Результаты популяционного исследования системного профиля мотивации

 

Популяционное исследование мотивационных тенденций в современной России было проведено в 2006 – 2011 гг. в 4-х регионах (Москва, Ростовская обл., Ярославская обл., Ставропольский край) на массовой выборке из 1100 обследуемых в возрастных группах от 15 лет до 91 года.

Для определения индивидуального мотивационного профиля обследуемого применялся Тест системного профиля мотивации (СПМ) [7]. Тест основан на поэтапном ранжировании обследуемым 32 потребностей и ценностей, соотнесенных с выделенными в соответствии с принципами системной психологии системными видами мотивации (подробное изложение этих принципов см. в [7,8]). На основании выставленных обследуемым рангов рассчитывался усредненный индекс каждого из 8-и системных видов мотивации и строился индивидуальный профиль доминирующей мотивации.

На рис. 1 приведены усредненные по всей выборке значения индексов системных видов мотивации с соответствующими стандартными отклонениями, образующие популяционный профиль мотивации. Этот профиль отражает основные особенности мотивационных предпочтений в России начала XXI века. Он может быть использован в качестве опорного материала при первичной интерпретации получаемых групповых и индивидуальных данных. При этом усредненные по всей выборке индексы системных видов мотивации указывают на несколько важных обстоятельств.

Прежде всего, обращает на себя внимание доминирующее положение мотивации сохранения по отношению к мотивации развития. К числу наиболее значимых видов мотивации принадлежат самосохранение, защита Я и альтруистическая мотивация. Все они в системной психологии относятся к мотивации сохранения порядка. В то же время среди различных видов мотивации развития только репродуктивная мотивация относится к числу доминирующих, чей усредненный индекс превышает среднее значение индексов мотивации, равное 4.5.

Наряду с этим, в качестве общей тенденции следует отметить весьма низкий уровень нравственной мотивации, входящей вместе с витальной мотивацией и мотивацией самореализации в число наиболее депрессивных видов мотивации, чей усредненный индекс лежит ниже среднего значения индексов мотивации. Несомненно, такой результат представляет собой отражение затянувшегося на слишком долгий срок духовного кризиса российского общества. Можно предположить, что в истории России бывали продолжительные периоды, когда нравственная мотивация занимала значительно более высокое положение, выходя, быть может, в число наиболее значимых ее видов.

Вместе с тем проведенное исследование выявило ряд частных тенденций, связанных с возрастной динамикой изменения мотивационных предпочтений обследуемых. На рис. 2 приведены графики динамики мотивации развития, а на рис. 3 - мотивации сохранения. Из этих данных видно, что витальная мотивация, будучи, в целом, депрессивным видом, имеет наиболее высокие средние показатели в возрастной группе 15-24 года. При этом значимость этого вида мотивации монотонно снижается в период с 15-16 до 27-28 лет, выходит на плато после 30 лет и входит в фазу нового подъема и неустойчивых колебаний после 62 лет. Тест СПМ не предназначен для использования для детского и младшего подросткового возраста, но можно предположить, что длительный, монотонно ниспадающий тренд индекса витальной мотивации в возрасте 15-24 года имеет своей предысторией более высокие значения в предшествующую возрастную эпоху. По-видимому, в этой, самой младшей возрастной группе, витальная мотивация не только достигает своего самого высокого уровня, но и приобретает там доминирующее значение.

 

Р и с. 1 Популяционный профиль мотивации (усредненные по выборке значения индексов системных типов мотивации со стандартными отклонениями), пунктирная линия - среднее значение индексов мотивации.

 

Весьма схожие тенденции можно обнаружить и в динамике познавательной мотивации. Здесь также заметен ниспадающий тренд индекса от юности, для которой характерен наиболее высокий средний уровень этого вида мотивации, до 57-60 лет, после которых индекс вновь повышается, достигая нормативного уровня - среднего значения индексов мотивации. Очевидно, что исходя из такой динамики здесь также возможно предположение о продолжении линии тренда индекса познавательной мотивации в предшествующую возрастную эпоху, где, как и в начальных точках графика этой функции (период 15-20 лет, выделенный пунктирным кругом на рис. 2), познавательная мотивация занимает доминирующее положение.

 

.

 

Р и с. 2
Возрастная динамика мотивации развития
Римскими цифрами обозначены экзистенциональные эпохи; арабскими цифрами - средние значения индексов каждого типа мотивации за эпоху; кругами обведены максимумы этих индексов

Р и с. 3

Возрастная динамика мотивации сохранения

Римскими цифрами обозначены экзистенциональные эпохи; арабскими цифрами - средние значения индексов каждого типа мотивации за эпоху; кругами обведены максимумы этих индексов.

Содержательная интерпретация отмеченных тенденций указывает на присутствие в них различных закономерностей. Часть из них имеет историческую обусловленность. Другая - может быть отнесена к собственно возрастным особенностям жизни человека. Так, высокая значимость познавательной и витальной мотивации в молодом возрасте, когда идет формирование организма и личности человека, является общей закономерностью, свойственной разным культурам. То же, нередко, относится и к повышению значимости этих видов мотивации после 60-и летнего рубежа, когда у тех, кто оставил профессиональную деятельность в связи с достижением пенсионного возраста, появляются дополнительные резервы времени.

Но, возможно, не меньшую роль здесь играет исторически ситуативный фактор. В России начала XXI века люди после 60-и лет в своем значительном большинстве представляют поколение выросшее и достигшее вершины своей профессиональной реализации до распада Советского Союза. Последовавший за тем крах политической и экономической системы стал одновременно их личным кризисом, вынудив многих не только изменить профессию и образ жизни, но и поставив под угрозу важнейшие жизненные потребности их самих и их близких. В то же время, это поколение людей, привыкших читать, интересующихся и часто имеющих вполне обоснованное мнение об общественной жизни в своей стране и за рубежом. Их интересы в силу полученного воспитания и образования нередко оказываются шире, а знания глубже, чем у поколений, выросших в кризисную эпоху. Все это обусловливает их относительно более высокий познавательный потенциал.

Переходя далее к репродуктивной мотивации и мотивации самореализации можно отметить их иную динамику, во многом противоположную витальной и познавательной. Для репродуктивной мотивации характерно монотонное нарастание значимости только в период от 15 до 28 лет, когда индекс этого вида мотивации достигает экстремального значения. В последующем наблюдается его ниспадающий тренд, идущий, несмотря на существенные колебания, фактически до конца человеческой жизни. При этом первый заметный спад репродуктивной активности наступает в 43-48 лет. Затем, после некоторого подъема, новый и более резкий спад имеет место после 60-и лет. Однако все это время репродуктивная мотивация продолжает оставаться доминирующим видом, занимая лидирующее положение среди других мотивационных групп. Только после 72 лет ее индекс резко дрейфует вниз и она из разряда доминирующих переходит в группу депрессивных видов мотивации.

В отличие от биологически обусловленных репродуктивных тенденций, обусловленная социальными условиями жизни мотивация самореализации изначально относится к числу наиболее депрессивных видов, оставаясь таковым даже при своих экстремальных значениях. Динамика индекса мотивации самореализации долгое время (от 15-16 до 39-40 лет) изменяется незначительно. Лишь после этого периода индекс испытывает некоторый подъем, достигая максимального значения в 45-46 лет. Затем, также, как и у репродуктивной мотивации, хотя и менее выражено, начинается ниспадающий тренд, продолжающийся с колебаниями до конца жизни. При этом особенно резкое падение мотивации самореализации наблюдается в 65-70 лет, в том поколении, чья профессиональная карьера в наибольшей мере оказалась сломленной кризисом 1990-х годов.

Таким образом, в приведенных на рис. 2 графиках динамики мотивации развития видна общая закономерность смещения зон экстремальных значений отображаемых функций, в направлении от витальной мотивации, дающей самый ранний возрастной экстремум, через познавательную и репродуктивную мотивацию к мотивации самореализации, чей экстремум приходится на 45-48 летний рубеж. При этом, учитывая, что значимость витальной мотивации, как было отмечено, может достигать максимального уровня в детском возрасте, смещение зон экстремальных значений отображаемых функций происходит приблизительно через каждые 10-12 лет жизни человека.

Первым таким периодом будет детство и младший подростковый возраст до 12 лет. Вторым - отрочество и юность, когда экстремальных значений достигает познавательная мотивация. Этот период соответствует возрастному диапазону от 13-14 до 23-24 лет. Третий период, в современной отечественной возрастной психологии [6], соответствует ранней взрослости и приблизительно продолжается от 25-26 до 35-36 лет. На протяжении этого периода доминирующего значения достигает репродуктивная мотивация. Наконец, в четвертом периоде, длящимся от 37-38 до 47-48 лет, наблюдаются экстремальные значения мотивации самореализации. Этот период соотносится началом средней взрослости.

Продолжение полученной закономерности можно увидеть и в приведенной на рис. 3 динамике показателей мотивации сохранения. Как видно на графике динамики нравственной мотивации, экстремум этой функции приходится на период 57-60 лет, указывая на существование следующего, пятого, 12-и летнего цикла - периода приоритета нравственной мотивации, завершающего период средней взрослости. В это время нравственность впервые, хотя и на недолгий срок входит в число доминирующих видов мотивации. Предшествует этому длительное нарастание индекса, начинается в 15-16 летнем возрасте с крайне низких показателей, едва превышающих 3 единицы. После прохождения точки экстремума, начиная от 61-62 лет и старше наблюдается падение, а затем колебание показателей нравственной мотивации при их, в целом, более высоком уровне, чем в первой половине жизни. В самом старшем возрасте эта мотивация вновь испытывает подъем, вплотную приближаясь к нормативному уровню.

Для альтруистической мотивации, остающейся неизменно доминирующей на протяжении всей жизни человека, достижение точки экстремума функции сдвинуто еще дальше в сторону старших возрастных групп. Почти непрерывное нарастание индекса альтруистической мотивации продолжается до 71-72 летнего возраста, когда ее значимость достигает своего высшего уровня, вновь явно обнаруживая 12-и летний цикл. В упомянутой коллективной монографии "Психология человека от рождения до смерти" под ред. А.А.Реана [5] этот, шестой, период называется поздней взрослостью. В следующих за ним более старших возрастных группах, индекс альтруистической мотивации, также как и нравственной, испытывает значительные колебания. Но его среднее значение все же превышает данные, полученные в группах до 60-и летнего возраста.

Мотивация защиты Я - единственная, в динамике которой 10-12-и летняя смена экстремальных периодов прослеживается не столь отчетливо. Индекс этого вида мотивации оставаясь в доминирующей зоне, лишь немного подрастает от юности до 51-52 лет, и резко падает в последующее десятилетие, утрачивая даже положение доминирующей мотивации. Несомненно, здесь также присутствует исторически ситуативный фактор и причиной этого феномена также служит кардинальное преобразование российского общества в начале 1990-х годов [6]. Те, кому к началу перемен еще не исполнилось 30 лет, в своем большинстве адаптировались к новым условиям и новому образу жизни, главной чертой которого стал приоритет личного успеха, а не интересов общества. Тем более естественно воспринимает эту точку зрения тот, кто начал свою профессиональную карьеру после перелома 1990-х и те, кто еще только собирается вступать во взрослую жизнь. Для этих поколений, ценности сохранения личного благополучия, защиты Я, имеют высший приоритет.

Среди них наибольшего социального успеха добились те, кто встретил реформы 1990-х в начале своей карьеры, в возрасте от 25-26 до 31-32 лет. Представители этой возрастной группы спустя двадцать лет после начала реформ чаще всего занимает лидирующее положение в российских экономических и властных структурах. Этим и объясняется первый максимум мотивации защиты Я в возрастной группах 47-48 и 51-52 года.

В более старшем возрасте люди в значительно большей мере остаются приверженными привычным им ценностям прежней, дореформенной эпохи. Отсюда начинающийся после 53-54 лет нарастающий спад значимости мотивации защиты Я, идущий одновременно с увеличением значимости нравственной мотивации. Пик той и другой тенденции приходится на 59-60 лет. После чего наблюдается продолжительное, растянувшееся почти на 15 лет возрастание значимости мотивации защиты Я. К 75-76 годам эта значимость достигает нового максимума, уже гораздо меньше связанного с исторической конъюнктурой, а затем, после 80-и летнего рубежа, вновь спускается до депрессивного уровня.

Таким образом, и здесь, хотя и в искаженном исторической ситуацией виде, заметны контуры следующего седьмого цикла, начинающегося в 73-74 года и продолжающегося до 81-82 лет. В этом, пожилом, возрасте доминантой становится мотивация защиты Я.

Завершает последовательность рассмотренных видов мотивации - тенденция самосохранения. По абсолютным значениям индекса ей принадлежит первое место среди доминирующих видов мотивации в современном российском обществе и тренд ее значимости стремится вверх от юности до глубокой старости, достигая абсолютного максимума после 81-82 лет. Это позволяет определить возраст 83-84 лет началом восьмого, не имеющего верхней границы, сенильного периода, когда в силу естественных процессов старения организма доминирующее значение приобретает мотивация самосохранения.