И 4) Вел. Кн. Литовского Гедимина. 1 страница

 

§ 88.

IV. Княжеские роды потомства Гедимина.

После сказанного уже выше о том, почему мы полагаем необходимым поместить князей литовских в ряду княжеских фамилий, от Владимира Мономаха происшедших, мы считаем излишним напоминать, что если бы даже потомство Изяслава Владимировича, получившего в удел Полоцк, и пресеклось, тем не менее земля, которою обладали Гедимин и потомки его, была искони русскою. А так как в княжеских гербах важна эмблема вотчины и дедины князя, то гербы потомков Гедимина, из которых многие семейства ознаменовали себя подвигами на пользу России, должны замкнуть собою разряд гербов русских дворянских родов, предки которых были владетелями вотчины Владимира Св. и Ярослава. Мы считали бы, однако, обзор наш неполным, если бы не упомянули здесь о свидетельстве некоторых из наших летописей, равно как и родословных, о том, что Гедимин не только владел русскою вотчиною, но и происходил от потомства князя полоцкого Изяслава Владимировича и, следовательно, находится в кровном родстве с равноапостольным князем Владимиром. Положительно отвергать это сказание едва ли можно до тех пор, пока не будут разобраны и при помощи критики восстановлены все ветви и поколения Рюрикова дома, пока не будут приведены в систему надписи на гробницах удельных князей и проверены с летописями и другими источниками. Во всяком случае, свидетельства польских и литовских хроник и историй (Стрыйковского и иных), повествующих, что какой-то знаменитый римлянин Палемон-Публиус-Либо во времена или Августа Кесаря, или Нерона, или Аттилы приплыл в Литву, образовал ее диких жителей, и что внуки Палемоновы господствовали в Литве еще в XI (?) столетии(46), вовсе не заслуживают доверия и обнаруживают только желание во что бы то ни стало породниться с римлянами. Слава Рима и предание о его силе и могуществе легко объясняют такое стремление.
_____
(46) Карамзин. Т. 2. Примеч. 35.

Наши летописи и родословные гласят, что в 1128 г. полоцкие князья Рогвольдовичи были вытеснены из своих владений великим князем Мстиславом Владимировичем, который завладел Полоцком, а князья полоцкие бежали в Царьград. В то время литовцы были данниками князей отчасти киевских и черниговских, отчасти смоленских и кривских и находились под управлением собственных гетманов. Вильна же, боясь Мстислава Великого, поддалась королю венгерскому и призвала на княжение из Греции двух сыновей бывшего полоцкого князя Ростислава Рогвольдовича. Один из этих князей назывался Давид, другой Мовкольд. Первый сделался князем виленским и был отцом Вита (Витенес), прозванного Волком, и Эрдена, от Мовкольда родился Миндовг, у которого были сыновья Вышлег и Дамонт (Довмонт). Последний был одно время псковским великим князем и по св. крещении носил имя Тимофея. После Вита на литовском престоле был сын его, князь Пройден, за ним Витян и, наконец, Гедимин(47). С его времени вместе с увеличением силы Литвы становится яснее и достовернее самая ее история. От сыновей Гедимина произошли литовские княжеские роды, родословная которых составлена нами по показаниям Бархатной книги и некоторых других русских источников; но уважение к предмету заставляет нас выразить при этом убеждение, что сведения эти требуют строгой и добросовестной поверки с актами, дошедшими к нам от древней Польши и Литвы. Многие из хранящихся в Литовской Метрике документов могли бы облегчить исполнение такого труда для человека, знакомого с историею Польши и ее геральдикою. Дополнением настоящего обзора послужат сведения, сообщаемые на основании польских источников при изложении гербов родов выезжих из Литвы и Польши (см. § 90).
_____
(47) Там же. Т. 4. Примеч. 103; Временник Моск. о-ва истории и древностей российских. Т. 10. (Отд. материалов.) С. 74.

Во всяком случае, не подлежит сомнению, что владение князя Изяслава Владимировича — Полоцк слился с Литвою в собственном смысле, заключавшеюся в пределах нынешней Виленской губернии. Постепенно княжество это росло, и сила Гедимина была уже так велика, что он составлял на западе России противовесие московскому великому князю на Востоке, а так как области сего последнего были подвластны татарам, то русские смотрели на Гедимина как на чисто русского великого князя. Понятно, отчего сын Гедимина Наримунт был призван княжить в Новгород, где, однако, был недолго.

Еще при жизни своей Гедимин разделил наследственную вотчину между своими детьми, из которых Мондовиту дал Карачев и Слоним, Наримунту - Пинск, Евнутию - Вильну, Ольгерду - Креву и Ктому, Кейстутию - Троки, Корьяду - Новгородок, а Любарта принял в свою землю волынский князь, на дочери которого он женился, потому Любарт был обойден при разделе отцовского наследия(48). Вскоре за тем сын Ольгерда и внук Гедимина Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и, вместе с ее рукою получив корону Пястов, соединил Литовское княжество с Польшею(49).
_____
(48) Johannis Dlugossi seu Longini canonici quondam Cracoviensis historiae Polonicae libri XII. Lipsiae. 1711. Lib. X. P. 60; Paprocki. Herbi Rycerstwa Polskiego. W Krakowie. 1584. P. 589; Временник Моск. о-ва истории и древностей российских. С. 76.
(48) Устрялов Н.Г. Исследование вопроса, какое место в русской истории должно занимать Великое княжество Литовское? Спб., 1839; Боричевский И.П. Православие и русская народность в Литве. Спб., 1851; Серчевский Е.Н. Записки о роде князей Голицыных…, Спб., 1853. С. 1-12.

Княжеские литовские роды ведут свое начало от трех сыновей Гедимина: Наримунта, Ольгерда и Любарта. У первого был сын Александр, а у сего последнего Патрикий Звенигородский. От старшего сына Патрикия, правнука Наримунтова, Федора произошли князья Хованские. За вторым сыном Юрием была дочь великого князя Василия Дмитриевича, княжна Анна, в монашестве Анастасия. У Юрия Патрикеевича был сын князь Василий, от которого произошел князь Иван Булгак, а от него чрез двух его сыновей князя Михаила Голицу и князя Андрея Кураку ведут свой род князья Булгаковы-Голицыны, удержавшие впоследствии одно прозвание Голицыных, и Куракины. От другого же сына Василия Юрьевича - Данила Щеня, произошли Щенятевы, которых род пресекся. Наконец, от третьего сына Патрикеева Александра произошли князья Корецкие, которые, как сказано в родословной, «на Москве извелись», а остались в Польше.

От Ольгерда, другого сына Гедиминова, ведут свой род (не упоминая о поколениях вымерших), чрез второго сына Ольгердова Дмитрия - князья Трубецкие, а чрез третьего сына, Константина, князья Чарторийские.

Наконец, от Любарта чрез сына его Феодора пошли, между прочим, князья Сангушко.

Литовским гербом издавна была погонь (pogonia). Наша летопись(50) сохранила о введении ее следующее известие: «Князь Витен нача княжити над Литвою (в 1278 г.), измысли себе герб и всему княжеству Литовскому печать: рыцарь збройный на коне з мечом, еже ныне наричут погоня». Эта-то эмблема - погонь - и сохранилась в гербах большей части литовских князей; но для отличия в разных фамилиях была она не одинакова или по положению всадника, или по фигуре, которая изображалась на щите, его плечо защищавшем, или, наконец, потому, что в гербе представлялась одна только вооруженная рука. Таким образом, в польской геральдике есть пять видов погоней; а именно:
1) в красном поле покрытый латами и шишаком витязь на белом коне. Правою рукою он держит обнаженный меч, а на левой щит с двойным, шестиконечным крестом, на коне седло с тремя концами;
2) такой же всадник, но с копьем, которое он держит, как бы намереваясь бросить его на врага;
3) нагой всадник на коне без седла и узды держит на воздухе, над головою, обнаженный меч;
4) в золотом поле выходящая из облаков рука в латах с обнаженным мечом, фигура эта повторяется в нашлемнике
и 5) в красном поле рука с мечом, а в нашлемнике до половины выходящий воин, вооруженный также мечом(51). Ниже будут приведены гербы родов русских и выезжих из Польши и Литвы, употребляющих разные виды погони.
_____
(50) Прибавление к Ипатьевской летописи // ПСРЛ. Т. 2. С. 246. Подробное объяснение значения и истории погони есть у Окольского. (См.: Okolski S. Op. cit. Vol. 2. P. 442-446).
(51) Okolski S. Op. cit. Vol. 1. P. 542-543; Vol. 2. P. 442-451.

Первоначально в гербах многих Гедиминовых потомков погонь употреблялась одна, а впоследствии для отличия одного дворянского рода от других того же корня прибавлены иные эмблемы, и для многих из них основания должно искать в польской геральдике. Что знамя погонь переходило к князьям этим по наследству вместе с владением, доказывается тем, что в древнейших актах, имевших целью утвердить эту эмблему за известным поколением, упоминается, что за ним оставляется знак, ему уже принадлежавший. В доказательство приводим следующий отрывок из грамоты, данной князьям Чарторийским в 1442 г. королем Польским Владиславом: «Желая ознаменовать милость и благоволение свое к братьям Ивану, Александру и Михаилу Чарторийским за особенную преданность их короне польской, король, по княжескому происхождению означенных лиц и по родству их с королевским домом, навсегда жалует всему их роду вообще и каждому его члену в отдельности право пользоваться княжескою печатью, какую употребляли их дед и отец, т.е. конем, на котором сидит вооруженный муж, держащий в руке обнаженный меч». Привилегия эта не раз была подтверждаема и между прочим королем Августом I на Любельском сейме 1569 г.(52)
_____
(52) Приводим подлинные слова грамоты: «Significamus tenore praesentium, quomodo cupientes fratrum nostrorum illustrium Ivonis, Alexandri et Michaelis ducum de Czartorejska honori intendere qui singulari affectione et fidelitate erga nostram Majestatem et inclitam coronam regni nostri Poloniae se exhibent et exercent, pro eorum ducali statu et promotione, praefatos duces et consanguineos nostros, communiter et divisim sigillo eorum ducali frui, quo ex avo et patre ipsorum uti consueverunt, sculicet equo, cui subsidet vir armatus, gladium evaginatum manu tenens, volumus et decernimus, approbamus et concedimus perpetue ac in aevum». Herb. Polsk. Nieseck. (ed. Bobrowicz) Vol. 3. P. 224. Paprocki. Gniazdo Gnoty. P. 644.

Кроме Чарторийских (53), одна погонь без всяких иных атрибутов осталась у князей Корецких (54) и Сангушков (55). Такой же был герб и у князей Голицыных, чему свидетельством служит знак на родовой посуде князя Василия Васильевича Голицына, хранящейся в Оружейной палате, и герб на портрете того же князя(56). Но впоследствии (когда именно - определить трудно), по необходимости различить гербы фамилий, от одного и того же корня происходящих, прибавлены атрибуты, также не лишенные геральдического значения, а погоне дано место в той или другой части герба по старшинству происхождения фамилии от общего родоначальника.
_____
(53) Bobrovicz. Herb. Pols. Vol. 3. P. 222.
(54) Ibid. Vol. 5. P. 228.
(55) Okolski S. Op. cit. Vol. 3. P. 78.
(56) Тр. Моск. о-ва истории и древностей российских. Т. 7. С. 83; Прилож.

Так как Наримунт княжил в Новгороде, а потомки Гедимина сидели на польском королевском престоле, то на герб новгородский имеют право только князья, от Наримунта происшедшие (следовательно, кн. Трубецкие его иметь не могут); польский же герб мог войти в гербы всех литовских князей(57).
_____
(57) Последующее изложение докажет, что разным поколениям Гедиминова дома были усвоены эмблемы в гербах по руководству той родословной литовских родов, которая сохранилась в Бархатной книге. Поэтому и мы, при объяснении этих гербов, должны держаться того же источника.

Сообразно тому:

1) у кн. Хованских герб изображается так: в сердце четверочастного щита красный щиток, покрытый княжескою шапкою, занят гербом литовским; в первой и четвертой частях большого щита помещен герб польский - в красном поле белый одноглавый орел, а во второй и третьей частях герб новгородский: в серебряном поле малинового цвета престол, на котором изображены крестообразно державный жезл и длинный крест; над стулом тройной подсвечник с горящими свечами, по сторонам престола два черные медведя, стоящие задними лапами на золотой решетке, под которою видны рыбы, плавающие в реке(58).
_____
(58) Гербовник. I, 1.

2) Герб князей Куракиных такой же(59), но в расположении фигур та только разница, что новгородский герб (без изображения реки) помещен во второй лишь четверти, а в третьей части, в голубом поле, видны серебряный крест, шестиугольная звезда и между ними золотой полумесяц, обращенный рогами вниз (герб Корибут). Эмблема эта могла быть знаменем одного из городов, находившихся во владении предков этой фамилии, и действительно, она напоминает гербы городов Борозны и Зенкова; но, боясь всяких догадок, не основанных на положительных данных, и думая, что объяснение гербов должно составлять заботу самих их владельцев, мы ограничиваемся одним описанием, тем более, что существенным, повторяем, остается герб наследственной вотчины, герб того родича, от которого идет поколение. Прочие атрибуты менее существенны, хотя и они не случайны и не произвольны.

3) Герб князей Голицыных изменялся, сколько известно, три раза, пока не дошел до современной формы. Первоначально в нем было только изображение литовской погони. Затем в герб кн. Голицыных вошли следующие атрибуты: в сердце большого щита была помещена в особом щитке литовская погонь, в первой четверти изображался польский герб, во второй - новгородский, затем две последние четверти оставлены для эмблем, так сказать, специальных, частных: в правой нижней части были видны в голубом поле серебряные крест и шестиугольная звезда, а между ними золотой полумесяц, обращенный рогами вниз (как у князей Куракиных); а в последней, наконец, четверти в голубом поле серебряный крест, имеющий в средине черного двуглавого орла(60). В настоящее время щит в гербе князей Голицыных разбит на две части и нижняя его половина рассечена. Верхняя часть занята изображением погони литовской, в нижней правой части виден герб новгородский, и, наконец, в левой - тот же белый крест с двуглавым посередине орлом, который описан выше(61).
_____
(59) Гербовник. I, 2.
(60) Серчевский в Записках о роде князей Голицыных (Спб., 1853. С. VI) полагает, что серебряный крест означает победу литовцев над Тевтонским орденом. Такой же герб был прежде у Волынского воеводства. Korona Polska. Vol. 1. P. 154.
(61) Гербовник, I, 2.

И 4) у князей Трубецких (62) погоня занимает (как и следует по старшинству) третью четверть четверочастного щита, затем в первой части изображены в золотом поле два грифа, держащие передними лапами княжескую корону, во второй части - польский герб (в голубом поле) и, наконец, в четвертой в серебряном поле бычачья голова.
_____
(62) Там же. II, 1.

В этом же отделе мы должны поместить герб светлейших князей Меншиковых. Род их, как сказано в грамоте Александру Даниловичу Меншикову на княжеское достоинство, в 1707 г. пожалованной, происходит из благородной фамилии литовской. Кроме других атрибутов, свидетельствующих о пожаловании княжеского достоинства (двуглавого тремя коронами увенчанного орла) и о военных доблестях, оказанных Меншиковым на суше и на море (пушка, окруженная ядрами и знаменами, равно как оснащенный корабль), в гербе его видна погонь литовская (но вместо красного - в голубом поле). Герб этот встречаем на бумагах князя Меншикова вскоре по пожаловании его в княжеское достоинство(63) в том же точно виде, в каком он изображен в Гербовнике(64).
_____
(63) В числе рукописей Императорской публичной библиотеки сохранилось объявление князя Меншикова от 20 апреля 1712 г. русским и вспомогательным войскам о пропуске судов великого канцлера князя Радзивилла, которые пойдут Вислою к Данцигу. Выписываем титул князя Меншикова: «Мы Александр Меньшиков Римскаго и Российского государства князь и герцог Ижерский, наследный господин Оранибурха и иных его царского величества Всероссийского первый действительный тайный советник, командующий генерал-фельдмаршал войск и генерал-губернатор губерний Санкт-Питербурхской и многих провинций, кавалер Св. Андрея и Слона и Черного и Белого орла и пр.»
(64) Гербовник. I, 15.

 

Глава семнадцатая. Гербы родов выезжих. [§ 89] Гербы родов выезжих. Важность и значение их... Гербы выезжих родов различаются эмблемами,.. и внешними геральдическими атрибутами. Правило о сочетании цветов в гербе и о влиянии их на краски намета.

 

Глава семнадцатая.
Гербы родов выезжих.

§ 89. [Важность и значение их в русской истории вообще и в отечественной геральдике в особенности. Гербы выезжих родов различаются эмблемами, каждому их разряду сродными, и внешними геральдическими атрибутами. Правила о сочетании цветов в гербе и о влиянии их на краски намета]

Из гербов частных лиц не Рюрикова потомства первое место в русской геральдике принадлежит гербам выезжих родов потому, что после княжеских гербов, перешедших с прежних городских и областных печатей и, как было доказано, очень древних, ранее других частных лиц сохранили это отличие благородства фамилии, приезжавшие к нам из стран, в которых прежде им пользовались. Вследствие того при установлении у нас дворянства как сословия, чрез внесение всех его видов и разрядов в родословные книги, которые под наблюдением правительства велено было вести Разряду, прежде других представляли доказательства о принадлежности им гербов и ходатайствовали о их утверждении прибывавшие в Россию чужестранные роды. Держась строго системы исторической и порядка хронологического, мы должны и в самом распределении выезжих родов по странам, из которых они приехали в Москву, начать с тех чужестранных благородных фамилий, которых гербы раньше других утверждены русскими государями. Самое множество поляков и литовцев, приезжавших в Россию и служивших русским царям, было, доказали мы выше, причиною, отчего за этими именно родами начали утверждать гербы в то же самое время, как было уничтожено местничество и когда от дворян стали требовать доказательств благородства их происхождения для внесения в Бархатную книгу. Затем следуют гербы родов, выезжих из Пруссии и Поморских стран вообще, Германии, Италии, земель татарских и иных, более мелких. При этом, однако, мы не коснемся родов, выехавших из таких стран, для которых есть особые гербовники (т.е. Финляндии, Остзейского края и Польши). Изложение гербов, употребляемых дворянством этих областей, слишком увеличило бы нашу книгу, тем более что мы могли бы повторить только давно уже сказанное другими.

Чем же отличаются между собою гербы лиц, выехавших из разных стран? Эмблемами, каждым из них употребляемыми, и внешними геральдическими атрибутами. Последние, впрочем, до того усвоены геральдикою всех стран, что они не могут допускать такого разнообразия, как эмблемы: в последних весь смысл, вся душа герба, и потому они же должны свидетельствовать о том, какой стране и какому народу принадлежат предки лица, употребляющего их в своем гербе. Потому смеем выразить убеждение, что герб служит лучшим дополнением, даже лучшею поверкою, для родословных, которые до сих пор ждут еще тщательной и окончательной разработки. Видя в гербе дворянского рода, ведущего себя из какой бы то ни было страны, положим от татар, эмблемы, общие с другими родами, ведущими себя на основании положительных доказательств, напр., из Пруссии, мы имеем против татарского происхождения сказанного рода немаловажное доказательство. Если на него и нельзя полагаться всегда и с неопровержимою достоверностью, то при других данных этот довод чрезвычайно важен и заслуживает внимания. С другой стороны, дойти до эмблем, общих известному разряду выезжих дворянских фамилий, важно и, скажу более, необходимо потому, что до сих пор еще не всем дворянским фамилиям России пожалованы гербы, и так как число дворян наших постоянно растет, то откроется возможность для вновь избирающих себе гербы определять, на основании существующих примеров, какие фигуры в гербах неизбежны для означения страны, из которой лица эти выехали, буде это род выезжий, точно так, как сравнение гербов, пожалованных за разные заслуги, откроет возможность отыскать эмблемы, соответствующие каждому роду и виду отличий.

Очерк истории русского дворянства показывает, что в благородное сословие наше вошло много владетельных родов, т.е. таких родов, предки которых обладали городами, областями и целыми даже государствами. Конечно, герб провинции или государства не может быть чужд гербу потомков их правителей и государей. В каждом разряде гербов выезжих дворян мы будем приводить сначала гербы таких родов (если они есть), а затем переходить к простым дворянским фамилиям. Бархатная книга вместе с другими родословными и в этом случае, как при изложении гербов княжеских, послужит нам главным источником и пособием.

Что касается до атрибутов герба, то они у нас общие с гербами Западной Европы, и так как история и значение их были уже изложены выше, в первой части нашего труда, то мы здесь отметим одни только особенности. Роды, выехавшие из Западной Европы, не имели никакого повода и основания изменять в гербах своих те общеевропейские атрибуты, в которые, так сказать, вставляется фигура. Рыцарское одеяние, которого точный сколок изображает герб, было обще всей Западной Европе. Нельзя того же сказать о родах, выехавших в Россию из земель татарских и стран Горских. Если вооружение воинов этих земель и имеет много общего с вооружением рыцарским, то им нисколько не сроден рыцарский шлем; потому его должна бы заменять чалма, как мы это видим в некоторых гербах: напр., Нарбековых (IV, 45), Чевкиных (IX, 8), Чириковых (III, 21) и князей Черкасских (II, 9); гербы их венчает шапка, имеющая вид чалмы и увенчанная пером. Шапка эта, сказано в объяснении последнего герба, изъявляет знаменитость родоначальника Черкасских князей Инала, который был султаном в Египте. Вообще форма щита и вид шлема находятся в прямом соответствии с происхождением лица, герб употребляющего. Этот признак тем многозначительнее, что допускает те же различия, какие должны выражаться и в эмблемах.

Происхождение фамилии отражается иногда и в щитодержателях гербов, где есть этот атрибут, потому что они не считаются необходимою и существенною принадлежностью герба. Щит держат нередко лица из того же народа, к которому принадлежит и гербовладелец; напр., британцы у Бестужевых-Рюминых, происходящих из Англии (Грб. I, 19), венгерцы у Бутурлиных (I, 22), малороссы у гр. Безбородко и Кочубеев (I, 29; III, 49; IV, 13; X, 4), казаки у графа Орлова-Денисова и Платова (VIII, 4; IX, 5), татары у Барановых, Мамаевых, Колокольцевых и др. (IV, 45; IX, 23; I, 63). Щитодержатели поэтому могут также служить пособием при определении происхождения лица. То же различие должно бы наблюдаться в зверях и птицах, которые нередко держат щиты гербов; но в этом отношении труднее найти какие-нибудь общие правила: одна и та же порода зверей и птиц может безразлично принадлежать нескольким странам, тогда как одеяние, вооружение людей, изображаемых в качестве щитодержателей, выразительнее и не допускают такого смешения. Притом в качестве щитодержателей видим нередко существа мифические, напр., грифов, сирен. Чаще других животных и птиц держат щиты в русских гербах львы и орлы, хотя им не чужды гончие собаки, медведи и т.п. Как на образцы того, в каком соотношении щитодержатели-нелюди могут находиться с происхождением гербовладельца, указываем на гербы: Араповых, который держат два черных крылатых змея (Грб. IV, 98), Козодавлевых, родом из Мекленбурга, чему соответствуют лошади (I, 67), у Строгановых - два соболя (II, 16; X, 12), у Тейльсов, родом из Испании, два мериноса (VI, 131) и др.

Еще несколько общих замечаний о сочетании цветов в гербах должны дополнять наш обзор. Выше мы уже исчислили геральдические цвета, показали их историю, значение и то, как каждый из них обозначается гравировкою. Герб, состоя почти всегда из более чем одной фигуры, помещенных в разных полях, бывает разноцветным, и притом так, что цвет фигуры отличается от цвета поля, на котором она помещена. Очень часто поля, как и фигуры, находятся в соответствии между собою накрест; т.е. первое с четвертым, и второе с третьим. Эмблемы в означенных полях иногда повторяются. Из фигур и красок одна почитается главною и остается неизменною до того, что не уступает никаким случайным обстоятельствам и потому повторяется в гербах всех фамилий, от одного корня происходящих. Ее место всегда самое почетное: она или одна на всем щите, или помещается на среднем щитке, или в первой четверти, а если в другой, то может повторяться в нашлемнике, на одежде щитодержателя, на флаге в его руке и т.п.

Цвет главного поля важен потому еще, что определяет краски намета. Его цветной верх и металлический подбой состоят всегда из тех же цветов, которые есть на щите, или, правильнее, из красок главной фигуры и главного поля.

За этими общими замечаниями, находящими себе применение и в прочих родах и видах гербов, мы переходим к изложению гербов каждого разряда выезжих дворянских фамилий в отдельности.

 

Гербы родов, выезжих из Польши и Литвы. Общие замечания о польских геральдических эмблемах или знаменах. Причины, по которым раньше других гербов приняты у нас польские. Перемены, каким подвергались в России польские знамена.

 

§ 90. Гербы дворянских родов выезжих из Литвы и Польши.

При присоединении какой-нибудь страны к Польше, польские геральдические эмблемы сообщались и жителям новой провинции, причем коренной польский род приобщал пришлый к своему гербу и приписывал его к своему знамени. Оттого к одной эмблеме бывает нередко причислено в Польше по нескольку сот фамилий, которые, прибавляя к своему прозванию наименование той фигуры, которая в их гербе, тем дают полное понятие о всем своем гербе, в сущности неизменном. Это не более как одна фигура, по очертанию обыкновенно простая, и, как скоро в ней допускается какое-нибудь отступление от раз принятой нормы, она получает другое название или образует новый (второй, третий) вид прежнего герба. Эти-то качества, т.е. неизменяемость геральдической фигуры и принадлежность ее многим родам, составляют коренное различие польских гербов от западноевропейских рыцарских, которые, как выражение доблестей, не могут быть совершенно одинаковыми у двух даже братьев, а непременно требуют каких-нибудь отметок, каких-нибудь brisures.

Коренных польских знамен первоначально было немного, и история их происхождения так занимательна и необходима для объяснения быта древних обитателей Польши, что с XIV и XV вв. до настоящего времени изучение их и объяснение послужило материалом не для одного ученого сочинения[*]. Главная забота польских геральдиков состояла в том, чтобы объяснить, отчего каждой геральдической эмблеме придано такое именно, а не другое название, что мог иметь в виду тот, кто первый поместил ее на своем щите, и, сверх того, отыскать эпоху, с которой каждая эмблема вошла в употребление. Событиями польской истории старались объяснить вид и название эмблем: сходство имен некоторых витязей и достопамятных людей с названиями гербов подавало нередко повод к разным соображениям, и хотя мы не вправе отвергать таких объяснений, тем не менее, вместе с новейшими писателями о том же предмете, мы думаем, что напрасно искать разгадки этих эмблем в личных именах и отдельных событиях Польши. Многие из таких знамен древнее ее истории, и едва ли можно думать найти в одном народе объяснение того, что служит достоянием и других славянских племен. В дальнейшем изложении каждого герба в отдельности мы хотя и приводим, на основании польских сочинений, некоторые в каком бы то ни было отношении особенно замечательные объяснения, хотя вместе с другими геральдиками не чуждаемся и цифр для означения года, когда получил начало тот или другой герб, думаем, однако, что это не может еще почесться последним словом науки, а должно означать не более как время, от которого на известных нам печатях сохранилась та или другая эмблема.
_____
[*]Чтобы при самом изложении знамен в польских гербах, перешедших в русскую геральдику, не упоминать всякий раз о тех источниках, которыми мы руководствовались, считаем необходимым привести их здесь все вместе в хронологическом порядке. Высчитывая главнейшие по этой части сочинения, оставляем второстепенные:
1) Johannis Dlugossi seu Longini Canonici quondam Cracoviensis historiae Polonicae libri XII. Lipsiae, 1711. Здесь на с. 17 введения исчислены все древние сочинения по части польской генеалогии и геральдики.
2) Wiadomosc’ о rekomismach historyi Dlugosza, jego banderia Prutenorum et insignia seu cleinoda Regni Polonici, wydal Josef Muczkowski. Krakow, 1851.
3) Paprockiego. a) Panosza, to jest herby znakomitych familij Woiewodstw us kiego i podolskiego, z zalaczeniem wierszy na kazdy herb. Krakow, 1575. b) Gniazdo cnoty, zkad herby rycerstwa slawnego Krolewstwa Polskiego. Krakow, 1578. c) Herby rycerstwa Polskiego na piecioro ksiag rozdzielone. Krakow, 1584.
4) Bielskiego. Kronika Polska. (B 6 т.) Krakowie, 1597. Здесь же на полях означены гербы при именах лиц, их употреблявших.
5) Okolsky S. Orbis Polonis. Krakow, 1641. (В 3 т. Это геральдическое описание, написанное на латинском языке, было у нас особенно известно).
6) Potocki W. Poczet herbow, czyli wiersze i epigrammala na herby znako-mitszych familij polskich i litewskich, porzadkiem alfabetycznym herbow z figurami. 1696.
7) Nieseckiego, Kaspra, Korona Polska. 1728-1743. Новейшее издание этой книги сделано Бобровичем: Herbarz Polski Kaspra Niesieckiego, wydany przez lana Nep. Bobrowiczaw. Lipskie. 1839-1846. (B 10 т.). Хотя оно полнее первого издания, но знатоки отдают предпочтение старому изданию, очень редкому.
8) Heraldyka, to jest osada klewnotow rycerskich. Jos. Alex. Xcia Jablonowskiego, we Lwowie, 1742.
9) Kuropatnickiego. Wiadomosc о kleynocie szlacheckim oraz herbach domow szlacheckich w Koronie Polskiej. Warszawa, 1789.
10) Wieladka. Heraldyka, czyli opisanie herbo'w oraz familij rodowitej szlachty polskiey. 1794.
11) Malachowskiego. Zbor nazwisk szlachty z opisem herbow. 1805.
12) Гербовник дворянских родов Царства Польского, высочайше утвержденный. Варшава, 1853. Ч. 1-2.