Отдел будущих преступлений

 

В британском правительстве в настоящее время активно поднимается вопрос о создании общенациональной базы данных на всех детей, и несложно представить, что со временем все дети в стране (на данный момент их 11 миллионов) будут снабжены специальным электронным ярлычком, по которому их будет легко отыскать, где бы они ни находились, и установить, с кем они общаются – особенно в том случае, если они вступают в контакт с кем-либо из уже известных нарушителей закона, у которых также будут иметься соответствующие ярлыки. Если вам кажется, что я фантазирую, поразмыслите над следующими фактами.

Если вам предъявляется обвинение в уголовном преступлении в Британии, у вас обязательно возьмут образец ДНК и внесут в общенациональную базу данных, где он будет храниться постоянно, даже если вас впоследствии оправдают. Сейчас в названной базе данных хранятся данные на 5,23% всего населения Великобритании. В базе данных ДНК в США содержится информация только на 0,99% населения страны, а в национальных базах данных большинства других стран подобные сведения имеются менее чем на 100 000 человек.

Теоретически упомянутая система хранения образцов ДНК представляет собой значительный шаг вперед, в первую очередь потому, что такая технология позволяет идентифицировать человека по одной лишь клетке (например, взятой с отпечатка на разбитом окне). В будущем полицейские получат в свое распоряжение специальные портативные устройства, которые будут на месте проводить анализ полученных образцов и сравнивать результаты со сведениями из базы данных. На основе сделанных выводов научатся создавать трехмерные фотопортреты подозреваемых, а люди, занимающиеся следствием, получат точную информацию о вероятном росте, цвете кожи и волос и даже психологическом типе предполагаемого преступника.

Защитники прав личности весьма обеспокоены происходящим, однако описанные технологии могут доказать свою эффективность; тогда существующие базы данных будут расширены и со временем станут частью общенациональной системы биометрических паспортов. Настанет день, когда абсолютно все граждане страны будут включены в подобную базу данных «ради их собственной безопасности»; дополнение ее сведениями о вашем местоположении, предоставленными какой-нибудь разновидностью GPS, будет просто логическим завершением идеи. Как только правительство начнет рассматривать всех граждан как потенциальных преступников, вся общественная жизнь во всех ее аспектах начнет меняться.

Сказанное, конечно, актуально только в том случае, если люди и в дальнейшем будут совершать преступления лично. В Великобритании, к примеру, количество ограблений квартир за последние десять лет сократилось на 45%, в то время как возможность похищения и присвоения личных данных и интернет-мошенничества сейчас беспокоит граждан не меньше, чем возможная кража автомобиля или нападение на улице. Вполне вероятно, что спустя некоторое время в некоем виртуальном мире аватара какого-нибудь преступника будет совершать нападения на аватары законопослушных граждан.

Свой вклад в сокращение преступности вносит и глобализация, так как некоторые товары становятся настолько дешевыми, что воровать их уже не имеет никакого смысла. В результате основными объектами воровства в настоящее время стали наличные деньги (их воровали всегда), чековые книжки, ноутбуки и мобильные телефоны.

Еще одна причина сдвигов в характере преступности имеет отношение к тенденциям в сфере наркотиков. Существует определенная связь между типом наркотиков, которые принимает преступник, и типом преступлений, которые он совершает. Самые популярные наркотики ныне – героин и кокаин. Те, кто их употребляет, как правило, имеют тенденцию совершать нападения на прохожих. Данный вид преступлений не требует специальных навыков и сообразительности, которые необходимы любому вору-домушнику.

Какие еще новшества ожидают нас в сфере уголовных преступлений? Прежде всего, мы станем свидетелями резкого скачка в организованной киберпреступности, включая и кибертерроризм. Если первая будет нацелена на индивидуальных граждан, то вторая – на влиятельные компании и жизненно важную инфраструктуру. Кроме того, увеличится число «стран-неудачников», в особенности в Африке, на Среднем Востоке и в Азии, которые будут представлять значительную угрозу для общественной безопасности в более благополучных странах. В Сан-Паулу, к примеру, богатое население города в самом буквальном смысле поднялось над проблемой fevelas (уличных банд), используя вертолеты, чтобы преодолевать опасные районы (в Сан-Паулу на данный момент 240 посадочных площадок для вертолетов, в Нью-Йорке их всего десять).

Другие города, криминогенная ситуация в которых внушает серьезные опасения, – это Йоханнесбург, Мехико и Карачи, хотя развитие ситуации в них во многом зависит от успехов местной и мировой экономики. Короче говоря, если экономика будет активно развиваться, большинство мест в нашем мире останутся относительно безопасными, но если в экономике начнутся серьезные трудности, нас может ожидать взрыв преступности, особенно в тех районах, где очень богатые живут бок о бок с очень бедными.

По худшему сценарию, банды уголовников объединятся с террористами, и в результате место полиции займут военные. В конечном счете это может привести к тому, что будут изолированы целые города, как Манхэттен в фильме «Бегство из Нью-Йорка». Хотя подобный вариант развития событий обычно рассматривается как весьма отдаленное будущее, не стоит забывать, что частная охрана в США в три раза превосходит численностью полицию, так что в определенном смысле мы уже живем в подобном будущем – богачи всеми возможными средствами отгораживают себя от окружающего мира.

Последнее, о чем необходимо упомянуть, – это выборы. Как сообщает политический аналитик Моррис Рид, большее число граждан в возрасте старше 18 лет приняло участие в голосовании в телевизионной программе «Американский идол», нежели в выборах, проходивших в США в том же году. В Великобритании 50% британцев не уверены, придут ли они на избирательные участки на следующих общенациональных выборах, а Королевское общество по защите птиц насчитывает больше членов, чем все три крупнейшие британские политические партии вместе взятые. Уже сейчас на руководящие посты люди выбираются относительно небольшой частью голосующего населения (к примеру, Тони Блэр был выбран на пост премьер-министра в 2001 г. всего 25% британских избирателей); остальные, если бы у них была возможность и желание, скорее всего, проголосовали бы за Барта Симпсона.

Политическая апатия – одна из центральных проблем современности. Это результат оппортунизма тех государственных деятелей, которые полагают, что в политике не нужны серьезные идеи, а искренность с избирателями может только помешать. Они считают, что успеха можно добиться, проведя обследование населения и выяснив, чего хочет большинство, а затем пообещать им в короткий срок выдать желаемое.

Здесь есть большая доля и нашей вины. Среднестатистического избирателя в настоящее время мало интересуют крупные общенациональные проблемы. Он по уши в долгах и полностью поглощен собственными материальными проблемами. Он эгоистичен, жаден и будет голосовать за любого, кто произведет на него впечатление оптимиста, или националиста, или того и другого одновременно. А еще лучше, если лицо кандидата примелькалось в прессе.

В прошлом политика строилась на обещании избирателям благосостояния. Но последние исследования показывают: для избирателя основную роль играет не столько размер его собственных доходов, сколько соотношение его доходов и доходов знакомых ему людей. А в еще большей степени уровень стабильности его доходов. Другими словами, хотя люди продолжают стремиться к большему, в первую очередь на исход выборов влияет, скорее, страх потерять уже имеющееся.

Двадцать пять лет назад дела обстояли совсем иначе. Тогда в мире существовали две противоборствующих идеологии – рыночный капитализм и государственный социализм, что углубляло классовое разделение и социальное напряжение. В результате практически все невольно приобщались к борьбе идей. В наше время формируется некая единая общемировая идеология. По крайней мере на Западе она уже сформировалась.

Можно ли назвать меня оптимистом? В широком смысле, да. Опасность ядерной войны – использование тактического ядерного оружия в региональных конфликтах, а также террористические нападения на крупные города с использованием «грязной» ядерной бомбы – отодвигается на все более отдаленную периферию.

В целом на планете начинают решаться проблемы бедности и неравенства, и хотя пропасть между очень богатыми и очень бедными продолжает углубляться, большинство людей на Земле сегодня живут лучше, чем вчера. Самый главный вопрос в настоящее время: будет ли мир развиваться на основе центристской системы, ориентированной на индивида и свободный рынок, или же мы перейдем к новой идеологии, основанной на превосходстве коллектива? События ближайшего будущего определят направление нашего развития, хотя осмелюсь предположить, что наше вновь обретенное чувство единения, несомненно, окажет глубочайшее воздействие на то, каким образом в дальнейшем будут приниматься политические решения.

 

Дополнение

 

Что случилось с итальянцами? Нетрудно объяснить феномен Путина: он заигрывает с националистическими чувствами русских и потому все еще остается на российской политической сцене. Но Берлускони? Я могу только развести руками. По крайней мере, в США и в Австралии у избирателей хватает здравого смысла время от времени менять своих руководителей.

Что еще происходит в идиотском мире политики? Антиамериканские настроения, кажется, понемногу отступают, в основном благодаря некому мистеру Обаме. (Хорошо бы всем заполучить по одному такому мистеру Обаме.) За исключением Италии, во всех крупных государствах у руля вновь серьезные политики, занимающиеся серьезной политикой. (Неужели я умер и очутился в раю?) Это очень важно. Однако чем нынешние начинания обернутся в дальнейшем, пока еще большой вопрос. Увеличатся правительства в будущем или уменьшатся? Я подозреваю, что произойдет первое, в основном из-за проблем безопасности и ресурсов. Кроме того, в будущем расширится объем информации обо всем и обо всех, что приведет к увеличению класса бюрократов.

Тем не менее нельзя не обратить внимания на ряд странностей. Два года назад вторжение правительства в банковское дело казалось немыслимым. Западные правительства уже много десятков лет не прибегали ни к чему подобному. Советский Союз поставил такой эксперимент и с треском провалился, Китай также быстрыми темпами отступает от принципов государственного контроля. Как изменится названная тенденция в будущем? Никто не знает наверняка, но сохраняется шанс, что общественная собственность наряду с более высоким уровнем налогообложения могут взять реванш.

Другие изменения? Главное, относительно чего я начинаю понемногу сомневаться, это неизбежность исчезновения национальных государств. Возможно, лет через пятьдесят или сто нечто подобное и произойдет, но в непосредственном будущем, как мне сейчас кажется, национальные государства укрепят свои позиции. Кроме того, я изменил мнение относительно Китая. Весьма вероятной стала перспектива, что Китай продолжит экономический рост и к середине 20-х годов нынешнего столетия станет самой значительной державой на планете.

Тем не менее по-прежнему сохраняется возможность того, что Китай, в отличие от Индии, сделается жертвой внутренних процессов распада. Последнее может быть вызвано целым рядом факторов. Один из них – социальная нестабильность, спровоцированная мировым экономическим спадом. Второй – внутренний банковский кризис как результат катастрофического роста невыплаченных кредитов.

Я все еще продолжаю считать старение населения Земли наиболее важной мировой тенденцией, хотя не исключено, что неизбежный пенсионный кризис может быть предотвращен внезапным скачком рождаемости. Помимо сказанного, все остальное, в общем, сохраняет прежнюю динамику. Россия продолжает движение к полному демографическому краху, к 2050 г. численность населения страны сократится вдвое. Политики продолжают использовать практику скрытого налогообложения, в основном заставляя людей платить еще раз за то, что они уже оплатили своими налогами, или штрафуя граждан за относительно незначительные правонарушения (к примеру, в некоторых местах жителей штрафуют за переполненные мусорные баки, что часто вызвано несистематическим вывозом мусора).

По сравнению с первым изданием меньше внимания уделено проблемам энергетики. Экологические проблемы были кратко затронуты в главе о правительствах, а об энергетике сказано всего несколько слов. Учитывая важность данного вопроса, это, несомненно, ошибка с моей стороны, хотя, чтобы исправить ситуацию, потребуется целая книга. Энергетика, как и экономика, принадлежит к важнейшим факторам перемен в обществе, и нам еще предстоит стать свидетелями того, что нефть будет стоить 150 и более долларов за баррель. Неизбежны общественное возмущение по поводу цен на электричество и вспышки ресурсного национализма.

Изменения климата (которые больше не называют «глобальным потеплением», ибо многие полагают, что теперь мы имеем дело с противоположной опасностью) все еще представляются мне крайне неопределенными, хотя в случае с нашей планетой возможно всякое. Так или иначе, меня не оставляет чувство, что гипотеза о главенствующей роли человеческого фактора в изменении климата (даже если таковое действительно имеет место) в конце концов будет опровергнута.

Еще одна проблема, которой мне хотелось бы со временем уделить больше внимания, – это влияние Интернета на политику. Общеизвестно, что если бы не Интернет, Барак Обама не стал бы даже кандидатом на президентский пост. Именно Web 2.0 (или Politics 2.0) сделала его победу практически неизбежной.

И еще одна мысль, связанная с Интернетом. Не может ли так случиться, что представительная демократия в конце концов отомрет? Я имею в виду не замену демократии авторитарной формой правления на манер Китая (хотя и такая возможность не исключена), а вероятность того, что Интернет до такой степени дискредитирует политиков, что им полностью и окончательно перестанут доверять. Нужны ли нам будут политики, если избиратели смогут непосредственно влиять на решение практически всех ключевых проблем? С другой стороны, в некоторых странах в данный момент действительно слишком много политиков и чрезмерно сложная структура правительства.

 

24 марта 2047 г.

Дорогой Пабло!

Сегодня утром я слушала выступление президента по радио, и она сказала, что если угроза ядерной войны значительно уменьшилась, то угроза террористических актов в крупных городах с использованием ядерного оружия, напротив, возросла. Ты занимал достаточно ответственный пост в прежней администрации и должен располагать определенной информацией по данному вопросу. И мне очень интересно было бы узнать твое мнение.

Я, конечно, понимаю, что с точки зрения возможного неумышленного ущерба подобный инцидент вряд ли имел бы серьезные последствия – погибло бы всего каких-нибудь две-три сотни тысяч граждан, – но вот психологические его последствия могут быть поистине катастрофическими.

Чем тратить все больше денег на дерадикализацию, внутренние коммуникации и меры противодействия кибернедовольству, не следовало бы нынешней администрации вновь проявить хотя бы некоторую заботу о защите городов? Это моя точка зрения.

Как бы то ни было, мне нужно лететь. Я должна выполнить кое–какие свои обязательства и проголосовать на еженедельном референдуме. Представь себе, они хотят знать мое мнение относительно того, следует ли возвращать обязательное обслуживание для горожан уровня «D» и как должны подводиться итоги голосования для тех, у кого 90% голосов и выше.

Встретимся в следующую пятницу у Шики.

Сэнди