Крестовые походы. Влияние их на развитие рыцарства и гербов

§ 30. Крестовые походы.

Полное и блестящее применение к делу нашли себе рыцарские понятия о чести, добродетели, уважении к святыне и к прекрасному полу в крестовых походах. Св. церковь, которая благословляла рыцаря и его доспехи при вступлении его в это благородное звание, требовала от него защиты против мусульман, в руках которых была колыбель христианства - св. град Иерусалим, против неверных, которые становились страшны центру католицизма - Риму. Вся Западная Европа встрепенулась и радостно откликнулась на зов Папы. Вообразите себе цвета, эмблемы, девизы на щитах и шлемах рыцарей всех стран и народов Западной Европы, и вы поймете, какую пользу оказали в этом случае гербы рыцарей.

Крест, символ той святой цели, для которой предпринимался поход, был виден повсюду разных цветов, в разном положении; и если до этой эпохи крест мог нередко красоваться на гербах, то неопровержимо, что крестовые походы внесли его в гораздо большее число гербов рыцарей, поднимавших оружие за св. крест. Кроме того, с крестовых же походов часто встречаются в гербах рыцарей изображения перелетных птиц: их встречали крестоносцы, идя на Восток, и помещали изображение их на своих щитах, показывая тем, что и они также странствуют и бездомны; а в ознаменование тех ран и лишений, которым витязи подвергались, идучи на великое дело освобождения христиан из-под ига неверных, изображали птичек без ног и без носа (merlettes)(6). Символ этот так многозначителен и так нравился крестоносцам, что принят очень многими из них, и, если он встречается в гербе какой-нибудь благородной фамилии Западной Европы, можно почти наверное сказать, что кто-нибудь из членов этой фамилии был в крестовых походах и вынес этот знак с собою.
_____
(6) Wailly J.N. de. Op. cit. Vol. 2. P. 94-95.

С Востока же, утверждают геральдики, принесли с собою рыцари названия геральдических цветов; так: gueules, красный цвет, производят от еврейского gudul и персидского gul, красный; sinople, зеленый цвет, обязан своим происхождением городу Синопу, или, правильнее, это есть название известной породы земли в Леванте, которая окрашивает предметы в зеленую краску. С Востока же принесены названия - rubis, saphir, amethyste, emeraude.

§ 31. Гербы простолюдинов.

Во всех феодальных государствах Западной Европы, даже и тогда, когда чисто феодальные учреждения уже перестали существовать, осталась еще та взаимная вражда сословий, которая условливалась завоеванием и бытом баронов. Под прикрытием герба они теснили простой класс народонаселения, который со своей стороны, чтобы уменьшить значение рыцарского герба, присвоил себе герб с необходимыми его атрибутами, с девизами, шлемами и т.п. А как первоначально восстали против феодальных владельцев Западной Европы средних веков сословия, цехи, то у них ранее, чем у частных людей (roturiers), встречаются знамена с изображением того святого, которого они считали своим покровителем, с эмблемою и надписью, занятию и образу деятельности их соответствующими. В Париже, напр., сословие аптекарей имело в гербе изображение руки, выходящей из облаков на звездном небе и держащей бич с весами, а наверху девиз: lances et pondera servant.

На условиях, сделках и вообще деловых бумагах ремесленники, не умевшие подписать свое имя, изображали вместо того отличительное орудие своего ремесла, и до нас дошло много актов, подписанных фигурами молота, ключа, подковы, колеса; а рядом с этими изображениями нотариус или другое должностное лицо отмечал имя плотника, слесаря и т.п. Эти же фигуры помещались на щитах и принимали форму гербов. Они по большей части переводят на геральдический язык ремесло, занятие лица или его имя и прозвание (armes parlantes).

Глава одиннадцатая. История русских гербов. [§ 55] История гербов в России. Откуда и когда гербы заимствованы Россиею. Доказательства, что гербы существовали у нас до Петра Великого. Манифест 1798 года.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
О РУССКИХ ГЕРБАХ

Глава одиннадцатая.
История русских гербов.

§ 55.

Печать тогда только может стать гербом, когда приобретет характер наследственности, т.е. будет переходить из рода в род без изменения, и, кроме того, примет те геральдические атрибуты, без которых нет понятия о гербе. Мы видели уже, как рыцарское вооружение со всеми принадлежностями быта средневекового рыцаря и турниров перешло в герб. У нас были также щиты, шлемы с забралами, были военные плащи, епанчи, но тем не менее ни шапки-мисюрки, ни иерихонские шапки, ни контари, ни другие части нашего древнего вооружения не нашли себе места в наших гербах. Хотя дошедшее до нашего времени вооружение древних русских князей, напр., шишак вел. кн. Ярослава Всеволодовича или шлем вел. кн. Александра Невского, отличающиеся богатою насечкою и драгоценными украшениями(1), хотя, далее, простые шлемы(2), точно так же, как и щиты государственный(3), царские и простых воинов(4), могли бы послужить для полного образования чисто русских гербов; тем не менее им усвоены рыцарские атрибуты, их окружает обстановка точно такая, какая отличает гербы западные.
_____
(1) Древности Российского государства. М., 1853. Отд. 3, N 4-5.
(2) Там же. N 23.
(3) Там же. N 71-72.
(4) Там же. N 65-68,72.

Это обстоятельство ясно доказывает, что форма герба заимствована нами исчужа и усвоена вместе с другими учреждениями Западной Европы: трудно только определить, откуда и когда именно сделано это заимствование, хотя наука по необходимости задает себе этот вопрос всякий раз, когда встречает новое учреждение, нам несродное и, очевидно, к нам перенесенное. Как бы ни хотел, однако, пытливый ум разрешить вопрос о месте и времени заимствования, он должен допустить постепенное введение чужеземного учреждения. Следя за историей печатей государственной и частных лиц, мы шаг за шагом приближались к гербу до тех пор, пока он не усвоен был нами окончательно.

Событие это обыкновенно относят ко времени Петра Великого, и, судя по некоторым дошедшим до нас памятникам и свидетельствам, должно бы признать, что Петр I был нововводителем и в этом отношении. Но если взглянуть на историю нашу поглубже, то окажется, что он часто утверждал только то, что давно уже перешло к нам исчужа, и гораздо прежде было усвоено Россиею. Это-то и есть, по нашему мнению, главная заслуга Петра Великого. Он умел обнять мыслию то, в чем заключалась потребность современных ему событий, к чему они вели, и как можно было удовлетворить стремление страны к развитию и просвещению. Мысль наша будет еще яснее из примера, имеющего, впрочем, прямое отношение к истории гербов. Конечно, всякого русского историка занимал вопрос, откуда заимствована Табель о рангах Петра Великого. Легко ответить: из Швеции, Остзейских провинций, из Германии и т.п.; но как помирить с этим ответом, с одной стороны, то, что такого стройного здания иерархии служебной не находим ни в одном из иностранных законодательств, а с другой - что Табель о рангах, изданная 1722 г. января 24 (N 3890), освящена законодательною властью тогда уже, когда на практике была она в полном действии? В Коллегиях заседали иностранцы наполовину с русскими членами; по регламентам этих учреждений они носили известные титулы, назывались различно и по самому учреждению Коллегий стояли в известном отношении к председателю и к товарищам своим. Иначе была бы не понятна для иностранца та степень прав, какая придавалась ему в России по прибытии его из-за границы, мера тех преимуществ, которые предоставлялись ему на Руси. Предшествовавшая служба не покидала его и в новой отчизне, которая принимала его в прежнем ранге, чине. Но, предоставив иностранцу известный объем прав, должно было сравнять с ним и русских членов Коллегии, занимавших с ним равное место. Так родилась потребность в отыскании общих для службы гражданской начал. Служба военная до Петра Великого представляет еще более разительные доказательства тому, что задолго до Табели о рангах была определена для чужеземных служилых людей, которые в XVII в. во множестве приезжали к нам, та постепенность, которой следовало пожалование в чины: были даже определены сроки, в которые производилось повышение, конечно, если иностранец мог доказать, что он был в рядах войска иностранного государя с таким именно чином, с каким принят в службу русскую. Много памятников царствований Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича служат неопровержимым доказательством тому, что служилые люди наши мало-помалу готовились к преобразованию в чинах, и потому-то Табель о рангах без всякого объяснения и толкования была ясна и удобоприменима: она определила то, что было известно каждому, до кого это могло касаться, всякому служившему. Точно так, учреждая герольдию, Петр Великий говорит о гербах как о чем-то существующем, и тогда как в отечестве нашем и государи, и города, и частные лица долго имели только одни печати, государь считает даже лишним объяснять, что такое герб, какие его принадлежности, как он составляется и пр. И действительно, в архивах наших хранятся целые производства, возникшие, как увидим ниже, тотчас после уничтожения местничества и сожжения разрядов при представлении выезжими родами доказательств о благородном их происхождении, дававшем им право на внесение в родословную книгу. Таким образом, в последней четверти XVII столетия учреждение гербов было уже в ходу, деления герба и лучшие геральдические сочинения были известны, а когда издавался указ о том, чтобы каждый благородный имел герб, цель законодателя была, наоборот, ограничить излишнее число гербов и противозаконное употребление их теми, которые не имели права на это отличие. Сравните то, что говорит Котошихин о гербах наших, со словами Петра Великого о том же предмете: «Не токмо у князей и бояр и иных чинов, но и у всякаго чину людей Московскаго государства гербов не бывает, а прикладывают у кого какая печать прилучилась, а не породная», - говорит Котошихин и объясняет явление это тем, что гербов «никакому человеку изложити не могут». А в 1722 г. Петр Великий прямо говорит, что возводить в дворянство и жаловать гербом и печатью может один только государь, а так как между тем оказалось, что некоторые лица сами себя называли дворянами, не имея этого звания, «иные же своевольно приняли герб, которого предки их не имели, ниже от предков наших или от иностранных коронованных глав им дан, и притом смелость приемлют иногда такой герб избирать, который владеющие государи и иные знатнейшие фамилии действительно имеют», то и установлена должность герольдмейстера. Обязанность его состояла, с одной стороны, в том, чтобы требовать от дворян доказательств их благородства, а от тех, которые имеют герб, от кого и когда он им пожалован, а с другой - в том, чтобы лицам, дослужившимся до обер-офицерства (в военной службе), русским и иноземцам, из дворян и не из дворян, равно как и не служившим, но могущим доказать свое дворянство за сто лет, давать гербы(5).
_____
(5) Указ 1722 г. янв. 21 (N 3890). Именной.

Есть положительные факты, которые подтверждают мысль, прямо, впрочем, вытекающую из слов указа, что Петр Великий застал уже гербы; но, оставляя пока доводы эти, мы приведем здесь еще другое свидетельство, также из законодательного памятника заимствованное, - это манифест 1798 г. января 1 (N 18302), последовавший по случаю издания первой части гербовника(6).
_____
(6) Манифест этот напечатан как предисловие к 1-му тому Гербовника.

«Во всех европейских государствах в древния времена», - читаем мы в этом указе, - «звание дворянское и звание рыцарское имели одне и те же обязанности; честь и храбрость были главным основанием деяний дворянина и рыцаря. По разрушении древней Римской империи, когда вся Европа покрыта была мраком невежества, и во время феодальнаго правления раздираема была междоусобиями баронов и других степеней дворянских владельцев, когда грабительства и разбои свирепствовали во всех странах Европы, и невинность угнетаема была насилием, тогда некоторые, озаренные светом Евангелия и одушевленные верою и любовью, составили общества рыцарския и кавалерския. Каждый дворянин вменял себе в честь и славу быть рыцарем и получить знаки и украшения рыцарства. Щиты рыцарей украшаемы были гербами их родов, составленными из разных изображений, внесенных в герб в память или в знак каких-либо рыцарских подвигов. Честь, храбрость, беспредельная верность и любовь к государю и отечеству составляли главные свойства дворянина и рыцаря. Всему свету известно, что дворянство тех времен, движимое такими началами, успело, под покровительством государей, распространить повсюду христианские добродетели и основанное на них благонравие. От таких-то предков некоторые происшедшие потомки, как то показывает история отечества нашего, выехали в Россию в древнейшие времена и, найдя в отечестве нашем дворян, руководимых тем же духом храбрости и чести, основали роды дворян выезжих, получив во владение поместья наравне с другими служилыми людьми в России»...
«Роды же княжеские русские произошли по большей части от сыновей великого князя Владимира Святославича, озарившего Россию светом Евангелия. От родов княжеских ведут свое начало многие роды дворянские, следовательно, все они происходят от Рюрика и потому древностью своею не уступают самым древнейшим родам княжеским и дворянским других государств».
«Что русское дворянство всегда руководилось духом храбрости и чести, то доказывают всему свету известные труды и подвиги российского дворянства, на службу государям своим и на пользу отечества подъятые. Самодержцы всероссийские, находя всегда в дворянстве ревностных исполнителей монаршей воли и храбрых защитников отечества, отличали их почестями и изливали на них от престола своего милости. По примеру предков своих и государь император Павел Петрович, обращая внимание на все, что может способствовать к славе и чести российскаго дворянства, повелел издать собрание гербов дворянских, яко знаков дворянскаго достоинства каждого дворянскаго рода, ибо прежде сего, за неимением такого собрания, многие гербы или совсем утратились или же по временам изменялись. В отвращении этих-то неудобств и велено было составить Гербовник».

Свидетельство это о происхождении гербов наших важно как единственный отрывок из истории геральдики России и как указание на то мнение о наших гербах, которого держались у нас в XVIII в.