нахмурил брови я.

– Он не считает себя богом, – объяснил мне Гандер–Альф, – он считет, что его лучше называть архитектором или библиотекарем, или плотником, но не богом.

– Но почему – Создатель?

– Он создал этот мир и объединил древних, первых, старых, новых богов за круглым столом, – Гандер–Альф резким жестом руки показал идти через узкую тропу, которая поднималась вверх по крутому склону.

– Немаленькая заслуга, – не удержался я.

– Может быть, но Создатель считает, во что бы ни верила обитаемая селенная: в добро или зло, нужно чтобы крайности были равны, то есть хаос и порядок.

И я не удержался, захохотал в голос. Смех вышел сухим и злым. Гандер–Альф остановился и удивленно посмотрел на меня тоже сделали остальные:

– Хаос и порядок равны?! Бред! Послушай–ка седьмой король Мердарьйи Гандер–Альф, а ныне страж земли...эм, Земли Надежды, Земли Обетованной и Библиотеки Око – никогда они не будут равны! Никогда не встанут на одну ступень, потому что чего только стоят твари Серой Тени! Я не знаю и знать не хочу, почему вы не спустились на земли, которые погибали от тварей, чтобы помочь, но сейчас решается судьба Земли! А, насколько я знаю, она ключ в ваш мир и у теней есть формула для перехода в ваши прекрасные земли! Подумайте над моими словами, поедая печенки на завтрак!

– У теней ничего нет, – безцветным голосом сказал Гандер–Альф на ядовитые слова, – один из них солгал. Он понял, что пришло на землю и испугался.

– Тогда, что тут делаю? Ведь у вас все решено и под конролем? М? Может вы меня пригласили на чай? О, а я хотел капучино и булочки – обажаю винегрет, – определенно становлюсь землянином, эмоции душили горло.

– Ты не совсем понимаешь суть...

– Нет, Гандер–Альф я–то все понимаю, но не поймет живое существо, которое потеряло близких или дом. Не поймет живое сушество, почему вы так хотите добиться равества, когда обитаемый космос на пороге войн. Не поймет живое существо, почему добро и зло делят круглый стол, когда дети хаоса огнем и мечом выжигают все живое вокруг. Даже я не до конца понимаю вас – я высшее, развитое существо.

– Послушай, Лев Леа Луа, это место – сердце вселенной. Если флот шение падет, если планету Земля уничтожат, тени окажутся у нас на пороге и начнется борьба за власть. Не там, за порогом, а тут, на этой земле. Я прекрасно понимаю, что разговоры о круглом столе всего лишь болтовня для солдат, но этот хрупкий мир есть, и он реален. А я не хочу, чтобы хаос поглотил весь космос, потому что тогда выжившим придется научиться хорошо прятаться.

Я не ответил.

– Правильно, что молчишь, – сухо заговорил Гандер–Альф, – не стоило с тобой говорить на эту тему. Извини. У Создателя лучше выходит убеждать таких как ты. Меня предупреждали о твоем характере...

– Что не так с характером–то?

– Со стороны виднее.

– Давай будем честными, вы тоже не зайки–пушистики, – нет, определенно я нахватался верхушек у землян.

– Земля тут не причем.

– Что? Что ты говоришь? Я не телепат: мысли читать не умею.

– Зато я умею.

– Упс, не в вашем фан–клубе.

– Что такое фан–клуб? – озадаченно нахмурился мой собеседник.

– Общество волшебных уток. Посмотришь на одну и от такой красотки фиолетовые крестики нолики перед глазами, – не смог ни улыбнуться, глядя на кислое выражение лица м спутника. Он не понял ни слова:

– Вы, наверно, так шутите на земле?

– Скажи одно Гандер–Альф: зачем я здесь?

– Ты особенный – ты избранный. Скажи спасибо, что шение.

– Где были мои инстинкты, когда Серая Тень убивала меня? Когда не смог защитить...одного человека?

– Твои мысли последнее время занимает земная женщина и ты делаешь глупые вещи для развитого существа, – ревниво сказал Гандер–Альф.

– Ты прав, седьмой король, я хочу послушать тишину, – резко ответил я.

 

 

Глава 17

 

 

С каждым днем в домике на опушке леса, надежда, что вернется Лев, таяла. Мир рассказывал, что Лев и раньше уходил надолго, но что–то шептало на ушко, что все плохое было впереди. Не знаю почему, но очень беспокоилась за шение. Я не находила себе место в доме и старалась занять себя чем–нибудь, или же просто сидела у окна и ждала, когда на лесной дорожке появиться высокая фигура Льва. Поднималось солнце, а Льва не было, и мысли стали все чаще возвращаться к Зиме. Гость в моем сне–видении четко дал понять, что ему нужен Лев, что он занял мое тело только потому, что пожалел. Выходило, что я была виновной в том, что Лев и Зима не воссоединились. Может быть, если бог льда и огня слился бы в единое целое с шение, то все пошло бы по иному. Например, Лев убил бы предводительницу теней, флот тварей никогда бы не прилетел к планете Земля, люди бы никогда не узнали, что вселенная обитаема. Мы бы жили своей земной жизнью, даже не зная о том, что маленькая война планеты выиграна не нашим героем.

Однако реальность была иной. В небе кружило воронье ждало, когда хаос поглотит планету, чтобы полакомиться свежачком из тел. Выше стервятков, под пушистой периной из белых облаков застыло зло в черных блюдцах и стоило металлической собаке тявкнуть, как вся ярость тварей обрушилась бы на жителей Земли. Жуткий был вывод, но хаосу люди не могли дать отпор, потому что оружие было деревянными шашками по сравнению с их. Тени определенно выигрывали в силе, ловкости, хитрости. Они смогли дать кораблям киберразум, питающийся от эмоций тварей. Мы могли дать нашим кораблям только гибель перед неизведанным.

Проходило время. Льва не было. Я сникла. Мир пытался отвлечь от унылого настроения. Например, сидя у камина за чашечкой ароматного чая Мир объяснил, что космические корабли были утроины так – если погибнет тень, то окажется негодной машина. Друг рассказал, что у тварей есть слабое место. Тени – это по сути клоны Серой Тени. Можно поробовать убить их лидера и у космоса будет надежда, что твари погибнут, потому что возможно связаны с создателем. Мир сказал, что Лев называл миссию на Земле – извлечение. Если извлечение пройдет нормально у зараженных людей будет надежда, что паразит внутри них умрет. Однако если тени продолжат существование без Серой Тени, то у Земли будет несколько лет на вооружение, пока общество теней начнут драку за право быть лидером.

Аны также поведал одну любопытную вещь: ни тени, ни шение не ожидали, что на защиту Земли встанет непонятное для их восприятия сверхсущество по имени Зима. Технически обе стороны знали, что боги существуют, но больше для поддержания порядка, морали и духовной надежды. Как для тех, так и для других было шоком узнать, что боги существуют не технически. Именно поэтому тени боялись начинать массовое вторжение на планету, а шение приняли оборонительные позиции на расстоянии от планеты Земля.

Я проводила последние дни сидя на подоконнике наблюдая за идеально гладко отлитыми кораблями завоевателей космоса и думала, что Зима был прав, когда предупредил о том, что однажды он сам начнет убивать меня. С новым днем станвилось все хуже и хуже. Я просыпалась от того, что из глаз текли кровавые слезы. Каждый день я ощущала в себе некую силу, от которой доски под моими ногами прогибались. С восходом солнца день начинался с жутких болей почти во всем теле...

Время в домике на опушке леса шло медленно и я взяла в привычку ходить из угла в угол по дому, грызть ногти. Еще старалась отвлекать от проблем с дурными мыслями, придумывая как поэкономнее распределить воду с едой. Продуктов хватало на три недели, а если немного экономить, то можно было растянуть на месяц. Медальон был нашей зищитой и опорой, особенно после того, как в небе стало раздаваться эхо. Это флот шение, пытался пробиться к осажденной Земле, но железные блюдца теней превосходили по численности, так что наши защитники прилетели бы нескоро.

Я боялась эха сражения за облаками, больше похожего на гул колокола вдалеке. Все время казалось, что железные гиганты из космоса вот–вот спутся на землю и мы погибнем. Мне было необходимо отвлечся от неприятных мыслей вызываемых жутким звуком и я начинала грызть ногти. Однако мысли занимало еще кое-что. Я мысленно поднималась в комнату наверху, где спал обнаженный человек. Садилась на край кровати и ложила голову на плечо. Я хотела быть с ним, потому что, чем больше мы проводили время вместе тем, сильнее хотелось остаться с Миром.

Однажды я стояла посреди гостинной и размышляла о звуках идущих с неба. Я сжала руку, чтобы начать грызть ногти, как заметила, что в дверях стоял Мир. Немного смущенный, со слегка взъерошенными кудрявыми волосами, покусанными губами – он смотрел так, будто увидел во мне нечто привлекательное. Смутившись оттого, что заметила его, Мир быстро ушел наверх. После стала догадываться, что может быть, Мир был влюблен в меня, но из–за всего творящегося вокруг, не успел проявить чувства.

Мыслей было много, и тогда я загадала, если Мир любил меня, то примет, а если нет, то выставит за дверь. Разговора побаивалась, а вот действия не смущали. Раздевшись, обвернула тело одной из простыней (найденных нами на чердаке в забитых ящиках среди прочих вещей), распустила волосы и поднялась в комнату к Миру. Открыла дверь и на цыпочках прошла в помещение. На кровати лежал аны, одна его рука лежала на простыне, вторая была под головой, его обнаженная грудь мирно поднималась и опускалась. По расчетам он должен был только–только задремать, я специально выждала время, чтобы пройти в комнату без стука и не испугать его.

Оставив сомнения за дверью, я сбросила на пол простыню и забравшись на кровать, уселась сверху. Спящим Мир был старше. Мне также нравился его запах, запах тмина и пряностей, сладкий аромат. Казалось, что комната вся пропиталась запахом от Мира, это очень привлекало. Я наклонилась и стала вдыхать приятный аромат, одновременно щекоча его тело распущенными волосами. Тело подо мной напряглось, похоже хитрец не спал, мои ноги инстиктивно сжали его бедра. Очень хотелось поцеловать его в шею, пососать мочку уха, облизать языком щеку, впиться в его мягкие губы губами. Я начинала в нетерпении двигаться на нем, ведь всего милиметры тонкой простыни отделяли нас друг от друга. Мне хотелось быть с ним, быть его, попробовать его кожу на вкус, ощутить силу рук и вес тела.

Мне было хорошо с ним, спокойно, тихо, мирно. Такой должна быть жизнь женщины с мужчиной, как за каменной стеной. Секрет любви прост: нужно уметь нравиться и когда человек ответит тебе... Странно. Я не чувствовала себя больше человеком, может потому что не была им. В моей груди была пустота, хотя в мыслях я мечтала о ласке и покое, но что–то невидмое встало между нами стеной. Это что–то заставило пожлеть, что пришла в комнату к Миру вот таким образом.

Я хотела подняться с кровати, чтобы уйти, но было поздно. Терпение птицы иссякло и он открыл глаза. Стоило ему посмотреть в лицо, как всего на миг я увидела перед собой высокие скулы, загорелую кожу, увидела глаза будто два озера и светлые волосы – это был Лев. От того, что показалось, я вскрикнула и потятилась назад, но у него были крепкие руки. Он схватил за плечи, перевернул на спину и жадно поцеловал. Нет, это был Мир. Запах не лгал: мускус, тмин и лаванда – запах Мира. Лев пах полынью – Лев пах войной.

Я запустила пальцы в его волосы и попыталась расслабиться, но не вышло. Раздвинув мои ноги мужчина резким движением вошел в тело. Второй раз за вечер я ахнула, но на этот раз тише. Не так я преставлялала нашу близость. Мне казалось, что должно быть больше ласки, поцелуев, нежности, но в место этого Мир прижимал меня к кровати сильнее. Я почувствовала, что внутри моего тела что–то пошевелилось, словно невидымый червь шевельнулся. То, что было внутри меня, открыло глаза и недовольно посмотрело на Мира моими глазами. В ответ он усмехнулся, все также быстро и ловко перевернул меня, прижал к стене так, что моя грудь уперлась о стену, шлепнул по попе рукой и на этот раз ускорил темп.

Я с силой сжала перекладины спинки пальцами и не могла понять на какой из граней нахожусь: оргазм? возмущение? восхищение? или же отвращение? Все смешалось в одну массу: только мои руки на перекладине, которые гнули железо, и мой партнер позади, навалившийся всем весом на тело так, что грудь ездила по стенке вверх–вниз. Было больно и неприятно. Наконец, он остановился, сильнее вошел в меня, а пальцами погладил по животу, опустился в промежность и провел по ней пальцем.

– Не злись Зима, я люблю ее, – хриплым голосом сказал Мир.

Дальше мое тело перестало слушаться меня, оно извернулось так ловко, что Мир оказался внизу, а я вверху. Руки сжали его кисти так, что наверно, на его коже остались синяки, птица вздрогнул и тихо застонал. Оттолкнув его и, позабыв о простыне на полу, я быстрым шагом вышла из комнаты.

Аны прав – мы не можем быть друг с другом, пока между нами бог.

 

Глава 18

 

Далеко за спиной остался и оранжевый пляж, море падающие в облака; деревья, закрывающие своими зелеными ветками небо такой голубизны, что к нему хотелось прикоснуться кончиками пальцев. Мы прошли и лес, с любопытными для моего взгляда созданиями, замысловатыми виньетками растений и красочными цветами – все это была Земля Надежды. Началась пустынная земля больше похожая на покинутые карьеры с гигантскими камнями валунами Библиотека Око – она же Земля Обетованная. Реальность не оправдала ожидание – я ждал, что размеры Око будут «помасштабнее», хотя это место было полно сюрпризов и все интересное было впереди.

За время всего путешествия я не встретил ни одного стража на Земле Надежды и на Земле Обетованной, а это означало, что семь королей и легенда об их силе, отваге и жертве – все было правдой. Всего семь живых существ могли противостоять хаосу и защищать место, что звалось непостижимым.

Я больше не стал спорить с предводителем семи королей Гандер–Альфом, не захотел играть с судьбой. Последнее время я только и делал, что дразнил большую кошку по имени судьба. Теперь я просто шел за маленьким существом и рассматривал, рассматривал и не переставал удивляться тому, что видели мои глаза: мы поднялись к вершине искусственной горы. Сама вершина оказалась каменистой плоскостью, от края которой были переброшены подвесные мосты к другой каменистой плоскости. Под мостами протекала река, а может быть несколько рек. Было так высоко, что я не мог точно рассмотреть, что находилось внизу. На второй стороне моста плоскость была немного ниже и уходила к двум башням близнецам, расположенным на линии горизонта. Мне оставалось догадываться, сколько дней оставалось до конечного пути.

За башнями–близняшками, в небе вращались гигантские спирали. Они тянули к себе цепи, возникающие из пушистых облаков. Вращали их вокруг своей оси и опускали цепи к земле. Если в начале моего пути пляж, лес и окружающие меня существа говорили о том, что это планета, но поднимающиеся вода в высоту указала мне на то, что может быть земля была миром. Теперь увидев все премудрости техники, я приходил к мысли, что нахожусь в центре живого механизма и чем дальше я изучал место, тем больше вопросов появлялось у меня.

Знаний шение было недостаточно перед тем, что видел я. Конечно, нам было известно, что в мире действовал всего один закон, отделяющий его от живой планеты. Он состоял из длинной скучной формулы. Закон, разделяющий грани, когда цвет кругом становился ярче или же наоборот немного тусклее – примеров, необъяснимых для понимания человека или иноземного существа было много. И главное, когда живое пересекало грани, оно чувствовало, что будто на его теле появлялся груз, который тянул к земле – это гравитация менялась из–за действия закона о мирах. Все эти нехитрые хитрости я понял, когда сам оказался на земле непостижимого.

Однако кое–что подсказывало мне, что все было сложнее, когда я проходил мимо Библиотеки Око, по сути, являющимся гигантским городом, из небоскребов, уходивших высоко под облака. В зданиях не было ни одного жителя, а только знания, собранные со всей вселенной. Их механизм поразил меня. У них не было фундамента, вместо него я увидел яркую, светящуюся массу из лучей света идущих от земли к основанию здания, парившего над землей. Сами небоскребы состояли из множества стекол, которые были соединены друг с другом невидимой нитью и вращались по часовой стрелке друг за другом.

Аккуратно сняв одно из них с тонкой нити, я увидел, что на стекле были надписи, но текст не стоял на месте, а двигался по стеклу справа налево. Язык, который видел я, был мне незнаком. Возможно, я держал в руках частичку знания с одним из мертвых языков, а может быть, этому наречию предстояло, только пробудится к жизни через сотни лет. Немного посмотрев на необычный механизм в моих руках, я вернул «книгу» на место и вопросительно взглянул на Гандер–Альфа.

– Интригует, не правда ли? – улыбнулся мне спутник.

– Возможно, – кивнул я, захотелось курить, – есть сигарета?

– Что?

– Табак, – уныло подсказал я, похоже, с сигаретами местные не встречались.

– Нет. Не знаю такого существа, – пожал плечами тот.

– Разве вы не должны все знать? У вас же город–библиотека за спиной?

Мой собеседник поморщился: – Необязательно. Мы храним знания, но не обязаны все знать. К каждому новому приходит свое время. Нельзя все изучить – это логически невозможно.

Я ограничился тем, что кивнул.

«Перекурить» полученную информацию не получилось, а очень хотелось. Сигарета стала помощником, когда в голове возникали нечастые вопросы, сомнения и земные эмоции, мешавшие думать. Как любое живое существо я понимал, что курение убивает тело, но табак странная привычка – начал дело не сможешь бросить. На земле было огромное количество книг, статей, брошюры как оставить дурную привычку, но третья часть землян, похоже, крепко–накрепко забывала о смертельной опасности и не замечала пути, как избавиться от нее. Я не был исключением. Табак стал для меня чем–то вроде «рекламной паузы» от проблем в мире и вне мира Земли.

Однако как странно, я находился в центре чего–то нового, загадочного, недоступного моему понимаю, а вместо того, чтобы задавать правильные вопросы, думал о том, что буду делать без сигарет, когда миссия на Земле завершиться. Меня волновали мелочные проблемки больше, чем глобальные. Вот он факт – я приблизился духовно к земному существу, так близко, что уже стал мыслить, как землянин.

Прекрасно! Теперь нужно избавиться еще от одной дурной привычки – «быть землянином»! Может быть, это была вовсе не проблема, а зараза, которая попала в мой организм через кислород? Глупости. Какие глупости думал я – я, чей ум и интеллект в несколько раз превосходил среднеразумных существ. Нужно было оставить все ненужные рассуждения немедленно, забыть о земных мелочах. Подумать о том, что я буду делать дальше. Наконец, понять, что именно уготовлено для меня в этом необычном месте.

В непостижимое место просто так не попадали, и мне не верилось, что все иные вдруг стали моими поклонниками. Всегда был логичный вывод, что все взаимосвязано друг с другом, каждое живое получало выгоду от другого живого. Например, сначала Мир со своей просьбой вернуться на свою землю взамен помощи в поимке Серой Тени. Дальше земная девчонка с наклонностями от божества. Непросто так бог льда и огня нашел меня, оставалось разгадать, что ему было нужно. Однако с Лидой и ее соседом нужно было быть особенно осторожным – боги самые странные и неподдающиеся объяснению существа.

– Тебе кто–нибудь говорил, что ты философ? – вслух спросил меня Гандер–Альф.

Я был занят размышлением, что забыл о том, что он может читать мысли:

– Нет. Ты первый, кто говорит об этом.

– Можно я вмешаюсь в мысли?

– Если скажу: нет, то, это ничего не изменит.

– Да. Я все равно прочту их.

– Говори, – сказал я рассматривания сооружения и думая, что улицам нет конца.

– Ты не прав о том, что многие тебя используют.

– Существа на Земле странные и их сложно понять. Неверно, по–своему завидую им, – я не видел выражение лица собеседника, но примерно представлял, что оно выражало. Люди называют эти эмоции на мускулах лица – кислым выражением:

– Если ты завидуешь им, значит, считаешь, что они достойны твоего внимания. Тот, кто достоин внимания – тот достоин стать равным или превосходящим. В твоем случае их слабость превосходит твою силу. Значит, часть тебя хочет быть похожей на них, – медленно произнес Гандер–Альф, – но скажи мне, шение: что будет, если не будет сильных?

– Утопия, но я не верю, что всегда будет порядок. Слабые захотят стать сильнее и начнется резня друг с другом. Значит, хаос восстанет.

– Именно – хаос, а ты ненавидишь хаос.

– Ненавижу.

– Тогда сделай одолжение Лев Леа Луа – соберись. И прекрати нести чушь в мыслях. Лучше признай, что земная женщина…– я не дал ему договорить, выпустив когти, схватил собеседника за шею. Хватило секунды, чтобы сбить с ног седьмого короля:

– Сделай одолжение мне – сомкни клыки друг с дружкой и помолчи!

– Что в ней такого? Ты думаешь, думаешь и думаешь, о ней…я читал о шение другое. – кашляя и задыхаясь от моей хватки, сказал Гандер–Альф, – ты слабый…

– Мои недостатки – это мои достоинства. Тебе не понять – ты не был на земле, – очень хотелось разорвать ему шею, – люди одни из самых глупых, наивных и эгоистичных созданий, но в них есть одно качество, у них есть чувства. Тебе этого не дано.

– Так же как и тебе.

– Я не совсем шение, – прорычал я, – убери свою свору или я разгрызу тебе горло.

– Наслышан, наслышан о том, что ты дерзкий, но чтобы хищный…хм? – слова произнес спокойный ровный голос, но это не был Гандер–Альф.

 

 

Глава 19

 

 

Я сбежала из комнаты Мира, как лиса, которая украла сыр у ворона. Сыр оказался ужасно горьким на вкус, и я пожалела, что попробовала. Кроме отвращения я ничего не испытала к Миру. С другой стороны нужно было пойти на это, чтобы понять одно – остаться с Миром была всего лишь моя прихоть. Больше всего было неприятно то, что Мир обратился к Зиме и сказал, что любил меня, но любовь в наш век бывала разной. Ее можно и перефразировать. В наш двадцать первый век все слова извращают и дают им новый смысл, так, значило ли это что…ох, не хотелось даже допускать мысль в свою голову, чтобы это могло означать.

Я взяла измятую рубашку, брошенную на шкуры, надела ее на нагое тело. По привычке закуталась в пальто и вышла во двор. Хотелось побродить по двору и подумать, а дом напоминал о неприятных вещах. Многое произошло в доме на опушке леса: любовь, если ее можно было так назвать, сомнения, предательство и преданность. Наконец, в этом доме меня посетила смерть, и кто знал, может быть, она меня нашла. Я не видела себя со стороны, когда умирала ядовитых укусов от теней. Страшно было думать, что может быть я была ходячим мертвецом, в теле которого жил бог.

Я села на край нижней ступеньки и вслух произнесла:

– «Волшебный дурдом в моей жизни» – любимое мамино выражение, - Интересно, как ты мама без меня? Я очень надеюсь, что ничего дурного с тобой не произошло».

Знание – понятие очень растяжимое, странное. Думать о том, что ты все знаешь – это самообман. Невозможно все знать. Знание всего, что окружает нас неподвластно человеку. Мне повезло чуть больше, я узнала то, чего не должна был знать и теперь мир вокруг меня изменился. Стал иным. Он стал жестоким и холодным. У этого мира были свои правила, свои взгляды на жизнь. Земля на земле – дико, жутко, неправильно. Никуда не сбежишь от нового знания – это был мой мир, с которым мне приходилось мириться и в котором я теперь жила.

Однако в любой бочке дегтя, есть ложка меда. Мне нравилась быть такой, какой я стала. Может быть превосходство над теми, кто не видел того, что творилось возле них, было как бальзам на душу. Может быть, в глубине моего сознания мне нравилось знать, что от моих действий зависела судьба поколений и других еще не поверженных тварями планет. Из серой девушки в постоянных поисках работы и низкой самооценкой я вдруг стала чем–то с большой буквы, сильным, непокоренным. Не я зависела от людей, а теперь человечество было обязано мне.

Я поднялась со ступеней и подошла к резной калитке, сняла с цепочки медальон. Положила его в карман пальто, а вместо прикрепила заколку. Не очень умная попытка обмануть Мира, но пришло время. Я отчетливо понимала, что требовалось от меня, потому что над головой был слышен звук пробивающегося флота шение к осажденной земле. Пришло время прощаться.

– Лида! – по лесной аллее бежала красная, как роза Полянка.

– Поля? – я вышла за ограду.

Не понравился ее вид: куртка нараспашку, распущенные волосы, кажется, она еще и плакала. Я пошла навстречу, прибавляя шаг, потом не удержалась и побежала. Оставалось несколько шагов до Поли, как путь преградила девушка. Прекраснее создания я еще не встречала: белоснежные волосы, зеленые глаза, наивная улыбка, ямочки на пухленьких щечках. Девушка была одета в белую шубу, но почему–то стояла босиком на снегу. Она пахла летом, от нее веяло теплом и добротой. Ее взгляд очаровывал, и хотелось прикоснуться к бледной щеке, чтобы ощутить, что все происходящее не сон.

Беловолоска протянула руки и сказала:

– Пойдем.

И я пошла. Я забыла и про Полянку, и про Мира, и то, что вокруг тени. Теперь мой мир был вокруг красавицы, что взяла меня за руку и тянула дальше в лес. Я была готова сделать все – все, что угодно, чтобы моя спутница улыбнулась. Мне так хотелось, чтобы ее зеленые глаза вновь посмотрели на меня, и в них я увидела тепло, радость, надежду. Прикосновение горячей ладони жгло мою ладонь, но с ним я ощущала, что жива. Да, в ее присутствии все отходило на второй план. Кажется, у меня было дело, но теперь дела земные были неважны. Главное – она: подруга, сестра, весна.

Рядом засмеялась девушка. Я точно не помнила, как ее зовут, вроде Полина или Виктория, или Наташа. За руку мою знакомую держала еще одна красавица. Она была также прекрасна, как моя спутница только одета в черную шубу. У нее были черные волосы, которые доходили до ступней, она улыбалась белозубой улыбкой и гладила мою знакомую по голове.

– Идем, – прошептала мне на ухо беловолоска.

– Да, – засмеялась я.

– Идем, – сказала черноволосая моей знакомой, имя которой я не помнила.

– Это они. Они подарили тебе медальон, Зима, – улыбаясь, сказала моя знакомая, – чтобы ты пришел на землю, чтобы ты восстал изо льда. Мы любим тебя, Зима. Мы хотим, чтобы ты стал прежним, чтобы ты принес на землю только снег и лед. Нам не нравится, что ты встал на защиту людей, но мы скоро все исправим…

Черноволосая приложила указательный палец к губам девушки и улыбнулась.

– Зима, – нараспев сказала я, – Какое у меня имя необычное…ой! У меня, кажется, было второе имя. Или его не было? Нет, меня всегда звали Зима.

Беловолоска кивнула в знак согласия и потянула меня за руку вперед.

Вчетвером держась за руки, мы побежали навстречу рассвету. Мы смеялись, пританцовывали, толкали друг друга и опять смеялись. Нам было так хорошо вместе, что зима перед нами отступила. Чем дальше мы убегали в дикие заросли тайги, тем меньше становилось снега под нашими ногами. Почва оттаяла ото льда, из–под земли появилась зеленая трава, а на поляне, куда мы пришли, расцвели настоящие синие, белые, желтые подснежники. Вокруг пели птицы, лесные зверьки выползли из своих нор, чтобы увидеть нас и что странно белки, кролики, лисы не боялись нас.

На чудесной поляне мы не стали долго задерживаться, спутницы опять взяли нас за руки и мы продолжили путь дальше. Я не отказывалась, Полина–Наташа–Вика тоже была не против. Весенняя поляна была приятным сюрпризом, но то, что мы увидели впереди, действительно впечатлило нас: в лесной чащи был дивный пруд, на волнах которого плавали кувшинки. В чаще леса было так тихо, что можно было услышать биение своего сердца. Лучи солнца светили на нас своими золотниками, сквозь кроны деревьев. Тут было так волшебно и красиво, что хотелось петь от счастья. Я вновь засмеялась, пританцовывая на месте, потому что мы вышли на миниатюрный пирс. Так хотелось зайти на деревянные доски и искупаться в прозрачной воде.

«Не верь всему, что видишь», – прошептал мужской голос над моим ухом. Я обернулась, но никого не увидела, кроме двух красавиц и моей спутницы. Красавицы почему–то не снимая шуб, зашли в воду и положили на ее гладь девушку.

– Идем к нам, Зима, – позвала беловолоска.

– Мы хотим кое–что тебе показать, – улыбнулась черноволосая.