Самый яркий идеолог коммунальной системы, в течение считанных месяцев превратившей отдельные квартиры Петрограда в коммуналки, которые несмотря на неоднократные обещания городских властей до сих пор продолжают оставаться бичом и каторгой для сотен тысяч горожан.
«Футурист» В.Маяковскому.
Вова Маяковский, воспевавший верхушку «атакующего класса», человек с явными отклонениями, любивший долго и нудно мыть руки и пустивший себе пулю в лоб. Улица Маяковского до своего переименования носила вполне спокойное русское название – Надеждинская улица.
Памятник В.В.Маяковскому.
Сквер на углу улицы Маяковского и улицы Некрасова.
Скульптор Б.А.Пленкин, архитектор В.П.Литвяков. 1976 год.
Всеволод Вишневский – автор партийной пьесы «Оптимистическая трагедия», сюжет которой прост: фанатичка-комиссарша, представительница партии большевиков, по мандату попадает в революционно-анархистский отряд матросов. Комиссарша анархистские устремления морячков преобразует в ленинские идеи и ведет экипаж на бойню Гражданской войны. Сама агитаторша погибает, но дело ее живет – таков пафос пьесы Вишневского. Магистраль эта именовалась улицей Милосердия, и топоним этот давно пора возвратить на карту Санкт-Петербурга. Администрация Петроградского района имеет прекрасную возможность срочно открыть на улице не очередной ларёк, а бесплатную столовую, ибо людей, нуждающихся в бесплатной горячей пище, в Петроградском районе «пруд пруди».
Большевичка, «красная комиссарша», известная «эмансипе»
Лариса Рейснер – прототип фанатички-комиссарши из пьесы В.Вишневского.
Фото 1920-х годов.
Уже давно нет никаких советов, но ушедшие в прошлое «советские органы» все еще увековечены в топонимах аж десяти «Советских улиц» – бывших Рождественских. До революции они носили названия Рождественских по уничтоженной большевиками церкви Рождества Христова на 6-й Рождественской улице. В печати неоднократно ставился вопрос о сооружении хотя бы небольшой часовни на месте снесенного храма, но воз и ныне там.
Характерный и в то же время курьезный пример «перекрещивания» петербургских улиц большевиками мы отыскали в известной книге К.С.Горбачевича и Е.П.Хабло «Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда»: «В 1923 году Тургеневский переулок за Нарвской заставой был переименован в Урюпин переулок». [20]
Как бы всему нашему городу Петра, Пушкина и Тургенева не превратиться, подобно переулку, в какой-нибудь Урюпинск. Кажется, солист группы «Ноль» в эпоху «горбачевской перестройки» заунывно ревел песню о том, как он «живет на улице Ле-е-е-нина».
Император Александр II.
В ЦАРЯ СТРЕЛЯЛ
БЕРЕЗОВСКИЙ
В городе на Неве есть две Березовых улицы, названия которых связаны не со знаменитым «олигархом», а с обычными русскими березками, столь родными и привычными для России.
Что же касается Березовского, то был в истории России и террорист с такой фамилией. В императора Александра II он стрелял в Париже в 1867 году; к счастью, царь не пострадал, хотя пролилась кровь невинной женщины.
Парижские события 1867 года писатель Валентин Пикуль в известном своем романе «Битва железных канцлеров» описывает следующим образом: «25 мая на Лоншанском поле должен был состояться парад и показательная атака 50 эскадронов отборной кавалерии. Инженеры заранее укрепляли трибуны подпорами, чтобы они не рухнули; по подсчетам полиции, в Лоншане ожидали скопления около полумиллиона зрителей. Горчаков не поехал на празднество, сославшись на то, что не терпит толчеи. Утром царю подали отдельный поезд, а на опушке Булонского леса монархов ожидали кареты. Александр II уселся с с Наполеоном III в широкое открытое ландо. Парк был пронизан лучами солнца, всюду виднелись толпы гуляющих. По сторонам экипажа скакали шталмейстеры Бургуан и Рэмбо. Множество парижан, словно обезьяны, сидели на деревьях. Ландо огибало каменистый грот, из которого вытекал источник… Один человек соскочил с дерева на дорогу! Рэмбо круто развернул на него лошадь. Грянул выстрел. Револьвер разорвало в руке покусителя, лишив его пальцев, а пуля, пробив ноздри лошади, наповал уложила одну из женщин… Наполеон III живо обернулся к царю:
– Если стрелял итальянец – значит, в меня. Ну а если поляк – это предназначалось вам…
