Сейчас спущусь.
Ответив, я поспешил обуться и надеть куртку как можно тише. Перепрыгивая через две ступеньки, я спустился и завернул за угол, ища глазами ее фигуру. В этот морозный ноябрьский вечер город был совсем тихим, щеки сразу же покрылись румянцем, а в носу защипало. Засунув руки в карманы, я сделал несколько шагов и свернул на аллею, где мы с Оберн так беззаботно трахались этим летом.
Сейчас все это казалось сном.
- Привет, - ее мягкий, словно крылья ангела, голос донесся до меня с очередным порывом ветра
- Иди сюда, - я раскрыл объятья, и она бросилась ко мне. Затянув нас в тень здания, я удостоверился, что никто из прохожих нас не заметит.
- Я так сильно скучал по тебе, - пробормотал я, уткнувшись ей в волосы и наслаждаясь ее ароматом. Я закрыл глаза, не замечая ничего вокруг, кроме нас. Мы могли бы сбежать, оставить все позади и просто быть счастливыми где-нибудь в Европе. Лондон, Рим или зимний Париж. Всем сердцем я хотел подняться наверх и собрать вещи, но умом понимал, что не смогу убежать от всего этого.
Плечи Оберн дрожали, и я не знал, виноват в этом ветер или сдерживаемые рыдания. Возможно, и то, и другое. Мое сердце казалось достаточно большим для нас обоих.
- Я не могу так больше. Я пыталась, честно. Мне хочется быть с тобой, и то, через что ты проходишь, намного сложнее любого испытания в моей жизни, но это слишком больно, - слова слетали с ее губ без остановки.
- Господи, я знаю. Мне так жаль. - Я не стал искать оправданий, потому что их не было. Я хотел быть с Оберн так же сильно, как и она. Просто сейчас это было невозможно. - Несправедливо просить тебя об этом, и я пойму, если ты откажешься, но дай мне еще немного времени.
Оберн отстранилась, качая головой.
- Я не могу. - Она вытерла слезы со своих щек. Сердце разрывалось от того, какой сломленной она сейчас выглядела.
- Ты заслуживаешь большего. - Я замолчал, сердце стучало у меня в ушах, заглушая последние слова. - Я не могу потерять тебя. - Я коснулся теплыми губами ее лба, держа в ладонях ее лицо. Она яростно затрясла головой, зажмурившись и избегая моего взгляда. - Еще немного. Мне лишь нужно убедиться, что с Мел будет все в порядке. Боюсь, если она получит бумаги прямо сейчас, это сломает ее. Поверь, я бы ушел еще три месяца назад, той ночью у маяка. Я мог бы уйти с тобой уже тогда, будь я моложе, и не будь всех тех обязательств, что связывают меня по рукам и ногам. Но мне нужно закончить эту главу моей жизни, прежде чем начать новую.
- Господи! Я знаю! - закричала она, вскинув руки. - Просто мне ненавистно быть такой! - Она смахнула слезы. – Я чувствую себя так, будто навязываюсь тебе, умоляя выбрать меня!
- Но как же ты не видишь? - взорвался я, наконец, потеряв остатки самообладания. - Я не могу выбрать тебя! - прокричал я, схватившись за волосы, и пошел прочь по тенистой аллее. Она последовала за мной, но вскоре ее шаги затихли. Я повернулся к ней. - Если я выберу тебя, Мел может разрушить нашу жизнь! Она полна злобы и мести, а ее отец работает в школьном совете! Хватит всего одного ложного обвинения, чтобы уничтожить меня! Если я выберу тебя, шансы, что я потеряю работу, чертовски высоки, даже несмотря на то, что ты давно не моя ученица, совершеннолетняя и отсутствовала здесь несколько лет! Так что как видишь, я не могу выбрать тебя, Оберн. И самое ужасное во всем этом то, что мое сердце принадлежит тебе и, отказываясь от тебя, я отказываюсь от части себя, - закончил я, задыхаясь, с чувством гнетущего поражения. Облегчение, наступившее после моей тирады, приобрело привкус горечи, когда я увидел на ее лице выражение полной потерянности. - Господи, прости. - Я подошел к ней, обхватив ее руками и позволив выплакаться в мою куртку.
- Это просто ад, - прорыдала она.
Слезы выступили у меня на глазах, пока сердце замедляло свой бег.
- Я знаю. - Сдерживая собственные рыдания, я нежно обнимал Оберн в морозной ночи, раскачиваясь вместе с ней под тихую мелодию в своей голове. Я впитывал ее свет и тепло, прежде чем позволить ей снова покинуть меня.
Глава 24
Декабрь побил все рекорды по количеству выпавшего снега и низким температурам. Мороз пробирал до костей. Мы с Оберн со временем стали разговаривать все меньше, от чего лютый холод поселился не только снаружи, но и внутри меня. Мы не пытались больше имитировать то, что когда-то имели. Легкий смех и задушевные разговоры сменились долгой тишиной и неловкими односложными ответами.
Мы дважды строили призрачные планы о встрече. Первый раз она надеялась приехать пораньше после занятий, но вместо этого ей позвонили на счет работы в кофейне, которую она так хотела получить, после мы возлагали надежды на ее каникулы между семестрами, которые Оберн собиралась провести дома, но ее новая работа и тут нам помешала.
Так ничего и не вышло.
Я начал задаваться вопросом, смогу ли я когда-нибудь отдать ей ее рождественский подарок - книжный шкаф. Я с любовью починил его, и теперь он пустой стоял в моей спальне. Я отказывался использовать его и просто ждал возможности вручить его ей, показав тем самым свою любовь, скрытую в каждой детали.
Наступила рождественская неделя, и Оберн написала мне, что не сможет приехать раньше кануна Рождества, и ей нужно будет вернуться на следующий день после праздника. Время снова мучительно ускользало от нас, и я уже почти лишился надежды.
Я принял решение поговорить с директором после Рождества, но до начала зимних занятий. У меня не было выбора, кроме как быть честным. Я собирался объяснить ему, что влюбился в бывшую ученицу. Может, все не так плохо, как я думал. Может, он просто улыбнется мне, похлопает по спине и отправит в добрый путь без полных неодобрения взглядов и нотаций.
Я ворочался в кровати, не сводя глаз с имени Оберн в списке контактов на телефоне. Мне хотелось написать ей, и каждая клеточка моего тела желала, чтобы пальцы набрали те три слова, которые уже долгое время я держал в своей голове.
Я люблю тебя, - написал я, и мой палец замер над словом “отправить”. Секунду я был готов выбрать путь труса и заменить слово “люблю” смайликом в виде сердечка. Но вместо этого я удалил все сообщение и написал:
