Слово Божие и здравый разум свидетельствуют, что слово рай прежде всего означает название места для святых духов и душ, приготовленного Богом от вечности. Один только Бог не подлежит закону времени и пространства как вечный и беспредельный; все же остальное как Его творение подлежит законам времени и пространства, то есть существует в известное время, занимая известное место в пространстве; иначе и быть не может. Следовательно, существа духовно-нравственные — духи и души — подлежат закону времени как получившие свое бытие в известное время, и закону пространства — как творение должны занимать и известное место в пространстве. Следовательно, для загробной жизни душ должны быть известные места. О местонахождении рая заключим ответом святителя
Иоанна Златоустого, что человеку гораздо полезнее и необходимее знать, что есть в действительности, существует рай, нежели только знать, где сие место находится. Для спасения довольно знать, что есть рай. Ты спрашиваешь: в каком месте будет рай? Полагаю, что вне сего мира. Станем искать не того, где он находится, но средств приоб-ресть его. Златоустый, не одобряя любопытство при определении места рая, однако не воспрещает тех полезных размышлений и изысканий о рае, которые приводят к страху Божию и уклоняют от зла, но и завещает постоянно упражняться в них, непрестанно имея пред глазами рай.
Только за добродетели получают рай. Награду за гробом получают только добродетельные. Лишения и скорби земной жизни в сознании дикарей представляют в счастливой загробной жизни довольство и радость. Так эскимос, житель полярных стран, обреченный на жизнь среди льда, снега и мороза и под тяжким гнетом окружающей его природы, руководимый бессмертным духом, мечтает и надеется на лучшее за гробом. По представлению эскимоса, его загробная жизнь есть блаженная, вечно теплая страна — рай, со всегдашним сияющим солнцем, там, за океаном, который на земле есть единственный источник его существования. Скудость продовольствия на земле восполняется за гробом с избытком; как здесь, на земле, не имел в совершенном довольстве рыбы, которая есть единственная его пища, посему его загробное жилище там, вдали, за океаном, изобилует рыбою и дичью. Основная истина духа, что загробное лучше земного и что за великодушное терпение на земле бывает воздаяние по смерти, выражается в представлении эскимоса в чувственных формах; и скорби, и все лишения земной жизни эскимос растворяет надеждою на лучшее за гробом.
Рай камчадала преисполнен чувственности. Здесь нет недостатка в пище — в рыбе и дичи. В раю камчадала нет вулканов, болот, казаков и русских. Его спутник земной жизни — собака — в раю уже не издыхает. Там будет много собак. Большая часть диких полагают рай на небе, а Млечный путь считают дорогою к небесному раю. Полярные дикари в северном сиянии, в таинственном дрожании и переливании лучей света видят небесных духов, летающих на небе.
Из слов Иисуса Христа: а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов... а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов (Мф. 8, 12; 25, 30), определивших характер геенны, видно, что для блаженной жизни необходимо такое место, где были бы и свет, и теплота, ибо без них плач и скрежет зубов.
Что же такое свет и теплота в местожительстве праведников?
Свет и теплота суть два физические явления (силы), при которых только и возможна жизнь, а следовательно, и деятельность. Где нет света и теплоты, там нет и жизни, там все мертво, безжизненно.
Как для физической природы души и тела необходимы физические свет и теплота, так и для нравственной духовной природы души необходимы для блаженства духовные свет и теплота, просвещающие и согревающее душу благодатно.
Библия (Быт. 2, 8-9) представляет рай дивным и обширнейшим садом на востоке, и потому-то восток в христианской Церкви имеет большое значение. Так, храмы строятся алтарем на восток; покойники кладутся лицом к востоку; православные молятся на восток. Многие угодники Божий Новозаветной Церкви видели рай садом. Он и в действительности таков; но вещество его и природа также соответствуют естеству его жителей — духов, и потому рай недоступен для наших чувств, огрубевших от глубокого падения. При погребении Божией Матери святой Иоанн Богослов шел с райскою ветвию, принесенною на землю из рая архангелом Гавриилом. Святой Макарий Великий пишет, что по смерти наследующие рай встречаются и отводятся в особенные сады, в обители, им приуготованные заблаговременно, и возлагаются на них драгоценные одеяния (Беседа 16, 8). Святой Григорий Синаит пишет, что рай есть низшее небо; что дерева садов постоянно покрыты цветами и плодами; посреди рая течет река, его напояющая и разделяющаяся на четыре рукава. Об этой реке повествует и Моисей в своей Бытейской книге (2, 10).
У всех святых отцов и учителей Церкви рай представляется садом дивной, неописанной красоты, которого природа вполне соответствует тонкой, эфирной природе души, недоступной нашим огрубевшим чувствам. Однако же недоступная райская природа для одних была доступна, при содействии Святаго Духа, для других, именно для таких чувств, у которых тела совершенно были храмом, сосудом Святаго Духа, и, следовательно, чувствам очищенным, то есть чрез живую веру действием Святаго Духа приведенным в естественное свое состояние, состояние, соответствующее состоянию прародителей до их падения.
Подобно апостолу Павлу, восхищенному однажды в рай, был восхищен в рай и один благочестивый подвижник, игумен Власий. Он начал служение Богу с ранних лет и был украшен всеми добродетелями. Власию пришло непреодолимое желание узнать, в какое место за гробом вселяются души монахов, подвизавшихся во время земной жизни. После трехлетней келейной, в каждую ночь, молитвы, в одну ночь игумен Власий, стоя по обычаю на молитве, внезапно был восхищен в рай. Здесь он чувствует, что ходит по какому-то полю; на поле был рай Божий. Блаженный Власий вошел в рай, который представлялся цветущим садом, исполненным благовония и наполненным разными фруктовыми деревьями. В раю он увидел своего монастыря монаха Бфросима сидящим под деревом на золотом престоле. Увидев Ефросима, Власий подошел к нему и спросил: "Это ты, сын мой Ефросим? Что ты здесь делаешь?" — "Я поставлен здесь от Бога стражем", — отвечал Ефросим. — "А можешь ли мне что-нибудь дать, ежели я у тебя попрошу?" — продолжал Власий. — "Могу, проси". Тогда Власий, показав рукою на яблоню, сказал: "Дай мне с этой яблони три яблока". Ефросим снял три яблока и подал их игумену. Игумен принял их в мантию и тотчас пришел в себя; он опять видит себя в келий и три яблока в мантии. Зазвонили к утрени. По окончании богослужения игумен приказал братиям, чтобы никто из них не выходил из церкви. Призвав из поварни Ефросима, спросил его: "Сын мой, где был ты в эту ночь?" Ефросим, опустив глаза в землю, стоял и молчал. Старец не переставал его допрашивать; тогда Ефросим отвечал: 'Там, авва, где ты видел меня". — "А ще я видел тебя?" — возразил старец. Ефросим отвечал: "Где просил у меня три яблока, в святом Божием раю, и я тебе их дал, а ты принял". — "Вот эти три яблока, полученные мною в Божием раю, — продолжал шумен, показывая их братии. — В эту ночь Бог сподобил меня быть в раю и видеть его". Яблоки на благословение были разделены между братнею, и больные между ними, по вкушении райских плодов, делались совершенно здоровыми (Алфавитный патерик).
Из сего сказания видно, что Ефросим и Власий были в раю только своими душами, при которых было полное сознание, и вид души был видом внешнего человека в его теле, и при душах были органы чувств с полным своим действием, как, например, зрение. Души разговаривали, употребляя в разговоре слова; умственная способность была при душах.
Закончим описание рая первого периода словами апостола Павла, бывшего там, и видевшего его, и слышавшего там неизреченные глаголы, "ихже не леть есть человеку глаголати" (2 Кор. 12, 3-4).
