О бездонная мысль, ты -- моя мысль! Когда же найду

Я силу слышать, как ты роешь, и не дрожать более?

До самой гортани стучит мое сердце, когда я слышу, как ты

Роешь! Даже твое молчание душит меня, ты, бездонная

Молчальница!

Никогда еще не решался я вызвать тебя наружу:

Довольно того уже, что носил я тебя -- с собою! Еще не был я

Достаточно силен для последней смелости льва и дерзости его.

Твоя тяжесть всегда была для меня уже достаточно ужасной;

Но когда-нибудь я должен найти силу и голос льва, который

Вызовет тебя наружу!

И когда я преодолею это в себе, тогда преодолею я еще и

Нечто большее; и победа должна быть печатью моего

Довершения!

А до тех пор я блуждаю еще по неведомым морям; случай

Льстит мне и ласкает меня; я смотрю вперед и назад -- и не вижу

Конца.

Еще не наступил час моей последней борьбы -- или он только

Что настает? Поистине, с коварной прелестью смотрят на меня

Кругом море и жизнь!

О послеполуденное время моей жизни! О счастье, предвестник

Вечера! О пристань в открытом море! О мир в неизвестности! Как

Не доверяю я вам всем!

Поистине, я не доверяю вашей коварной прелести! Я похож на

Влюбленного, который не доверяет слишком бархатной улыбке.

Как он, ревнивец, отталкивает от себя возлюбленную,

Оставаясь нежным даже в своей суровости, -- так и я отталкиваю

От себя этот блаженный час.

Прочь от меня, блаженный час! С тобой пришло ко мне

Блаженство против воли! Готовый к своему самому глубокому

Страданию, стою я здесь: не вовремя пришел ты!

Прочь от меня, блаженный час! Лучше ищи себе пристанища

Там -- у моих детей! Спеши и благослови их еще до вечера

Моим счастьем!

Уже наступает вечер: солнце садится. Удалилось мое

счастье! --

Так говорил Заратустра. И он ждал своего несчастья всю

Ночь -- но ждал напрасно. Ночь оставалась ясной и тихой, и

Счастье само приближалось к нему все ближе и ближе. А к утру

засмеялся Заратустра в сердце своем и сказал насмешливо:

Quot;Счастье бегает за мной. Это потому, что я не бегаю за

Женщинами. А счастье -- женщина".

Перед восходом солнца

О небо надо мной, чистое! Глубокое! Бездна света! Взирая

На тебя, я трепещу от божественных порывов.

Броситься в твою высоту -- в этом моя глубина!

Укрыться в твоей чистоте -- в этом моя невинность!

Бога скрывает красота его -- так и ты скрываешь свои

Звезды. Ты безмолвствуешь -- так вещаешь ты мне свою

Мудрость.

Безмолвно над бушующим морем поднялось ты сегодня, твоя

Любовь и твоя стыдливость открываются моей бушующей душе.

В том, что пришло ты ко мне, прекрасное, скрытое в своей

Красоте, что безмолвно говоришь ты мне, открываясь в своей

мудрости:

О, неужели не угадал бы я всей стыдливости твоей души!

Перед восходом солнца пришло ты ко мне, самому

Одинокому.

Мы друзья с тобою изначала: у нас едины скорбь, и страх, и

Дно; даже солнце у нас общее.

Мы не говорим друг с другом, ибо знаем слишком многое: мы

Безмолвствуем, мы улыбками сообщаем друг другу наше знание.

Не свет ли ты моего пламени? Не живет ли в тебе душа --

Сестричка моего понимания?

Вместе учились мы всему; вместе учились мы подниматься над

Собою к себе самим и безоблачно улыбаться: безоблачно улыбаться

Вниз, светлыми очами и из огромной дали, в то время как под

Нами струятся, как дождь, насилие, и цель, и вина.

И если блуждал я один, -- чего алкала душа моя по

ночам и на тропинках заблуждения? И если поднимался я на горы,

Кого, как не тебя, искал я на горах?

И все мои странствования и восхождения на горы -- разве не

были они лишь необходимостью, чтобы помочь неумелому;

Лететь только хочет вся воля моя, лететь до тебя!

И кого ненавидел я более, как не ползущие облака и все,

Что пятнает тебя? И даже свою собственную ненависть ненавидел

Я, потому что она пятнала тебя!

Ползущие облака ненавижу я, этих крадущихся хищных кошек:

они отнимают у тебя и у меня, что есть у нас общего, --

Огромное, безграничное Да и Аминь!

Мы ненавидим ползущие облака, этих посредников и