Глава 2. Методологические основы квалификации

1. Общее и единичное представляют собой категории, которые отражают реальную действительность.

Единичное выражает качественную определенность вещи или явления, их индивидуальность, своеобразие, пространственную и временную определенность. С единичными явлениями - конкретными фактами в области права мы сталкиваемся постоянно. В контексте нашей темы философской категории единичного отвечает понятие конкретного преступления. Например, А. совершил вооруженное нападение на Б. с целью завладения принадлежащей ему автомашиной.

Единичное явление обладает бесчисленным множеством раз­нообразных свойств. Всякое конкретное преступление может быть охарактеризовано массой признаков, относящихся к лицу, его совершившему (например, его биографические данные, внешность, черты характера, особенности поведения и т. п.), так и к самому деянию (например, способ совершения преступления, наступившие последствия, место, время и обстановка его совершения и т. п.). Как правильно указывал в одной из своих философских работ Н. Г. Чернышевский, представление о каком-либо пред­мете можно назвать конкретным тогда, когда оно описывается нами «со всеми качествами и особенностями и в той обстановке, среди которой существует, а не в отвлечении от этой обстановки и живых своих особенностей»[24].

Поэтому когда мы говорим о конкретном преступлении как единичном явлении, событии мы имеем в виду всю бесчисленную совокупность присущих ему признаков, как имеющих, так и не имеющих знaчeния для квaлификaции. Независимо от того, в какой степени они были выявлены и отражены следователем или судом в материалах уголовного дела.

В уголовном судопроизводстве для исследования преступления, из всей этой совокупности выбираются только те, на которые прямо указывает закон. В ст. 73 УПК говорится, что при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: 1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; 4) характер и размер вреда, причиненного преступлением; 5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; 6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; 7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. Подлежат также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Указанные обстоятельства подлежат доказыванию по каждому уголовному делу, причем независимо от его характеристик, так или иначе имеют отношение к квалификации преступления, образуя для нее фактическую основу.

Именно эти фактические обстоятельства, установленные по конкретному уголовному делу принимаются за основу при определении, в каких других единичных явлениях они повторяются.

Для того чтобы квалифицировать совершенное преступление, недостаточно установить его признаки; необходимо также определить, предусмотрено ли совершенное деяние уголовным законом, подпадает ли оно под норму Особенной части УК. Для этого необходимо сопоставить признаки совершенного деяния с теми признаками, которые описаны в уголовно-правовой норме.

Правовая норма, если ее рассматривать с точки зрения философских категорий, содержит общее понятие. Под общим в философии понимается объективно существующая повторяемость черт, свойств, признаков единичных предметов и явлений объективной действительности, сходство отношений, связей между ними. В общем понятии отражается закономерность, свойственная объективной действительности. Когда конструируется норма, предусматривающая признаки какого-либо преступления (например, кражи), в ней закрепляются в обобщенной форме наиболее существенные признаки всех общественно опасных деяний данного вида (характеризуемых законом как кражи). В результате понятие кражи как «тайного хищения чужого имущества» распространяется на любое общественно опасное деяние, имеющее признаки ст. 158 УК.

Общее понятие представляет собой абстракцию. Уголовно-правовая норма не может содержать всю массу разнообразных признаков, характерных для каждого конкретного преступления. Уголовно-правовая норма предусматривает только некоторые признаки соответствующего преступления, абстрагируясь, отвлекаясь от других его признаков и свойств. Общее понятие содержит не случайный набор признаков, а выделяет такие из них, которые вскрывают сущность явления, дают возможность раскрыть объективную закономерность реальной действительности.

Признаки деяния, закрепленные в уголовно-правовой норме, могут встретиться в реальной жизни не сами по себе, а лишь как признаки конкретных преступлений. Не существует, например, кражи, как таковой, но есть разные случаи краж, совершаемых в различных условиях места и времени.

Уголовно-правовая абстракция может содержать понятия разных степеней абстракции. Например, понятие кражи, содержащееся в ст. 158 УК, можно считать абстракцией первой, самой низкой степени. Более высокая степень абстракции – понятие хищения чужого имущества (в действующем УК оно упоминается в примечании 1 к ст. 158). Это понятие охватывает как кражу, так и грабеж. Еще более высокая степень – общее понятие преступлений против собственности граждан (гл. 21 УК). Наконец, наивысшая степень абстракции применительно к рассматриваемому вопросу – понятие преступления, содержащееся в ст. 14 УК[25].

Относительная самостоятельность правовой надстройки сделала в принципе возможным создание и таких абстракций, которым может иногда и не соответствовать реальное жизненное явление. Вполне возможны случаи, когда новая норма создается в предвидении возможных явлений общественной жизни, которых еще нет в данный исторический момент. Вот почему могут существовать уголовные законы о преступлениях, которые пока не совершаются в действительности.

Таким образом, содержание процесса квалификации состоит в сопоставлении конкретного и абстрактного, единичного и общего – фактических обстоятельств дела и правовой нормы, с тем чтобы прийти к выводу, какая правовая норма предусматривает данный конкретный случай.

Философский аспект квалификации преступлений выражается также в требовании, чтобы оценка преступления с позиции норм уголовного права была истинной.

Деятельность следственных и прокурорских органов и суда при расследовании и разрешении уголовного дела предполагает установление объективной истины; без этого невозможно осуществить цели правосудия. Квалификация преступлений отвечает законам правосудия по уголовным делам, если представления и выводы правоприменителя адекватно отражают объективную реальность. Эти представления и выводы касаются:

а) содержание нормы уголовного права, подлежащей применению в данном конкретном случае;

б) фактических обстоятельств в преступлениях;

в) характера связи между фактическими обстоятельствами и уголовно-правовой нормой.

Если юрист составил правильное представление о содержании соответствующей уголовно-правовой нормы и о соотношении между этой нормой и деянием, инкриминируемом обвиняемому, можно утверждать, что в результате квалификации установлена объективная истина, если же нет, то квалификация будет ложной.

Однако философия различает понятия абсолютной и относительной истины. Как с этой точки зрения следует оценить ту истину, которая устанавливается при правильной квалификации? Какой она является: абсолютной или относительной?

Под абсолютной истиной понимается полное и всестороннее познание объективной действительности.

При изучении обстоятельств конкретного уголовного дела и решении вопроса о квалификации содеянного происходит познание действительности. Однако оно ограничено определенными рамками: для того чтобы квалифицировать преступление, необходимо установить некоторый минимум фактов, а именно лишь те обстоятельства, признаки которых образуют в своей совокупности состав преступления.

Отсюда видно, что для решения вопроса о том, какой является истина, достигаемая в процессе квалификации: абсолютной или относительной, - необходимо ясно определить, о чем шла речь: об установлении фактов в определенных рамках, в пределах состава преступления, или о познании явления в целом, с исчерпывающей полнотой и глубиной.

Если иметь в виду только установление тех фактов, которые соответствуют признакам состава преступления и сопоставление их с содержанием правовой нормы (а именно это и происходит при квалификации), то достигаемая при этом истина может и должна быть (в этих пределах) абсолютной. При этом она относится к числу «не исчерпывающих, но неопровержимых результатов познания отдельных сторон изучаемых объектов или классов, принимаемых вид констатации или описаний»[26].

Например, когда мы правильно решаем, что впервые совершенное лицом открытое похищение чужого чемодана без применения насилия подпадает под признаки грабежа (ст. 161 УК), мы тем самым устанавливаем точное соответствие конкретного преступления данной уголовно-правовой норме. В этом вопросе дальнейшие уточнения невозможны, так как он исчерпан.

Положение о том, что квалификация преступления может и должна представлять собою в указанном смысле абсолютную истину, имеет немаловажное практическое значение. Оно предостерегает от агностицизма, от пренебрежительного отношения к закону. Как отмечалось и в философской литературе, «абсолютная полнота знаний недостижима, но абсолютно истинная концепция юридически значимых фактов... должна быть непременным условием строгого соблюдения законности»[27].

Теперь рассмотрим другую сторону вопроса об абсолютной и относительной истине.

Познание фактов объективной действительности при квалификации преступления ограничено. Оно очерчено рамками состава преступления. Между тем за пределами его находится множество конкретных жизненных обстоятельств, немаловажных не только с точки зрения углубленного познания явлений вообще, но и с точки зрения правильного разрешения данного уголовного дела. Предположим, что похищение чемодана, о котором говорилось выше, было совершено впервые в силу случайного стечения тяжелых личных обстоятельств молодым человеком, работающим в рыболовецкой артели, имеющим на иждивении малолетнюю сестру и старую мать. Эти факты выходят за рамки признаков состава, выяснение которых необходимо для правильной квалификации. Вместе с тем они имеют значение как для решения вопроса о привлечении виновного к уголовной ответственности или применения к нему мер общественного воздействия, так и для правильного определения меры наказания.

Отсюда следует, что та истина, которую мы установили, признав, что совершен грабеж, подпадающий под признаки ст. 161 УК, не слишком богата. Эта истина, если рассматривать совершенное деяние в целом, не ограничиваясь квалификацией, лишь относительная, ибо она не вскрывает всех сторон совершенного преступления. И это вполне естественно. Как уже отмечалось выше, любое применение общего правила к конкретному явлению связано с отбрасыванием ряда его признаков, не имеющих в данном отношении существенного значения.

Выходит, что истина, достигаемая при квалификации преступления, одновременно является и абсолютной, и относительной.

Здесь нет никакого противоречия, ибо она рассмотрена в разных отношениях. Относительные истины включают в себя частицы абсолютной истины, а сама абсолютная истина складывается из сумм относительных истин.

Учитывая «двойственный» характер истины при квалификации, а также неполноту признаков, устанавливаемых по уголовному делу, по сравнению с неисчерпаемой глубиной объективной действительности, нередко избегают применять к процессу квалификации термин «истинность», а используют другой, менее обязывающий – «правильность». Такое словоупотребление не может вызывать существенных возражений, если под этим понимается, что при применении закона всегда должно быть достигнуто наиболее полное соответствие наших представлений объективной действительности.

2. Процесс квалификации преступлений является мыслительной деятельностью правоприменителя, в связи с чем для него очень большое значение имеет логика как наука, предметом которой являются законы и формы, приемы и операции мышления, с помощью которых человек познает окружающий мир[28].

Значение логики для юриспруденции, в том числе для правильной квалификации преступления, несомненно. Пожалуй, нет никакой другой области общественной жизни, где нарушение законов логики, построение неправильных умозаключений, приведение ложных аргументов могли бы причинить столь существенный вред, как в области права. Логичность рассуждений, строгое соблюдение законов правильного мышления при расследовании и разрешении дела - элементарное и необходимое требование для каждого юриста.

Квалификация преступлений – это логический процесс перехода от исходного знания к выводному через обосновывающее знание. При этом исходное знание содержит в себе как знание, являющееся результатом анализа признаков общественно опасного деяния, так и знание, опирающееся на содержание конкретной уголовно-правовой нормы. Обосновывающее знание базируется на теории уголовного права и на знании логических форм и законов. Выводным знанием, результатом квалификации является окончательное суждение об оценке действий преступника.

В литературе указывается, что процесс квалификации преступлений протекает по форме дедуктивного умозаключения[29]. Под дедуктивным понимают умозаключение, в котором для выведения из одного или нескольких суждений

нового суждения необходим переход от общего знания к частному. При этом для уголовно-правовой квалификации используется форма простого категорического силлогизма, заключение в котором выводится из двух общеутвердительных суждений (большая посылка силлогизма содержит знание об уголовном законе, меньшая – о деянии, подлежащем квалификации, выводное суждение устанавливает, что деяние подпадает под действие закона, т.е. представляет собой результат квалификации).

Например:

Умышленное причинение смерти другому человеку является убийством.

Иванов умышленно причинил смерть своему соседу Петрову.

Иванов совершил убийство.

При квалификации используются и другие формы умозаключений. Иногда, например, мы прибегаем к разделительно категорическому силлогизму. Предполагая, что действия данного преступника образуют либо кражу, либо грабеж, мы выясняем разграничительные признаки между этими составами преступлений, уточняем обстоятельства конкретного случая и приходим к тому или иному определенному выводу. Часто применяется от­рицательный модус категорического силлогизма, в котором признаки того или иного преступления отвергаются.

Соблюдение правил построения умозаключений в процессе квалификации имеет важное практическое значение. Известно, что вывод силлогизма будет правильным, если обе его посылки (большая и меньшая) истинны. В связи с этим главная трудность при квалификации преступлений состоит не в том, чтобы из двух посылок сделать вывод, а в том, чтобы решить, какие именно посылки должны быть взяты для построения умозаключения[30], т.е. найти большую посылку умозаключения и определить норму, подлежащую применению. Таким образом, задача квалификации решается одновременно с построением умозаключения.

Отсюда вытекает (и это мы уже подчеркивали выше) необходимость как глубоко уяснения содержания правовой нормы, так и правильного установления фактических обстоятельств дела.

Как показывает практика, основная масса ошибок, допускаемых при квалификации, oбycлoвлена тем, что либо поверхностно анализируются фактические обстоятельства дела, либо не вполне правильно понимается содержание соответствующей уголовно-правовой нормы.

3. Мнения о необходимости разграничения принципов и правил квалификации преступлений приводились в литературе неоднократно. Вместе с тем одними авторами пристально изучался вопрос о принципах квалификации преступлений[31], другие же авторы все свое внимание посвящали вопросу понятия квалификации и содержания правил квалификации преступлений[32]. До настоящего момента нет единства мнений по данному вопросу.

Правило квалификации преступления должно указывать правоприменителю, каким образом ему следует поступать при том или ином наборе фактических данных, при тех или иных фактических обстоятельствах.

В связи с этим можно определить правило квалификации преступлений как предписание, устанавливающее порядок действий правоприменителя при известных фактических обстоятельствах для выбора при квалификации преступления конкретного пункта, части, статьи УК РФ.

В теории уголовного права сделаны попытки классификации правил квалификации преступлений. Л.Д. Гаухман выделяет общие правила квалификации преступлений, основанные на принципах, закрепленных в УК, Конституции РФ и на иных положениях, установленных в УК; частные правила квалификации преступлений: одного состава, при множественности преступлений, при изменении квалификации; и единичные правила квалификации, количество которых безгранично и которые определяются в процессе юридического анализа конкретных составов преступлений[33]. Р.А. Сабитов выделяет следующие правила квалификации преступлений: 1) в зависимости от того, к какому элементу составу преступления они относятся (по объекту, объективной стороне, субъекту, субъективной стороне); 2) от количества квалифицируемых деяний (правила квалификации единичного преступления и множества преступлений); 3) в зависимости от специфических форм преступной деятельности (неоконченной преступной деятельности; преступлений, совершаемых в соучастии; множества преступлений)[34]. Иные же авторы, в работах, посвященных теории квалификации преступлений, фактически выделяют общие правилаквалификации преступлений, т.е. правила, относящиеся к оценке отдельного оконченного преступления, совершенного одним лицом, и специальные правила квалификации неоконченных преступлений, преступлений, совершенных в соучастии, множественности преступлений, правил квалификации при конкуренции уголовно-правовых норм, правил, используемых при изменении квалификации[35].

Классификация правил квалификации преступлений на общие и специальные представляется в наибольшей мере соответствующей как общей теории права, так и общей теории квалификации преступлений.

При применении уголовного закона, одним из этапов которого является квалификация преступлений, используются уголовно-правовые презумпции, под которыми понимаются положения, признаваемые истинными, пока не доказано обратное. Особенностью презумпций является прямое или косвенное закрепление их в нормах права. Их применение основывается на предположении о наличии или отсутствии определенных фактов, которые основаны на связи предполагаемых фактов с наличными фактами, исходя из предшествующего опыта.

Так, презумпция знания уголовного закона состоит в том, что действующее уголовное законодательство исходит из бесспорности знания гражданами уголовно-правовых запретов исходя из фактов его опубликования.

К презумпциям можно отнести также осознание лицом, достигшим возраста уголовной ответственности, общественной опасной своего поведения (ст. 20, 25, 26 УК), вменяемости лица, совершившего преступление в состоянии физиологического или наркотического опьянения.

Любой закон, в том числе уголовный, формален. Любые процессы и результаты деятельности правоприменителя должны соответствующим образом оформляться. Оцениваемое преступное поведение и состав преступления нужно как-то обозначить. Для решения этой задачи используются знаки, под которыми понимают чувственно воспринимаемые объекты. Применительно к квалификации преступлений к таким знакам относятся обозначения пунктов и частей статей, номера самих статей уголовного закона. Порядок и последовательность фиксации результата квалификации посредством знаков закон не определяет. На этот счет имеются лишь отдельные указания в уголовном законе (ч. 3 ст. 29 и ч. 3 ст. 34 УК) на необходимость ссылки на ст. 30 и 33 УК, а также частные требования уголовно-процессуального законодательства обозначать в ряде процессуальных документов пункт, часть, статью УК, предусматривающую ответственность за конкретное преступление.

Правила символической записи квалификации преступлений сводятся к следующим: в приведенном ниже порядке указываются (при их наличии) такие элементы: номер части ст. 30 УК, обозначающий вид неоконченного преступления и (или) номер части ст. 33 УК, обозначающей вид соучастника (кроме исполнителя); пункт(ы), часть, статья уголовного закона; наименование уголовного закона (УК РСФСР, УК РФ); атрибуты закона, который ввел данную статью в уголовный закон; атрибуты закона, изменившего редакцию статьи[36].

При применении знаковой фиксации квалификации преступлений частым является использование юридических фикций. Фикция – намеренно созданное измышленное положение, построение, не соответствующее действительности, и обычно используемое с какой-нибудь определенной целью [37].

Так, если лицо, пытающееся похитить из аптеки наркосодержащие препараты, фактически похищает лекарства, которые не содержат наркотических веществ, налицо ошибка в объекте. При подобного рода ошибке преступление должно квалифицироваться в соответствии с направленностью умысла виновного, однако, объекту, охватываемому умыслом виновного, фактически ущерб не причинен. Чтобы привести в соответствие эти два факта (направленность умысла и причинение вреда не тому объекту, на которое субъективно было направлено посягательство, при квалификации преступления используется юридическая фикция.

Преступление, которое по своему фактическому содержанию было доведено до конца, оценивается как покушение на намеченный виновным объект (применительно к описанным выше обстоятельствам – как покушение на хищение наркотических средств).

Юридические фикции достаточно широко распространены при квалификации преступлений. Например, они применяются при квалификации неоконченной преступной деятельности. Так, если некто А. хотел убить некоего Б., но причинил ему лишь тяжкий вред здоровью, необходима квалификация в соответствии с направленностью умысла как покушение на убийство (ч.3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК), в то время как объективно наступившим последствием является тяжкий вред здоровью.

Фикции используются для обеспечения формальной определенности права, для обеспечения соответствия знаковой фиксации квалификации правилам квалификации преступлений.

Контрольные вопросы

1. На примере конкретного уголовного дела покажите, какие признаки происшедшего события имеют значение для квалификации; какие имеют иное уголовно-правовое значение; какие признаки имеют уголовно-процессуальное значение, криминалистическое? Назовите обстоятельства этого события, не имеющие никакого правового значения.

2. Назовите три содержащихся в действующем уголовном законодательстве понятия различных степеней абстракции, обозначающее убийство.

3. Можно ли считать, что при квалификации достигнута истина, если соответствующая деянию уголовно-правовая норма была применена без достаточно полного осознания ее содержания (например, юридически неподготовленным лицом, проводившим дознание)?

4. Рассмотрим следующее умозаключение: «Грабеж – это открытое хищение чужого имущества, совершенное без насилия. Некто Иванов, похищая чемодан, причинил потерпевшему насилие – нанес побои, не повлекшие расстройство здоровья. Следовательно, совершенное им преступление не является грабежом». Правильно ли это умозаключение? Если нет, то почему?

5. Путем знаковой фиксации при помощи юридической фикции квалифицируйте следующее общественно опасное деяние: «Некто А. хотел убить некоего Б. ножом, ударил его и, думая, что Б. умер, сбросил в реку с целью сокрытия следов преступления. При расследовании причин наступления смерти и проведении экспертизы было установлено, что в легких потерпевшего находилась вода, и, соответственно, он не умер от удара ножом, а был жив во время падения в воду. Смерть же была причинена не теми действиями, которыми ее желал причинить виновный (не ударом ножом), а наступила в результате утопления».