Концепции постиндустриального (информационного) общества и социального государства

Концепция постиндустриального общества.

Наряду с рассмотренными традиционными идейно-политическими течениями на Западе во второй половине XX в. появились теории, претендующие на системный анализ социально-экономических и политических процессов. Это так называемые концепции постиндустриального (информационного) общества и государства всеобщего благоденствия, или, по более поздней терминологии, — социального государства. Одним из побудительных мотивов их возникновения явилось стремление современных западных мыслителей противопоставить марксистской концепции общественного развития новейшие теории, но столь же всесторонне анализирующие социально-экономический процесс. В этих концепциях ищут идейную опору различные политические силы — от консерваторов до социал-демократов.

Считается, что термин «индустриальное общество» ввел в научный оборот Анри Сен-Симон. Однако основоположником концепции индустриального общества по праву является французский философ и социолог Огюст Конт (1798—1857). В дальнейшем данная концепция обогащалась идеями ряда других ученых. Своего наивысшего развития и положения почти официальной академической теории концепция индустриального общества достигла в 50—60-е годы нынешнего столетия после появления трудов французского философа Раймона Арона (1905—1983) и американского экономиста и политолога Уолта Ростоу (р. 1916). Первый изложил свои идеи в лекциях в Сорбонне в 1956— 1959 гг., второй — в книге «Стадии экономического роста» (1960 г.). Дальнейшим развитием идей этих авторов явилась концепция постиндустриального общества и ее новейшая модификация — теория информационного общества. Наиболее видными авторами последних являются Д. Белл, Г. Кан, 3. Бжезинский, Дж. Гэлбрейт, А. Тоффлер (США), Ж. Фурастье и А. Турен (Франция).

В основе всех этих концепций лежит принцип технологического детерминизма. Данная методологическая установка исходит из того, что решающее значение в развитии общественно-экономических структур принадлежит изменениям в технической и технологической сторонах производства. В соответствии с этим любое крупное изменение технико-технологического порядка влечет за собой изменение и социальных структур и отношений. Доиндустриальное, индустриальное, постиндустриальное и информационное общества, в соответствии с данным принципом, и представляют собой результаты последовательных стадий технологических изменений в производственных процессах.

Согласно указанным концепциям в доиндустриальном (традиционном, докапиталистическом) обществе производство основывается, по выражению У. Ростоу, на доньютоновской науке и технологии и на доньютоновских, упрощенных представлениях о внешнем мире. Такое производство представляет собой натуральное хозяйство, т. е. основанное на живой силе производство, которое ориентируется главным образом на удовлетворение собственных потребностей производителей. Значительная доля производимой при этом продукции, следовательно, не включается в сферу рыночного обращения. Товарообмен здесь носит в высшей степени нерегулярный характер, и общество в целом еще не живет куплей и продажей.

Социальная структура доиндустриального общества имеет сословно-иерархический характер, господствующее положение в нем принадлежит сословиям священников и землевладельцев. Несмотря на наличие политического центра, власть здесь децентрализована и находится в руках \ отдельных землевладельцев. В качестве основного регулятора общественных отношений в таком обществе выступает традиция, т. е. выработанные в прошлом и передающиеся от поколения к поколению социальные установления, обычаи и ценности. По своей сути они есть не нормы права, а соответствующие исторически сложившимся представлениям о добре и справедливости правила поведения, которыми в значительной мере определяется образ жизни такого общества. Законы здесь не противопоставляются обычаю, традиции, а вытекают из них и закрепляют их. Для традиционного общества характерны коллективистские формы жизнедеятельности людей. Человек здесь всецело принадлежит своим общностям — семье, общине, артели, но и одновременно находится под их солидарной защитой.

Таким образом, доиндустриальное, или традиционное, общество — это сельскохозяйственное общество с иерархичной социальной структурой и этическими нормами в качестве регулятора общественных отношений.

Для индустриального общества характерен высокий уровень развития промышленного производства, ориентированного на массовый выпуск товаров длительного пользования (например, автомобилей, холодильников, телевизоров, видеомагнитофонов, пылесосов и многих тысяч других предметов). Основанием для перехода к индустриальному обществу является научно-техническая революция, приведшая к последовательности технических нововведений в производстве и управлении. В свою очередь это привело к изменению характера самого производства и к преобразованию всей общественной структуры, начиная с форм поведения и социального общения и кончая рационализацией мышления в целом.

Прежде всего, авторы рассматриваемых концепций отмечают, что в индустриальном обществе производство полностью становится товарным. Это означает, что вместо привычных целей изготовления производителями продуктов для своего собственного потребления оно уже всецело сориентировано на максимальную отдачу, на получение прибылей. Основой организации такого производства выступают капитал и труд. Это предопределяет и новую социальную структуру индустриального общества, в которой доминирующее» положение занимают финансово-предпринимательские слои — банкиры, бизнесмены, торговцы. С концентрацией рабочих в местах производства связано скрытое или даже открытое противоречие между наемными работниками и нанимателями, между пролетариями и предпринимателями, или капиталистами.

Наиболее существенными изменениями при переходе от традиционного к индустриальному обществу являются уничтожение сословных привилегий, стирание наследственных социальных различий, становление равных гражданских прав и свобод. Власть здесь 'приобретает централизованный характер, развиваются демократические формы правления, а традиция как регулятор общественных отношений все больше уступает место писаному закону, правовым нормам.

Концепция постиндустриального общества развивает вышеизложенные идеи с учетом новейших изменений жизни развитых стран. В этой концепции утверждается, что в зависимости от уровня развития техники в обществе последовательно преобладают сначала «первичная» сфера экономической деятельности — сельское хозяйство, затем «вторичная» — промышленность, а после нее выдвигается «третичная» — сфера услуг. Как считает Д. Белл, самым существенным признаком перехода от индустриальной к постиндустриальной стадии общественного развития является сдвиг в формах деятельности индивида, выражающийся в перемещении таковых из сферы промышленности в сферу услуг, а также в усилении акцентов на теоретических исследованиях в области экономических открытий и в государственном устройстве.

Далее концепция постиндустриального общества исходит из того, что на каждой из указанных трех стадий экономического развития господствующее положение в обществе занимают определенные сословия. Это — священники и феодалы в традиционном обществе, бизнесмены — в индустриальном, ученые и профессиональные специалисты — в постиндустриальном. Каждой экономической стадии присущи также специфические социальные институты, а именно соответственно: церковь и армия; промышленно-финансовые корпорации; университеты и научно-исследовательские учреждения.

Таким образом, переход от индустриального к постиндустриальному обществу знаменует собой ряд существенных изменений в различных областях жизни. В экономической сфере это выражается в переходе от товаропроизводящей к обслуживающей экономике, что означает превосходство удельного веса сферы услуг над сферой производства. В „ социальной структуре классовое деление уступает место профессиональному, хотя при этом продолжают сохраняться социальная неоднородность, «естественное неравенство» людей и отчуждение личности. В политической области имеет место деление на правящую, технократическую элиту — меритократию (от лат. meritus — достойный и греч. kratos — власть, букв. — власть наиболее одаренных) и управляемые массы населения. На постиндустриальной стадии сохраняются социальные, в том числе политические, конфликты, однако их природа становится иной. Если в индустриальном обществе основной конфликт связан с сосредоточением собственности в руках капиталистов, то в постиндустриальном обществе он обусловлен меняющимся содержанием труда и выступает как конфликт между знанием и некомпетентностью или, иными словами, между научно-технической элитой и массой рядовых работников.

Существенным элементом концепции постиндустриального общества являются положения, относящиеся к процессам развития мирового сообщества в целом. Центральное место здесь принадлежит идее взаимозависимости между народами, усиления интеграционных тенденций в мировом развитии по мере приближения постиндустриальной стадии. Авторы данных концепций полагают, что в XXI в. человечеству придется вступать более или менее сообща, независимо от социальной стартовой площадки, на которой сегодня находится тот или иной народ. Это обстоятельство предполагает новое политическое видение мира, уточнение социально-политического статуса и специфической роли таких образований, как класс, нация, государство, более универсальные подходы к ценностям свободы, демократии и суверенитета.

Разновидностью и продолжением теории постиндустриального общества является концепция информационного общества. Рассматривая общественную эволюцию как «смену стадий», авторы теории, информационного общества связывают его становление с доминированием «четвертичной», информационной сферы экономики, следующей за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг. На данной стадии развития общества значительно повышается интеллектуализация труда, вследствие чего наука, культура, образование и здравоохранение утрачивают свое традиционное предназначение «непроизводственной сферы» и трансформируются в самостоятельную производительную силу, ориентированную на производство не только материальных благ, но и самого человека.

По мнению авторов концепции, в результате революционизирующего действия информационной технологии происходит качественное преобразование всех сфер общественной жизни. В области производственных отношений капитал и труд как основа общества уступают место информации и знанию. В этих условиях собственность как критерий социальной дифференциации теряет свое значение и решающим становится уровень образования и знания.

Классы здесь заменяются недифференцированными «информационными сообществами», в которых за передний план выдвигаются не отношения собственности и не отношения между человеком и ……., а отношения между людьми в связи с их многообразной социальной деятельностью. На данной стадии все большее число людей получает возможность осуществлять свободный выбор формы общественных отношений, сферы профессиональной деятельности в соответствии со своими устремлениями, способностями и интересами.

Пожалуй, одним из основных в концепции информационного общества является положение об усилении нематериальной мотивации трудовой деятельности людей в составе современной производственной корпорации. В развитых странах Запада в процессе информатизации такой мотив к труду, как высокая заработная плата, переместился с первого места, которое он занимал три-четыре десятилетия назад, на пятое-седьмое, пропустив вперед содержание труда, возможность самореализации, перспективы профессионального роста, психологический климат в фирме и другие. «Мы с полным основанием можем сделать вывод, — пишет Джон Гэлбрейт, — что отождествление, т. е. добровольная замена своих целей целями организации, и приспособление, т. е. связь с организацией в надежде привести ее цели в более близкое соответствие со своими собственными целями, являются важными мотивами в деятельности техноструктуры» [26. С. 203 ]. Данному обстоятельству одновременно сопутствует развитие различных форм социального взаимодействия и согласия — солидаризм, а также формирование в различных сферах жизни органических общностей людей — коммунитаризм. Это означает, что информационное или постиндустриальное общество, отрицая индустриальное и снимая тем самым его отрицание традиционного общества, возвращается в своей сути к неотрадиционалистским формам жизни.

В рамках теории информационного общества выдвигается проект «глобальной электронной цивилизации», создаваемой на базе синтеза телевидения, компьютерной службы и энергетики — «телекомпьютерэнергетики». «Компьютерная революция» постепенно приводит к замене традиционной печати «электронными книгами», изменяет идейные ориентации людей и мировоззрение в целом. Социальные и политические преобразования рассматриваются в этой теории как прямой результат «микроэлектронной революции». Перспектива развития демократии связывается с распространением информационной техники. Главная роль в этом отводится телекоммуникационной кабельной сети, которая обеспечит двустороннюю связь граждан с правительством, позволит оперативно выяснять и учитывать мнение населения при выработке политических решений. Технологическую трактовку получают проблемы преодоления социальных антагонизмов, отчуждения и дегуманизации.

Авторы данной концепции считают, что ныне на доиндустриальной стадии находятся страны «третьего мира», на индустриальной — ряд стран Запада и Востока, в постиндустриальной и информационной стадиях находятся США, Япония и другие наиболее развитые страны.

Продолжением и развитием теорий социального постиндустриального и информационного общества является также концепция социального государства. Сам термин «социальное государство» вошел в политическую и правовую литературу после того, как в 1949 г. в Конституцию ФРГ было включено выражение «sozialer Rechtsstaat», которое переводится как «социальное правовое государство». При разработке текста конституции немецкие ученые и законодатели пришли к идее, что их правительство в своей деятельности должно подчиняться принципу социального государства. В их толковании это означает обязанность правительства осуществлять политику, направленную на обеспечение достойного человека уровня жизни, удовлетворение основных жизненных потребностей всех социальных групп. Постепенно указанный принцип был развит до концепции социального государства.

Таким образом, прилагательное «социальное» в понятии «социальное государство» служит не для обозначения того факта, что всякое государство есть социальный институт, а для определения новой сущности государства на постиндустриальной стадии развития производства, для характеристики содержания его политики в сфере распределения материальных благ. Словом «социальное» подчеркивается именно то обстоятельство, что такое государство призвано осуществлять политику, направленную на обеспечение блага всех своих граждан, поддержку социально слабых групп населения, на утверждение в обществе социальной справедливости. С учетом сказанного термин «социальное государство», видимо, можно расценить и как не вполне удачный, но он в данном специфическом смысле уже стал s составным элементом современной политической мысли.

Наряду с термином «социальное государство» в политической теории употребляется понятие «государство всеобщего благоденствия». Оба понятия используются для обозначения одного и того же явления — государства современного демократического типа в условиях постиндустриального (информационного) общества. Автором концепции такого государства считается американский экономист Джон Гэлбрейт. Однако у ее истоков находятся взгляды английского экономиста Джона Кейнса, который обосновывал необходимость активного государственного вмешательства в экономику с целью обеспечения занятости граждан, предотвращения экономических кризисов, повышения жизненного уровня населения путем справедливого перераспределения доходов между различными социальными слоями.

Надо заметить, что процесс утверждения в политической
мысли идеи социального государства и практического перехода правительств западных стран к социально ориентированной политике был достаточно сложен. Как известно, после падения феодализма и установления политической власти среднего сословия — буржуазии — в основу политики практически всех правительств здесь были положены принципы классического либерализма. Согласно последним, государственное вмешательство в экономическую деятельность граждан допускается лишь постольку, поскольку оно не противоречит принципу индивидуальной свободы. В результате во всех западных странах возобладала либерально-рыночная система хозяйствования, или классический капитализм. В более широком смысле это означает утверждение либерально-демократической модели общественного устройства, в котором государство выполняет функцию гаранта свободы индивида.

Либерально-демократическое общество действительно оказалось весьма благоприятным для проявления инициативы и социального преуспевания наиболее активных и предприимчивых граждан. Однако почти тотчас же оно обнаружило и свои весьма существенные недостатки. Оказалось, что устранение государства из сферы производства, свободные рыночные отношения ведут к экономическим кризисам и главное — к беззащитности перед лицом рыночной конкуренции социально слабых слоев населения. И лишь ряд новых факторов, в полную меру проявившихся в первой половине XX в., — обострение классовой борьбы, революционные процессы в ряде стран, советский опыт решения социальных проблем, переход к постиндустриальным технологиям производства — вынудил правящие круги западных стран отказаться от либерально-демократической общественной модели в пользу социально-демократической, в которой государство выполняет функцию регулятора экономических и социальных отношений.

Как видно, идея социального государства явилась конструктивным ответом на критику несовершенств государства либерального типа, оказавшегося неспособным обеспечить социальные права и, следовательно, достойный уровень жизни всем гражданам. Она выходит за пределы прежних представлений о содержании прав индивида, которые классический либерализм ограничивал лишь формальным их провозглашением и обеспечением равенства всех граждан перед законом. Опыт функционирования либерально-демократических обществ со всей очевидностью показал: если человек поставлен в такие условия, в которых он не может сполна воспользоваться имеющимися у него правами, то они становятся не более чем пустыми посулами. Стало быть, наполнить реальным содержанием права каждого члена общества можно с помощью социальной политики. Государство, которое провозглашает, берется и способно осуществлять политику, направленную на реальное обеспечение всего комплекса прав граждан, и прежде всего социальных, получило название социального государства,

Согласно современным представлениям, социальное государство для достижения своих целей призвано обеспечивать следующие задачи и принципы организации жизнедеятельности общества: конституционные гарантии гражданских, политических, экономических и социальных прав личности; многоукладность экономики, включающей частную, коллективную и государственную формы собственности; сочетание плановых и рыночных механизмов регулирования общественного производства; доступные всем системы образования, здравоохранения и социального обеспечения; заботу властей о создании условий для всеобщей занятости населения; государственную поддержку малоимущих категорий граждан; организацию эффективной борьбы с преступностью, наркобизнесом и другими антиобщественными явлениями; разработку и осуществление государственных программ, направленных на решение других насущных социальных проблем. Все это, как полагают авторы рассматриваемой концепции, и ведет к возникновению государства всеобщего благоденствия, или социального государства, в отдельных высокоразвитых в экономическом отношении странах, а в будущем — и целого мира благоденствия.

Необходимо признать, что концепция социального государства на Западе имеет серьезных оппонентов. Оно подвергается критике прежде всего со стороны тех интеллектуалов, которые отказывают государству в каких-либо регулирующих функциях в сфере экономических отношений. С их точки зрения, нет объективных критериев социальной справедливости, и потому бессмысленным является и само понятие «социальная справедливость». Следовательно, считают они, принципиально невозможным является «справедливое» перераспределение доходов среди различных социальных групп. Поэтому концепцию социального государства они рассматривают в качестве такой же политической и идеологической «риторики», как и различные доктрины уравнительного социализма. Наиболее последовательно с этих позиций оценивал концепцию социального государства такой сторонник свободной рыночной экономики, как Фридрих фон Хайек. По его мнению, принцип социального государства означает «ни много ни мало, необходимость приостановить правление права» [106. С. 201 ].

Очевидно, что данный тезис Хайека имеет под собой определенные основания. Между правовым и социальным принципами в деятельности государства действительно существует как единство, так и противоречие. Их единство состоит в том, что оба они направлены на обеспечение блага людей: первый — индивидуальной свободы и основных прав личности путем ограничения государственного вмешательства в частную жизнь граждан, второй — достойных условий существования каждого индивида с помощью перераспределительной функции государства. Противоречие же между ними состоит в том, что правовое государство по своему замыслу не должно вмешиваться в вопросы распределения общественного богатства, а социальное государство, напротив, непосредственно занимается этим делом, хотя и стремится при этом не подрывать конкурентные, рыночные начала хозяйственной деятельности и не порождать массовое социальное иждивенчество.

Однако, как считают другие видные ученые Запада, возврат к свободным рыночным отношениям в постиндустриальном обществе уже невозможен и политически нецелесообразен. Так, по мнению одного из крупнейших немецких социальных философов Карла Ясперса (1883— 1969), развитие техники, возникновение крупных предприятий вызывают необходимость справедливого регулирования жизненного уровня различных категорий граждан. «Все люди — писал он, — требуют справедливости и теперь при пробудившемся сознании способны понять, выразить и защитить свои притязания. Это требование справедливости направлено как на условия труда, так и на распределение полученных в результате трудовой деятельности продуктов» [112. С. 185]. Указанная точка зрения ныне является преобладающей как в научных, так и в политических кругах западных стран. Ни замысел социального государства (реальные гражданские права для всех), ни его метод (перераспределение доходов) не рассматриваются как ошибочные. В большинстве появляющихся по данному вопросу публикаций речь идет не об упразднении перераспределительной, регулирующей функции современного государства, а о совершенствовании ее правовых, финансово-экономических и организационных механизмов.

Мы полагаем, что концепция социального государства, так же как и различные современные интерпретации, или парадигмы, социализма, отражает закономерность общественных изменений на индустриальной и постиндустриальной стадиях развития производства, а именно: трансформацию как западного, так и восточного общества в направлении их взаимного сближения и взаимопроникновения типичных свойств того и другого. В сущности, в этой концепции синтезируются лучшие черты как классическо-либеральной (высокий экономический динамизм), так и государственно-социалистической (надежная социальная защищенность граждан) моделей общественного устройства. Не случайно поэтому ныне практически во всех странах мира целью общественного развития провозглашается социально-демократическое общество.

Республика Беларусь в ее Конституции также определяется как социальное государство. Это положение Основного Закона означает не что иное, как конституционную обязанность правительства страны подчинять свою деятельность обеспечению благосостояния всех категорий граждан. Разумеется, нам еще очень далеко до того уровня развития производства и удовлетворения социальных потребностей, который имеет место в постиндустриальных странах. И разрыв этот, к сожалению, за последние годы еще больше увеличился. Тем не менее, с нашей точки зрения, цели возврата Беларуси к государственно-социалистической или к еще более ранней, классическо-либеральной, общественной модели представляются бесперспективными. Многоукладная регулируемая экономика, представительная демократия, правовое государство и сильная социальная политика — такова наиболее предпочтительная перспектива общественного развития нашей страны. Только такой путь, мы убеждены, отвечает трудовому, неэксплуататорскому образу жизни белорусов, их приверженности идеалам социального равенства и справедливости. И только на этом пути наше общество сможет достичь гражданского и национального согласия.

Логичным является вопрос: в какой мере согласуются или противоречат друг другу марксова терия исторического процесса и перечисленные концепции развития общества? К сожалению, внимание советских обществоведов концентрировалось на выявлении частных положений, которыми различаются эти концепции. Между тем они имеют гораздо больше общего, чем различий.

Во-первых, в учении Маркса об общественных формациях существенное значение имеет положение о материальных производительных силах общества, которыми детерминируются производственные отношения. Иными словами, в Марксов общественный базис входит «вся техника производства и транспорта» (Ф. Энгельс), которая определяет, что и сколько общество на данном этапе своего развития производит, каким способом оно осуществляет это производство. Следовательно, в теории Маркса такие вещественные элементы производительных сил, как средства труда, вполне могут рассматриваться как аналог технологического компонента концепций о стадиях экономического роста. Это, несомненно, общее фундаментальное положение этих двух теорий.

Во-вторых, возникшая в наши дни социально-экономическая реальность, которая описана в теориях постиндустриального и информационного общества, вполне подтверждает предугаданный и обоснованный Марксом процесс становления «научного производства», превращения науки в главную производительную силу и вычленения человека из непосредственного процесса производства. Таким образом, и с точки зрения полученных теоретических результатов Марксов анализ тенденций общественного развития и рассматриваемые социально-экономические концепции тоже не противоречат друг другу. Фактически эти концепции в их глобальном понимании истории могут быть причислены к формационным теориям общественного развития.

Сопоставление показывает также, что несомненной заслугой Маркса является то, что он верно предвосхитил общую линию общественного прогресса. Это признают и авторы рассмотренных концепций стадий экономического роста: «Никто, кроме Маркса и марксистов, — пишет Джон Гэлбрейт, — не предвидел, что экономика гигантских корпораций станет сутью экономической системы» [27. С. 380]. Однако современное марксистское обществоведение можно упрекнуть за то, что не оно поставило задачу исследования нынешнего западного общества на основе методологии Маркса. В этой связи подчеркнем, что современное «информационное общество» — это не просто качественный скачок в развитии технологической базы производства, а совершенно новая ступень в общественном бытии человечества, несущая с собой коренные изменения в системе экономических, политических, социальных и культурных отношений людей, полное осмысление которых вне методологи Маркса невозможно. Так что анализ современного общества, его сущности, закономерностей и перспектив представляет большое поле для деятельности различных исследовательских школ и направлений.

Попытки найти ответы на некоторые новейшие проблемы современного общественного развития предпринимаются идеологами так называемых альтернативных движений.