Как проучили Помойное Ведро 2 страница

Говорят, нет дыма без огня, и наш Дым вовсе не был исключением из

общего правила. При виде Тучки он почувствовал в себе огонь и - устремился к

ней.

- А вот и я! - выпалил Дым с бухты-барахты, примчавшись к Тучке и глядя

на нее во все глаза. - Хотите со мной познакомиться? Тучка поморщилась.

- Вы что - пьяны? - спросила она. - Что вы ко мне пристаете?

Дым смутился.

- Я не пристаю, - пробормотал он. - И я вовсе не пьян. Просто...

хотел... познакомиться.

У Дыма был очень растерянный вид, и это немножко успокоило Тучку.

- Поглядите на себя, на кого вы похожи, - сказала она. - Разве в таком

виде представляются даме?

Дым послушно посмотрел на себя. Да, Тучка была права: грязный,

растрепанный, весь в саже и копоти, Дым не производил благоприятного

впечатления.

- Извините, - прошептал он. - Я только что со смены. У нас на заводе...

Вероятно, Дым все же сказал бы, что там было у них на заводе, но тут

появился Ветер. Если бы он Просто появился! Нет, он сразу же бросился к

Тучке, схватил ее довольно бесцеремонно и поволок. А Тучка прижалась к нему,

словно только его и ждала все это время.

И тогда Дым начал таять. Он таял буквально на глазах, и если бы Тучка

была повнимательней, она бы, конечно, это заметила.

Но она не была внимательной, эта белая Тучка. Она привыкла парить в

небесах, и какое ей было дело до Дыма с его заводом, с его будничными

заботами?.. Она прижималась к Ветру и уже совсем забыла о Дыме.

А Дым все таял и таял. И вот уже он исчез, как дым, - то есть, как и

всякий другой дым исчез бы на его месте.

И только теперь Тучка о нем пожалела. Только теперь она почувствовала,

что свежесть Ветра - еще не все, что он слишком резок и вообще у него ветер

в голове.

Дым был другим. Он был серьезней и мягче, он смущался, робел, он хотел

что-то рассказать Тучке о своем заводе... Теперь Тучка никогда не узнает,

что он хотел ей рассказать.

От одной этой мысли можно было расплакаться. И Тучка заплакала. Она

плакала горько и тяжело, плакала до тех пор, пока всю себя не выплакала.

 

ОСЕННЯЯ СКАЗКА

 

 

Взгляни в окно: ты видишь, одинокий лист кружится на ветру? Последний

лист... Сейчас он желт, а когда-то был зелен. И тогда он не кружился по

свету, а сидел на своей ветке рядом с молодой, румяной вишенкой, которую

любил всем сердцем.

Старый гуляка Ветер часто говорил ему:

- Пойдем побродим по свету! Повсюду столько румяных вишенок!

Но Листик не соглашался. Зачем ему много вишенок, когда у него есть

одна, его Вишенка, самая лучшая в мире!

А потом счастье его оборвалось. Вишенка вдруг исчезла, и никто не мог

сказать, куда она девалась.

Стояла холодная осенняя пора, и все листья с дерева давно облетели.

Только один Листик, осунувшийся, пожелтевший от горя, оставался на своей

ветке: он все еще ждал, что вернется Вишенка.

- Что ты здесь высидишь? - убеждал его Ветер. - Пойдем поищем, - может

быть, и найдем... Ветер дунул посильней, и они полетели.

...Взгляни в окно: ты видишь, темные деревья зябко ежатся от холода.

Еще бы: все одеваются к зиме, а они, наоборот, раздеваются. А вон там,

видишь, кружится на ветру последний желтый лист. Это наш Листик, наш

однолюб. Он все еще ищет свою Вишенку.

 

СТАРАЯ АФИША

 

 

Шелестит на ветру, останавливая прохожих, Старая Афиша:

- Подойдите, подойдите ко мне! Я свежа и ярка, я еще достаточно хорошо

сохранилась!

Афиша охорашивается, принимает самые различные позы, но прохожие идут

мимо и ее не замечают.

- Это будет очень интересный концерт, - продолжает она. - Веселый

концерт. С участием самых лучших артистов...

Шелестит, шелестит, зазывая прохожих, Старая Афиша. И никак не может

понять, что концерт ее давно прошел и больше никогда не состоится.

 

СОЛНЦЕ

 

 

Снизу, прямо с земли, бьет в глаза яркое Солнце. Что случилось? Может

быть, Солнце опустилось на землю?

Нет, это не Солнце, это только Осколок, всего лишь маленький кусочек

стекла. Некоторые считают, что весна его не касается, что не его дело

соваться в весенние дела. Но он тоже радуется весне. Радуется, как умеет.

Это радость делает его похожим на Солнце.

 

ЗВЕЗДЫ

 

 

В звездную ночь песчинки смотрятся в небо, как зеркало, и каждая легко

находит себя среди других, подобных ей песчинок.

Это так просто - найти себя: стоит только посмотреть в небо и поискать

самую яркую звезду. Чем ярче звезда, тем легче жить на свете песчинке...

 

 

СТАРЫЙ ДОМ

 

 

Этому дому, наверно, двести лет. Он стоит, маленький, совсем ветхий, и

как-то неловко чувствует себя среди прекрасных домов нового времени.

Трудно понять, каким чудом он сохранился. Его грудь не украшают

мемориальные доски, его стены не подкрепляет авторитет великих людей,

которые жили в нем или хотя бы останавливались проездом.

Но все-таки он не зря простоял столько лет, все-таки и в нем жили люди.

Может, они тоже были великими, только никто этого не заметил?

 

РАДОСТЬ

 

 

Котенок проснулся и обнаружил у себя хвост. Это было для него большим

открытием, и он посмотрел на хвост недоверчиво, почти испуганно, а затем -

бросился его ловить.

И, глядя на веселую, самозабвенную возню Котенка, как- то не верилось,

что столько радости может доставить этот грязный, куцый, беспомощный

хвостик.

 

КОСМИЧЕСКИЙ ВЕК

 

 

Маленькая Снежинка, медленно опускаясь на землю, спрашивает у встречных

Кустов:

- Это Земля? Скажите, пожалуйста, какая это планета?

- Да, кажется, это Земля, - отвечают Кусты. Но в голосе их не

чувствуется уверенности.

 

 

* ПОЛУСКАЗКИ *

 

 

Я, пожалуй, останусь здесь, - сказала Подошва, отрываясь от Ботинка.

- Брось, пошляемся еще! - предложил Ботинок. - Все равно делать нечего.

Но Подошва совсем раскисла.

- Я больше не могу, - сказала она, - у меня растоптаны все идеалы.

- Подумаешь, идеалы! - воскликнул Ботинок. - Какие могут быть в наш век

идеалы?

И он зашлепал дальше. Изящный Ботинок. Модный Ботинок. Без подошвы.

 

АДМИНИСТРАТИВНОЕ РВЕНИЕ

 

 

Расческа, очень неровная в обращении с волосами, развивала бурную

деятельность. И дошло до того, что, явившись однажды на свое рабочее место,

Расческа оторопела:

- Ну вот, пожалуйста: всего три волоска осталось! С кем же прикажете

работать?

Никто ей не ответил, только Лысина грустно улыбнулась. И в этой улыбке,

как в зеркале, отразился результат многолетних Расческиных трудов на поприще

шевелюры.

 

 

ПЕТУХ-МАССОВИК

 

 

На штатную должность в курятник был назначен Петух- массовик.

Это был дельный, опытный Петух. В свое время он подвизался в качестве

штатного поэта в популярной газете «Быка за рога», потом возглавлял какую-то

спортивную организацию, и вот теперь, в связи с развернувшейся кампанией за

повышение вылупляемости цыплят, был брошен в курятник.

Петух собрал вокруг себя наседок и принялся разучивать с ними песню.

Куры, взявшись за крылышки, ходили по кругу и пели:

 

Мы выполним, высидим долг до конца,

Яйцо - нашей жизни опора.

И если наседка уйдет от яйца -

Она не уйдет от позора!

 

Культурно-массовая работа была в полном разгаре.

Правда, куры с трудом выкраивали минутку, чтобы посидеть на яйце;

правда и то, что цыплят с каждым днем вылуплялось все меньше.

Но это был единственный недостаток успешной борьбы за повышение

вылупляемости.

 

СЕКУНДА

 

 

Был большой разговор о том, что нужно беречь каждую секунду.

Сначала выступал Год. Он подробно остановился на общих проблемах

времени, сравнил время в прошлые времена со временем в наше время, а в

заключение, когда время его истекло, сказал, что нужно беречь каждую

секунду.

День, который выступал вслед за ним, вкратце повторил основные

положения Года и, так как времени на другое у него не оставалось, закончил

свое выступление тем, что надо беречь каждую секунду.

Час во всем был согласен с предыдущими ораторами. Впрочем, за

недостатком времени, ему пришлось изложить свое согласие в самом сжатом

виде.

Минута успела только напомнить, что нужно беречь каждую секунду.

В самом конце слово дали Секунде.

- Нужно беречь... - сказала Секунда и - кончилась.

Не уберегли Секунду, не уберегли. Видно, мало все-таки говорили об

этом.

 

ТРЕЩИНА

 

 

Когда стали заселять новый дом, первой в нем поселилась Трещина.

С высоты своего потолка она оглядела отведенную ей комнату и

презрительно сплюнула штукатуркой.

- Ерунда! И это называется - новый дом!

- Чего вы плюетесь? - проскрипела Половица, приподымаясь. - Раз вам не

нравится, не надо было вселяться.

- А если я хочу в новый дом? Сейчас все тянутся к новому, - с какой

стати мне отставать от жизни!

Трещина сказала - как припечатала. Потому что при последних словах из

нее вывалился Кусок Штукатурки, который сразу поставил Половицу на место.

«Ишь ты, заступник нашелся! С такими повадками, глядишь, дом и вовсе

развалится!»

Так подумали двери, и окна, и даже Выключатель, которому, казалось, все

было до лампочки. Подумали, но вслух не сказали: кому охота, как Половице,

получить за Трещину?

 

УДОСТОВЕРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

 

 

- Табуретка! Табуретка! - позвал кто-то из комнаты.

Только что купленная Электрическая Лампочка испугалась: она лежала в

кухне на Табуретке и могла разбиться, если бы Табуретке вздумалось

сдвинуться с места. Поэтому Лампочка откликнулась:

- Кому там нужна Табуретка? В чем дело?

Чайник, который всюду совал свой нос, услышал это и удивился. «Какая

странная Табуретка!» - подумал он, глядя на Электрическую Лампочку.

Когда стемнело, Лампочка решила, что пора ей приступить к своим

обязанностям.

- Я хочу устроиться к вам на работу, - обратилась она к Пустому

Патрону.

Пустой Патрон только собирался с мыслями, а Чайник уже опять сунул свой

нос:

- Вы - на работу к Патрону? Ха-ха! Ведь вы же не Лампочка, вы же

Табуретка!

- Какие глупости! - возмутилась Лампочка. - Меня можно проверить на

работе. Во мне целых двести свечей.

- Ишь ты, проверить! - ухмыльнулся Чайник. - Ты справку представь.

Удостоверение личности. С круглой печатью.

- Правильно! Нечего тут! - вмешался Электрический Утюг. Он был лицом

заинтересованным, потому что сам работал в этой сети благодаря своему другу

Жулику.

Пустой Патрон все еще не успел собраться с мыслями, поэтому он произнес

рассеянно:

- Да, да, пожалуйста... С круглой печатью.

 

НРАВОУЧИТЕЛЬНАЯ КНИЖКА

 

 

Маленькому мальчику купили в магазине Книжку. Называлась она так:

«Нужно быть послушным». Очевидно, считали, что для маленького мальчика такая

Книжка может быть полезной.

Когда люди ушли по своим делам, и в комнате никого не осталось, Книжка

решила осмотреться на новом месте. Осторожно, чтобы не ушибиться, она

спрыгнула с этажерки и отправилась по комнате.

Первым, кто встретился ей, был отрывной Календарь. В нем уже почти не

осталось листков (потому что дело было в декабре), но он не смущался этим и

даже был, по-видимому, весел.

- Негодные дети! - возмутилась Книжка. - Разве можно так книги рвать?!

Календарь только усмехнулся.

Но Книжка его не поняла: в ней ничего не говорилось о календарях.

Поэтому она, проворчав себе под нос что-то нравоучительное, отправилась

дальше.

На письменном столе она увидела Пресс-папье.

- Грязнуля, - сказала Книжка. - Посмотри, ты весь в чернилах!

Затем она долго отчитывала Форточку за то, что та выглядывает на улицу

(можно простудиться!), объясняла Маятнику, что не следует все время бегать

взад-вперед. Графину - что нельзя баловаться с водой, и так далее.

Хорошо, что на ее слова никто не обращал внимания.

А если бы ее послушали?

 

НАУЧНЫЙ СПОР

 

 

Спросите у Половой Тряпки, кто самый умный и образованный у нас в

передней. Она вам сразу ответит: Калоша и Босоножка.

Калоша и Босоножка отличаются тем, что как только оказываются рядом,

тотчас заводят ученые споры.

- Какой мокрый этот мир, - начинает Калоша. - Идешь, идешь - места

сухого не встретишь.

- Да что вы! - возражает Босоножка. - В мире совершенно сухо.

- Да нет же, мокро!

- Именно сухо!

Их споры обычно разрешает Комнатная Туфля:

- Коллеги, оставьте бесполезные споры. Мир бывает и мокрым и сухим:

мокрым - когда хозяйка моет пол, сухим - все остальное время.

 

СНЕЖИНКИ

 

 

Снежинку потянуло к Земле - очевидно, она слышала о Земле немало

хорошего.

И вот Снежинка отправилась в путь. Она двигалась не так быстро, как ей

хотелось, потому что ее останавливали другие снежинки, и каждой нужно было

рассказать о Земле - самой лучшей в мире планете.

Снежинки медленно опускались на Землю, словно боясь ее раздавить: ведь

Земля одна, а снежинок собралось слишком много.

Снежинки доверчиво припали к Земле, поверяя ей свои мечты, свои планы

на будущее...

И тогда на них наступил Сапог, толстокожий тупой Сапог, который хотя и

был на правильном пути, но очень мало понимал в жизни.

Один Сапог - это еще не вся Земля, по сравнению с Землей он ничего не

значит. Но разве могли снежинки в этом разобраться? Раздавленные сапогом,

они превратились в лед и больше ни о чем не мечтали.

И на этом льду поскользнулось немало разной обуви, шедшей по следу

тупого Сапога, раздавившего маленькие снежинки...

 

КРАЕУГОЛЬНЫЙ КАМЕНЬ

 

 

- Уголь - это краеугольный камень отопительного сезона, - говорил Кусок

Угля своим товарищам по сараю. - Мы несем в мир тепло - что может быть лучше

этого? И пусть мы сгорим, друзья, но мы сгорим недаром!

Зима была суровой, тепла не хватало, и все товарищи Куска Угля сгорели.

Не сгорел только он сам, и на следующий год говорил своим новым товарищам по

сараю:

-...Мы несем в мир тепло - что может быть лучше этого? И пусть мы

сгорим...

Краеугольный Камень оказался камнем обыкновенным.

 

КАРАНДАШ И РЕЗИНКА

 

 

Поженились Карандаш и Резинка, свадьбу сыграли - и живут себе спокойно.

Карандаш-то остер, да Резинка мягка, уступчива. Так и ладят.

Смотрят на молодую пару знакомые, удивляются: что-то здесь не то, не

так, как обычно бывает. Дружки Карандаша, перья, донимают его в мужской

компании:

- Сплоховал ты, брат! Резинка тобой как хочет вертит. Ты еще и слова

сказать не успеешь, а она его - насмарку. Где же твое мужское самолюбие?

А подружки Резинки, бритвы, ее донимают:

- Много воли даешь своему Карандашу. Гляди, наплачешься с ним из-за

своей мягкости. Он тебе пропишет!..

Такие наставления в конце концов сделали свое дело. Карандаш, чтоб

отстоять свое мужское самолюбие, стал нести всякую околесицу, а Резинка, в

целях самозащиты и укрепления семьи, пошла стирать вообще все, что Карандаш

ни напишет. И разошлись Карандаш и Резинка, не прожив и месяца.

Перья и бритвы очень остро переживали разлад в семье Карандаша.

Единственным утешением для них было то, что все случилось именно так, как

они предсказывали.

 

СИЛЬНЫЙ АРГУМЕНТ

 

 

Мелок трудился вовсю. Он что-то писал, чертил, подсчитывал, а когда

заполнил всю доску, отошел в сторону, спрашивая у окружающих:

- Ну, теперь понятно?

Тряпке было непонятно, и поэтому ей захотелось спорить. А так как иных

доводов у нее не было, она просто взяла и стерла с доски все написанное.

Против такого аргумента трудно было возражать: Тряпка явно использовала

свое служебное положение. Но Мелок и не думал сдаваться. Он принялся

доказывать все с самого начала - очень подробно, обстоятельно, на всю доску.

Мысли его были достаточно убедительны, но - что поделаешь! - Тряпка

опять ничего не поняла. И когда Мелок окончил, она лениво и небрежно снова

стерла с доски все написанное.

Все, что так долго доказывал Мелок, чему он отдал себя без остатка...

 

ПО ЧУЖИМ НОТАМ

 

 

Скворец пошел на повышение: его назначили соловьем.

Сидит Скворец в кабинете и вникает в соловьиные дела: сегодня ему

придется выступить на расширенном заседании заведующих секторами до, ре, ми,

фа, соль и ответственных работников Управления по согласованию диссонансов.

Остается только набросать выступление.

Скворец нажал кнопку, и в дверях неслышно появился начальник

Соловьиного кабинета Воробей.

- Набросай-ка, голубчик, несколько нот по канареечному вопросу. Только,

знаешь, в таком, мажорном духе.

Начальник Соловьиного кабинета вызвал к себе в кабинет свою

заместительницу по работе среди женщин Ворону.

- Тут, товарищ Ворона, насчет канареек нужно что- нибудь придумать.

Тащи сюда нотную энциклопедию и займемся...

Вечером Скворец выступал на расширенном заседании. Поклевывая лежащую

перед ним плотную стопку бумаг, он начал:

- Чик-чирик! Карр! Чик-чирик!

Заведующие секторами и ответственные сотрудники Управления слушали,

зевали, но не удивлялись: к таким выступлениям они давно привыкли. И во

времена бывшего соловья Дрозда, и во времена Чижа, и во времена Зяблика, -

всегда выступления на любую тему звучали одинаково: «Карр! Чик-чирик!»

 

ЗАГУБЛЕННЫЙ ТАЛАНТ

 

 

Ботинки скрипели так громко, что Шлепанцы, у которых при полном

отсутствии голоса был довольно тонкий слух, не раз говорили:

- Да, наши Ботинки далеко пойдут.

Но как бы далеко ни ходили Ботинки, всякий раз они возвращались в свою

комнату.

- Ну, что? - интересовались Шлепанцы. - Как реагировала публика?

- Да никак. Советовали нас чем-то смазать.

- Канифолью, наверное! - подхватывали Шлепанцы. - Слышали мы этих

любителей канифоли, - разве у них скрип? А тоже называются - Скрипки! Вот у

вас...

Ботинки стояли, задрав носы от удовольствия. Им даже было немножко

приятно, что их не понимают, недооценивают, и они с радостью внимали словам

Шлепанцев:

- Ничего, ваше время придет!

И время Ботинок действительно пришло. Их смазали, но, конечно, не

канифолью, а обыкновенным жиром. Ботинкам, как видно, жир понравился, они

успокоились и перестали скрипеть. В комнате стало совсем тихо.

И только временами из-под кровати доносился сокрушенный вздох

Шлепанцев:

- Какой талант загубили!

 

РАЗГОВОР ОБ ИСКУССТВЕ

 

 

Болтаясь без дела на макушке модной шапочки, Кисточка попала в

картинную галерею и сразу привлекла внимание нескольких скучающих шляпок.

- Как она шикарна! - заволновались шляпки. - Как оригинальна!

- Знаете, это родственница знаменитой Кисти!

- Да что вы! Какой контраст!

- Я всегда говорила, что в нашей хваленой Кисти нет ничего особенного.

Три волоска, перепачканные краской, - вот и вся ее красота. Но вы же знаете

- вкусы публики!

- Смотрите, смотрите! Эта маленькая Кисточка просто великолепна.

Обратите внимание на ее прическу...

Нашлось немало дельных замечаний по этому поводу, и начался оживленный,

увлекательный разговор.

Шляпки были очень довольны, что здесь, в картинной галерее, нашелся

наконец предмет, о котором они могли судить вполне квалифицированно.

 

ЦЕПИ

 

 

Лишь только Колодезный Ворот начинает скрипеть, Бадья не выдерживает и

со всей высоты бросается в воду. «Лучше утопиться, чем так жить!» - думает

она.

А Ворот, искушенный в капризном характере своей подруги, думает: «Ну и

топись! Без тебя хоть вздохну свободнее».

Проходит минута - Бадья не подает признаков жизни. «Утонет еще, чего

доброго! - тревожится Ворот. - Да и я виноват - разошелся слишком».

И Ворот, тужась и кряхтя, вытаскивает Бадью, освобождает ее от воды,

которой она порядочно нахлебалась, и клянется на будущее крепко держать

Бадью, не давать ей спуску.

Но не проходит и нескольких минут, как все начинается сначала.

«Дернуло ж меня связаться с этой Бадьей! - скрипит Ворот. - Совсем

закрутился я с ней. Ох, эти проклятые цепи!»

«Правда, если разобраться, - продолжает он рассуждать, - я тоже

виноват. Разошелся слишком. Надо вытащить, а то утонет еще, чего доброго!»

 

ПРОБОЧНОЕ ВОСПИТАНИЕ

 

 

В семье Сверла радостное событие: сын родился.

Родители не налюбуются отпрыском, соседи смотрят - удивляются: вылитый

отец!

И назвали сына Штопором.

Время идет, крепнет Штопор, мужает. Ему бы настоящее дело изучить, на

металле себя попробовать (Сверла ведь все потомственные металлисты), да

родители не дают: молод еще, пусть сперва на чем-нибудь мягоньком поучится.

Носит отец домой пробки - специальные пробки, утвержденные

министерством просвещения, - и на них учится Штопор сверлильному мастерству.

Вот так и воспитывается сын Сверла - на пробках. Когда же приходит пора

и пробуют дать ему чего-нибудь потверже (посверли, мол, уже научился) - куда

там! Штопор и слушать не хочет! Начинает сам для себя пробки искать, к

бутылкам присматриваться.

Удивляются старые Сверла; и как это их сын с дороги сбился?

 

НА СТРАЖЕ МОРАЛИ

 

 

Ломик приблизился к Дверце сейфа и представился:

- Я - лом. А вы кто? Откройтесь! Дверца молчала, но Ломик был

достаточно опытен в таких делах. Он знал, что скрывается за этой внешней

замкнутостью, а потому без лишних церемоний взялся за Дверцу...

- Отстаньте, хулиган! - визжала Дверца.

- Брось выламываться! Знаем тебя!

За этой сценой с интересом наблюдала Телефонная Трубка. Первым ее

движением было позвонить и сообщить куда следует, но потом она подумала, что

не стоит связываться, да к тому же интересно было узнать, чем кончится эта

история.

А когда все кончилось, Телефонная Трубка принялась всюду звонить:

- Наша-то недотрога! Делает вид, будто так уж верна своему Ключу, а на

самом деле...

 

СПЛЕТНЯ

 

 

Очки это видели своими глазами...

Совсем еще новенькая, блестящая Пуговка соединила свою жизнь со старым,

потасканным Пиджаком. Что это был за Пиджак! Говорят, у него и сейчас таких

вот пуговок не меньше десятка, а сколько раньше было - никто и не скажет. А

Пуговка в жизни своей еще ни одного пиджака не знала.

Конечно, потасканный Пиджак не смог бы сам, своим суконным языком

уговорить Пуговку. Во всем виновата была Игла, старая сводня, у которой в

этих делах большой опыт. Она только шмыг туда, шмыг сюда - от Пуговки к

Пиджаку, от Пиджака к Пуговке, - и все готово, все шито-крыто.

История бедной Пуговки быстро получила огласку. Очки рассказали ее

Скатерти, Скатерть, обычно привыкшая всех покрывать, на этот раз не

удержалась и поделилась новостью с Чайной Ложкой, Ложка выболтала все

Стакану, а Стакан - раззвонил по всей комнате.

А потом, когда Пуговка оказалась в петле, всеобщее возмущение достигло

предела. Всем сразу стало ясно, что в Пуговкиной беде старый Пиджак сыграл

далеко не последнюю роль. Еще бы! Кто же от хорошей жизни в петлю полезет!

 

ГВОЗДИК

 

 

Гвоздик высунулся из туфли, чтобы посмотреть, как поживает его Хозяин,

и сразу услышал:

- Ой!

Гвоздик разволновался. Очевидно, у Хозяина какие-то неприятности? И

Гвоздик высунулся еще больше.

- Ой! Ой! - вскрикнул хозяин, а потом снял туфлю и забил Гвоздик

молотком.

«Что-то он от меня скрывает! - подумал Гвоздик. - Но ничего, я все-таки

узнаю, в чем здесь дело!» И он высунулся снова.

Хозяин рассердился, взял клещи и вытащил Гвоздик из туфли. Лежа в

чулане среди ненужных вещей, Гвоздик думал:

«Гордый человек! Не хочет, чтобы другие видели, как ему тяжело

живется!»

 

ФОРТОЧКА

 

 

Любопытная, ветреная Форточка выглянула во двор («Интересно, по ком это

сохнет Простыня?») и увидела такую картину.

По двору, ломая ветви деревьев и отшибая штукатурку от стен, летал

большой Футбольный Мяч. Мяч был в ударе, и Форточка залюбовалась им. «Какая

красота, - думала она, - какая сила!»

Форточке очень хотелось познакомиться с Мячом, но он все летал и летал,

и никакие знакомства его, по-видимому, не интересовали.

Налетавшись до упаду, Мяч немного отдохнул (пока судья разнимал двух

задравшихся полузащитников), а потом опять рванулся с земли и влетел прямо в

опрокинутую бочку, которая здесь заменяла ворота.

Это было очень здорово, и Форточка прямо-таки содрогнулась от восторга.

Она хлопала так громко, что Мяч наконец заметил ее.

Привыкший к легким победам, он небрежно подлетел к Форточке, и встреча

состоялась чуточку раньше, чем успел прибежать дворник - главный судья этого

состязания...

Потом все ругали Мяч и жалели Форточку, у которой таким нелепым образом

была разбита жизнь.

А на следующий день Мяч опять летал по двору, и другая ветреная

Форточка громко хлопала ему и с нетерпением ждала встречи.

 

ОКУРОК

 

 

Попав на тротуар, Окурок огляделся по сторонам и, не найдя ничего

примечательного, недовольно подумал: «Обстановочка! И надо же было моему

болвану выплюнуть меня именно в этом месте!»

Окурок занялся рассматриванием прохожих, и настроение его значительно

улучшилось.

- Эге, да здесь, я вижу, довольно смазливые туфельки есть! - воскликнул

он и тут же прицепился к одной из них.

- Отстаньте, нахал! - возмутилась Туфелька. - Я вас совсем не знаю!

- Хе-хе-хе! - ухмыльнулся Окурок. - Можно и познакомиться.

А когда Туфелька его стряхнула, Окурок прицепился к старому Ботинку:

- Все еще скрипишь, папаша? Не пора ли на свалку?

Окурок вовремя вспомнил о свалке: Метла его уже заметила.

 

НЕВИННАЯ БУТЫЛКА

 

 

Бутылку судили за пьянство, а она оказалась невинной.

Суд, конечно, был не настоящий, а товарищеский, - за пьянство, как

известно, не судят. Но для Бутылки и этого было достаточно.

Больше всех возмущались Бокал и Рюмка. Бокал призывал присутствующих

«трезво взглянуть на вещи», а Рюмка просила скорей кончать, потому что она,

Рюмка, не выносит запаха алкоголя.

А потом вдруг выяснилось, что Бутылка - не винная. Это со всей