Глава 9. О княжении Владимирове после крещения его

 

По торжественном сочетании с царевною Анною и по празднственном пировании посылает Владимир в Царьград к шурьям своим радостного вестника с дарами и объявлением о своем крещении и браке, прося притом от них и от патриарха Киеву митрополита. Радость в Цареграде была неописанна о новом приобретении толь великого государя в общество Христово. На митрополию киевскую избран и послан в Корсунь Михаил, родом сирянин. По его приезде и по благословению воздвигнута церковь в Феодосии, на бугре, наношенном землею изо рва, который россияне приступая засыпать старались. Во время пребывания Владимирова в Херсоне приходили послы от царей Василия и Константина из Царяграда с великим почтением и дарами. Папа, не упуская времени, равным посольством почтил новопросвещенного государя не без искания, чтобы всеять в нем римского исповедания догматы. Печенежский князь Метиган, подражая Владимирову примеру, принял в Херсоне крещение.

 

По прошению новосочетанныя супруги уступает Владимир Херсонь Греции обратно. Сам, взяв мощи святого Климента с другими многими святостьми и церковными утварьми, митрополита Михаила, протопопа Анастасия и других служителей церковных, в столичный Киев возвращается, Херсоня и кумирослужения победитель, сопряжен с царскою кровию и с верою Христовою. Тогда по всеобщему государскому повелению опровергнуты идолы от своих мест, прежде к их почтению определенных, обнажены от драгоценных украшений, раздроблены железом и преданы воде и пламени. Перуну, главной невегласов пагубе, большее всех, вместо бoльшего прежде почтения, оказано поругание. Привязанного к хвосту конскому волокли на днепрский берег под жестоким битьем палками от двенадцати человек, бесчестными словами провождающих. Свергнутого в Днепр от берегов отбивали и до Запорожья пристать не дали. По извергнутому ниже порогов идолу ближнюю гору Перуном называют. Маловременная почесть новых идолов была образ и пример возвышенных без достоинства, едино разнствие в том имеющих, что идолы ни ударов, ни поклонов не чувствуют. На холме, где Перун стоял, построена церковь святого Василия в честь государского ангела.

 

По сем назначил Владимир день всему народу киевскому для приятия Святого Крещения, объявив, что ежели кто в установленное время не явится на реке Почайной, тот Господу Богу Иисусу Христу и ему будет противник. Собралось неисчислимое множество народа на указанный день и место. И сам великий самодержец со всем синклитом и освященным собором украсил присутствием великое сие действие и чудное позорище. При береге на плотах стоят облаченные священники и диаконы, река наполнена обнаженными людьми всякого возраста и пола: иные в воде по колена, иные по пояс, другие по шею - моются, купаются, плавают. Между тем читают крещальные молитвы; каждый по особливом погружении получает в крещении имя и помазание миром.

 

По сем первопрестольный митрополит киевский Михаил крестил всех сынов Владимировых саморучно. Имена, по крещений данные, троим только известны: Ярослав Георгием, Борис Романом, Глеб Давидом названы. Источник от крещения их Крещатиком проименован.

 

Хотя ж от Владимира объявлено было во всей России повеление, чтобы все его подданные крестились, противникам сказан гнев, однако немало целых областей осталось, которые крещения убегали, особливо подвластные Российской державе чудские народы, жившие около Мурома, Суздаля и Ростова. Михаил митрополит предприял путь к Великому Новграду, но, не надеясь учением преодолеть упорства жителей, просил о вспоможении Добрыню, с которым низверг в Новегороде идолов и Перуна, подобно как в Киеве, велел с биением и поруганием грязью отволочь на берег и кинуть в Волхов.

 

Баснословят, что пловущий идол, выкинув на мост палку, вскричал: „Возьмите, новогородцы, и употребляйте для моего воспоминания”. Откуду через долгое время обычай был, что и в христианские праздники вместо игры и увеселения бились новогородские молодые люди не без вреда своего палками. Кажется, сия их легковерность предзнаменовала, что за упрямство против самодержавной власти претерпят некогда палочные смертные удары. Пловущего вниз Перуна сельские люди, знавшие, что он недавно наречен был богом, от берегов пхая, говорили: „Уже ты не бог больше; довольно и так мы тебя кормили; поезжай назад в темную адскую пропасть”.

 

Некоторое неудовольствие в народе, особливо ж у женского полу произошло, когда Владимир повелел учредить школы для научения малых детей грамоте, но матерние слезы и негодование благоразумными увещаниями, учительские излишние строгости добрыми установлениями прекратил рачительный первосвященник.*

 

В добронамеренных трудах и желанных успехах сему государю нередко препятствовали набегами непостоянные печенеги. Итак, для безопасности от толь хищного народа указал строить городы по Десне, Выстри, Трубешу, Суле и Стугне и населить их славянами новогородскими, кривичами, вятичами и чудью, чем немало оградилась Россия от нашествия иноплеменников.**

 

Для приведения в христианство земли Суздальския подвигся сам Владимир с митрополитом, обновил множество народа крещением, поставил на Клязме город*** и, наложив ему свое имя, украсил паче всех городов российских и создал церковь Успения Богоматере. Любление княжеское сего места и повеление привело многочисленных жителей.

 

По преставлении Михаила митрополита присланный на его место от цареградского патриарха Леонтий поставил по городам российским епископов: Великому Новуграду и Пскову - Иоакима херсонянина, который идолов разрушил до основания, в Чернигов хиротонисовал Неофита, в Ростов - Феодора. Для проповеди христианства в болгарах посылан был некто Марк Философ, но без желанного успеху: крестились только четыре князя, пришед в Киев. От особливого благоговения и усердия повелел Владимир воздвигнуть в Киеве каменную церковь во имя Пресвятыя Богородицы. Призванные из Греции мастера с великим тщанием дело совершили, на что многое княжеское иждивение положено и определена со всего государства десятина, по чему церковь Десятинною именована.

 

Итак, широко распространилось и твердо вкоренилось в России христианское православие, что прежде сего троекратно начиналось.

 

Первое, благовестием Святого Апостола. Андрея Первозванного,* когда, проходя Днепром и Волховом сквозь славенскне пределы, проповедывал Евангелие Христово и, поставив крест на горах киевских, предсказывал на них благодати Божия воссияние, великого града и веры основание и сооружение церквей множества. Второе, когда по неблагополучном походе Оскольдове и Дирове на Царьград требовали россы крещения и, уверясь несгоревшим Евангелием, приняли закон христианский.** Крещение князей Святополка, Ростислава и Коцела не надлежит до россиян, но до славян дунайских, кроме того что переведенные в Моравии церковные книги употребляются в российской церкви обще со славенскими народами, содержащими греческое исповедание. Третие, крещение было Ольгино, коим многие россияне просветились, взирая на ея обращение.

 

Владимир, ходив на болгар и хорватов и с победами возвращаясь, услышал, что, хотя пользоваться его отсутствием и не боясь утомленного войска, приближились с великими силами печенеги и за Трубешем против него ополчились.*** Немедленно храбрый государь вышел навстречу и на противном берегу стан поставил. Печенеги требовали на поединок борца от Владимирова войска, представляя своего исполина, дабы тем единоборством прекратить наступающее кровопролитие с обеих сторон и одолевший богатырь представил бы победоносную сторону, одоленный до исторжения духа - побежденную. Владимир, не ведая в полках своих чрезвычайного усилка, велел спрашивать чрез кличеев.

 

Некто ремесленный человек, ременщик, явившись сказал, что есть у него сын, коего никто не одаливал с ребячества, и что он осердясь дерет сырые воловые кожи. Призван перед государя, требовал для показания опыта, чтобы привели великого, сильного быка и раскаленным железом раздражили. Учинено; бык в ярости стал бегать и землю рыть копытами и рогами. Ременщиков сын толь мочную скотину в самом стремлении ухватил за бок и кожу с мясом вырвал. „Можешь с печенежским богатырем бороться”, - сказал Владимир и повелел к утру приготовиться ему и всему войску.

 

Приспевшу времени, выходят поединщики на сражение. Печенег, видя соперника ростом перед собою мала (он был посредствен), презирал и насмехался; и, вдруг напустившись на него, закричал страшным голосом. Молодой ременщик, схватив печенега, поднял, ударил о землю и дух из него вышиб; исчезла вдруг гроза и ярость. Печенежское войско, объятое робостию, обратилось в бегство. Россияне, по княжескому повелению вслед достигая, множество неприятелей на поле постлали. Ременщик с сыном почтены знатными чинами и другим жалованьем. На броду Трубешареки, где отнята у печенегов слава, заложен тогда Переяславль, вскоре построен и украшен церквами. Белагорода строение в те же времена зачалось и совершилось.*

 

Бывшу некогда Владимиру в Василеве немноголюдну, печенеги внезначай учинили на него нападение. В такой скорости принужден был обороняться малочисленными людьми, почему и не мог устоять против неприятеля. Бегством спасаясь, укрылся под городским мостом. Сие случилось на праздник Преображения Господня, коему в честь обещал в сей опасности церковь воздвигнуть и спасшись обещание исполнил,** дню ж сему воздал великое почтение молебствами и угощениями.

 

Не дая отдохновения Владимиру, неугомонные печенеги излучили время и употребили к своим поискам, когда сей трудолюбивый государь отлучился в Новгород. Приступили и окружили новосозданный Белгород, не дозволяя жителям из него выступу в намерении принудить к сдаче голодом. Жители для великой нужды ворота отворить хотели неприятелям, однако некто смышленный гражданин удержал их и беду отвратил смешным вымыслом. Уговорив отчаянных до трех дней не сдаваться, собрал сколько мог овсяной муки, отрубей, пшеницы и меду; в уготовленных кадях, врытых в землю как колодезях, развел в одной кисельную цежу, в другой сыту, в кои тайно подведенными трубами мог дополнять, что черпали и варили жители. Призванным якобы для договору в город печенегам притворные подземные ключи показаны с их употреблением, кисель на пищу с сытою поставлен и в стан их для уверения князей и военачальников отпущен. Кочевной народ, хлебных пищей мало знающий, подумав, что город снабден натуральною пищею и весьма необорим голодною нуждою, отступил и удалился.

 

Владимир, оградив свою державу мужеством и просветив православием, начал размышлять, как бы утвердить мир в потомственное время между детьми своими, ведая, что несогласие в братиях много бед причинить может. Собственный пример, погибель Ярополкова и Ольгова предписывали осторожность от будущих несчастий. Того ради разделил или, справедливее сказать, отдал в уделы детям разные княжения на содержание по приличеству их породы, оставив себе и старшему потом наследнику киевское великое княжение и верховное повелительство над всеми уделами.

 

Старший сын Вышеслав получил в участие Великий Новгород, прежнее Владимирово владение, которое еще при жизни его, по смерти Вышеславове досталось Ярославу. Изяслав отпущен, как выше показано, с матерью на дедовское княжение, в Полотск. Святополку дан Туров, Ярославу - Ростов, потом Новгород, а Ростов - Борису, Глебу - Муром, Святославу - Древлянская земля, Всеволоду - Владимир, Мстиславу - Тмутаракань, Станиславу - Смоленск, Судиславу - Псков, Погвизду - Волынь и Луцко. Всем притом заповедал и повелел, чтобы жили в братской любви и тщание полагали в распространении веры Христовы.

 

Преклоняясь к старости, Владимир прилежал к церквам и к молитве неусыпно, воздая за заслуги с избытком награждение, помогая расточением своего имения бедным и страждущим, строя и обогащая церкви и предложенными пред народом угощениями довольствуя подданных. Приобыкши. к кротости, нередко прощал великие вины законопреступникам и свобождал от казни злодеев. Ослаба произвела беспокойство и разорение неповинным. Все пути заняты стали и пресечены разбойниками. Того ради собравшись, архиереи, российские представили государю опасность, от такого послабления наступающую, увещевая, „что меч ему дан от Бога не токмо против неприятелей, но и на казнь законопреступных и что к злодеям милосердие есть к неповинным тиранство”. Притом напомянули о прежнем содержании войска для безопасности подданных и церкви. Побудили сим мягкосердого при старости государя. Разбойники почувствовали справедливую казнь, и войско возобновил Владимир против прежнего по примеру и расположению отца своего и деда.

 

Узаконено было издревле, чтобы новогородцы платили в Киев дань повсягодную по две тысячи гривен.* Ярослав, прозревая отца своего старость, не исправлял поведенного, удерживая у себя ему должное. Подвигнутый за то на гнев Владимир велел исправлять к Новуграду дороги и мосты, хотя итти войною на Ярослава, взять уреченное и мстить сыновнее к родителю презорство. К Ярославу собрались призванные из-за моря для сопротивления варяги. Межусобная война восходила подобна грозной туче, однако по Божиему Промыслу нашествием печенегов и преставлением Владимировым отвратилась.

 

Борис, любезнейший изо всех сынов, приключился в Киеве. Святополк пронырствуя всегда около Владимира обращался, дабы похитить престола киевского наследство. Владимир поручает готовое уже к походу войско Борису и против печенегов посылает.

 

В Борисово отсутствие христианскою кончиною к Богу преселился июля в 15 день,** жив лет 73, государствовав в идолослужении 8, в христианстве 27. В союзе и в любви пребывал с соседними держательми, с Болеславом польским, Стефаном венгерским и с Генриком чешским. По супружеству с греческою царевною именовался царем. Пример оставил о себе потомкам отменныя храбрости, кроткого правосудия, щедролюбия к требующим и теплого усердия к истинному Богу. Поползновения буйной младости загладил человеколюбивыми делами умеренныя и кроткия старости.а По всем делам геройства от защищенного, расширенного и прославленного своего народа справедливо приобрел проименование Великого, имя Святого от основанной, снабденной и украшенной российской церкви.

 

Примечания:

 

* Летописцы

** Нестор, степенные, летописцы.

*** 1092 год. 79

* Нестор.

** Зонар, кн. 6а, гл. 10.80

*** 1099 год.б

а В подлиннике ошибка: нужно кн.16

б В подлиннике ошибка: нужно 992.

* 1098 год.а

** 1099 год.б

а В подлиннике ошибка: нужно 991.

б В подлиннике ошибка: нужно 996.

* 1014 год.

** 1015 год.

а В подлиннике: страсти

 

Глава 10. О КНЯЖЕНИИ СВЯТОПОЛКОВЕ*

 

Для предускорения в получении наследства, скрывая Святополк смерть Владимирову от братей, а паче от Бориса, повелевающего великим воинством, с Берестова, где Владимир скончался, отвез тело в Киев и тайно положил в мраморном гробе, в церкви Десятинной. Между тем послал в полки к Борису, скрыв кончину и ложно возвещая, „что отец разболелся и хочет его видеть, для того шел бы поспешно в Киев”. Сим умыслил Бориса отлучить от войска. Между тем, уведав народ преставление великого самодержца, стекся несказанным множеством в церковь и горьким рыданием и слезами оказал свою скорбь для его отлучения от жизни.

 

Борису весть Святополка ложная, но купно и праведная из города встретилась на Алте и в печаль великую преклонила. Военачальники, ободряя его, представляли, чтоб, имея а руках все отеческое войско, пошел против Святополка, похитившего неправедно престол киевского великого княжения. Но он ответствовал, что совесть его не допускает поднять руку против старшего брата, которого он вместо отца почитать должен и от него отеческой любви чает.

 

Видя Борисово мягкосердие и зная коварство и свирепство Святополково, военачальники со всем воинством отступили, поспешая прилепиться к Святополку. Борис остался токмо со своими верными слугами. Зверонравный Святополк, пришед ночью тайно к Вышгороду, просил тамошних бояр, чтобы за него стояли и Бориса бы живота лишили, которого он больше всех опасен. „Положим свои головы за тебя”, - ответствовали Святополку подобные ему злодеи.

 

Приспели неукоснительно убийцы на Алту и, приближась к шатру Борисову, услышали, что поют утреню. Приметив себе приближающуюся пагубу, кроткий Борис по усердой молитве Богу лег на постелю.

 

Наскочили злодеи, как свирепые звери, ударили в него копьями и слугу его Георгия, родом угрина, пронзили. Для снятия золотой гривны, положенной на него за верность от Бориса, отрубили голову и всех оставшихся [с] князем своим живота лишили. Обвитого шатром неповинного страдальца повезли к Вышгороду, но вскоре услышали стенание полумертвого. Для прикончания по Святополкову велению некто варяг мечом проколол самое сердце.

 

И так непорочный отрок скончал свое течение с похвальным и Христову подобным терпением, хотя по человеческому мнению, коему Божеские судьбы недоведомы, кажется лучше бы ему было данным от отца и от Бога воинством истребить богоотступного Святополка для сохранения жизни братей своих Глеба и Святослава и предварить в отечестве извнутрь и извне последовавшее кровопролитие, ибо Святополк, видя кровь Борисову, на большее подвигся зверство: послал подобным образом в Муром ко Глебу, возвещая ложно о родительском повелении в болезни, как Борису. С малым числом слуг на конях Глеб к Киеву поспешает и как приближился к Волге, во рву коню его спотыкнувшусь, от падения повредил ногу. Итак, поплыл на судне к Смоленску. Минув оный, на Смядыне услышал весть от Ярослава, что отец на другую жизнь преселился, Святополк похитил престол великого киевского княжения и оное начал братоубийством единоутробного ему Бориса.

 

Горьким рыданием со слезами восстенал Глеб о лишении отца и брата, жалуясь, что не прежде или не с ними купно жизнь его пресеклась. Внезапно посланные от Святополка убийцы насад Глебов удержали и слезы его смешали с неповинною кровию, пролитою от его ж повара, который, забыв Бога и милость своего государя, ударил прежде всех ножом в горло. Убиенного тело повергнуто было на берегу меж двумя колодами, потом отвезено в Вышгород и погребено подле Бориса.

 

Святослав на княжении в земли Древлянской, слышав о убиении Бориса и Глеба и не надеясь на свои силы, чтобы стать против насилия Святополкова, побежал в Венгрию, однако на пути от Святополковых кровожаждущих приспешников достижен и живота лишен, не доезжая гор венгерских.

 

Еще до вести о таковом Святополковом тиранстве в Новегороде восстало великое смятение, ибо жители и посадиники, опасаясь своего утеснения и приведения в совершенное подданство Ярославу чрез вспоможение варяжского войска, призванного для походу против Владимира, которое много насильства в городе учинило, нечаянно воружились и, нападши на варягов, живших на дворе Парамонове, наголову порубили. Озлобленный тем Ярослав созвал лучших.людей, варяжскому убийству предводителей, якобы для совета на двор свой, где ласканием привлеченные по данному от Ярослава знаку в вечеру побиты. В ту же ночь прибег вестник из Киева от Предславы, сестры Ярославли, сказывая, что отец отшел от сего света, Святополк, овладев Киевом, избивает братей, и чтобы Ярослав от подобного злоключения остерегался.

 

В толь трудных обстоятельствах нужно ему было смиренным образом просить новогородцев. Коих призвав, „любезные мои други, - сказал, - забудьте вчерашнюю мою крутость; общая наша нужда требует согласного отпору против беззаконного насильстеа. Отец мой умер (утирая слезы, речь перерывал стенанием), Святополк похитил владение и обагрил кровию братей наших Бориса, Глеба и Святослава и прочим готовит подобную пагубу”. Без отрицания склонились новогородцы, предпочитая общую безопасность собственному счастию, и к тридцати тысячам варягов сорок своих присовокупили. С сими войсками поспешно пошел Ярослав на Святополка и воздохнув сказал: „Не я зачал избивать братей. Суди, Господи, праведно и отмети кровь неповинную”. Святополк, уведав приближение Ярославле, собрал многочисленное войско российское и к ним призвал печенегов. Сошедшись в приближение, оба войска стали по обеим сторонам Днепра при Любече. Три месяца ожидая один от другого нападения, пришли в немалую скуку и унылость. Наконец, раздражил новогородцев воевода Святополков, который разъезжая к ним кричал: „Что вы, плотники, пришли сюда с хромым своим князем (Ярослав был слаб ногами), никак ищете плотничьей работы и хотите строить нам домы?” Раздраженные сим ругательством новогородцы приступили ко князю и приказу требовали на завтрее перевозиться чрез реку против неприятеля с тем, что ежели кто с ними не пойдет, убит от своих будет.

 

Рано поутру подвигнул Ярослав войско и, перевозя за реку, велел суда от берегу отпихивать для отнятия всякия надежды к бегству. Между сразившимися войсками от великой сечи оружный треск слуху, течение крови зрению страх наводили. По обеим сторонам побоища великие озера воспятили печенегам вредить Ярославу набегами. Случилось время замороза, и тонкий лед нигде к переходу не был способен. Притесненные войска Святополковы принуждены отступить на лед, который не имел довольной крепости для удержания многочисленного народа, оружием отягощенного. Итак, видя своих изнеможение, Святополк в бегство обратился. Победитель Ярослав, преследуя бегущих, потопил в кровавой воде великое множество сопостатов и въехал без отпору в Киев. Братоубивцу осталось едино спасение бегством в Польшу.

 

Примечания:

* Нестор, летописцы и степенные, 1015 год.