Лауренс Корнелис Баудевэйнсзоон де Графф

Дата рождения: неизвестна.

Место рождения: Дордрехт, Голландия.

Прозвища и псевдонимы: Лаурент де Грааф, Лоран, Лоренсо Хакоме и Лоренсильо.

В прошлом: В молодости поступил на службу к испанцам простым матросом. Позже стал артиллеристом, причем весьма искусным.

Сел на судно, отправлявшееся в Вест-Индию.

Занимая должность старшего канонира, де Графф прибыл в Гавану на борту корабля «Сан Хуан Баутиста»; капитаном его был Хуан Рико. Поскольку портовое начальство обнаружило на судне большую партию контрабанды, капитан и его первый помощник Антонио де Рохас были арестованы и посажены в тюрьму. Де Графф, лишившись работы, перебивался случайными заработками и либо в конце 1676 года, либо в 1677 году попал в плен к какой-то шайке флибустьеров. После этого он и сам стал пиратом.

Флибустьеры быстро оценили таланты де Граффа, особенно его знания об испанцах и навигационные способности. Через два-три года голландцу предложили должность штурмана на корабле Николаса ван Хоорна «Сэйнт Николас».

«Это только квента, а сказка впереди» (с)

 

Сэйнт Николас совсем недавно прибыл из Старого Света. Это был гордый линейный корабль, оснащенный 10 орудиями и двумя мачтами, великолепное судно, словно хищник, устремляющееся к добыче и разрывающее ее на части. Судном командовал Николас ван Хоорн; поговаривали, будто бы он выкупил военное судно в самой Англии, переделал в линкор, и изменил название. Так же поговаривали, будто бы он уже бывал на каррибах и зарекомендовал себя, как удачливый авантюрист и пират. Слухам де Графф не сильно доверял, однако было что-то притягательное в этой команде флибустьеров, что-то едва ощутимое, может быть, дух свободы и независимости, витавший на палубе. Судно не принадлежало ни одной нации, даже Береговое Братство не смело заявить свои права участие в дележе добычи. Поговаривали, что с Береговым Братством были проблемы в прошлом, но Лауренса это мало волновало. Устроившись на корабле ни много ни мало штурманом, де Графф сразу принялся за работу. Неплохие познания в судостроении, навигации, артиллерии давали ему видение потенциала, которого мог достичь покачивающийся под его ногами в такт волнению корабль. Проведя ряд работ, посвященных улучшению такелажа и парусности, де Графф добился хорошего результата: судно прекрасно шло в крутой бейдевинд, неплохо улавливало попутный ветер. Конечно же, в силу технического несовершенства невозможно было сделать парусность регулируемой под сильный ветер. Отсутствие риф-талей вскоре показало, что в шторм корабль не способен пройти ни дюйма; судно сильно дрейфовало на такелаже, но стоило лишь поставить парус, как мачту сносило, словно тростинку. Тем не менее, в спокойный ветер судно шло более чем уверенно, огромная контр бизань улавливала малейшие порывы, а длинный руль устойчиво держал судно на курсе. Это было лучшее, чего команда могла добиться в кратчайшие сроки. Все бы хорошо, но большая часть команды была неопытна в хождении на линейном корабле и приходилось в срочном порядке обучать матросов и дообучать офицеров. Не смотря на все незаурядицы, мы с честью выходили из всех испытаний и показали силу и мужество настоящих морскихъ волковъ. Не ударили в грязь лицом. Не склонились перед силой стихии и вылезли, как тараканы, из всех передряг, чертовы пираты. Вот такие мы были. Несгибаемые. Могучие. Непросыхающие.

Почти сразу проявилось полное отсутствие взаимопонимания между ван Хоорном и де Граффом. Верный приверженец морского искусства де Графф не мог понять тех целей, которые ставил перед ним ван Хоорн. Вся достигнутая эффективность сводилась на нет после приказа выводить судно в левентик и идти на веслах, как на галере. Понятие галса, кажется, было неизвестно капитану линейного корабля, хотя, надо признать, в отсутствие ветра или в шторм, когда паруса свернуты, действительно мы были вынуждены идти на веслах, но тем не менее. Не вдаваясь в подробности споров, возникающих между капитаном и его первым помощником, стоит лишь упомянуть, что верность де Граффа делу и командиру была непоколебима. В общем, чего уж там, был де Графф по всему ровненьким пацанчиком, сорри, гордым лейтенантом линейного корабля, да только что проку, когда вокруг говно и непогода.

Де Графф был честным и гордым человеком. Под внешностью сурового штурмана жил моряк, нежно любящий море, подданный высокого искусства навигации, знаток сложного и идеального механизма парусного вооружения. А еще он был гуманистом. Он никогда не потерпел бы несправедливого отношения к подчиненным, был бы первым противником убийства или насилия над пленными. С другой стороны, в бою он был хладен и рассчелив, в рубке яростен и неостановим. Он был не без изъянов, но часть команды видела именно его настоящим лидером. Читаю я самого себя и думаю, как же некультурно быть таким. Взял, и парой строк обидел половину команды. Вот ведь эгоистичная тварь! Потому и пират, далаю, что хочу, трахаюсь и дерусь, зато кремень всегда в замке и ствол без ржи, если понимаете, о чем я. Об ответственности, внимательности и своевременности.

Но и как же может жить пиратская команда без леди флибустьер? Ею явилась дочь капитана, Хелена ван Хоорн. Была она молода, обаятельна, невероятно красива и чудовищно громка. Каждую ночь они с папой распевали песни у него в каюте, в каждой таверне, на каждом острове, что они посещали, она устраивала невероятные представления, в коих никто не усомнился бы, что она ебанутая истринная дочь пирата от горячей испанской крови.

Что же сказать об остальных членах экипажа? Был у нас опытный судовой врач Отто, рвач настоящий профессионал своего дела. Билли, в прошлом боцман, разжалованный в матросы и наказанный 50 плетьми за пьяный дебошь попытку угнать корабль (без комментариев, а то опять сорвусь). Артиллерийский унтерофицер (квартирмейстер) Робб Доу, шотландец, чел, что надо, сукин ты сын прекрасно себя зарекомендовавший и в будущем прошедший с де Граффом множество испытаний и приключений.

После сезона штормов, закалившем характер каждой живой души на борту, судно прибыло на Ямайку. Сэйнт Николас был приписан к порту, но команда сочла более удобной лагуну русалок; в отсутствие мелей, уединенности и большей глубины, лагуна стала прибежищем линейного корабля. Команда основала небольшой поселок на окраине Порта Роял, на живописной скале высоко над морем. Однажды, на пути из города в поселок де Граффу пришла замечательная идея: почему бы не построить здесь плантацию сахарного тростника? Вскоре плантация была построена, несколько рабов и смотритель были размещены. В знак обожания и любви де Графф подарил плантацию Хелене. Он хотел просить руки Хелены, но решил ждать более романтичного момента. -_-

Дела заставили ван Хоорна отбыть на мэйн. Прибыв в порт, он с дочерью отправился решать дела. Де Графф с командой присматривали за кораблем, в остальном, не получив никаких указаний, развлекали себя как могли. Множество сил было потрачено после того, как корабль был отшвартован нерадивым матросом и отнесен штормом в соседнюю бухту, засев там среди мелей и чудом не потоплен. Доступ к кораблю через джунгли был невероятно сложен, потому, взяв гичку и Робба, де Графф дошел до корабля морем, пересел на него и вывел из мелей. Роб стоял у штурвала, де Графф командовал гребной командой. Ветер был шквалистый, штормовой, потому, в отсутствие достаточной по количеству и опытной команды, совершив небольшой подвиг, они вернули корабль на пристань. Это был натуральный пиздец

Тот день был странен и богат до происшестий. С удивлением де Графф узнал, что построенная им с такой любовью плантация и подаренная Хелене была сдана в аренду испанцам (D=), причем наверняка не Хеленой, а ее отцом. Даже знаки внимания де Граффа обожаемой дочери пирата перестали сколько-нибудь ее волновать. Понимая, что сердцу не прикажешь, де Графф временно оставил сию затею…

Внезапно, словно гром с небес, прокатилась новость: прибежавший из джунглей охотник сообщил, что капитан ван Хоорн, которого он вызвался сопровождать, захвачен в плен индейцами! Долг Лауренса, как первого помощника, был нажраться в усрачку ринуться стремглав на вызволение. Прикинув, что большая команда здесь не нужна, а важнее маленький отряд из самых доверенных лиц, он вызвал Робба и, найдя в порту Хелену, втроем и с охотником они отправились искать капитана. Охотник довел их до места, где видел, как капитана схватили индейцы и, оставив их, отправился восвояси.

Начало лирического отступления

«…Мы шли втроем по пустынной холмистой местности. Хелена не переставая галдела и жужжала что-то, мы уже почти перестали обращать внимание на ее постоянный галдеж. Однажды вдали мы видели большой отряд индейцев. Спрятавшись меж холмов и утихомирив Хелену мы наблюдали отряд около сотни конников. Мы продолжали двигаться вперед, пока не обнаружили в нескольких километрах впереди дым костра. Мы решили аккуратно приблизиться. Хелена хранила гробовое молчание. Это были два индейца, они уже паковали какие-то пожитки и собирались отъехать. Мы с Роббом обменялись парой реплик, но внезапно один из индейцев что-то почуял и затревожился. Действовать нужно было быстро. Я вскочил на ноги и стал быстро приближаться с поднятыми руками, стараясь всеми возможными способами дать понять, что я не опасен и только хочу поговорить. Один из индейцев, казалось, поверил и успокоился, но другой метнулся к коню и, оседлав его, бросился наутек, выкрикивая что-то своему собрату. К своему удивлению, я понял, о чем он кричит, он предостерегал об опасности и командовал бежать. И вот второй индеец уже пятится к коню. Мне до него оставалось около 50 ярдов. Решившись внезапно, я выхватил пистолет и выстрелил, целя в коня. Я попал в ногу и конь рухнул, как подкошенный. Выхватив у Робба мушкет, попытался попасть в первого индейца, но тот был уже далеко и я промахнулся.

Мы обступили захваченного индейца. Это была молодая и очень сексапильная, красивая девушка (11/12). Я попытался поиметь разговорить ее. С полным невероятности удивлением я обнаружил себя способным говорить и понимать индейский язык. Но все было тщетно, она не хотела помогать нам искать моего капитана. Пока мы с Роббом обсуждали, пытать ее или нет, она предприняла попытку бежать (11/12), резва, как антилопа. Ведь мы, усталые, позабыли ее связать. Я попытался броситься за ней, но не угнался (7/12). Мимо меня в чудовищном прыжке пролетел Робб(12/12). Он сбил ее с ног и прижал распростертую к земле. Я подошел к ним и предупредил ее, что будет хуже, если она еще попытается бежать. Мы, тем не менее, ее связали. И тут мне пришла в голову идея. Я переговорил с ней и дал понять, что пойду на все, чтобы освободить моего друга. У меня с собой было несколько кристалликов кварца. Я подарил ей один. Кажется, ей он понравился и, в конце концов, мне удалось уговорить ее помочь мне. Она дала обещание, что не заманивает нас в ловушку и понимает, что сама погибнет, если сделает такую глупость.

Так, она привела нас в свою деревню.

В деревне было полно индейцев, и все они требовали наших кишок смотрели на нас с враждебностью. Меня провели в дом вождя. Я изложил ему суть проблемы. Мне удалось убедить его помочь мне. Он знал, что другое племя захватило в плен некоего белого человека. Мы договорились, что он поможет с вызволением, даже попросту заберет его и привезет ко мне. Взамен он хотел 300 мушкетов. Я согласился поставить ему мушкеты с борта корабля Сэйнт Николас, мы могли себе это позволить, в довесок я предложил ему 3000 зарядов к оружию, дабы укрепить наши отношения. Вождь с уважением и благодарностью принял этот дар. Меня терзали сомнения на счет честности этого старого хитрого индейца и тогда я спросил его, как он может ручаться, что выполнит обязательство честь по чести. Он не смог дать мне такой ответ, который удовлетворил бы меня и тогда я, достав нож, порезал себе ладонь и предложил ему скрепить договор кровью. Вождь с удивлением и новым уважением смотрел на это. Он потряс мою руку и сказал, что впечатлен, но у индейцев договоры скрепляются трубкой мира. Мы выкурили трубку мира и распрощались.

Спустя три дня мы вновь встретились в месте рандеву и обменяли капитана на мушкеты. Все прошло гладко. Вождь был очень доволен и рад видеть меня. Напоследок он обещал помочь, если возникнут какие-либо еще трудности, как другу племени. Мы также заключили взаимовыгодный торговый договор.»

Конец лирического отступления

Радоваться пришлось недолго. Не успел капитан вернуться в поселение, как его снова понесло в джунгли. На этот раз (и снова никому не сказав ни слова) он затащил в сельву и свою дочурку. Мертвую. Оооо, это та еще история, она ведь как раз то и померла, отравилась вином в борделе. Остальные при этом вроде не поумирали, кто в борделе то находился, так что история та еще, темненькая, да с запашком. Вот и понесся горе-отец в лес с трупом Хелены и поминай как звали. Так и пропал там, в лесу то бишь. Нашли мы его с Доу недалеко от поселения, замученного до смерти, убитого с особой жестокостью явно индейцами. А кто еще догадается привязать человека к дереву и натравить на него огромных муравьев? И монетки пресловутые, волшебные, ацтекским золотом именуемые, забрали. Только следы на шеях от сорванных медальонов остались. Все равно де Графф всей этой проклятой кутерьмы не признавал, но вот убийцам они зачем-то понадобились, но зачем?

Став снова исполняющим обязанности капитана судна, Лоуренс в первую очередь доставил тела в аптеку и приказал их консервировать. По жилам им пустили некую субстанцию, благодаря которой тела могли сохраниться дольше. Задумал вернуть их к жизни. Отправился к индейцам на следующий же день. Диалог, однако, не задался с самого начала, вождь не захотел помогать в таких темных делах ни за какие коврижки. Лишь дал совет завязывать со всей этой чернухой да и принять командование кораблем и людьми. Уже уезжавшего, де Граффа догнал один из телохранителей вождя и без слов вручил предмет, коим оказался компас, артефакт с корабля некоего Диего Вальдеса.

Вернувшись в лагерь, обнаружил М, тот просил доставить тело Хелены на берег, якобы он знал, как можно ее оживить. Сказал, мол, сам Морган его такому научил. Ну добро, не имея ничего лучше, Лоуренс приказал доставить тело покойной (побеспокоенной) мисс ван Хоорн обратно на берег. Горемыка что-то проделывал с ней в закрытом помещении, после затянувшейся паузы мы заглянули проверить, что там твориться за непотребство. В темноте комнаты валялся М, со вскрытыми венами, а рядом Хелена, на вид живая, хоть и бледненькая. Перевязал обоих и прогнал с глаз долой.

Отправились на Ямайку. Управляющий зря коня не валял и собрал неплохую партию сахарного тростника. Радостно погрузили все это дело на борт и засобирались в старый свет – продавать. Тем временем Хелена и М задумали жениться, ну так я не против, даже предложил ритуальные услуги женить их волей капитана прямо на борту корабля. Они вроде и согласились, я уж думал закатить пирушку, а они взяли свалили на другом корабле (французов, ять!), смотрю в подзорку, а они там мою идею вовсю гоняют, женятся то бишь. Обломавшись, я с горя купил у одной проходимицы волшебную статуэтку, которая якобы могла помочь с оживлением капитана, ей,мол, дух ван Хоорна об этом наплел. Только было это немного раньше, на самом деле, еще до того как дочурка капитанова слиняла, ей ведь статуэтку отдал, да и труп она как-то подозрительно быстро из трюма умыкнула. Как на пожар прям. Ну да ладно, соль-то морская не в том. Отправились мы, значицца в старый свет… а киты так и прыгают, из пучины морской, и дельфины нас на всем пути сопровождали, чтоб мне, если вру. И надо ж было у самых берегов метрополии на мель сесть! Да так, что буксиром вытаскивать пришлось (это, конечно, все моя фантазия, но дельфины были, вы не подумайте, да и с мели нас снимали в четыре руки). Но это все фигня, кроме пчел-то (да и сами пчелы тоже хуйня, к слову-то). Продали мы тростник за неимоверную долбанную невозможно охуитительную чертову кучу золота и серебра. Резко разбогатев, захотелось новых ощущений и запрятав золотишко на черный день, погнали обратно на каррибы.

Дозорный мичман на салинге доложил, что заметил паруса. Подойдя ближе, мы обнаружили Четкий и Дерзкий, два лучших фрегата его величества, с ямайки. Обменялись приветственными залпами, сблизились. На флагмане подняли сигнал с просьбой явиться в каюту к коменданту. Де Графф приказал спустить гичку и полсклянок спустя беседовал с комендантом форта Ямайки. Оказалось, что мы прибыли ровнехонько к точке рандеву. Операция состояла в подходе к порту Мартиники, уничтожению кораблей на приколе и расстреле форта. Сэйнт Николас поставлен во главе эскадры. На том обсуждение закончено и Лауренс вернулся на борт. Дождавшись остальных кораблей эскадры, мы выстроились в подобие кильватерной колонны и вышли на курс к Мартинике.

…Это был славный бой. Мы отстреляли весь боезапас, потопили все корабли в гавани и побили форт. Но крепость еще держалась. Мы отошли к бухте недалеко от порта, контрабандисты используют ее, чтобы сбывать товар. Там мы высадились и пошли на штурм через джунгли. Отряд разделился на подходе к городу. Часть пошла в лобовую атаку, а часть, под командованием Моргана, с правого фланга. Де Графф и Доу двигались вместе с фланговым отрядом. Прорубившись через джунгли они увидели врага и открыли по нему огонь. Де Графф выстрелил дважды и бросился вперед со шпагой. Одновременно слева шел бой основных частей. Влетев в тыл гарнизону, отряд наткнулся на мушкетеров. Перед де Граффом один упал, подстреленный, пробегая мимо Лауренс резанул его шпагой, чтобы остался лежать. Впереди еще один повернулся и нацелил мушкет в грудь де Граффу. Лауренс бросился вперед. Щелчек, осечка. Добежав, де Графф от плеча размахнулся чтобы разрубить парня от макушки до пят, но тот осел и бросил мушкет, сдаваясь. Не останавливаясь, Лауренс несся дальше. Увидев его один из последних защитников попытался бежать, но это было нелегко: шпага настигла и проткнула его насквозь.

Бой был окончен. Де Графф и Доу были целы, Билли был ранен, но не серьезно. Из порта мы увидели проходящий корабль под французским флагом. Зная, что Сэйнт Николас и другие корабли остались в бухте контрабандистов, незащищенные, Лауренс и Робб бросились через джунгли назад. Часть войска поступила так же, получив распоряжение Коменданта. Ворвавшись в бухту де Графф с командой матросов бросился к орудиям и успел дать залп по проходящему французскому судну, но безуспешно, тот был слишком далеко. Минутой позже Четкий и Дерзкий, развернув все паруса до бом-брамселей, бросились за ним в погоню.

Вернувшись на берег де Графф обнаружил убитого мистера М и убитую горем Хелену. Его заподозрили в чернокнижии и убили испанцы. Де Графф постарался провести следствие по делу, однако пока он спорил с испанцами, Хелена успела найти местного шамана и оживить мистера М.

После этого, даже не поговорив с де Граффом, они оба сбежали в джунгли. Мы перегнали корабль в порт Мартиники и попытались выяснить, была ли добыча с разграбленного города. Оказалось, что в городе не нашли больше двух дублонов. Имея казну в 15 раз превышающую эту сумму, де Графф решил не разбираться с этим.

Лауренс попытался выяснить что-нибудь о компасе Диего Вальдеса, но все безуспешно. Время шло, вечерело.

Одна из групп, околачивавшихся в городе, притерлась к де Граффу, стоявшему на пирсе с Роббом. После непродолжительного диалога они внезапно въебали нам по первое число напали и оглушили обоих. Лауренс очнулся на мысе рядом с фортом. Перед ним стоял капитан его корабля, который вот уже год как в трупаках провалялся с которым он уже распрощался и никогда уже не надеялся увидеть. Да и выглядел, к слову сказать, не ахти как, весь гнилой и с запашком, ходячий мертвец, одним словом, то есть двумя, конечно, но вы не обессудьте. И пьяный в говно, простите за мой французский, я на нем балакаю редко, но выразиться люблю. Ну так вот, Ван Хоорн повел странные речи о верности ему и пиратскому флагу, о том, что не дохуя ли понравилось Лоуренсу капитанствовать на его корабле ит вообще куча всякого сказано было тем тропическим вечером, я нихуя не понял, извините, извините. Вы не удивляйтесь, я тут пишу как от себя, так и от лица персонажа своего, де Граффа, в перемешку получается, наверное, ну так я ж рассказываю. Он грозился убить Лауренса. Саблей перед самым носом махал, вы представляете, горе-капитан-то наш, а сам при том еле на ногах держался, это ж видано? Ну таки да и не таких видали, с атаки не прихуел и ладно; Де Графф с честью отвечал ему, приведя доказательства своей верности капитану, кораблю и команде. Получив ответ, капитан успокоился (а хули делать, по всем параметрам же молодчиком получаюсь, какие вопросы?) и, подумав, возвел де Граффа в ранг капитана, сказал, мол, штурман лучший во всех морях, вот и катись из моей команды и на глаза не попадайся, вот бля буду, если где наврал, было дело прям так, как тру, отвечаю за весь базар в натуре, ёп. Там еще один мужик был, это тот который нас с Доу глушил, короче, бородатый тип такой, типа русский, прямо из Руси, вся хуйня, бородатый, как хуй, ваще офигеть, я немного в ахуе был, но так я опять не о том. Взял, да и корабль мне подарил, с пушками, все по пацански, натуральный фрегат, с мачтами, парусами и всей хуйней. Фрегат Бестия стоял тут же неподалеку. Де Графф принял командование и переименовал его в Тигр. Тигры нравятся наверное, не знаю. Сам себя не знаю, дожили, грю.

Тут де Граффу пришла в голову мысль, что Хелена где-то в джунглях, а ведь корабль готовился к отбытию на ямайку. Он бросился на поиски. Благо, остров не большой и при содействии одной из местных жительниц, он обнаружил ее следы в бухте контрабандистов. Они с мистером М ушли оттуда на почтовом люггере и больше де Графф их не видел.

В общем дело дрянь, капитан Николас опять прозябался где-то, нашли его с билли в итоге опять же в бухте контрабандистов. Очень популярное место, эта тайная бухта. Такая тайная, что прям охренеешь. Контрабандисты там тоже наверное того, ну, как Бэггинс с гостями, если вы понимаете о чем я.

В общем погрузили мертвые в дрызг тела на Николас, какой уж там Сэйнт, святостью там и не пахнет, простите, все больше моим маразмом, а там уж часть команды, та которая еще частью корабля оставалась, не пиздила и не делала, что в кайф, в общем, ровные пацаны, захотели служить под моим командованием, то бишь де Граффа, хотя какая хуй разница, если это я и есть. Пошли ко мне в команду. А Роба Доу я назначил своим первым помощником, лейтенантом от артиллерИи, красавчик, ничего не попишешь, хоть шотландец. Шучу.

ЗЫ фрегатик достался ничего такой, все на месте, прокачаем, так вообще взлетит. Тигр, одним словом.

ЗЫЫ писал сразу после игры на эмоциях, казнить нельзя. Редактировал сегодня. Добавил остринки, вам понравилось? Всегда ваш, ищите в море, капитан Лоуренс де Графф, Тигр, 4.

 

Месяца сентября числа семнадцатого года сего 2015-го от рождества христова, аминь