Рубеж под Серпуховом у Кременок — последний рубеж 3 страница

По данным документов, захваченных в Тростье группой генерал-майора Белова, установлено: 1/55 пп (17 пд), дивизия СС и какой-то штаб; Семкино — 3/55 пп.

Разбитые подразделения 2 и 3/449 пп, 447 пп отошли на заранее подготовленный рубеж: Высокое и лес севернее и западнее Высокое, где и перешли к обороне.

До дивизиона тяжелой артиллерии пр-ка вели огонь из направления Покров и до 5-ти батарей из р-на отм. 149,7, отм. 145,0 и дорога южнее.

В 19.00 из Малеева и Сенятино двигалось 6–7 танков про-ка, в 22.00 из Малеево на Екатериновка двигалось до 30-ти танков. (Они шли по тому самому Малееву полю, где теперь могилы и тех и других. — С. М.)

По данным местных жителей, установлено: в течение ночи с 16 на 17.11.41 г. движение обозов, отдельных орудий, легковых автомашин и мелких групп пр-ка из Буриново на Трояново и из Семкино на Трояново и Макарово».

Здесь стоит прервать донесение полковника Миронова. Из донесения видно, что немцы уже начали наступление. Перебрасывали в первый эшелон резервы. Усиливали артиллерию. Подводили танки. Штабные машины в районе намечавшегося прорыва тоже не случайны. Таким образом, можно совершенно определенно полагать, что контрудар группы генерала Белова и дивизий 49-й армии пришелся по колоннам немцев, двигавшимся к передовой. Выходит, Верховный очень точно определил место контрудара. И дело не в особой мудрости Сталина, просто он располагал свежими и правдивыми разведданными. Историки обычно неохотно пишут об этих боях, кратковременных и не столь масштабных, какие шли, к примеру, на севере, в полосе обороны 16-й армии К. К. Рокоссовского. А напрасно. Командующий Западным фронтом генерал Г. К. Жуков противился контрудару под Серпуховом, не желая расходовать с трудом накопленные резервы. Но что бы он делал, если бы эти 30 танков и несколько полков пехоты, в том числе части СС, прорвались к Серпухову? Где бы их перехватывали? Возле Лопасни? Или в районе Курского вокзала?

«2. Части дивизии, сломив сопротивление пр-ка, к исходу дня вышли на рубеж: ст. Трояново, ж. д. западнее Высокое.

а) 568 сп, отбрасывая потрепанный в боях 449 пп, к 15.00 1 и 2 батальонами овладел ст. Трояново и дорога южнее; 3/586 сп удерживает раз. Буриново; перед ними действует до батальона пехоты пр-ка, вероятно, 1/55 и остатки 3/449 пп. (Имеется в виду 1-й батальон 55-го пехотного полка и 3-й батальон 449-го пехотного полка. — С. М.);

б) 765 сп с утра, атакуя пр-ка на рубеже: Высокое, лес севернее и западнее Высокое, к 15.30 отбросил разбитые подразделения 2 и 3/449 пп, 447 пп за ж. д. западнее Высокое, где ведет сильный бой с пр-ком, имея один батальон на юго-западной окраине Высокое;

в) 630 сп располагается в районе Глазово, где производит укомплектование и боевое сколачивание подразделений;

г) 160 орб, батальон 586 сп и рота 630 сп занимают оборону по восточному берегу р. Ока от Митино до Антоновка;

д) 9 кд и 145 тбр в течение 17.11.41 г. активных действий не проявляли и сосредоточены в р-не леса юго-восточнее Воронино.

3. Потери: за 17 и 17.11.41 г.

586 сп — убито начсостава 3, ранено 21, пропало без вести 2 чел., младшего начсостава убито 17, ранено 36, пропало без вести 3, рядового убито 136, ранено 333, пропало без вести 92;

765 сп — убито начсостава 3, ранено 11, пропало без вести 1, младшего начсостава убито 12, ранено 11, пропало без вести 3, рядового убито 103, ранено 351, пропало без вести 74.

В боях за советскую Родину погибли комиссар 586 сп ст. батальонный комиссар т. Семенов, комиссар 167 ОБС ст. политрук т. Ковалев и командир 167 ОБС ст. лейтенант тов. Бортник.

Трофеи:

Минометов 4, тяжелых пулеметов 3, легких — 16 пулеметов, винтовок 33, около 3,5 тысячи патронов. Сбор трофеев продолжается. Противник на поле боя оставил убитыми в р-не Воронино 280–290 немцев, в р-не Сенятино 190 и в р-не Высокое около 200 немцев.

4. Вывод:

1. Перед фронтом дивизии в общей сложности действуют до двух пехотных полков пр-ка (остатки разбитых подразделений 449 и 447 пп 137 пд) и вновь введенный 567 резервный пехотный полк, поддержанные до 3-х дивизионов артиллерии.

2. Пр-к, опираясь на опорные пункты Трояново, Семкино и ж. д. западнее Высокое, пытается своими действиями сдержать наступление наших частей.

3. Требуется установить место расположения 448 пп (137 пд)»^[38].

Из донесения полковника Миронова генералу Захаркину видно, какие тяжелые потери понесла 5-я гвардейская стрелковая дивизия в этих боях. Но командир дивизии не просит подкрепления. В его донесении чувствуется азарт командира, солдаты которого нанесли противнику ощутимый урон. Невозможно не обратить внимание на большое количество пропавших без вести. В 765-м сп — 74 человека, в 586-м — 92. Почти две полносоставные роты. И в основном это конечно же пленные. Все держалось на воле командиров и комиссаров. Бойцы же по-прежнему не видели победных перспектив затянувшегося кровавого противостояния и очень часто проявляли нестойкость.

В лесу близ Буринова поисковики нашли советскую винтовку без затвора. В десяти шагах, под корневищем старой ели, ровно 100 штук патронов в обоймах. Находка обнаружилась среди немецких окопов и блиндажей, то есть на немецкой позиции. Скорее всего, немцы потрошили красноармейца, перебежчика или захваченного в плен во время боя. Патроны из подсумков выбросили под дерево, а винтовку отбросили в сторону, вынув предварительно затвор. Именно так они поступали чаще всего. Наши трехлинейки они не брали в качестве трофея, пренебрегали. Другое дело — автомат ППШ или СВТ. Этим оружием они щеголяли, так же как наши бойцы и командиры немецкими MP-38/40. Так вот под деревом поисковики нашли ровно сто штук винтовочных патронов. Это то количество патронов, которое выдавалось бойцу перед боем. Не израсходовано ни одного!

В этот же день генерал-лейтенант П. А. Белов посылает донесение Г. К. Жукову:

«Командующему Западным фронтом

Боевое донесение № 71

Штаб группы Верхнее Шахлово

К 24.00 17.11.41 г.

1. В течение дня 17.11.41 противник, неся большие потери, продолжает упорно удерживать занимаемый оборонительный рубеж, оказывая наибольшее сопротивление на участке Буриново, полотно жел. дороги 1,5 км западнее Высокое, имея в наличии ДЗОТы, Малеево, подтянув сюда до двух батальонов пехоты с танками. Перед группой действует три пд — 17, 137, 260.

2. 415 сд совместно ведет бой за овладение Буриново, отразив в 15.00 атаку 30 танков противника. Положение дивизии без изменений.

3. 9 кд, 145 тбр в течение дня вела упорные бои 447, 479, 563 пп противника. Уничтожив до 600 человек убитыми, вышла на рубеж опушки леса с-з. и сев. Высокое. Потеряли 200 человек убитыми и ранеными.

4. 5 кд вела упорный бой за овладение Малеево. В течение дня успеха не имела. Дивизия занимает фронт: лес 1 км с-в Малеево, дорога 2 км южнее Малеево.

5. 112 тд в течение дня наступала совместно с 5 кд.

Генерал-лейтенант Белов.

Бригадный комиссар Швалковский.

Начальник штаба 1 гв. кк полковник Грецов»^[39].

Говорят, что немецкие танки и танки 112-й танковой дивизии встретились все на том же Малеевом поле и там произошел встречный танковый бой. Возможно, это легенда. В архивах пока не удалось обнаружить никакого свидетельства, что такое сражение здесь действительно произошло. Возможно, такие документы есть, но они пока закрыты.

Любопытно и то, что в донесениях, приведенных выше, содержатся взаимоисключающие сведения о действиях 9-й кавдивизии. Командир 5-й гвардейской стрелковой дивизии полковник Миронов говорит о фактическом бездействии этого подразделения, а генерал Белов доносит Жукову об активных действиях 9-й кавалерийской дивизии и даже приводит число потерь — 200 человек убитыми и ранеными. При этом Белов указывает опушку леса северо-западнее и севернее населенного пункта Высокое, где якобы сосредоточилась его 9-я кд. А полковник Миронов сообщает, что его 765-й сп атаковал противника в районе Высокое, лес севернее и западнее Высокого и к 15.30, то есть где-то через пять-шесть часов боя, отбросил противника к железной дороге. О трофеях он сообщает, что в районе Высокое его бойцы насчитали около 200 немецких трупов. То ли гвардейцы — с одной стороны стрелки, а с другой кавалеристы — схватились между собой, то ли 9-я кавдивизия в этот день действительно в бой не пошла.

Скорее всего, произошло второе. В архиве удалось обнаружить еще несколько документов, которые подтверждают эту версию: командиры дивизий жалуются генералу Захаркину на то, что взаимодействие с кавалеристами слабое, что, имея одну и ту же задачу, беловцы выходят на исходные с запозданием либо вообще в бою не участвуют. Еще одно подтверждение вялых действий конницы генерала Белова в первые дни контрудара под Серпуховом есть в мемуарах члена Военного совета 49-й армии генерал-майора А. И. Литвинова: «Времени для организации контрудара было предоставлено крайне мало, в результате вопросы взаимодействия были увязаны кое-как.

Конно-механизированный корпус Белова к месту прорыва прибыл с опозданием на двое суток. Поэтому начало операции пришлось отложить. (Немцы в это время уже атаковали и захватили опорные пункты Екатериновка и Неботово, оттеснив подразделения 60-й стрелковой и 5-й гвардейской стрелковых дивизий. — С. М.)

15 ноября группа Белова своими передовыми отрядами вместе с частями 60-й и 5-й дивизий начала боевые действия по всему переднему краю. (Повторялись ошибки предыдущего периода боев: войска вводились в бой постепенно, по мере подхода к исходным районам. Артиллерия и танки не концентрировались на направлении главного удара. Танки распределялись по дивизиям. Командиры дивизий, в свою очередь, распределяли подчиненные им танковые части по полкам. А командиры полков размазывали бронетехнику еще более тонким слоем. Наша пехота имела броневую и огневую поддержку, но результат от этого рассеивания танков по всему фронту оказывался гибельным — немецкая ПТО легко расправлялась с легкими танками, а затем осаживала в снег осиротевшую пехоту. Именно так было под Малеевом и Кременками в середине ноября 1941 года. Пройдет некоторое время, и наши атаки будут выглядеть иначе: артиллерийское наступление, прорыв пехоты и конницы, а затем ввод в прорыв танковых частей. — С. М.)

Войска бились весь день, но нисколько вперед не продвинулись: танки топтались на месте, артиллерия, застревая в лесах, не успевала вовремя занимать огневые позиции, конница на исходный рубеж не вышла, пехота, неся потери, возвращалась на свои исходные позиции. Уж очень сильна была оборона врага и сложны условия местности».

Итак: «конница на исходный рубеж не вышла». Генерал А. И. Литвинов написал свои мемуары в весьма мягкой стилистике, должно быть не желая задеть кого-то задним числом, обидеть. Оно и понятно, многие, кто в подмосковных полях и лесах осенью и зимой 41-го только учились воевать, кто зачастую не мог еще совладать с собой, не научился управлять войсками и на равных противостоять такому опытному и бывалому противнику, как германская армия, впоследствии стали закаленными, умелыми воинами, проявили себя с самой лучшей стороны, стали кавалерами многих боевых орденов и даже Героями Советского Союза. Но в подтекст генерал в отставке все же кое-что впускал, и, восстанавливая картину боев середины ноября 1941 года под Серпуховом, изучая архивные документы и сопоставляя их, можно читать между строк и у генерала Литвинова:

«В связи с неудачными действиями первого дня главное направление удара было перемещено несколько севернее. И 16 ноября на рассвете после короткой артиллерийской подготовки началось дружное „прогрызание“ главной полосы обороны противника. Вскоре обозначился некоторый успех. Однако лесистая местность, бездорожье затруднили его успешное развитие. Некоторые части в ночное время сбились со своих основных маршрутов.

Авиация противника непрерывно висела в воздухе и бомбила боевые порядки корпуса. Своей же авиации у нас не было, не было и надежных зенитных средств.

Несмотря ни на что, наши части с боями продвинулись в глубь обороны противника, местами до 10 километров, и близко подошли к Протве. Однако на дальнейшее продвижение сил не хватило».

В архиве удалось обнаружить запись переговоров по телеграфу между командующим 49-й армией генералом Захаркиным и его начальником штаба полковником Верхоловичем. Захаркин в это время находился под Алексином. В районе Серпухова и Кременок боевыми действиями руководил Верхолович. Точнее, генерал Белов. «С Беловым договорились, лошади начали работать с 7.00, сзади коробочки. Прикажите Миронову тесно связаться с хозяйством, которое действует у него в р-не, и не отставать от него. Прикажите Зашибалову связаться с Барановым и следовать за ним по его маршруту. Обяжите Фирсова с Бородой и Калиновским действовать на юг против правого фланга и 3 км западнее. Свяжите Миронова, Зашибалова с хозяйством Белова, которое работает в их районе, для взаимодействия и обеспечения выполнения поставленных задач. Требую решительных действий и полного согласования своих действий с хозяйством Белова. Обяжите Миронова, Зашибалова о действиях Белова доносить вам, а вы — Белову. Все. Захаркин. 16.11.41. 11.15»^[40].

Документ довольно любопытный. Из него следует, что никакой увязки действий подразделений, которые должны были осуществить и развивать прорыв, и быть не могло. Все действовали самостоятельно. Никто не нес ответственности за результат. Создается впечатление, что в такой неразберихе результатом были действия. При этом все присматривали за всеми, но сами в бой не спешили. Потом, уже очень скоро, именно такая ситуация приведет к трагедии под Вязьмой. В феврале-апреле 1942 года там будут отрезаны и добиты в окружении Западная группировка 33-й армии, 1-й гвардейский кк генерала Белова и части Калининского фронта. Только кавкорпусу Белова удастся избежать разгрома. Сам факт того, что прорывом, по существу, не руководил штаб 49-й армии, а как бы помогал ударной механизированной группе генерала Белова пехотой. Да и сам генерал Захаркин в это время находился в более важном месте — на левом фланге своей армии под Алексином. Иногда появляется в районе Ступина, куда прорвались немецкие танки, обойдя Тулу с юга и угрожая отрезать от фронта Серпухов и район Оки.

Генерал Литвинов далее пишет: «17–18 ноября из районов Трояново, Макарово, Высокиничи противник силами двух дивизий с танками при поддержки авиации нанес встречный контрудар по боевым порядкам группы Белова и начал теснить ее. Сдерживающие бои шли целый день. В ночь на 18-е группа Белова, неся потери, оторвалась от противника, прошла через боевые порядки обороняющихся войск 49-й армии и на другом участке фронта перешла к обороне».

Генерал Литвинов вроде бы ни словом, ни интонацией не пожурив конников генерала Белова, в этом абзаце констатировал полный провал действий 2-го кавкорпуса. Стоит еще раз перечитать: «неся потери…», «оторвалась от противника…», «прошла через боевые порядки обороняющихся войск 49-й армии…». Если читать подтекст: кавкорпус свою задачу не выполнил, ушел через боевые порядки обороняющихся дивизий 49-й армии в тыл, оставив пехоту один на один с противником, которого предыдущими атаками раздразнили до свирепой ярости, заставив его значительно усилить этот участок резервами.

Дело в том, что корпус генерала П. А. Белова срочно понадобился в другом месте. Совсем недалеко, под Каширой, где «быстроходный Гейнц» предпринял еще одну, как потом оказалось, последнюю отчаянную попытку отрезать Тулу от Москвы, выйти на Московское шоссе, а заодно и организовать так называемые малые клещи в районе Серпухова. И кавкорпус блестяще выполнил свою задачу.

И тут у меня, как у автора, наделенного, возможно, излишним воображением, родилась такая мысль: а не договорились ли два генерала — Жуков и Белов — на тему: как сберечь силы корпуса, который в ближайшие дни наверняка понадобится в критической точке московской обороны?

Посудите сами. Верховный, анализируя разведданные и узнав о концентрации немцев под Высокиничами и Трояновом, назначил контрудар, приказал бросить в дело резервы, которые с таким трудом и напряжением были собраны командующим Западным фронтом, в том время как штаб фронта, тоже анализируя разведданные и состояние своих войск, приходит к выводу, что противник ударит концентрированным ударом, возможно последним, а значит сильным, в районе Каширы. Судя по мемуарам маршала Г. К. Жукова, он был противником контрудара под Серпуховом. Белова в кабинет Сталина водил Жуков. По словам Белова, Жуков же и распоряжался в кабинете Верховного. Конечно, отменить приказ Сталина Жуков не мог. Хотя ему это и хотелось. Формально приказ был выполнен и операция под Серпуховом проведена. Одних только танков, и с той и с другой стороны, сожгли более 100 единиц. (А может, все-таки на Малеевом поле произошло танковое сражение?) Кавкорпус тоже понес потери. Но в основном от налетов авиации. Самым страшным врагом кавалерии, особенно на марше, была авиация. Однако боеспособности кавдивизии не потеряли. Форсированным маршем, будто только и ждали этого приказа, переместились под Каширу и там встретили танки 2-й танковой армии Гудериана и остановили их. Блестящий марш-маневр!

Противник же был измотан, истощен атаками русских кавалеристов и стрелковых полков до крайности. Серьезные потери понес также и корпус.

«За период боев с 13.11 по 9.12.41 г. части 1 гв. кк имеют потери:

1. Убито людей — 1218 чел.

2. Ранено — 1992 чел.

3. Пропав, без вести — 260 чел.

4. Обморожено — 4 чел.

Начальник штаба 1 гв. кк

полковник Грецов»^[41].

Спустя двое суток командир ударной группы генерал-лейтенант П. А. Белов направляет командующему Западным фронтом следующее донесение:

«Боевое донесение № 77

Штаб группы Верхнее Шахлово

К 24.00 19.11.41 г. Карта 100 000

1. Противник, неся большие потери в течение дня 19.11, продолжает упорно оборонять рубеж на фронте Буриново, Семкино, Кременки, отбивая все атаки наших частей. С раз. Буриновский противник был потеснен несколько на запад.

2. Части группы продолжают вести упорный бой на всем фронте и к исходу 19.11.41 заняли положение:

а) 415 сд одним полком обороняет местн. восточнее Буриново, северная опушка леса ю.-в. Буриново, двумя полками ведет бой Семкино на рубеже раз. Буриновский;

б) 5 гв. сд 586 сп ведет бой в районе ст. Трояново, находясь в окружении; 675 сп ведет бой, отступая, на линии ж/д.;

в) 9 кд — Малеево успеха не имели, дальнейшее наступление прекратили и занимают 136 отм., Высокое, 72 п. 56 п. южная опушка леса южнее Малеева;

г) 6 кд — 112 тд наступают на отметке 135,1, местами перейдя дорогу Малеево — Кременки;

д) по данным штаба 49 А на 17.00 19.11.41 405 сп и 616 сп ведут наступление на Дом отдыха западнее Кременки, обходя Кременки сев.-западнее.

3. 145 тбр ремонтирует танки, подготавливая 1-й эшелон наступления к утру 20.11.41.

Генерал-лейтенант Белов.

Бригадный комиссар Швалковский.

Начальник опер. отдела майор Шреер»^[42].

Такую картину, конечно же грешащую некой мозаичностью и потерями по причине скудных архивных материалов, открытых для доступа, мне удалось составить об этих боях. Маршал Б. М. Шапошников этой операции уделил целую главу. Фрагментарно привожу ее здесь в качестве необходимого материала, который великолепно прокомментирует некоторые документы либо дополнит их:

«Немецко-фашистское командование создавало в районе Серпухова группировку войск, имея целью, видимо, удар на Серпухов, Лопасню и образование внутренних малых „клещей“. Догадываясь о намерениях противника, наметило контрманевр. В район севернее Серпухова был переброшен 2-й кавалерийский корпус генерала Белова, а в район Лопасни была сосредоточена 112-я танковая дивизия с большим количеством танков. Указанные соединения, образовав одну группу, должны были нанести немцам удар от Буриново примерно до Милеева на участках 5-й гвардейской и 60-й стрелковых дивизий и, выйдя в расположение противника, развивать наступление в направлении Высокиничи. На крайнем правом фланге должна была действовать переданная из резерва фронта 415-я стрелковая дивизия.

Наступление 2-го кавалерийского корпуса началось 14 ноября. Ему предшествовал удар войск противника, сосредоточенных для наступления на Серпухов. В итоге наше наступление и удар немцев привели к ряду встречных столкновений, в результате которых план противника был сорван; наши войска в упорных боях измотали его. Но сами они понесли значительные потери. Особенно пострадала 112-я танковая дивизия, укомплектованная главным образом танками Т-26.

Отбив наступление противника, 2-й кавалерийский корпус, 112-я танковая дивизия и войска правого фланга 49-й армии оказались не в состоянии прорвать фронт немцев и выйти на их тылы. Одним из недостатков наступления было слабое взаимодействие конницы с танками, неблагоприятные условия местности для действий танков Т-26 и слабо организованное управление войсками. В результате 2-й кавалерийский корпус и правый фланг 49-й армии, участвовавшие в наступлении, к 20 ноября перешли к обороне, а на 23 ноября был намечен вывод кавалерийского корпуса за р. Нару и далее в район Лопасни.

425-я стрелковая и 112-я танковая дивизии (последняя без одного танкового полка) оставались в 49-й армии. Впоследствии вся 112-я танковая дивизия была передана в 50-ю армию. После сосредоточения в районе Лопасни 2-й кавалерийский корпус (в связи с усложнением обстановки под Веневом) был распоряжением фронта поднят по тревоге и переброшен в район Каширы, откуда с 27 ноября осуществлял свой контрудар против частей 2-й танковой армии.

После 20 ноября обстановка на фронте 49-й армии сложилась следующим образом. На правом участке наши войска на ряде участков перешли к обороне. Части 2-го кавалерийского корпуса готовились к отводу за р. Нару. На левом фланге противник продолжал делать попытки перейти в наступление с целью овладеть Алексином. В центре наши войска всюду сдерживали противника; активных боевых действий здесь не происходило.

21 ноября командование фронта, в связи с неудачным наступлением 2-го кавалерийского корпуса (в последующем 1-го гвардейского кавалерийского корпуса) в районе Серпухова и резким изменением обстановки на флангах фронта, приказало 49-й армии наступление прекратить и перейти к обороне. К этому времени 49-я армия значительной частью своих сил фактически уже перешла к обороне».

«В развитие директивы фронта командующий 49-й армией генерал Захаркин 28 ноября отдал приказ № 015, согласно которому армия должна была продолжать оборону на рубеже Сидоренки (северо-западнее Серпухова 20 км), Высокое, Гурьево, восточный берег р. Оки до Алексина и далее — Марьино, Никулино, сосредоточив главные силы обороны в направлении Серпухова. 415-я стрелковая дивизия (прибывшая с Дальнего Востока распоряжением Ставки и переданная в состав армии в первой половине ноября) должна была, надежно обеспечивая правый фланг армии, оборонять участок Сидоренки, раз. Буриновский и не допустить прорыва танков и пехоты противника в направлении Буриново, Калугино. Дивизии было приказано подготовить противотанковые опорные пункты у Терехунь, лесничество восточнее Буриново, в лесу раз. Буриновский (южнее Буриново 2 км), ст. Станки (северо-западнее Калугино 2 км) и у Калугино, а отсечную позицию построить по северному берегу р. Нары на участке Дубровка (северо-восточнее Сидоренок 1 км), Бутырки и тыловую по линии Шахлово, Калугино».

Таким образом, Генштаб и Ставка на участке обороны 49-й армии самым опасным направлением все же считали серпуховское. Здесь и сосредоточили наиболее сильную группировку. До сих пор леса в окрестностях деревень Воронцовка, Станки, Вязовня, Екатериновка исполосованы окопами и воронками. Металлоискатель звенит от осколков, которыми буквально начинена земля. И каждый год здесь находят останки погибших солдат. Между Екатериновкой и Малеевом два памятника. Две братские могилы. Одна могила советских воинов. Другая — немецких солдат.

Странное ощущение испытываешь, когда поочередно подходишь к одной и к другой. У первой щемит сердце, потому что здесь лежат одногодки моего отца, которые погибли в двадцать-тридцать лет, а значит, по годам они мне сыновья. У второй, словно затаившейся в пойме ручья, внизу под склоном горы, не испытываешь ненависти. И только в самой глубине сознания, на короткое мгновение, как вспышка выстрела: вот и вам — кому пуля, а кому осколок мины… Первые лежат на родине. Их костям здесь спокойней. Вторые лежат в мрачном молчании одиночества. Со всех сторон их обступает чужая земля, неродной пейзаж, и холодный суглинок сдавливает правильные арийские черепа…

В подольском архиве удалось отыскать донесение, в котором говорится о том, как воевало пополнение, прибывшее в эти дни из Якутии. Якуты плохо знали русский язык. И перед боем им говорили: «Делай, как русский командир». Русскими командирами были у новоприбывших в основном взводные лейтенанты, вчерашние курсанты военных училищ, которых выпустили досрочно с кубарем в петлицах. Очень часто после боя обнаруживали такую картину: лежал погибший младший лейтенант, а вокруг него бойцы из якутского пополнения. Они добросовестно выполняли приказ: делай, как русский командир. Командир погибал, не уходили с рубежа и они…

После неудачного наступления дивизии уплотнились. Им были определены новые разграничительные линии. Бойцы поправляли разрушенные во время боев окопы, усиливали накатником и маскировали блиндажи, затаскивали в них железные печки, изготовленные кустарным способом из подручного материала вроде бочек или обшивок бронемашин и другой подбитой техники, которой кругом стояло много.

Накануне календарной зимы и до самого начала контрнаступления дивизии правого крыла 49-й армии стояли следующим порядком. И здесь уместно снова слово дать маршалу Б. М. Шапошникову:

«5-й гвардейской стрелковой дивизии (о положении в обороне 415-й сд начальник Генштаба уже рассказал, 5-я гвардейская сд стояла левее. — С. М.) было приказано оборонять рубеж раз. Буриновский, Высокое, Синятино, Боровна, не допускать прорыва танков и пехоты противника в направлении на Калугино и на Шатово и подготовить противотанковые опорные пункты у Воронино, Синятино, Неботово (северо-восточнее Екатериновки 1 км), Екатериновка, Павловка, Шатово с промежуточной позицией по линии (искл.) Новики, Павловка.

Главные силы 60-й стрелковой дивизии, являвшейся резервом армии, выводились в район Заокское (южнее Серпухова 17 км), Дятлово, Савино, а один полк должен был занять оборону по восточному берегу р. Оки на участке Паньшино, Ламоново, сменив находившиеся там войска. 194-я стрелковая дивизия должна была оборонять рубеж Боровна, Гурьево, Дракино и не допускать прорыва пехоты и танков противника в направлении Кременки, Павловка, Шатово и Волковское, Калиново, подготовив противотанковые опорные пункты у Боровны, севернее и восточнее Кременки, Дракино.

Разграничительная линия — Дашковка, р. Ока, (искл.) Больсунов.

238-й стрелковой дивизии было приказано занять оборону по восточному берегу р. Ока от Ламоново до Алексина и далее по линии Свинки (южнее Алексина 3 км), Маньшино, Никулино, обращая главное внимание на свой левый фланг с задачей не допустить противника на шоссе Тула — Серпухов. Всем дивизиям было приказано иметь подвижные резервы в своих районах силою не менее стрелкового батальона.

Оборонительные работы первой очереди надлежало закончить к 1 декабря, а работы второй очереди — к 5 декабря».

Донесения, поступавшие из дивизий в штаб 49-й армии, и приказы свидетельствуют о том, что после контрудара через Малеево, Кременки и Вязовню на Высокиничи правофланговые дивизии снова вкопались в землю, создали противотанковые опорные пункты и на какой-то период замерли. Немцы тоже взяли оперативную паузу. Начальнику артиллерии армии было приказано особое внимание уделить северным подступам к Серпухову, западным и южным. Здесь можно было в любой момент ждать танковую атаку противника.

Одновременно на серпуховском направлении войска строили противотанковую оборону. Б. М. Шапошников об этом пишет так: «Начальнику артиллерии армии было приказано средствами полков ПТО организовать противотанковую оборону подступов к г. Серпухову с севера, запада и юга; организовать огневое воздействие артиллерии на стыках дивизий и взаимодействие с соседом справа — 17-й стрелковой дивизией 43-й армии и иметь в подвижном резерве противотанковой обороны не менее трех батарей. Одновременно должен был быть подготовлен массированный огонь артиллерии по районам Буриново, раз. Буриновский, Семкино, Воронцовка, Кременки, Волковское и заградительный огонь по рубежам рек Протвы и Боровны в полосах дивизий. Не менее двух дивизионов артиллерии 194-й стрелковой дивизии должны были быть в готовности поддержать стрелковый полк 6-й дивизии, оборонявший участок Паньшино, Ламоново».

Артиллерией 49-й армии командовал генерал-майор Н. А. Калиновский. Опытный артиллерист, он умел очень грамотно использовать тот ресурс, которым располагал. Результаты ударов артполков и дивизионов довольно часто упоминают в своих донесениях командиры дивизий и полков. Позже, уже в декабре, когда 49-я армия начнет наступление, один из пленных солдат вермахта признается: «Я два раза был под обстрелом ужасных орудий русской артиллерии, она разворачивает каменные дома, все летит, все рушится… Русские артиллеристы очень храбрые, и я знаю, что они, если это будет нужно, будут умирать у своих орудий. Больше половины нашей части погибло».

Б. М. Шапошников: «По данным разведки, к 20 ноября перед фронтом армии находились следующие части противника: на участке от Буриново и примерно до Тарусы действовали части 17, 137-й и 260-й пехотных дивизий с танками; южнее Тарусы находилась 52-я пехотная дивизия, а в районе Алексина и на стыке с 50-й армией — части 131-й и 31-й пехотных дивизий с танками и другие подразделения.