РАЗДЕЛ 1. История исследования некрополя

ГУМАНИТАРНО-ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ (ФИЛИАЛ) В г. ЯЛТЕ

ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ, ИСТОРИИ И ИСКУССТВ

КАФЕДРА ИСТОРИИ, СТРАНОВЕДЕНИЯ И ПРАВОВЕДЧЕСКИХ ДИСЦИПЛИН И МЕТОДИКИ ПРЕПОДАВАНИЯ

 

 

КУРСОВАЯ РАБОТА

по истории

 

на тему: История исследования и топография Ольвийского некрополя

Студентки 1 курса 11-И группы

направления подготовки 46.03.01 «История» профиля подготовки «Историческое краеведение»

 

Мухаевой Ксении Александровны

Руководитель: кандидат исторических наук, доцент
Новиченкова Наталья Георгиевна

 

Национальная шкала ____________

 

Кол-во баллов: ___ Оценка: ECTS __

 

Члены комиссии _________ ___________________

(подпись) (фамилия и инициалы)

__________ ___________________

(подпись) (фамилия и инициалы)

__________ ___________________

(подпись) (фамилия и инициалы)

 

 

г. Ялта – 2015 г.

Содержание

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………
РАЗДЕЛ 1. История исследования некрополя Ольвии………………....
1.1. Первый период изучения некрополя (конец XVIII в. – 1900г.).
1.2. Исследования некрополя Б. В. Фармаковским (1901-1926 гг.)..
1.3. Исследования некрополя в 1920 – 1940 годах………………….
1.4. Исследования некрополя во второй половине XX века...……..
РАЗДЕЛ 2. Топография Ольвийского некрополя…………………….....
2.1. Некрополь архаического периода…………………………………
2.2. Некрополь классического периода………………………………..
2.3. Некрополь эллинистического периода…………………………...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ……………………..
ПРИЛОЖЕНИЕ………………………………………………………………

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность работы: Работа актуальна в связи с непрекращающимися археологическими исследованиями, в ходе которых науки постоянно открываются новые факты.

Интерес к античным некрополям Северного Причерноморья возник на начальном этапе становления отечественной археологической науки в конце XVIII века. Примечательно, что происходит накопление археологического материала в частных коллекциях. Следствием этого явились масштабные раскопки некрополей Ольвии, Херсонеса Таврического и греческих центров Боспора, проводившиеся во второй половине XIX - начале XX вв. Десятилетия спустя новые поколения исследователей обратились к проблемам античных некрополей. Пополнение базы источников происходило как в результате раскопок, так и за счёт введения в научный оборот материалов исследований предыдущих лет, хранящихся в музейных фондах.
Объект: История археологических исследований древнегреческих памятников Северного Причерноморье.

Предмет: История исследований некрополя Ольвии.

Цель исследования: С истематизация, обобщение и введение в научный оборот материалов по истории исследования некрополя Ольвии.

Задачи исследования:

1. Изучить топографию ольвийского некрополя.

2. Охарактеризовать начальный период ольвийского некрополя.

3. Проследить историю изучения некрополя Ольвии в XIX – XX веках.
В работе не было поставлено задач анализа и классификации вещественного материала из раскопок некрополя, так как в большей части это уже сделано в работах В. М. Скудновой [18], Ю. И. Козуб [7] и М. Б. Парович-Пешикан [14].

Методы исследования:

- Поисково-библиографический (изучение архивных фондов, библиотечных каталогов).
- Теоретический анализ и синтез литературных источников.

- Хронологический.

Структура исследования: Работа состоит из введения, 2 глав, заключения, списка использованной литературы. В первой главе на рассмотрение выносится история исследования некрополя Ольвии. Первая глава состоит из 4-х разделов: 1) первый период изучения некрополя Ольвии применяемая датировка с конца XVIII по 1900 год; 2) изучение некрополя Фармаковским Б. В., имеющее первостепенное значение; 3) изучение некрополя в 1920 – 1940 годах; 4) изучение некрополя во второй половине XX века.

Во второй главе на рассмотрение выносится топография Ольвийского некрополя. Вторая глава состоит из 3-х разделов: 1) некрополь архаического периода, возникший одновременно с основанием Ольвии; 2)некрополь классического периода; 3)некрополь эллинистического периода, отражающий все перипетии жизни Ольвии.

Общий объем работы составляет 22 страницы. Количество использованных источников 20.

Использованные источники и литература: На сегодняшний день вышло три работы, посвященные архаическому В. М. Скудновой [18], классическому Ю. И. Козуб [7] и эллинистическому М. Б. Парович-Пешикан [14] некрополям Ольвии, которые базировались на материалах раскопок профессора Б. В. Фармаковского. Большое внимание было уделено книги Папановой В. А. [12] по истории исследования, исторической топографии, погребальным и поминальным обрядам. Материалы некрополя первых веков нашей эры из раскопок Б. В. Фармаковского и Ю. И. Козуб изданы частично, а их отчеты находятся в разных архивах двух государств — Украины и России.

Научная новизна: Исследование некрополя не прекращается, в связи с этим находиться новые материалы способные расширить имеющийся круг знаний о некрополе Ольвии. Возникает необходимость в обобщении и анализе новых данных архитектурно-археологических исследований.

Практическое значение: Материалы и выводы работы могут быть использованы при подготовке общих и специальных курсов по археологии и античной истории. Материалы, приведённые в работе, могут быть базовыми при разработке и уточнении хронологических схем различных типов вещей, а также при исследованиях погребальных комплексов античного периода.

РАЗДЕЛ 1. История исследования некрополя

1.1. Первый период изучения Ольвийского некрополя (конец XVIII в. – 1900 г.)

Конец XVIII века примечателен повышенным интересом общества к античным памятникам Северного Причерноморья, накоплением ольвийского археологического материала в частных коллекциях, локализацией на географических картах и «открытием» Ольвии как исторического памятника.

В 1576 году, путешественник Мартин Броневский, поразился грандиозной панораме курганов на некрополе Ольвии. В своей книге «Tartarie description» (1595) он посвятил описанию курганов несколько абзацев, приняв их за скифские могилы.
Составление достоверных карт связано с военной политикой Российской империи. Генерал-инженер Моргинау создает «Карту точного положения устьев рек Днепра и Буга» на которой обозначено Урочище Ста могил (так в XVIII веке называли ольвийский некрополь). В 1791 году инженер-майор Франц Павлович Деволан составляет «Карту географическую, изображающую область Озу или Едизань иначе называемую очаковскою землею и присоединенную ныне к Российской империи в силу заключенного в Яссах мирного договора». На карту наноситься курганные группы в районе местонахождения Ольвии. Осенью 1791 года для исследований Очаковской земли (области) командируется подполковник Херсонского гренадерского полка Андрей Казимирович Мейер. Он оставил описание ольвийского некрополя: «Так называемые Сто могил представляют ныне холмы, покрывающие... развалины древних каковых-либо зданий, состоящих ныне из четверо угольных, обширных каменных жилищ с четверо угольными же узким для света отверстиями. Положение сих могил заставляет меня догадываться, что на их месте был или город... или, что еще более вероятнее, были здесь гробницы вождей которого-либо из живших в сей земле отрасли Скифов» [12, c.10-11].

В конце XVIII в. на географических картах Российской империи устойчиво фиксируется местоположение ольвийского некрополя, что интересно до того, как происходит локализация самого городища. Впервые точная локализация Ольвии была сделана на карте, приложенной к изданию Льва Савельевича Вакселя «Изображение разных памятников древности, найденных на берегах Черного моря, принадлежащих Российской империи, снятые с подлинников в 1797 и 1798 годах» (1801). И все же эти карты — это не карты некрополя или городища Ольвии. Первые же такие карты, а точнее планы, появились только в первой четверти XIX века. Точной локализации местонахождения древнего города Ольвии способствовали участившиеся находки монет, обломков статуй, стел с надписями и остатков зданий. Часть найденных предметов отправлялась в г. Николаев. Центром в Николаеве, куда стекались находки, стало Черноморское Депо гидрографических карт. При Депо возник импровизированный музей — Кабинет редкостей. В 1809 г., Кабинет получил право сбора, хранения и изучения античных древностей и стал первым хранилищем ольвийских находок [2, c. 192].

Ольвия привлекала путешественников. В 1793–1794 годах совершил поездку Петр-Симон Паллас, а через пять лет после него путешествовал по Павел Иванович Сумароков.
Именно П. И. Сумароков и П. С. Паллас первыми в литературе правильно локализовали местоположение Ольвии и сопоставили с этим античным городом Урочище Ста Могил. В. В. Латышев провозгласил этот факт научным открытием. Он говорил о том, что Палласу принадлежит первенство в констатации местоположения Ольвии около «Ста могил», а Сумарокову — первое сообщение об этом миру. Но ни П. С. Паллас, ни П. И. Сумароков сами на том месте, где находилась Ольвиия не были. И не им принадлежит открытие древней Ольвии. Исследования последних лет свидетельствуют, что первым точное местонахождение Ольвии определил бывший профессор Московского университета Матвей Иванович Афонин, переехавший на юг по состоянию здоровья и проживавший в Николаеве. Именно он показал П. С. Палласу, посетившему Николаев в 1794 г., монеты и другие находки из Ольвии. От кого получил информацию П. И. Сумароков — неизвестно. Он также был в Николаеве четыре дня в мае 1799 г. Вполне вероятно, что и он встречался с М. И. Афониным. Годом ранее в этих местах побывал лейтенант морской артиллерии Лев Савельевич Ваксель. В своей книге «Изображение разных памятников древности, найденных на берегах Черного моря, принадлежащих Российской империи, снятые с подлинников в 1797 и 1798 годах» (1801) он правильно локализует местонахождение Ольвии и публикует те же самые ольвийские памятники, что и П. С. Паллас. Но его книга увидела свет позже, чем книги П. С. Палласа и П. И. Сумарокова. Среди ольвийских материалов, которые опубликовали П. С. Паллас и Л. С. Ваксель — надгробие Стратона, явно найденное на некрополе. Однако ни П. С. Паллас, ни П. И. Сумароков, ни Л. С. Ваксель ничего не сообщают о самом некрополе, кроме его названия «Сто могил» [12, c.12-13].
Для истории исследования некрополя Ольвии принципиальное значение имеет работа А. К. Мейера, так как именно в ней дано описание Урочища Ста могил — курганного некрополя Ольвии. Из него видно, что большинство курганов ольвийского некрополя представляли собой значительных размеров насыпи над каменными склепами, которые не сохранились вследствие варварского отношения к древним руинам в конце XVIII — начале XIX в. В начале XIX века появляются первые публикации находок из ольвийского некрополя — монет, надписей, погребального инвентаря. Так в 1804 году Иван (Ян) Осипович Потоцкий, собиравший и хранивший коллекцию античных предметов в своем имении в Тульчине, опубликовал надписи трех ольвийских надгробий, снабдив их комментариями [2, c.192; 12, c.13].
Интерес к Ольвии возрастает и среди ученых. Руины древнего города дважды в 1804 г. и в 1821 г. посещает академик Генрих Карл Эрнест (Егор Егорович) Келлер. Весной 1804 г. Г. К. Келлер по дороге в Крым заехал в Николаев, а затем отправился в Ольвию, где провел небольшие раскопки. В 1805 г. он добивается распоряжения Министерства внутренних дел о запрете вывоза иностранцами античных памятников. Г. К. Келлер был поражен варварским отношением к древним руинам, он рекомендовал правительству выделить достаточные средства на охрану и восстановление памятников Ольвии. Келлер переиздает также ольвийские надгробные надписи, опубликованные Я. Потоцким. Г. К. Келлер первым предположил, что курганы, основания которых обложены камнем, т. е.— крепидами (курганы Зевса и Евресивия и Ареты) — это не башни, а погребальные сооружения. Иной точки зрения на эти курганы придерживался И. П. Бларамберг. В своей книге, вышедшей в один год с работой Г. К. Келлера, он писал, что курганы с крепидами — это остатки башен Посиевой или Кафигиторовой. Решение вопроса в пользу вывода Г. К. Келлера было сделано только в начале ХХ века в ходе раскопок Б. В. Фармаковского [15, c.113; 12, c.14].
Первые раскопки некрополя Ольвии И. П. Бларамбергом, в которых принимал участие А. А. Скальковский и И. А. Стемпковский. Стоит отметить, что Иван Алексеевич Стемпковский одним из первых призывал начать планомерные раскопки курганов на некрополе Ольвии. Об этом он писал в своей статье «Исследования о местоположении древних греческих поселений на берегах Понта Евксинского, между Тирасом и Борисфеном, учиненные по случаю найденных в 1823 году остатков древности в Одессе» (1826).

Летом 1831 г. в Ольвии впервые побывал и осмотрел раскопанную ранее гробницу секретарь Одесского общества истории и древностей Н. Н. Мурзакевич. В 1833 году по его инициативе было получено разрешение на проведение раскопок от графа А. Г. Кушелева-Безбородко, владельца с. Парутино. В августе 1835 года Н. Н. Мурзакевич на выделенные деньги, раскопал на некрополе Ольвии небольшой курган. Ольвийские курганы он копал в 1841 и 1844 – 1845 гг., но ни отчетов о раскопках, ни чертежей им составлено не было [15, с.114].

Для изучения некрополя большое значение имеют старые планы Ольвии и ее окрестностей. Первый такой план составил инженер-поручик Иван Степанович Бориславский (Бериславский) для великих князей Николая Павловича и Михаила Павловича, посетивших Ольвию во время путешествия в Крым. Николай Павлович был на развалинах древнего города и «присутствовал при разрытии многих курганов» 11 июня 1816 года, а Михаил Павлович — осенью 1817 г.. Всего в архиве Российского государственного военно-исторического архива хранятся три «Плана развалинам бывшему городу», автором которых является И. С. Бориславский. Следующий по времени выполнения план принадлежит П. И. Кеппену. План был составлен в 1819 году. На этот план нанесены 139 курганов, два из них отмечены как «обложенные тесаным камнем», но на нем неточно указано местонахождения кургана Зевса.
Планы И. С. Бориславского и П. И. Кеппена схожи как по манере исполнения, так и по условным обозначениям. Различаются они только по количеству курганов.
Новые планы Ольвии с территорией некрополя издаются в 1822–1823 годах. Это план, составленный для книги И. П. Бларамберга “Choix de medailles antiques d’Olbiopolis ou Olbia” (1822) и план, приложенный к романтическим запискам И. М. Муравьева-Апостола «Путешествие по Тавриде в 1820 г.». План для И. М. Муравьева-Апостола выполнили по его просьбе военные топографы. Сравнительно с планами И. С. Бориславского и П. И. Кеппена, план И. М. Муравьева-Апостола более «живописен», то есть рельеф местности обозначен с большей условностью и допусками, однако его исполнителям нельзя отказать в добросовестности. На плане, составленном для И. П. Бларамберга, доля условности еще более велика. Все планы различаются деталями: на каждом из них не совпадает число и расположение курганов, рельеф местности на городище, а также указания, какие именно курганы обложены камнем. Несмотря на неточности и явное несовершенство, планы П. И. Кеппена, И. П. Бларамберга, И. М. Муравьева-Апостола и И. С. Бориславского несут ценную для современного исследователя информацию и, дополняя друг друга, дают общее представление о топографии ольвийского некрополя в конкретное время.
В 30–40 годах XIX века материалов, представляющих какую-либо значимость с точки зрения историографии некрополя, не издавалось[12, c.16 - 17].

В 1847 году император Николай I разрешил производить раскопки древних памятников на побережье Черного моря Петербугскому Археолого-нумизматическому обществу, одним из основателей которого был и А. С. Уваров. Все расходы по экспедиции А. С. Уваров взял на себя. «Исследования о древностях южной России и берегов Черного моря» (1851) А. С. Уварова — это первый и пока единственный источник, свидетельствующий о разнообразии архитектуры ольвийских каменных склепов. Он первым обратил внимание на присутствие в похоронном обряде ольвиополитов — трупосожжения и трупоположения. А. С. Уваров дважды производил раскопки некрополя Ольвии в 1848 и 1853 годах. В первый приезд А. С. Уваров раскопал девять курганов в районе Широкой балки, а во второй — шесть, но все курганы оказались разграбленными. Раскопки А. С. Уварова — это первые раскопки в Ольвии, имевшие своей целью выяснения исторической картины, а не добывание коллекционных предметов. Помимо раскопок, была поставлена задача сделать топографическую съемку всех курганов ольвийского некрополя c указанием их величины и сохранности. Итоги своих раскопок А. С. Уваров опубликовал в 1853 году, издав атлас находок, в которой вошли два плана — «План города Ольвии» и «План акрополя и народной площади». Первый план — это визуальная съемка, а второй — инструментальная. Первый углубленный анализ этих планов сделал А. Н. Карасев в статье «Планы Ольвии XIX века как источники для исторической топографии города» (1956). Планы А. С. Уварова являются первым свидетельством о разнохарактерности ольвийских курганов по объему насыпей и демонстрируют метод их раскопок в середине XIX в. с помощью траншей. В 1861 г. составляется землемерный план, включающий земли, на которых находятся руины Ольвии. Составление подобного плана было вызвано отменой крепостного права и необходимостью решения земельного вопроса. Ценность этого плана заключается в том, что на нем отмечены курганы с каменными склепами. Этот план профессионально проанализировал и подчеркнул его значение в своей работе А. Н. Карасев[12, c.17 – 18; 15, c.114].
В 80-е годы XIX века создаются и новые карты Черноморского побережья. Определенный интерес представляет «Карта западной части Днепровского лимана» (1871–1878), хранящаяся в Центральном архиве Военно-Морского Флота России в Санкт-Петербурге. Карта была издана в 1884 г. На эту карту нанесен и ольвийский некрополь. Интересна работа «Глазомерная съемка правого берега Бугского и Днепровского лиманов». На ней было нанесено 213 курганов в районе некрополя Ольвии.
В первой четверти — середине XIX в. Составляются первые планы Ольвии — городища и территории некрополя. Это планы И. С. Бориславского, П. И. Кеппена, И. М. Муравьева-Апостола, И. П. Бларамберга. На всех картах и планах ольвийский некрополь не был выделен из территории городища. Несмотря на это, известные нам карты и планы сохранили неоценимую информацию о курганном некрополе Ольвии XVIII–XIX вв. Основная цель раскопок пополнение личных коллекций и продажи. Такие грабительские раскопки проводились как владельцами Ольвии так и крестьянами на своих наделах. В это время Императорская археологическая комиссия, сосредоточила свое внимание на изучении античных памятников Крыма. Только в 1873 году Императорская археологическая комиссия, наконец, приняла решение о проведении раскопок в Ольвии, поручив их Е. И. Забелину и В. Г. Тизенгаузену. В мае 1873 года, И. Е. Забелин копал на ольвийском городище, сами раскопки проходили в разных местах. Летом 1873 года, после отъезда Е. И. Забелина, раскопки некрополя Ольвии производил В. Г. Тизенгаузен. Раскапывались «холмообразные насыпи», окружающие городище — небольшие курганы и «сплошные насыпи» к западу от Ольвии. Он раскопал несколько каменных склепов с двухскатным перекрытием, грунтовые, подбойные и «жженые» могилы, которые, по всей видимости, являлись остатками погребальных костров или тризн. Результаты своих раскопок Е. И. Забелин и В. Г. Тизенгаузен опубликовали в отчете Императорской Археологической комиссии за 1876 год. Отчет В. Г. Тизенгаузена имел трагические последствия для дальнейшего научного исследования памятника, так как по результатам своих работ он внес предложение в Императорскую Археологическую комиссию «об уменьшении раскопок в Ольвии». Вывод вполне характерный для того времени, когда результаты раскопок определялись, прежде всего, количеством и ценностью отдельных предметов. Следствием этого предложения явилось прекращение научных раскопок на городище и некрополе Ольвии на тридцать лет. Значение раскопок Е. И. Забелина и В. Г. Тизенгаузена заключается в том, что они наметили местоположение отдельных участков ольвийского некрополя и раскопали погребальные сооружения разных типов [12, c.19 - 21].

В 1886 году по поручению Императорской археологической комиссии на ольвийском некрополе, за свой счет проводил раскопки кишиневский помещик и собиратель древностей И. К. Суручан, который раскопал десять курганов в разных местах некрополя и открыл под ними девять склепов, в большей части каменных. В своих отчетах И. К. Суручан не описывал склепы и технику кладки, а давал только их размеры. Он зафиксировал следы деревянного саркофага, остатки деревянных гробов, погребальную урну, следы красной краски на человеческих костях, присутствие морской травы на дне склепа. После раскопок И. К. Суручана некрополь копали только сами хозяева земли или кладоискатели. Кем-то из них и был открыт в 1891 году каменный склеп с золотыми вещами и богатым инвентарем. Исследование этого склепа и описание вещей из него содержатся в публикациях Э. Р. фон Штерна и А. В. Орешникова.
В 1894 г. на общественных землях раскопки производил археолог Владимир Николаевич Ястребов. На раскопках В. Н. Ястребова присутствовал и П. А. Маррогордато, любитель древностей из Одессы, владелец одного из частных музеев в России. Раскопки осуществлялись по приказу подполковника Н. И. Баравиковского солдатами минной роты, квартирующей в Очакове. Он же бесплатно предоставил и необходимый инвентарь для экспедиции. Работы зачастую велись по следам грабителей, поэтому многие захоронения оказались ограбленными. В результате раскопок В. Н. Ястребов обнаружил могилы с подбоем, одну с двумя подбоями, семь «катакомб» (склепов), в том числе и «каменную катакомбу».
В. Н. Ястребов отмечал в своем отчете следы дерева в катакомбе и извести на дне гробницы. Им также были исследованы продолговатые насыпи на север от Ольвии, раскопаны два небольших кургана по дороге на д. Сары-Камыш, частично уже раскопанных, для своих бытовых нужд крестьянами, бравшими с кургана известь. Отчет В. Н. Ястребова не содержал научного анализа материала и результатов раскопок в целом [12, c.22 - 24].

В 1900 году Императорская археологическая комиссия поручает производство раскопок на некрополе Ольвии профессору Юлиану Андреевичу Кулаковскому. Он проводил раскопки на крестьянских наделах, открыл двадцать два земляных склепа и семьдесят восемь ямных и подбойных могил, в основном ограбленных. Не описывая конструкцию склепов, Ю. А. Кулаковский все-таки отметил, что она идентична для всех земляных склепов — вход в камеры расположен с востока и заложен камнем. Описывая погребальный инвентарь, он отмечал, что в ногах погребенных (в различных типах могил) часто находится амфора, а в головах — килики, фимиатерии. Наиболее существенной его «находкой» оказался целый деревянный саркофаг, купленный у крестьян и перевезенный на хранение в музей Одесского общества истории и древностей. Раскопки Ю. А. Кулаковского завершают первый период исследования ольвийского некрополя [12, c. 24; 15, c.116].

Отчеты о раскопках Е. И. Забелина, В. Г. Тизенгаузена, И. К. Суручана, В. Н. Ястребова и Ю. А. Кулаковского, опубликованные в «Отчетах» Императорской Археологической комиссии, свидетельствуют о том, что уже в ту пору ими были открыты основные типы захоронений ольвийского некрополя. Однако задача их изучения перед исследователями не стояла, так как целью раскопок, по-прежнему было отыскание музейного материала. Результаты работ были описаны недостаточно полно, хронологически не локализованы, топографическая привязка ольвийского некрополя не произведена, план раскопок приложен только к отчету Ю. А. Кулаковского. Его отчет единственный, в котором есть попытка классификации погребальных сооружений по типам. Раскопки Ю. И. Кулаковского давали новые указания насчет протяжения и размеров некрополя древней Ольвии [15, c.116].
Истинное открытие древнего города произошло позднее, и было связанно с именем Б. В. Фармаковского.