Виктор ГУЩИН, политолог, публицист, кандидат исторических наук

В Защиту. Журналистское расследование Ларисы Бочановой уголовного дела № 376062 «по мошенничеству» Грабового / 2007-04-09 14:55

Текст: Лариса Бочанова

Виктор ГУЩИН, политолог, публицист, кандидат исторических наук

Корр.: Виктор Викторович, как политолог, как Вы оцениваете ситуацию, которая сложилась сегодня вокруг имени Григория Грабового.

Виктор Гущин: Любая политическая оценка, которую я мог бы предложить, она перекрывается впечатлением вопиющего безобразия, которое сегодня совершается просто в отношении человека. Какая тут политика?

Уже само по себе возбуждение уголовного дела – это тяжёлый удар для любого человека. Представьте себе, вдруг Вы оказываетесь на скамье подсудимых! Но следующий шаг, который вообще повергает в уныние, так это то, что оказывается, возбудить уголовное дело в стране, в которой мы живём, никакого труда не составляет. Не имея для этого ни фактических, ни документальных, ни вещественных доказательств, человека заключают под стражу, содержат за решёткой, попирают честь и достоинство… Какие тут могут быть политические оценки?

Корр.: Тогда, кто заказчик?

Виктор Гущин: Я говорю совершенно откровенно, в такого рода ситуациях виновата власть. И второго виноватого здесь нет.

Не только как политолог, но просто как человек, руководствующийся скорее здравым смыслом, я выделяю в этой ситуации три позиции.

Во-первых, я категорически отрицаю возможность обвинение его в каком-либо уголовном преступлении, чем бы это ни мотивировалось. Но мотивировка, насколько я знаю, связана с мошенничеством, что он якобы обманывал людей, выдвигая идеи, под которые собирались деньги. Я считаю, что подобного рода обвинения, мало того, что они беспочвенные, они ещё наглые и циничные. Потому что не может быть в государстве обвинения в мошенничестве, где мошенничество как таковое становится непосредственным инструментом государственной политики. Я Вам приведу только два примера.

Скажем, ваучерная приватизация – это что? Это обман и мошенничество чистейшей воды, где была обманута вся страна. Или преобразование финансовой системы, в результате которой были отпущены цены, которые поглотили трудовые сбережения миллионов россиян, которые открыли простор для обмана разным рода финансовым пирамидам, и которые позволили проводить в отношении старшего поколения, выросшего при прежнем советском режиме, по сути дела, политику государственного геноцида. Может ли быть в государстве ещё какое-нибудь преступление, которое бы превзошло то, что делает государство по отношению к своим гражданам? Поэтому то, что сегодня Григория Грабового судят за мошенничество, я повторяю, – это наглость, цинизм и обман.

Во-вторых, тема воскрешения. Для начала, стороне обвинения надо бы разобраться с сутью самого термина. Но опять же, у государства нет никакого ни формального, ни морального права обвинять Григория Грабового в том, что он, якобы, спекулирует на самом понятии воскрешение. Наше «замечательное», подчёркиваю в ковычках, государство, (в смысле отличное от всех стран мира), оно воскресило в нашей стране инстинкт собственника и затем его благополучно подавило.

Что сделала нынешняя власть? Она сказала, что мы превратим Россию в страну собственников, и это будет средний класс, и это будет основа общества. Но разбудив инстинкт собственника, который дремал в нашей стране более 70 лет, она не создала абсолютно никаких условий для удовлетворения этого инстинкта. Поэтому сегодня протестные настроения в стране очень сильны, и эти настроения исходят не от обездоленных, униженных и бедных, а от тех людей, которые готовы сегодня с помощью своей головы и рук что-то предпринять, что-то создавать, но их бьют за это. И по голове и по рукам. Вот на чём сегодня стоит протест.

И в-третьих. Теперь я уже буду рассуждать сугубо как политолог.

Всё, что я слышал от Григория Петровича, убедило меня в том, что вся опорная база его идеологии основана исключительно на принципах нравственности и морали. Речь идёт в первую очередь о воскрешении именно этих принципов в нашем обществе. И на этих принципах он призывает строить свои отношения с людьми в любых сферах жизни.

Он как бы призывает отказаться от такого житейско-бытового конформизма, от приспособленческого образа жизни, а руководствоваться в своём выборе всегда только высшими принципами. Сегодняшняя власть же, которая существует на принципах, не имеющих ничего общего с нравственностью и моралью, она не может мириться с таким человеком. И власть возбудила дело против Григория Петровича, прежде всего, как против идейного противника. Здесь есть явный конфликт интересов.

А история такие моменты знает. Вспомните «охоту на ведьм» в средневековье. Она с чем была связана? Люди переворачивали традиционные представления о жизни и окружающих процессах, противопоставляли существующей ситуации своё понимание и своё видение происходящего. Давали всему своё объяснение. Например, Джордано Бруно поплатился собственной жизнью, его взяли и сожгли. Это ведь тоже «охота на ведьм».

Да, Григорий Петрович посягнул на иной взгляд, на иное видение процессов, которые нас окружают, с которыми мы сталкиваемся, и в этом качестве он конечно для нынешней власти неприемлемая фигура. Он видит и говорит о том, что власть не готова видеть, не готова признать, и тем более, в чём либо себя укорять.

Но власть в данной ситуации выбрала совершенно позорный способ, когда стала бороться против одного человека, который заведомо ясно, никого не может в принципе обидеть.

Не имея на то никаких оснований, она выбрала меру пресечения – заключение под стражу. Он что, находясь на воле, может нанести кому-нибудь физический урон? Что в процессе по этому делу может быть мотивом для содержания человека в строжайшей изоляции? Это нонсенс. Это просто грубое вымещение злобы на человеке. И больше ничего. Вот в таком ракурсе я вижу ситуацию, и как политолог, и как публицист, и просто как гражданин России. И поэтому, я на его стороне.

Корр.: На мой взгляд, важно понять, почему это дело так легко прокатывает в обществе? Социологический опрос, который я проводила, показал, что многие люди, даже с учёными степенями, не воспринимают заявления Г.Грабового, его труды и его открытия. И речь идёт не просто о недоверии, есть какой-то страх, неприятие…

Виктор Гущин: Те явления и процессы, которые не находят объяснения на базе сегодняшних знаний, на мой взгляд должны ставить вопросы не испуга, а необходимости мобилизации познания. Я был у него на нескольких лекциях, где он делал обзорные прогнозы, применительные к различным регионам России. У меня многие вещи вызывали некие сомнения и даже возражение против того, что говорил Григорий Петрович. Но мне было ясно и другое.

Какой смелостью и мужеством нужно обладать, чтобы взять на себя ответственность построить некую схему ожидающих нас возможных событий? Почему мужества? Ведь это же совершенно понятно. Всё делается совершенно публично. Следовательно, всё можно поставить на какой-то контроль. Пожалуйста, запишите, о каком регионе он говорил, о чём он предупреждал, о каких возможных происшествиях и катастрофах, несчастных случаях, которые могли бы иметь место быть и носить массовый, групповой или индивидуальный характер, если не принять меры.

Ну, зафиксируйте, ребята, а потом сверьте с реальным положением дел, и нет ничего проще, тогда обвинить такого человека в шарлатанстве и ещё не весть в чём, если Вы докажите, что его прогнозы не совпадают. Но ведь никто этого не делает.

От чего страдает нынешняя власть и почему она видит в Григории Петровиче противника? Потому что он как раз ставит вопрос, что развитие событий в стране нужно ставить под контроль. Каковы неизбежные последствия принятых властью решений? Что мы сегодня наблюдаем в России? Никто не отслеживает неизбежных последствий принятых решений, никто не возвращается к тому, насколько обосновано было то или иное решение.

Ведь чисто в методологическом смысле, его ведь никто не опроверг. А почему не опроверг? Потому что опасаются самого процесса постановки на учёт. Когда всё будет прозрачно, когда будет отслежено, как развивались события, какой принесли результат, на основании какой аргументации было принято решение или наоборот, почему оно не было принято, и в результате чего появилась какая-то кризисная ситуация.

Вот это, собственно, совершенно другая методология, она идёт в разрез с тем, чем сегодня руководствуется российская власть. Ей важно сохранить безответственность за те решения, которые она принимает.

А Григорий Петрович из лекции в лекцию говорит, нужно ставить под контроль, нужно проверять, нужно вырабатывать механизмы, соответствующие проверке и контролю. В данном случае, он прав в постановке вопроса. Ошибается ли он в существе прогноза – это нужно отслеживать. Это нужно наблюдать на протяжении тех периодов, на которые он сам указывает, не отходя от даты. Друзья мои, давайте перенесём всё на научную основу, а не будем размазывать манную кашу по столу.

Сам я детально не вникал в его методику прогнозирования, но я много интересовался, прежде чем сложить своё собственное мнение о нём. Есть компетентные люди, есть лётчики, есть космонавты, есть Международный Конгресс экологии человека, есть Российская Академия Естественных наук и т.д., и они утверждают, что к этому нужно относиться очень серьёзно. И это авторитетнейшие люди. У меня гуманитарное образование, мне трудно оценить его технические разработки, но я вижу, с каким мужеством и талантом он всё это внедряет.

Ведь он не только прогнозирует, он даёт управляющий прогноз, то есть предотвращает возможные негативные события, и он даёт конкретные технологии каждому слушателю, как это делать. Лекции, которые я слушал, были в гостинице «Космос», и зал был забит до предела, интеллигентнейшие люди сидят, внимательнейшим образом его слушают и работают вместе с ним по его методикам.

Да за это его нужно благодарить, за его мужество и благородство, за его готовность и ответственность что-то предпринять в кризисных ситуациях, а его заковывают в кандалы и сажают в тюрьму. И уже год держат там, без каких бы то ни было на то оснований.

Корр.: Как Вы воспринимаете религиозные темы, которые возникают вокруг имени Григория Грабового? В частности, неприятие темы воскрешения со стороны ортодоксальной церкви?

Виктор Гущин: Во–первых, воскрешение церковь отрицает в интерпретации Грабового, где он представляет воскрешение, как науку. Само понятие воскрешение лежит в основе христианской религии. Вы знаете, как это произошло и откуда это произошло, эти факты отрицать бессмысленно, иначе нужно отрицать религиозные убеждения, как таковые. Потому что вера, в отличие от убеждения, состоит в том, что мы не в состоянии постичь глубину каких-то понятий, и мы верим в них. Вера основывается не на аргументе и не на доказательствах. Она соотносится с нашим духовно-нравственным состоянием. И здесь ничего опровергнуть нельзя. Само понятие воскрешение церковь опровергать не может, она сама на этом поднялась.

Поэтому, в ответе на Ваш вопрос, я буду ссылаться на тот разговор, который у меня с Григорием Петровичем был. Воскрешения он рассматривает в духовно-нравственной системе веры. Как сказал один из богословов: «Верю, потому что абсурдно». Вера как раз замыкает этот контакт, контакт с тем, что в силу нашей ограниченности ещё не может быть нами понято. Она даёт нам нравственную силу быть убеждённым в конечном исходе.

И когда Григорий Петрович говорит о воскрешении, то он говорит, что необходимо носить в себе это убеждение. Да, мы живём, мы все умираем, но мы все воскреснем. И физические такие возможности есть, чем дальше, тем больше. Мы видим, что знание, опыт и умение человека всё дальше и дальше проникают в возможности продления жизни и даже снятия того предела, которым её ограничивает. Ну, давайте не будем называть это воскрешением, а будем считать это таким естественным продолжением жизни – долгожительством. Но если мы оплодотворяем эту естественную научно-обоснованную линию бесконечности жизни, то она будет пустой, если она не будет основана на всеобщем воскрешении духовности. Вот о чём говорит Григорий Петрович.

Упаси Бог, если я что-нибудь за него домысливаю, упаси меня претендовать на большее, чем он сказал. Но я так понял из той беседы, которая у нас состоялась. И меня лично, он в своих действиях убедил.

Корр.: Ваше впечатление об этом человеке?

Виктор Гущин: Вот как произошло моё непосредственное знакомство с Григорием Петровичем? Знаете, я примерно, раз в пять лет, выпускаю такие книжки, своего рода собрание прогностических очерков. Как аналитик, я специализируюсь на изучении политических процессов, на прогнозировании их развития.

Это идея у меня возникла где-то на рубеже 80-х, ещё при Советской власти, когда в своей научной диссертации я предсказал в 1993 году распад Советского Союза. Это был мой первый прогноз, который, к сожалению, сбылся. Я аргументировал свою позицию и написал, что ЦК КПСС был стратегически выбран совершенно ошибочный, тупиковый путь, который неизбежно приведёт к развалу страны. Ну, Вы знаете, тогда ещё до перестройки было два года, как минимум, да? Меня постарались тогда «затолкать» и отправить в «почётную» ссылку за пределы страны, но во всяком случае, как в этой диссертации было написано, так оно и случилось.

Я предсказал, кстати, Михаила Горбачёва и какую роль он будет играть, когда возникнет «комитет спасения», и потом Горбачёв всё это признал. Он, кстати, единственный политик, осуществивший заговор против самого себя. Вот у меня даже фотография в книге есть, мы здесь с ним беседуем, спорим. Он же потом позвонил и просто сказал, почему наши отношения продолжаются и до сих пор, он сказал, что тогда недооценил мои прогнозы, и возможно, должным образом тогда не воспринял их, как следовало бы. Так что это всё было.

И дальше я, во всех своих публикациях, как профессионал, сначала, как журналист, а потом, как историк и политолог, пытался для себя ответить на вопрос: «Что происходит в стране?» Вокруг этих публикаций обычно разворачивались жаркие общественные дискуссии. И вот я стал ещё книги писать, раз в 5 лет они выходят. Сейчас уже готовлю четвёртую. Предыдущие мои книги назывались «Пророков нет…» (1994 г.), «Глас вопиющего» (1999г.) Последняя книга «Я знаю, кто есть Путин и что есть Россия»

вышла летом 2005 года. И там я написал один прогноз, который был опубликован в «Политическом журнале». Он назывался «Президент милости Божьей».

Там я высказал идею, что на предстоящих выборах обязательно появится кандидат, который сделает ставку не столько на общественно-политических и социально-экономических моментах, сколько на духовно-нравственных, даже религиозных аспектах жизни. И что власть уже не может закрыть глаза на тягу людей к духовному возрождению страны, которое сегодня наблюдается в стране в широких масштабах.

И что на этом фоне обязательно появится личность, которая как бы заявит о том, что она претендует воплощать в себе именно вот эти качества и стремления. И когда это было опубликовано в журнале, у меня раздались несколько звонков от знакомых, и два из них прямо спросили: «Когда писал это, ты Грабового имел ввиду?»

Я к собственному стыду говорю: «А кто такой Грабовой?» Они мне сказали, что и как. И вот с того момента, я как бы, начал интересоваться, стал посещать семинары, на которых я с ним познакомился, сначала как зритель, а потом нашёл способ договориться с ним о встрече.

Встреча с ним у меня оставила глубокое впечатление. Я думаю, что в данном случае, как раз Григорий Петрович Грабовой попал в точку нравственных ориентиров. Сама тяга людей к принципам нравственности, морали, к религиозным убеждениям, она очень сегодня сильна. Все эти отношения, основанные на всевластие денег или карьеры, что сейчас широко пропагандируется, всё это как бы ложится очень тяжким грузом на душевное состояние людей, да?

И в данном случае Григорий Петрович попал в точку притяжения внимания. Он возбуждает интерес к иным отношениям, к другим ориентирам, и в этом смысле, он достаточно современный человек, работающий в конкретных реальных условиях. В этом я вижу его заслугу. Она может быть отягощена его личными заблуждениями, которые могут быть у всех, но в данном случае, надо видеть главное – он говорит о том, что как бы внутри себя ощущает каждый – жить по тем принципам и нормам, которые сейчас пытаются внедрить в нашу жизнь, недостойно человека. И в этом он прав. В этом я с ним согласен.

Корр.: Как Вы считаете, почему у нас в социуме, в нашей стране, да и во всем мире, технологии, направленные на совершенствование и развитие потенциала человека, как-то стопорятся, что в системе образования, что в медицине, в различных сферах. Почему не приживается та нравственность и мораль, о которой Вы говорите?

Виктор Гущин: Вы задали ключевой вопрос, из-за которого у меня с моими «оппонентами» идёт бой очень давно. Вы поймите, что мы живём в условиях устоявшихся стереотипов. И один из этих стереотипов состоит в том, что всей нашей жизнью управляет так называемая диалектика. Вот говорят – диалектическое мышление или там, диалектическое противоречие. Всякий раз, когда хотят сказать, что вот дальше и рассуждать нечего, то сразу говорят о диалектике. Так вот, по моему глубокому убеждению, никакой диалектики не существует. Диалектика – это ущербное сознание, предполагающее, что само по себе ничего существовать не может, а только в сочетании неких противоречивых столкновений и интересов. К примеру, добро и зло. Вот они должны между собой бороться и что-то преодолевать. И одно без другого как бы и не может существовать.

И вот из-за этого заблуждения, всё, что Вы перечислили, оно и не приживается. Мы с Вами конечно, в какую-то философскую стезю вползаем, но всё-таки, до тех пор, пока мы будем считать, что всем миром – нашим поведением, нашим отношением, и тому, что происходит, управляет, так называемая диалектика, в которой реализуются естественные противоречия нашего бытия, мы будем постоянно сталкиваться с тем, о чём Вы говорите. То есть мы не решим задачу, ни в области образования, ни в области здравоохранения, ни в области организации общественного бытия. Вы просто в тему попали, и я книжку, кстати говоря, с этого начинаю. Если позволительно, я бы просто зачитал. Цитата будет длинная, но она будет в тему того, о чём мы говорим.

Это кстати, весьма спорная такая тема, к которой отношение более чем неоднозначное. Из 10 моих коллег хорошо ко мне относящихся, со всякими знаниями и учёными степенями, 9 со мной не согласны. Следует учесть, что я 10-й.:-)

Но я всё это процитирую.

«В действительности миром, его прогрессом управляет здравый смысл. Именно он показывает, что основой всякого движения, всякого развития является не единство и борьба противоположностей, завершающаяся взаимным проникновением, или, как было модно это называть, «конвергенцией», а их, этих самых противоположностей, непримиримое столкновение по манихейскому признаку «либо-либо». Никаких переходов из одного состояния в другое не происходит. Такие превращения либо заведомое враньё, либо самообман.

Диалектика не признаёт возрождение Христа именно потому, что в его смерти и воскрешении нет превращения, перехода из одного состояния в другое.

Смысл выражения «смертью смерть поправ» в том и состоит, что смерть побеждена смертью же, а не жизнью. Смерть была повержена, побеждена сама собой, погибла сама в себе, без всяких там единств и борьбы противоположностей.

Силы добра и зла накапливают потенциал, обретают упругость вовсе не в борьбе друг с другом. Не борются же воздух с водой, а земля с небом. Условия победы – в преодолении. А суть – в отрицании. Чтобы победить, необходимо направлять энергию не вовне, а внутрь, не на борьбу, а на самосовершенствование.

Лев Толстой, перед гением которого склоняется весь мир, призывал не противиться злу насилием, а стремиться к победе над ним за счёт самосовершенствования.

За это наши доморощенные диалектики, считавшие, что «добро должно быть с кулаками», с «Аврорами», «Катюшами» и прочей смертоносной стратегической и тактической атрибутикой «добра», обозвали Л. Толстого «непротивленцем». Но где сегодня измождённые борьбой со злом диалектики и где «непротивленец» Толстой?!

Добро не должно вести изнурительной и бессмысленной борьбы со злом. Оно должно подниматься, набирать вес на собственных дрожжах. Тогда его будет становиться всё больше и больше, оно заполнит собой всё пространство, просто вытеснит зло за пределы житейской квашни. И наоборот, чем активнее зло проявляет себя, тем оно быстрее погибает. Именно в его собственной активности источник самоликвидации зла. Надеясь, хотя бы умеренно интеллигентные читатели понимают, что речь идёт не о бандитах с большой дороги, варварах и вероломных агрессорах, а о духовно-нравственной стороне дела». (В.В.Гущин «Я знаю who is Putin & что есть Россия» – М.: «Кириллица», 2005. стр.3-5)

Корр.: Какой Вы мудрый!

Виктор Гущин: Спасибо на добром слове. Но вы просто вывели меня на эту тему, а она ключевая. Я вот эту первую вступительную часть своей книги назвал просто по-хулигански «Бунт здравого смысла во имя правды и справедливости».

То есть я как бы говорю, что если подходить с точки зрения здравого смысла, то всё в нашей жизни предстаёт совершенно иначе, а здравый смысл – это уверенность в себе, это уверенность в своих силах, это умение применять накопленные знания и опыт к тем проблемам, которые возникают. Вот что такое здравый смысл. Всё остальное, что уводит от здравого смысла, приводит к ошибкам, неправильным решениям, к иллюзиям, утопиям и всяким другим вещам.

Корр.: По поводу вашего таланта прогнозирования каких-то политических ситуаций. Что это? Врожденный дар? Как Вы к этому пришли, и каков механизм, так скажем, Вашего прогнозирования?

Виктор Гущин: Вы опять затронули тему такую… Просто жизнь повернулась ко мне такой стороной, когда вот этот ключевой вопрос «Что правда и что ложь?» был передо мной поставлен.

Я очень ждал рождение своего сына, мы с ним родились в один день – 28 марта.. Во-первых когда он появился, у меня вся жизнь перевернулась, и даже ещё в момент предстоящего его появления на свет. Я думал о том, что вот наконец-то моя жизнь обретёт новый смысл и будет во что вкладываться.

Как и всякий мужчина, на рубеже 40 лет, который уже какой-то путь прошёл, я задумывался о пройденном, о том, что сделано, что не удовлетворяет, и о том, как жить дальше. Как-то хочется построить свою жизнь иначе.

И вот когда мне стало известно, что у меня может быть просто ребёнок, а потом стало ясно, что сын, я стал связывать своё будущее с его появлением. Когда он наконец появился, то его преследовало очень серьёзное нездоровье, в общем, он очень серьёзно болел…

И я это воспринял, как некий сигнал, что, наверное, это наказание за то, что я жил до того момента как-то не так, что я как бы всё время приспосабливался скорее, чем подчинял свою жизнь своим собственным устремлениям и собственному пониманию её.

И я стал корить себя за то, что выстраивал свою жизнь достаточно конформистки, то есть мирился с тем, с чем не надо было мириться, закрывал глаза на многие вещи, не всегда был честен перед самим собой и т.д.

И тогда сказал себе: «Вот тебе наказание – нездоровье только что родившегося, ничего не успевшего совершить человечка на свет». Может быть наказание не совсем то слово, но во всяком случае, для меня это был повод, чтобы задуматься о многих вещах. И тогда, хотите верьте, хотите нет, я как бы взял на себя некий зарок, что с этого момента, больше ничего, с чем бы расходились мои суждения, я себе не позволю. Я решил, что всё буду делать по правде и по совести.

И знаете, со мной произошла очень серьёзная метаморфоза. Надо сказать, что к тому времени я был совершенно успешным журналистом, мощным редактором, я занимал уже положение очень высокое, да? Работал на ключевых творческих постах в центральных отечественных и международных изданиях, был советником Аналитического управления Государственной Думы и т.д. И я вдруг понял, за что не возьмусь писать, не могу, потому что вижу, что это неправда, что я с этим внутренне не согласен, вплоть до того, что утратил даже какие-то профессиональные навыки. Не могу писать и всё.

И вот это продолжалось у меня 1.5 – 2 года. До тех пор, пока я вдруг вновь не обрёл уверенность в своей же профессии. То есть я стал писать только то, с чем я согласен обязательно, да? И Вы знаете, я стал видеть всё, что меня окружает совершенно иначе. Передо мной все события, которые я видел обычно, вдруг стали представать совершенно в ином свете. Когда человек живёт по правде, видимо мир действительно меняется.

Потом, я стал задумываться над тем, почему вот в русском языке… Русский язык он ведь очень ёмок, он синтетичен, он впитывает в себя историю и прошлого, и будущего. И я даже нашёл одну книжку, где там было так прямо и сказано: все тайны, они в русском языке. И только со временем мне стали открываться истинные значения слов и понятий, которыми мы пользуемся. Будучи филологом по образованию, мне это было очень близко.

Вот обратите внимание, слова «правда», «провидец», «праведник» у нас очень близки по звучанию и по смыслу. Праведник – это тот человек, который живёт по правде и от праведников исходит… упаси меня Бог, намекать Вам что я праведник.:-) Я прожил достаточно серьёзную, долгую жизнь и всякое в этой жизни бывало. Но я говорю о самом принципе подхода к тому, что нас окружает.

Вот если ты живёшь по правде, жизнь будет представать в совершенно другом свете. И если ты занимаешься прогнозированием, я сокращаю дистанцию наших рассуждений, то ты обязан жить по правде. Воспитывая в себе ментальную реакцию на ситуации, не взвешивая, а как там это скажется на моих отношениях с тем-то и тем-то, да? Как это скажется на моём служебном положении, на моей карьере, на материальном благополучии и состоянии. То есть правда воспитывает ментальную, правильную реакцию на происходящие события, на слова, на отношения между людьми. И я вдруг стал задним числом анализировать своё поведение, свои оценки и высказывания. И просто вдруг начал чувствовать, что я вправе доверять своей интуиции. Понимаете? Что вот то, что у меня поднимается изнутри как реакция, либо приятие или неприятие, я могу в это верить, я могу этому доверять. Ко всему прочему, этому есть и научное обоснование.

Вот что значит такой прогноз? То есть Вы представляете нечто, подо что невозможно подвести никакой базы, да? Потому что оценит время, главный судья – время. Но если Вы проверяете, что 15 раз я прогнозировал таким образом и это оказалось правильным, то Вы обретаете некую уверенность в таких прогнозах. Но если я 15 раз по-честному был прав, то какие у меня основания сомневаться в том, что я ошибусь в 16-й?

Значит, у меня гораздо больше прав заявить о своей позиции и настаивать, что я прав, чем у других людей, которые себя такому испытанию не подвергали.

И чем дальше, тем больше я как бы прихожу к выводу, что да, мне это удаётся, я обрёл внутреннее согласие с самим собой в этих оценках.

Корр.: Вы не могли бы поделиться с нами своим видением происходящего, что происходит с нами сейчас?

Виктор Гущин: Пожалуйста, я Вам скажу, что мы сейчас живём в период, когда на повестке дня стоит вопрос о формировании совершенно новой модели управления. И не только в нашей стране. Вообще, в мире. Вот процесс глобализации – это показатель, что мы вступаем в эпоху, в эру, как хотите, это называйте, совершенно нового управленческого механизма, связанного с духовным началом в человеке, его личной позицией, его личной ответственности.

Более того, я сейчас скажу вещь крамольную, в которую сам несколько лет назад не поверил бы, – демократия себя исчерпала и умерла. Она на протяжении 600 лет решала вопросы в режиме диалектики, да? Что вот зло и добро, и вот надо что-то делать, вот есть меньшинство и большинство, что вот нужно дать право большинству решать, а меньшинству возражать. И вот на этом всё строилось. Нет принципа равностности.

И демократия очень умная, но она не может быть продуктивной. Вот почему не заладились демократические реформы в России.

Я Вам говорю всё это совершенно ответственно, я не употребляю слова «убеждён», но во всяком случае, я считаю, что реформы не удались, потому что мы решали их демократическими методами, которые себя изжили функционально.

Ведь власть, она за счёт чего совершенствуется? Вот мы с Вами внутренне совершенствуемся за счёт нравственных принципов, с которыми сверяем всё, что нас окружает. У власти тоже есть два фактора, которые её совершенствуют. Это внутренний фактор, совершенствование идёт изнутри, за счёт подбора лучших людей, лучших программ, наиболее эффективных партий и т.д.

Но здесь есть определённый предел. Это как, например, двигатель внутреннего сгорания. Можно его совершенствовать до мощности 550 л.с., да? А дальше, чтобы Вы уже там не делали, хоть спиртом его заливайте, всё равно мощности он большей не даст.

То же самое произошло и с демократией. Все эти выборы, количество партий, многопартийность, плюрализм и т.д. на протяжении 600 лет всё это совершенствовало демократию, как власть, изнутри.

Но наступил момент, когда она уже это делать не может. И посмотрите, что делает наше государство. Оно демократию, по сути, явочным порядком отменило. Оно отменило порог явки. Теперь не важно, сколько нас придёт человек, 50% избирателей или всего пятеро близких знакомых претендента на депутатские мандаты. Они всё равно будут всё это считать состоявшимся, всё равно они получат этот свой мандат, кресло, место у корыта и т.д. Но дальше уже на этой основе совершенствовать нашу жизнь и управлять нашей жизнью будет невозможно.

Корр.: Вы хотите сказать, что мы идём к диктатуре?

Виктор Гущин: Нет, мы идём не к диктатуре. Я упустил одно, когда сказал, что есть внутренний (фактор) совершенствования, а есть внешний. Внешнее воздействие совершенствования – это условие её функционирования (власти). Получается, мы будем иметь модель полярную. То есть, на одном полюсе будет формироваться совокупная власть, которая за счёт выработанных механизмов действия, будут бороться за мандат, формировать партии, парламенты, обсуждать, принимать законы и т.д. И они всё это будут делать, НО.

Дальше уже будет формироваться, в том числе и организационный, протестный потенциал населения, как такового, который уже интуитивно сегодня понимает, что независимо от партийной принадлежности к «Единой России», «Справедливой России», КПРФ, СПС, «Яблоко», Аграрной ли партии и т.д., коренных проблем нашей жизни никакая из этих партий не решает.

Почему такой популярностью в России обрела графа «против всех»? Потому что это мировоззренческая графа. То есть люди поняли, что это путь к организационному, сплоченному протесту, как таковому. Причём протест мировоззренческий, осознанный протест.

Сегодня по списку существует, я не знаю, 37 или 42 партии, не помню сейчас. Но ни одна из них моих конкретных интересов не воплощает и не защищает. И совершенно ясно, что кто бы из Вас ни пришёл, Вы всё равно моих проблем не решите. Поэтому я против всех. Не потому, что среди Вас нет хороших людей, но Вы становитесь просто посредниками. Депутаты и партии хотят быть посредниками.

На самом деле, логика нашего бытия, существования посредников не предусматривает. Любой посредник, будь то в бизнесе или в политике, или фармакологии, в конечном итоге будет работать только на себя. Это затратный механизм управления.

Мы сегодня вышли на этот этап, собственно говоря, потому, что вот эти структурные фрагменты демократии, они себя просто изжили. Почему? Потому что они политические посредники. И в данном случае, уже эти посредники в лице депутатов и партий не защищают наши конкретные интересы. Это исподволь, спонтанно, люди начинают понимать. Ведь не просто Госдума в выборных бюллетенях отменила графу «против всех».

Почему в январе 2005 года пенсионеры пошли не к депутатам излагать своё несогласие с законом по монетизации льгот, а вышли на улицу. Потому что ясно, что эти депутаты именно этот закон и приняли. По согласованию с исполнительной властью они в очередной раз придумали, как ограбить людей. И мы видим сплошь и рядом, как это всё придумывается. Планомерно и методично.

Все люди недовольны сегодня разными сторонами управления. Одни недовольны уровнем своего материального положения, зарплатами, образованием, здравоохранением и т.д. Но люди, когда выходят на улицу, они очень близки к объединению и сплочению под одним только лозунгом «Долой!»

И вот почему сейчас закон подан в угоду нынешней власти. Давайте пикеты запретим, давайте митинги отменим. Почему? Да очень ясно. Когда на улице собирается больше 3-х человек, власть понимает, что это основа для организованного протеста.

А власть этого боится, потому что долой кого? Вас! И в данной ситуации возникает ситуация, что нет более страшного зверя для власти, чем люди недовольные, вышедшие на улицу. Для неё это гибель.

Корр.: Не надо ещё одной революции. Вы же говорите о непротивлении злу насилием, о христианской морали и нравственности, зачем такой агрессивный протест, опять «за» и «против»?

Виктор Гущин: Ничего подобного. Что в протесте против зла агрессивного? Это революция скорее в нашем сознании, в осознание ситуации. Это диктатура здравого смысла, которая говорит, что зло нужно из нашей жизни вытеснять, или конвертировать в другую систему развития. Это не добро с кулаками, нет. Не надо с ними бороться, нужно просто накапливать потенциал добра в себе и в той среде, в которой Вы общаетесь. Вот, пока этот потенциал не накоплен.

Почему я говорю, что в 2008 году будет разыгран «сценарий Кремля», а не сценарий Григория Грабового? Это вовсе не значит, что на то, о чём говорит Григорий Петрович и даже на его личности, надо ставить, так сказать, крест. Пускай простит за упоминание этого символа. Во-первых, крест – это вовсе не символ смерти, а символ жизни, и мы не случайно называем крест животоворящим. Так вот, животворящий крест, как смысл бесконечного развития жизни, о котором говорит Григорий Петрович, и он абсолютно прав, – это наше ближайшее будущее, но это не рубеж 2008 года. Но это сугубо моё мнение, как профессионала, оценивающего именно процессы, а не просто политические биографии или способность того или иного политического деятеля проявить себя в каком-то качестве. Потому что для того, чтобы воплотилась идея в жизнь, она должна завоевать умы, и в этом все абсолютно правы, от Аристотеля до Ленина и Фейербаха. Идея должна овладеть массами.

Всё-таки Учение Григория Грабового оно ещё не стало принадлежностью духовного самонастроя каждого из нас. Вокруг имени Григория Петровича или даже точнее, я бы хотел сказать, что дело не в его личности, а в том, что он в себе воплощает, вокруг его имени, идеи, вокруг настроения должен произойти некий процесс консолидации.

Мы должны построить в себе некий мир, да? Вот, пока этот потенциал ещё не накоплен. Пока это единицы. Тем более, посмотрите, какое противодействие мощное идёт. И суды, и тюрьмы, и Ваши коллеги из СМИ на информации. Они нам, собственно показали, какие у них позиции и куда они направляют свой интерес.

Корр.: Скажите, в чём, на Ваш взгляд проблемы Григория Грабового в смысле как человека, заявившего о своей готовности быть президентом?

Виктор Гущин: Вы понимаете, что есть вещи, в которых недостаточно ухватить суть и её в себе воплотить. На мой взгляд, просто тут возникает, некая недооценка собственных возможностей. Обладая высоким духовно-нравственным потенциалом, он не видит ничего, что могло бы помешать ему стать президентом. И он напрямую готов сразиться с силами зла…

Но Вы поймите, у людей ещё не накоплено того потенциала добра, который в состоянии будет вытеснить зло. Его объём и потенциал ещё недостаточно велик, поэтому должна быть увеличена скорость этого накопления, на мой взгляд.

Как человек, ушедший далеко вперёд и несколько оторвавшийся от действительности, Григорий Петрович, этого немножечко не осознаёт и я, как профессионал, занимающийся прогнозированием политических процессов, должен сказать, что пройдёт ещё время, когда вокруг идей, о которых заявляет Грабовой, сложится мощная, сплочённая, может быть не формализованная даже организация. Это может быть даже будет и не партия, там как партия ДРУГГ (Добровольцев, распространяющих Учение Григория Грабового), может быть, это будет просто движение народного протеста или ещё там как-нибудь…

Корр.: Что для Вас Бог?

Виктор Гущин: Вы знаете, это наверное будет близко к тому, как трактует Бога Евангельская традиция. Это воплощение совести. Бог – это совесть. И мы каждую минуту соизмеряем себя с ней. Мы примеряем все свои действия к ощущению по-совести или не по-совести они сделаны, да? А совесть и есть Бог. Моё отношение к Богу такое. Оно не атрибутикой обставлено, а таким состоянием Души, что если по-совести, значит по-божески. Ну, а если не по-совести, значит не приемлемо и не по-божески.

Корр.: И последнее. Ваш прогноз кандидатуры на пост третьего президента России?

Виктор Гущин: Ни Медведев, которого сегодня называют, ни Иванов, президентами не будут. Под влиянием этих политических деятелей сосредоточены наиболее важные в структурном отношении сектора жизни, да? С одной стороны, всё что связано с «социалкой», и это так сказать, вотчина Медведева, а всё что связано с военно-промышленном комплексом – Иванова. После того, как страну поделили на две части, их столкнуть лбами нельзя. Потому что, если победит один, то второй будет его естественным противником. Поэтому сейчас, кто понимает и разбирается в политических процессах, ясно, что ни та и ни другая – это не президентские фигуры. Будет кто-то третий. Я его назвал как-то в одной из своих публикаций. Это Якунин, нынешней президент РАО «Железные дороги России».

Ведь что такое железные дороги для России? Это примерно то же самое что автомобилестроение для США. Что хорошо для Форда, то хорошо для Америки. То, что удалось команде Якунина сделать в РАО ЖД, может быть полезно для всей России. Там сегодня занято свыше 2,5 млн. человек. Там собственные войска, собственные банки, там свои институты, школы и детские сады, своё здравоохранение, там всё системно. Ибо это государство в государстве. Если в этой сфере удалось решить огромный комплекс всеохватывающих проблем, то почему этот опыт не перенести на всю Россию?

Так что мой прогноз (если он сбудется, то с Вас ящик шампанского:-)) – следующим президентом России будет Якунин Владимир